Анна ТкачХронополис
Часть 1Хронополис
Палата Центра. Колчак в халате перед экраном монитораврос, не оторвать. На экране мелькают со страшной скоростью тракторы, колхозники, заводы, шахтёры, танки, физкультурники на параде, самолётывсе под соответствующую музыку. Зритель нетерпеливо ерзает, словно чего-то ждёт. И дожидается: летят бомбы на советские города, сражается Брест, изнемогает в блокаде Ленинград Колчак каменеет и горбится в кресле, его не трогает даже хроника Победы с парадом и знаменем над рейхстагом. На экране печатают шаг воины, швыряя к подножию Мавзолея побеждённые штандарты, а в его расширившихся до неправдоподобия глазах пылает отражение печей Освенцима И только когда на мониторе засверкало пламя ракетных дюз и пошёл к полюсу атомный ледокол, он расправляет плечи и садится поудобнее. Осторожно и с удовольствием переключает монитор. На нем появляется объемный чертёж ледокола. Его Колчак смотрит детально и раза три во всех проекциях. Одобрительно кивает сам себе, выключает чертёж и склоняется к панели:
Материалы по моей группе, попрошу вас произносит преувеличенно решительно. Про себя: Никогда не привыкну относиться к этим механизмам не как к людям.
Панель игриво вспыхивает розовым и томно, с придыханием отвечает мелодичным дамским голосом:
Благодарю вас на панели высвечивается алое сердечко, Колчак отшатывается, комично втянув голову в плечи, и розовеет не хуже панели:
Милостивая государыня, я должен настаивать!
Панель гасит сердечко и деловито чеканит:
Есть, адмирал!
Монитор листает молодые лица: совсем юные, яркие, с серьезными чистыми глазами, большинство совсем почти подростки, только несколько сформировавшихся юношей и девушек (на одну Колчак невольно засматривается, такая она красавица) и всего один зрелый мужчина, лукаво улыбающийся сквозь усы. Щелкает невидимый метрономгромче, громче! И ползёт из-за монитора клубящаяся багровая тьма, из которой доносятся стоны, невнятные восклицания, ругательства на немецком языке и вдруг ясно, чеканно: Вечная слава героям-подпольщикам, Героям Советского Союза Кошевому Олегу Васильевичу, Громовой Ульяне Матвеевне только тьма никуда не делась! Заполнила половину палаты. Перечисляемые имена сливаются в невнятное бормотание, в бормотании начинает завывать вьюжный ветер:
Дяяяяятлоооввв Колеваааатов Холмогоооорова.
Кривонииииищщщщенкоооо громче, злее, и в розовую полутьму уютной палаты врывается натуральная снежная буря. Хлопья снега валят ниоткуда, исчезая на столе, на ковре, на раскрытой постели, ветер рвёт прозрачные гардины окна!
Колчак, ужаснувшийся почти до слезмедленно и широко крестясь:
Ребята Ребятушки Сынки Доченьки милые. О деточки мои! губы у него дрожат, пальцы трясутся, деморализация налицо.
Отъезжает в сторону дверь, на пороге стоит Александр:
Не помешаю, наварх (адмирал по древнегречески)?
Колчак оборачивается: грустно улыбающийся Александр сквозь пургу делает короткий отстраняющий жести стихает ветер, исчезает тьма и снег.
Колчак собранно, словно и не сходил только что с ума от боли, поднимается:
Ваше императорское величество.
Александр едва заметно качает головой в локонах (очень недостаёт банта на макушке), Колчак понимает на лету:
Александр Филиппович, великий государь, ни в коей мере, делает шаг вперёд, протягивая руку и умудряется усадить венценосного гостя на своё место с галантностьюкак усаживают даму! Единственно к ручке не приложился вполне довольный адмиральским обхождением гость элегантно залезает в кресло, привычно, наманикюренной лапкой в браслетах и кольцах, расправляет на коленях платье и обмахивается веером!!!
Темнеет и снова разгорается тёплым светом панель. Александр и Колчак мирно делят одно кресло на двоих (мебель выросла, подстраиваясь под человеческие причуды) и прихлебывают явно вкусное: у Колчака что-то вроде пиалы, которую он ловко держит по купечески, на растопыренных пальцах, у Александра изящная чайная чашка. Рядом с панельючайник, бутылка коньяку, блюдечко с лимоном, вазочка с виноградом и очень древнегреческого вида кувшинчик. Александр меньше всего похож на молодящуюся даму, несмотря на прическу и платье, а Колчак ничем не напоминает недавнего неврастеника, хоть и по прежнему в пижаме под распахнутым халатом. Сидят два повидавших всякое мужика, запивают разговор. Колчак с удовольствием прикладывается к пиалке, смакует напиток на языке.
Александр, с неменьшим удовольствием наблюдая:
Закусывай-закусывай. Виноград хороший, фессалийский виноград! сам тянется, отщипывает ягодку, кидает в рот, осторожно запивает из чашки, дуя в неётам горячее.
Колчакглаза в потолок:
Такое вино закуской портить грешно, Александр Филиппович! Фалернское? Цекубское?
Александр, оживившись по мальчишески, мотает головой, фыркнув:
Мигдонийское, Александр Васильевич! Эма-эма. (Что-то вроде "эх" по нашему) Из моей Македонии вино на меду стоялое, с горной ежевикой ловит взгляд Колчака и улыбается: А чаек по моряцки хорош! С коньяком да с лимоном, который при мне только в Индии произрастал. Я раньше думалхуже чаю ничего и нет! снова подносит к губам чашку и примеривается отпить.
Где ж вы чаю, государь, пробовали в своём времени невольно улыбается Колчак.
На Гиндукуше, где когда ледники Сефед-Кух проходили, ох трудненько дался перевал вздыхает Александра чаек там с молоком яка, с солью и ячменной мукой, бррр! и без перехода:
Берёшь эфебов, наварх?
Вы сомневаетесь в моем ответе, государь? жестко до непочтительности и без паузы отвечает Колчак, ставя на столик пустую посуду, прямо выдерживает устремлённый на него взгляд прищуренных зелёных глаз. Мне безразлична, знаете ли, некоторая ироничность ситуации, в которой погибший в борьбе с большевиками адмирал должен прийти на помощь правнукам тех самых большевиков! Прошлое осталось в прошлом. Явне сомнения сделаю все, что в моих силах, чтобы молодые люди стали полезными членами общества!
Александр приветствует эту речь поднятой на манер бокала чашкой с чаем:
Хочешь, я познакомлю тебя со своим хроно-техником?.. вкрадчиво: впрочем, ты должен его знать: он твой соотечественник и в некоторой мере даже предок. Из так называемых и весьма славных донских казаков.
Колчак, с некоторой опаскойпочуял подвох:
И как имя вашего почтенного ассистента, государь?
Степан Тимофеевич с милой улыбочкой отвечает Александр. Колчак секунду глядит на него ошалелои разражается громким хохотом!
Уголок парка. Одновременно растёт все и везде: бананы, яблоки, дыни, земляника, арбузы, мандарины. В этом съедобном безумии стоит синтезаторвероятно для полного комплекта. Рядом с синтезатором столик с креслами, на столике неописуемая куча коробок от конфет, пирожных, обёрток от мороженого, лимонадных бутылочек, кожура, корки. Вокруг столика ОЧЕНЬ осоловевшие уральские туристы дожевывают и собирают мусор от дожёванного. Колеватов (с молочными усами) держит громадный мешок с мусором, с полным ртом:
К да этт п хатть? Гм. Куда это пихать?
Дубинина (все раздутые щёки в землянике), складывая пластиковые тарелочки, прожевав и щеками похудев:
Там написанообратно в синтезатор величественно указывает рукой со стопкой тарелок.
Колеватов выполняет приказ. Синтезатор заглатывает богатую добычу и выдаёт:
Закуски, напитки, горячие блюда? Сделайте очередной заказ. Колеватов, в ужасе:
Отстань, электронное чудовище!
Поднявший голову на этот вопль Золотаревиз кресла, в котором распластан на манер тюленя, поглаживая сильно выпирающий живот, провоцирующе:
Может, ещё дыньку?.. мечтательно: у нас на Кубани.
На него оборачиваются с неподдельным страхом. Золотарев невинно поднимает брови, оглядывая студентов: физиономии у кого в шоколаде, у кого в креме, у кого в потеках мороженого, но у всех без исключенияв соке и в мякоти фруктов. Те ещё рожицы. Ничего героического, как вчера на мониторе, все вспотели, несмотря на легкую одёжкуцветастые сарафанчики у девушек, светлые тенниски у парнейи отдуваются.
Золотаревс сочувствием:
Что, больше не лезет?.. эх, измельчала молодёжь, богатырине вы! мечтательно: у нас на фронте и мастерски имитирует интонацию Колеватова: Отстань, чудовище! Да?..
Все не обижаясь смеются, оглядывая друг друга. Зиночка Холмогорова (по уши в шоколаде) облизывается, достаёт зеркальце, начинает чиститься платочкоми видит в зеркале кого-то в белом с золотом на плечах костюме:
Ребята! Там! Генерал! Старинный! В эполетах молниеносно приводит себя в порядок и оборачивается. Перед ней стоит Колчак в парадной форме командующего Черноморским флотом: погоны, ордена, золотой пояс, на поясе георгиевская сабля. Студенческая компания уставилась на него как на музейный экспонат, с восхищенным интересом и с нескрываемым ожиданием продолжения праздника. Колчак смотрит на них с явным облегчением, неубиваемая жизнерадостность юнцов произвела на него благоприятное впечатление.
Здравствуйте, товарищ генерал! протягивает ему руку Зиночка. Колчак снимает фуражку и с большим удовольствием Зиночкину руку целует:
Ваш покорный слуга, сударыня.
Кривонищенко, Дятлов и Колеватов (каким-то чудом студенты все как один уже с чистенькими мордочками) переглядываются с весёлым изумлением. Людочка Дубинина вздергивает носик. Тибо глядит во все глаза и мечтает тоже научиться так целовать ручки. Подобравшийся Золотарев, вставая с кресла, вполголоса:
Это не генерал, Зина. Вице-адмирал Дореволюционный. Выпрямившийся из поклона к руке Зиночки Колчак встречается с ним глазамии оба мужчины на секунду и синхронно принимают строевую стойку.
Колчак, кивнув:
Полноте. Меня зовут Александр Васильевич. протягивает руку. Золотарев, понимающе:
Семён Алексеевич принимает рукопожатие.
Дятлов, сам себе: А нам просто Сашей представлялся
Колчак, доверительно:
В каких войсках довелось служить, Семён Алексеевич?
Золотарев, миг поколебавшись:
Отдельная мото-стрелковая бригада особого назначения, господин царский адмирал. Диверсионные войска это. ОМБОН. Старший лейтенант, командир отделения. От Ростова-на-Дону до Кенигсберга прошёл скашивает глаза на обалдевших молодых друзей, для которых почти все эти сведения большая новость, и вдруг с любопытством спрашивает:
А вы где изволили воевать-то начать Александр Васильевич?
Порт-Артур, коротко отвечает Колчаки от изумления чуть не пятится, такой студенты выказывают восторг. Вопли:
Ребята, порт-артуровец! Все как в книжке, железно!!
Да! Да! Законная иллюстрация к Степанову!
Ты что, он тогда моложе был! И не адмирал, а лейтенант! Должно быть Сказал же, что только начал в Порт-Артуре воевать!
Наверное самого адмирала Макарова видел!
И Кондратенко!
И Белого, генерала Белого тоже!
Скажи ещёРиву (сказавший это получает от Люды подзатыльник, мол не порти впечатление от ожившей хорошей литературы)
А вы потом в плену были, Александр Васильевич?
А у вас столько орденов! И за Порт-Артур есть?
У Саши у Семёна Алексеевича тоже есть орден! За Кёнигсберг! Красная Звезда!
Это вроде Георгиевского креста, понимаете?! Вот этот вашэто ведь Георгиевский? За Порт-Артур?
Александр Васильевич, а в нашем времени вышел роман Порт-Артур! В библиотеке было не достать, представляете!
Ага! Вчетвером один том одновременно читали все это многоголосие обрушивается на Колчака лавиной. Золотарев, сволочь, стоит, смотрит и исподтишка хихикает. На лбу написано что-то вроде "попался, такое-то превосходительство" и "не все мне одному страдать". Колчак уморительно пожимает одним плечом, почесав о погон ухои к немалому удивлению Золотарёва безмятежно и благодушно счастлив.
Роман?? произносит удивленно и веселоБатальный роман? на студенческих физиономиях плакат, что да, что роман, что эпопея не хуже Войны и мираУ вас? Не ожидал, признаться что запомнят и воспоют виноват! студенты переглядываются покровительственно, мол а ты как думал, старорежимныйНадобно непременно будет прочесть! в руках Людочки откуда не возьмись знаменитая книга, и она ее торжественно Колчаку вручает, тот принимает с церемонностью, примеривается и ей ручку поцеловать, насквозь правильная Людочка отскакивает с руками за спиной! Тибо с Золотаревым синхронно удерживаются от смеха, Колеватов всей душой ее реакцию одобряет!
Вокруг студентов вздымаются дымные столбы взрывов, кренятся корабельные мачты, мелькают лицабородатые и усталые люди совсем не генеральского вида.
Романа Исидоровича (мое примечание: генерал-лейтенант Кондратенко, глава обороны Понт-Артура, после его гибели Стессель и Фок срочно сдались, хотя город мог ещё долго держать осаду) я чести видеть не имел, был в совсем небольших чинах, рассказывает абсолютно счастливый Колчак, сидя нога на ногу в креслице, окружённый студентамиу тех вид: сейчас начнут конспектироватьа под командованием Василия Фёдоровича (мое примечание: генерал-майор Белый, начальник артиллерии Порт-Артура, которому те же мрази Стессель с Фоком палки в колёса старательно ставили, гениальный артиллерийский начальник) как раз и служить мне довелось! Когда на берег по болезни списали. Обидно было до чер сударыни, прошу прощения! сударыни снова показывают, какие они разные: Зиночка только нетерпеливо вытягивает шейку, дескать давай дальше, не отвлекайся, Людочка с достоинством кивает, принимая извинения. Колчак часто поглядывает на ее роскошную белокурую косу, безжалостно прилизанную и закрученную на затылке, и явно мечтает намекнуть о смене прически (коса у Дубининой была толщиной с руку и длиной 50 смиз материалов экспертизы) Добро б списали по ранению, а то вследствие, видите ли, простуды! кокетничает Колчак вовсю, чувствуя себя очень даже в своей тарелке. Золотарев понимающе ухмыляется:
Да уж, простуда такое дело дрянь дело, можно сказать. На миноносце ходить изволили, что аж до списания промочило, господин царский адмирал?
Угадали, господин большевистский подполковник, изволил ходить на миноносце Сердитый, отвечает Колчак ему в тон. У Игоря Дятлова просто отвисает челюсть. Прочие тоже удивлены. Один Тибо (он родился в ГУЛАГе) понял про Золотарёва все и отводит глаза, когда кивнувшиймол узнал я тебяна слова "миноносец Сердитый" Золотарев разводит руками:
Раскусили вы меня, ваше превосходительство старший я лейтенант госбезопасности, армейский подпол, стало быть! студентам: Ребята! Там в вашей книжке прописано, что Сердитыйпоказывает пальцами сантиметров десятьяпонский крейсерразводит ладони на целый метрбулькнуть заставил?.. Минную банку аккурат на пути установилпотоп Тахасаго, будто его и не было! Колчак смотрит на оппонента неожиданно благодарно, явно не думал что его подвиги в Порт-Артуре запомнили и вот ведь аж в лицо узнают! Спустя полвека! Очень приятно!
Реакция же студентов не заставляет себя ждать. Энкаведешная должность Золотарёва перестаёт быть главной сенсацией. Народ улыбается, толкает друг друга и подбирается ещё ближе: сейчас сгребут и обнимут героя. Зиночка с горящими глазами:
Вы потопили КРЕЙСЕР? вся подаётся к Колчаку, и теперь уже он осторожно отодвигается назад, а то вдруг повиснут на шее. Оно бы и неплохо, но кто знает какие в этом двадцать втором веке нравы вдруг не принято. на лице у него это "хочется и колется" написано на трёх языках, не меньше! Да вот ведь незадачасзади Тибо с Дятловым, и он приехал прямо в их сердечные руки, его хлопнули по плечам, дружески ухватили за локти, потрясли а Зиночка первой оценила его надежно зафиксированное положение, мол ага, никуда не денешься, и воспользовалась на все сто: с безапелляционным "разрешите!" чмокнула в щеку. С секундным опозданием Людочка проделывает аналогичную операцию с другой щекой. На физиономию щековладельца стоит посмотреть: просто кошка фрекен Бок, облизанная щенком Малыша. Золотарев утопил лицо в ладонях и шумно трясётся, подвывая и притопывая ногами в полном блаженстве от ситуации. Колчакс облегчением обращая на это внимание:
Господа, господа или как вас там стоп братание с контрреволюцией, счастливый Золоторёв по слоновьи на весь Хронополис: ЫЫЫЫЫЫ!!! а то ваш старший товарищ уже настоятельно нуждается в помощи Золотарев, потишеУУУУУУ!!! при виде такого политического недоразумения. Золотарев из последних силОООООО