Я понял что влип. Подразнивая Каверзнева, я надеялся разочаровано заявить, что оно того не стоит. Но, Евгений Михайлович! Что ты там говорил про двухкомнатную? И уболтать его на продажу мне двушки, что вовсе не будет лишним.
Но теперьЭта квартира была такая, какой я всегда хотел видеть свое жилье. В той жизни у меня, в Москве, была хорошая, большая квартира, в хорошем месте. Которую я обставил похоже. Но именнопохоже. Трудно объяснить этот неуловимый флер. Я вспомнил, что когда сносили гостиницу Москва, в узких кругах вспыхнула фантастическая по накалу борьба за право выкупить списанную мебель. Понятно не всю, а из люксов. Но включая двери с рамами и деревянные панели. Вместе с фурнитурой. Ходили слухи, что некий федеральный чиновник верхнего уровня даже сел ненадолго. Ибо нефик рот разевать не по чину!
Я вернулся к хозяйке, что безучастно сидела там же, где я её оставил. Она посмотрела на меня и улыбнулась:
Я вижу, вам понравилась квартира?
Софья Игоревна. Не стану скрывать, я в восторге. Только давайте поступим немного не так, как предлагает Евгений Михайлович.
К тому времени, когда маклер появился, мы обо всем договорились. Ничего особенного. Она получает часть денег, а я заселяюсь в гостевую комнату. Потом я финансирую покупку другой квартиры, Софья Игоревна переезжает, и получает окончательный расчет. А я живу дальше. И вообще то, это все о прописке. Сейчас, официально, жилье не продается. Только меняется.
Евгений Михайлович появился спустя час. И принес не только картошку, но и масло, растительное и сливочное. И лук с морковкой. И еще массу продуктов включая чай и сахар.
Потом мы, все вместе, коротко обсудили предстоящую сделку, и откланялись.
Я был представлен консьержке, как племянник Софьи Игоревны. А выйдя на улицу, Каверзнев сказал:
Давай, Коль, обсудим, что и как. И, не желаешь выпить?
Глава 24
Евгений Михайлович набрался. Без каких либо усилий с моей стороны. Мы устроились в ресторане на Казанской улице, и он сразу заказал триста коньяка. Пока нам несли салат мы пропустили по рюмке. Он, поначалу путаясь, а потом все увереннее, рассказывал.
Шеф нашел его еще в институте, и тащил за собой по жизни. После смерти академика, он не смог отстоять его работу, и её присвоил мерзковатый карьерист. Но дело в том, что хотя похититель и никакой ученый, администратор ондай бог каждому. И если с ним поссориться, то мигом вылетишь из института, и это в лучшем случае. Поэтому и с женой Гейнгольца никто не поддерживает отношений. А старуха- гордая. Пару раз позвонила в институт, с бытовыми вопросами, а потом и звонить перестала.
А мне, Коля, когда выяснилось, что карьера не задалась, жена заявила, что я её не устраиваю. И выгнала. Ну, то есть мы разменялись. Трешкуна комнату и двушку. Я теперь живу в коммуналке, на Гражданке. Плачу алименты. И стараюсь поддерживать Софью Игоревну. Когда разменивал квартиру- сообразил, что этим можно подрабатывать. И все шло неплохо, но тут это Кролик. Они меня избили, и сказали, что я теперь буду платить им. Это небольшие деньги. Но они требуюткаждую неделю. Работаю я, или болеюне волнует.
В общем, он много говорил, и я понял следующее- в реализации своего плана он видит шанс. Получив деньги, он переедет в Таллин. Там ему предлагают должность. А с деньгами он обменяет свою комнату на квартиру там. Наймет Софье Игоревне сиделку- помощницу. И уедет из Питера. Потому что по-другому от бандитов ему не скрыться.
По тебе, Коля, видно, что у тебя есть деньги. Ты так держишься, словно не занимал никогда до получки. Хотя, может еще не успел. Но квартира, что я тебе предложил- отличная. Да и двушка, куда переедет старуха- тоже прекрасная.
Часа через четыре, загрузил набравшегося Каверзнева в такси, а сам пошел домой. Близился вечер. Машину я решил оставить, и пройтись пешком. Пока шел по Невскому, размышлял о том, что оказывается, я выгляжу как миллионер инкогнито. Надо что то с этим делать. А Кролик и его братва- вообще то скромно берут. На стихийной толкучке в Девяткино, бандюганы сейчас берут десять рублей в день с торговца. С учетом размеровнеплохо выходит. Правда, скоро начнется перестрелка. Гораздо раньше, чем перестройка. Малышевские против Тамбовских. Черт, я и не помню, кто победит. Да и плевать.
Дома тихо играла музыка. Сурков слушал The Police и гладил простыни на столе в кухне. Уселся у окна, вытянул ноги, и закурил. На подоконнике рядом с магнитолой лежит толстый журнал «Киносценарии» альманах 1 за 1979 год. Полистал. И вправду киносценарии. Авторы- Чухрай, Володарский, опа! Кунин. Сурков сложил простынь, и повернулся ко мне:
Тачку ты там оставил?
Ну да. Это что? я махнул альманахом.
О! Это, Коля- произведения, читая которые, я рыдал вкрик!
Да ладно!
Нет, ты послушай! он взял у меня журнал, раскрыл и пролисталвот как описана сцена, в которой у главных героев возникает большое и светлое чувство друг к другу! Готов? Слушай.
« А ты что Игорь внимательно посмотрел на нее, еще и работаешь, что ли?
Работаю.
Где?
У себя, в колхозе.
В колхозе?.. Вон что. Значит, ты колхозная девчонка?
Колхозная! гордо ответила Ксюша. «Рассвет» наш колхоз, слыхали?
Нет.
Ну и стыдно!.. Очень даже стыдно.
Это почему же стыдно?
А потому что мы вас кормим Овощами ваш город снабжаем и фруктамиСтыдно не знать, кто тебя кормит.
Тоже мне кормилица! усмехнулся Игорь.
Да, кормилица, тихо сказала Ксюша, опустив голову.»(с) он пролистал несколько страниц- а вот, Колян, мое любимое место!:
« Значит, отец, ты не дашь машину колхозу? нахмурился Игорь.
Ни в коем случае! И не мечтайте!
Хорошо, с внешним спокойствием произносит Игорь. Я думаю, тебе все-таки придется ее дать.
Каким образом?
Я пойду к твоему секретарю парт организации.
Ты что же, на отца жаловаться пойдешь?!
А у меня нет другого выхода. Ты не проявляешь должной сознательности
Что ж, иди, иди! Партком- напротив!
Хорошо. Игорь идет к дверям. Мы еще увидимся, отец.!»(с)
Блин, Сурков. И охота тебе?
Я чувствую неумолимую поступь! Не, там и ничего сценарии есть. «Старшина» вот. Кстати. Тут звонила дама, Софья Игоревна. Ты завел себе новую подружку?
Что сказала?
Ты знаешь, у меня сложилось ощущение, что ей хотелось просто поболтать. То есть она напомнила что ждет тебя завтра между одиннадцатью и часом. Но потом мы еще полчаса болтали, убей меня, не помню о чем. Познакомились, понятно. Я ей рассказал, что мы с тобой на двоих снимаем квартиру. А о чем еще говорилии не скажешь так сразу!
Эх, Сурков. Мне бы твои проблемы.
Ага! У нас проблемы?
А то! Ты закончил?
Нет, а что?
Хочу принять ванну.
И что?
Как знаешь.
Включил воду. Загудела газовая колонка. Подождал, пока сольется холодная, и заткнул пробку. Пошел, разделся, взял полотенце, вернулся на кухню и залез в ванну. Сурков гладил очередную простынь.
Ты не заболел часом? Простыни гладить?
Я не глажу, а сушу. А то навешали тут, не пройти. Таким темпами еще дня три висеть будут. Давай, рассказывай.
Ну а мне что, рассказал. Включая все денежные нюансы и моральные аспекты.
Там, Серега, и квартира офигенная. И старуха прикольная. На Шапокляк похожа.
Дух, мы же сваливаем. Нафиг нам сдалась эта квартира?
Я помолчал. Он принялся за последнюю простынь.
Дело в том, Сурков, что мы вернемся. Лет через пять.
Прорыв через границу?
Ты маньяк что ли? Просто приедем. К тому времени уже запросто можно будет оформить двойное гражданство. А наш побег не будет подрасстрельным преступлением.
С чего такие сладкие мечты?
Как видный финансист, я не обязан посвящать всяких строителей в тонкости экономики. Просто знай. Все скоро изменится. Зуб даю.
Хм. А мне кажется, что ты, обобрав несчастную повариху, теперь комплексуешь. И так пытаешься успокоить совесть.
И это тоже. Но я, кстати, тебе уже один раз сказал, что с Томарой Сергеевной я рассчитаюсь. Так что- фи. И еще. В эту квартиру мы пропишем твою сеструху. Иначе нам её будет за собой не оставить.
А! Ну это же полностью меняет дело! Хоть какая то от тебя польза.
Ладно, я понял, что меня используют. И пошел спать. Завтра не уходи. Нужно будет сходить кое-куда.
Улица Раковав Центре, идет параллельно Невскому. Через семь лет её переименуют в Итальянскую. Дом, что нам нужен, ближе к Фонтанке, рядом с Манежной площадью. Мы с Сурковым вышли в пол одиннадцатого. Я остановился через дорогу от места и сказал:
Этот дом нам и нужен.
Ты обратил внимание, что я ничего не спрашиваю?
И даже оценил. Вот в это парадное нам нужно зайти и спуститься в подвал. Там деньги.
Пхе. Достаем два ствола. Валим вахтершу, валим свидетелей. Спускаемся в подвал, забираем деньги, там много кстати? Прыгаем в тачку, уезжаем. Как план?
Вы мясник, Штейнглиц!
Не скрою, люблю пострелять.
Тогда лучше всех задушить.
Почему?
Конвульсии
Стильно. Но хочется подробностей.
И я рассказал Сереге, что вон в той квартире, видишь окна? Там жил мелкий кладовщик, работавший на продбазе. Его арестовали почти случайно, по крупному делу о хищениях на базе. Он проходил второстепенным соучастником главных расхитителей. Максимум пару лет за халатность. И сидел он в предвариловке с простыми уголовниками. Но во время обыска у него в квартире, случайно порвали матрас в детской кроватке. А может и не случайно. Но вместо наполнителя там оказались доллары. Около шестисот тысяч. Дело было в конце семидесятых. По совокупности чуваку дали вышку. Он, с момента задержания, понял, к чему дело идет. И еще в начале поделился с соседом по камере информацией. Что в определенном месте, в этом подвале, заделан в стену металлический ящик. Полный рублей. Есть нюансы. Очень бдительные и говнистые вахтеры. Да и жители не совсем простые. А валить всех- ну, я не готов. А сколько там точно- я не знаю, Серег. Но дохера.
Я не стал говорить, что засиженного уголовника Секу, здесь взяли, в восемьдесят шестом. Он, откинувшись, пошел вытаскивать этот ящик. Был соседом по камере, как ему казалось, простого, проворовавшегося кладовщика. Который, как потом выяснилось, был крупнейшим валютчиком. Аффелированным с западными банками, и вообще, питерским аналогом Рокотова. Контролировал всю питерскую незаконную валютную торговлю.
Слушай, Коль. Ты давай, иди. Ты же к старушке собирался? Ну и иди. А я осмотрюсь, и изложу свои взгляды. Только бейсболку отдай. И рубаху снимай.
Все ясно. Он собирается побродить вокруг и по двору, меняя наряды. Я в джинсах, белой футболке навыпуск, и красной клетчатой рубахе. Отдал рубаху и бейсболку, не замерзну.
Сурков, я прошу
Спокойно. Никто меня не запомнит.
Глава 25
Я шел в сторону Манежа, и размышлял о том, что же придумает Сурков. Ситуация патовая. Консьерж (сейчас их называют вахтер) сидит возле входа в подвал. Вход закрыт на замок. Я склонялся поискать способ проникнуть туда с улицы. Какие то нежилые, заделанные жестью окна, виднелись в фундаменте. Но все равно будет шумно
Про эти деньги мне, году в девяностом, рассказал сурковский однокурсник. После Политеха, он устроился в питерскую ментовку. Их, кстати, было много, таких ментов, в Питере. Кажется, Кивинов, что автор всех «Ментов», тоже такой же. Окончив вуз, не захотели распределяться в Мухосранск, а подались в МВД. Там обещали квартиры и вообще. Предполагалось, что получив квартиру, человек увольняется. Но все пошло по-другому.
Мы с ним тогда шли как раз по, еще Ракова, в Дом Кино. Там нас ждал Сурков. Этот приятель мне показал этот дом и рассказал историю. Я вежливо кивал, но не сильно вникал. А сейчас вспомнил. Влево от центрального стояка, два кирпича от грунта. Замазанное раствором пятно на кирпичной стене. Ломать.
Такого рода историй было достаточно много. Некоторые я помню. Я не собирался их реализовывать. Ибо геморрой. По моим прикидкам, до отъезда в финку, нам должно было хватить. Но ввязался. И тихо злился на себя.
Тем временем, я миновал Манежную, пересек Садовую, и вышел на площадь Исскуств. Там, как обычно, чадили экскурсионные Икарусы, и парковались зарубежные Скании. Доставившие финских туристов прямиком из Финляндии. И наши, и зарубежные гости города, кучковались по группам, и втягивались в Русский Музей, в Филиал Кировского театра, или в театр Музыкальной Комедии. Я прикинул время. Ну да, на двенадцатичасовое представление.
И тут я увидел Олега Топина. Мастер спорта международного класса по дзюдо, член сборной СССР, лейтенант. Потому что выступает от ЦСКА. Чемпион Союза, Европы, и еще что то там. С хмурым видом подпирал стену Корпуса Бенуа, и недобро поглядывал на туристов. Потом он увидел меня. Я подошел и встал рядом.
Привет. обнимашки войдут в моду гораздо позже, мы пожали друг другу руки.
Ты по делу?
Да не, Олег. Просто мимо проходил. Дай, думаю, поздороваюсь.
К нам подошел младший Панченко, по кличке, ясное дело, Панч. Их, два брата сейчас, в сборной. Старший, Саня, вроде бы поломался на тренировке. И скоро, если не уже, будет отчислен.
Здорово! Работу ищешь?
Да ну, Панч. Я учиться буду, в институте.
Где? заинтересовался Олег.
Финэк.
Неплохо, наверное. пожал он плечами.
А вы как? Вместо Олимпиады, поедете куда?
В Москву, блять, мы поедем. В Отрадное. он сплюнул. ладно, Дух, пойдем мы.
Мы пожали друг ругу руки.
Ты вкурсе, что Хитрый устроился вратарем в «Жигули»? спросил он.
Вовка Курин, по прозвищу Хитрый, из нашей школы. Боксерперворазрядник. Устроился работать вышибалой на входе в пивбар Жигули, что на Владимирской, мысленно перевёл я.
Солидноговорюнужно будет наведаться.
Надумаешь, приходи. И Суркова приводи. Хитрый говорит, у него удар бомбический.
Зайдем- пожал я плечами- я Хитрого уже пару лет не видел.
Они ушли через площадь в сторону театра МузКомедии. А я вышел на Грибоедова, и повернул налево.
Олега убьют в девяностом. Газеты напишут, что это была бандитская разборка. Но тот-же Панч мне расскажет, что была обычная пьяная драка. Борец Олег, и боксер Ростик решали, кто круче, борцы или боксеры. Просто, в процессе завелись, и не смогли остановиться. Этим грешили даже мы с Сурковым. Правда, в шестом классе. Ну, то есть как? Я сразу хватал Серегу, и делал бросок. И потом падал на него сверху и брал на удержание. Чисто на рефлексах ожидая крика судьи- матэ! Только судья не кричал, а Сурков, гад, лежа подо мной, лупил меня в фейс кулаками. И вся школа потом судачила, кто же победитель то? Меня тогда никто не учил добивать. Ну а удушение- свои ж люди, убью еще
Эта, первая бандитская поросль, была странной. Парни, что сейчас пошли вымогать дань с какого то фарцовщика или валютчика, искренне верят, что устанавливают социальную справедливость. Пока они, не жалея сил, отстаивают честь Родины на татами, какие то слизняки жируют! И никто им ничего не может сделать! Ну, ничего, мы вам покажем. И показывали. Оказалосьвесьма выгодно. И опять же, работать не нужно. Хотя тому же Топину, вроде и зарплату платили, и квартиру дали. Но зверства в них, еще не было.
Я, тем временем, дошел до дома на канале Грибоедова, и зашел в парадную. Новая вахтерша въедливо выяснила, кто я и куда. Солидно объяснил, что в пятую квартиру, к Софье Игоревне, мне назначено. Я её племянник, теперь будем часто видеться.
Михалыч, увидев меня, просиял. Но начал выговаривать:
Нельзя же так, Коля! Пожилая женщина волнуется, а тебя все нет!
А в чем дело то? Договаривались между одиннадцатью и часом. Сейчас и двенадцати нет.
Нет уж, Николай. Давай договоримся на будущее. Если ты пообещал Софье Игоревне быть между двенадцатью и часом, то не позднее двенадцати ноль одной, изволь быть! Она очень переживает.
Каверзнев, хоть и скользкий тип, но ничего мужик, вроде. Вон как за бабку врубается. А может, боится, что она помрет, и сделка сорвется. Но не похоже. Искренне волнуется. Затем я был препровожден, и удостоен предстать. Толи она поела, толи некое оживление вокруг, но выглядела Софья Игоревна лучше, чем давеча. Я, не мешкая, вручил Михалычу пачку сотенных. Тот взялся было писать расписку, но я его остановил:
Не стоит Евгений Михайлович. Если что то пойдет не так, то я просто поделюсь этой историей с вашими партнерами на Мира. я заглянул ему в глаза, и мило улыбнулся.