Работы хватало. А жизнь вроде как налаживалась. Однако Андрейку продолжали терзать грустные мысли о будущем. Он уже пожалел, что не согласился пойти в послужильцы к какому-нибудь уважаемому человеку, чтобы пообтесаться. Теперь же дороги назад не было. За исключением, пожалуй, деда. Но и там, судя по всему, ситуация не так проста, как могло показаться.
Так что ему оставалось себя вести как танцору лезгинки. Даже если что-то пошло не так и ты перепутал канон движенийпродолжай с уверенностью их делать. Пусть все вокруг думают, будто это не ошибка, а осознанная импровизация.
Основные работы по подготовке к зиме он выполнил. Даже быстрее чем хотел. Теперь пора было переходить к следующему этапуподготовке к весне.
Андрейка не спешил с этим переходом.
Почему?
Да черт его знает. Просто какой-то червячок внутри тормошил его и останавливал от слишком поспешных действий. Поспешил уже. Хватит. Расхлебать бы уже то, что наворотил.
Что хозяин, пригорюнился? спросил Устинка, подсаживаясь рядом.
Да думаю о судьбе вашей.
И что надумал?
Расскажи, кем ты был до холопства?
Землю пахал, пожал плечами Устинка. Под Ануфрием Слегой был.
Только землю пахал? А потом сразу в холопы?
Да, слишком поспешно произнес Устинка.
Татьбой, значит, промышлял.
Я?! вскинулся Устинка, но бузить не стал, встретившись со спокойным, ничего не выражающим взглядом Андрейки.
Егорка тоже?
А куда ж я его отпущу? донесся голос из-за спины.
А чего татьбой занялись? Неужто других дел не нашлось?
Голодный год был. Недород. У дворян поместных у самих крестьяне с голоду пухнут. Куда им лишние рты брать?
Много награбили?
Да куда там! махнул Устинка рукой. Сами голодали.
На дорогах такие же как мы бродили. Чего с них взять то? За доброго путника али купца какого, без крепкого охранения, могли подраться. Или друг друга налетом обирать.
А чего закончили?
Жить захотелось. На нашу ватажку налетел отряд дворян поместных. Что мы супротив могли сделать? Нашу ватажку порубили, покололи и стрелами побили.
А мы с Егоркой, под шумок в овраг, заросший колючим кустарником, нырнули. И затихли там.
А потом?
Дня три бродили-голодали, пока батю твоего не встретили. Он со други своя по землям ездил, да татей вылавливал. Вот мы к нему в ноги и бросились, умоляя спасти от лютого голода. Его же поместье за засечной чертой. Людей постоянно не хватает. Вот и уступил нашей слезной мольбе.
И что, неужто не распознал в вас татей?
Так мы дреколье свое побросали. Как нас распознаешь?
Сам то как догадался?
Когда Афанасий вышел от лодки вы себя и выдали.
Как это?
Да не могут так крестьяне вести себя. Встали возле меня с умом. И явно не боялись, что для простых крестьян диковато. Чай не просто тать перед вами был, а уважаемый священник да поместный дворянин. А вы зубы им продемонстрировали. Чуть не зарычали. Что Афанасий и Кондрат подумалиБог весть, а я заподозрил в вас кровавое прошлое.
Дык и не все то приметят, усмехнувшись, произнес Устинка.
Долго татьбой жили?
Лето, зиму, да еще одно лето.
И что, совсем так тяжко было?
Да. кивнули оба холопа.
Мы же хотели на север идти. Там покоя больше. И сытости. А тутодно разорение. Даже и грабить некого. А те, кто есть, зубастые.
А что так долго у бати под рукой стояли? Почто не сбежали?
А куда нам идти? спросил Егорка. Мы же татьбой не от хорошей жизни занялись. Голод он не тетка.
Батя же твой в сытости нас держал и обращался хорошо. Чего от такой судьбы бежать?
Когда я вас увидел, то взгляд был у вас потухший словно бы сломленный.
А чего нам радоваться? Дела твои мы понимали. Как и свое будущее. Тебе ничего не оставалось, кроме как продать нас с торга. Как скотину бездушную. А потом в послужильцы к кому пойти.
В послужильцы?
А сколько бы за нас дали? Рублев семь али восемь? Их на мерина тебе не хватило бы. На меренке же или меренце выезжать не моги. Не примут.
Ясно, мрачно произнес Андрейка и замолчал.
Устинка и Егорка тоже молчали. Ждали, что их хозяин надумает. В иной ситуации может быть уже и напали, дабы секрета их не выдал. Но отрока они уважали, почитая ведуном. Поэтому с каким-то чувством гнетущей обреченности просто ждали, как судьбу он их решит.
Каким оружием вы при татьбе пользовались?
Вестимо каким, усмехнулся Егорка, дубинкой. Другого там нема.
А как же топоры, вилы и так далее?
Мало у кого они есть. Сабли же токмо у атаманов, да и то, махнул он рукой. Баловство это. Дубина она как-то сподручнее. От нее ни шуба, ни кольчуга не спасает. Ежели от всей души приложиться.
Поместные дворяне, как вы сами сказывали, посекли вас походя. И дубины не помогли.
Так есть. Но у них-то в руках сабли да луки. И они верхом на конях. С такими не так-то и просто совладать. Они же гады постоянно шевелятся. Пока замахнешьсяглядь, а и нету их там более.
Шутки шутите?
Сам же разумеешь, что тати сила невеликая супротив поместных дворян.
Разумею, кивнул Андрейка. Ладно. То дело прошлое. Грабили и грабили. От голода же, а не на потеху своей черной души. А вот дальше с вами делатьвопрос.
А что делать? удивился Устинка.
Ты слово дал. нахмурился Егорка и как-то весь подобрался. И крест на том целовал. Что по лету волю нам дашь и по пять рублей.
Дал. И в том я тверд. согласился Андрейка. Но так вы же не уйдете никуда.
Да куда нам идти? усмехнулся Устинка, хотя смотрел с прищуром и явно не это хотел бы сказать, если на чистоту.
Вот я и думаю, что с вами дальше делать. Ежели вы два лета и зиму татьбой промышляли, то чему-то в том деле научились.
Неужто ты и сам, хозяин, за татьбу решил взяться?
Она мне ни к чему. А вот то, что вы дубинками махалидело хорошее.
Чем же оно хорошо?
По первой мне надобно с кем-то сабелькой баловаться. Понятноне настоящей. Надо будет из палки крепкой сделать ее для забав. А вы меня станете дубинками охаживать. Или копьями тыкать. Понятное делопонарошку. Но все же это дело. Особенно, если вместе и с двух сторон наседать станете.
А потом?
А потом мне послужильцы понадобятся. Прийти по весне с двумя пешими боевыми холопамивсяко лучше, чем с обычными слугами. После верстки же я вас освобожу, и вы уже обычными послужильцами при мне будете.
Снова помолчали.
Ну так что? Люба вам такая судьба?
А чего же не люба? посвежел Егорка.
А то! расплылся в улыбке Устинка.
Такого поворота судьбы они не ожидали.
Андрейка же у него по большому счету и выбора не имелось. Поняв, кем были в прошлом его холопы он должен был им предложить что-то подобное. Просто потому, что бывших разбойников не бывает. И в слугах ходить они, конечно, могут. Но Признаться, он не понимал, почему эти двое до сих пор не сбежали. Ведь хотели. Андрейка прекрасно видел, что хотели. Там, в Туле, не решились. Почему по дороге сюда, к старому поместью, не «сделали ноги» уже не понимал. Но теперь был уверен, что если бы он тогда краску не сделал, то и сбежали бы на обратной дороге или раньше. Как-пить дать сбежали. Да и после освобождение их вряд ли закончилось бы чем хорошим. Так что разговор этот назревал и больше откладывать в долгий ящик его было нельзя. Требовалось поманить их такой морковкой, от которой они бы ни в жизнь не отказались.
Переход бывших татей из селян в послужильцыогромный карьерный рост. Который и семью позволяет завести сызнова. И на будущее для детей радужное надеяться. Ведь те так же смогут в послужильцы пойти. А там и в поместные дворяне, ежели отличатся, выбиться. На фронтире такая возможность имелась.
Возможно Андрейка посулил им слишком много.
Возможно.
Но ему требовались верные люди, максимально заинтересованные в нем. И других кандидатов в свою команду он пока не наблюдал. Что Агафон, что Афанасийсебе на уме и воспринимали Андрейку только как «дойную корову». Пока во всяком случае. Поэтому, обдумывая этот вопрос он и пришел к выводу о необходимости такой ставки
Часть 2. Зима
Наконец-то ты проснулся.
Где мы?
В самом безопасном месте в лагере, дружище.
Это бордель?
Ага.
Глава 1
1552 год, 25 сентября, где-то на реке Шат
Отец Афанасий сидел в лодке и кутался в свою свитку, стараясь как можно выше задрать воротник. Свитка та была обычным полукафтаном из сукна. И шилась по обычаям тех лет довольно просто. Брали отрез ткани. Изгибали его в плечах и разрезали спереди вдоль. По бокам вшивали клинья, дающие расширение одежды книзу. И рукава, тоже очень простые, с ластовицами в подмышках. Иногда делался стоячий воротник, иногда нет. В данном случае он имелся.
Носили такого роду одежду в XVI веке все сословия. Сохранялась же она по всей Восточной Европе аж до XX века. Учитывая тот факт, что появилась свитка веке в XIII веке, то ее можно смело почитать самым универсальным и популярным на Руси видом одежды.
Другой вопрос, что ее иной раз по-другому называли. И с конца XV века нередко именовали полукафтаном в землях Московской державы. Это название оказалось более модным и довольно быстро вытеснило старое из употребления в состоятельных кругах. Поэтому ко временам Гоголя свитками называли полукафтаны либо на окраинах Российского государства, либо на селе.
Афанасий мог себе позволить и дорогое, крашенное сукно на свитку, но ограничился обычным из черной шерсти. Он был достаточно умен для того, чтобы не «дразнить гусей» по пустякам. И не демонстрировать жителям Тулы и ее окраин свои материальные возможности. Поэтому одежду свою шил из добротной, но недорогой ткани. Однако держал ее всегда опрятной и исправной, не допуская рванины или излишней потертости. То есть, вид держал иным способом. Так ему проще было и с крестьянами беседы вести, и с посадскими, и с прочими. А у состоятельных людей испрашивать более внушительные пожертвования на нужды храма. Дескать, вон, даже одеться толком не получалось
Зябкий осенний ветерок холодил уже не молодое тело священника. Поэтому он то и дело кутался в свою свитку, стараясь укрыться получше. Ветерок же то с одной, то с другой стороны «пробирался», задувая то за воротник, то под полу, то за пазуху, когда она невольно распахивалась от суеты Афанасия.
Так всю дорогу и ерзал, пока пара служек гребли. Кондрат с парой других поместных дворян был облачен в кольчугу и был начеку. Полсотни рублей, которые они везликрупная сумма. И желающих ее присвоить хватало. Однако главной ценностью была не она, а краска, которую, как отец Афанасий думал, Андрейка ему точно продаст. А там ценник совсем другойтриста рублей и больше. Деньжищи! Тут много кто мог поучаствовать в судьбе священника и его груза. Даже с виду и благопристойный или даже свой. Поэтому никто кроме самого Афанасия не знал точно, зачем они едут. Официальнопроведать Андрейку, который помог Туле, внеся полсотни рублей на борьбу с голодом.
О чем священник отдельно упомянул в проповеди. И не раз. Чтобы ни купец, ни воевода не зазнавались и деньги не заиграли. Эти же трое поместныхпросто сопровождают Афанасия по неспокойным землям. Татары ведь уши уже давно и тати вернулись. А на такую процессию они вряд ли сунутся. Трое поместных дворян в кольчугах выглядели очень неприятно и отпугивающие. Тем более, что никакого явного товара они не везли. Во всяком случае, на виду его не было.
Чу! поднял руку Кондрат. Что это за шум?
Все насторожились.
И действительноиз-за перелеска доносился какой-то стук напоминающий битву. А ведь они уже достигли поместья Андрейки. Вон и пепелище старой хаты его бати покоилось.
Неужто беда? ахнул Афанасий.
Ну-ка поднажми! прикрикнул Кондрат на служек церковных. Но те и без его указаний стали сильно бодрее работать веслами. Раз-два. Раз-два.
Минута. Полторы.
И вот они вышли к удобной отмели, где ранее и приставали. Лодка уткнулась носом в берег и все три поместных дворянина выскочили на сушу. Сделали несколько шагов вперед. И замерли, медленно осознавая происходящее. Да и Афанасий, который зачем-то за ними на берег вылез, тоже «завис». Потому что на полянке, недалеко от землянки, Андрейка тренировался со своими холопами. Это, правда, они сообразили совсем не сразу. Однако с первого взгляда им показалось что в этом сражении что-то не так.
Андрейка держал в руках деревянную саблю, а его оппонентыпалки примерно в четыре аршина каждая, имитирующие, очевидно копья. И атаковали отрока, норовя зайти сразу с двух сторон.
Хват «копья» у них был двуручный, самый, что ни на есть обычный. Левой рукой они держались за середину древка, а правойза самый его конец. А вот орудовали они ими больше импровизируя, что выдавало в них скорее дилетантов, чем мастеров. Понятное дело, что они делали выпады. Но и использовали не только их. Иногда и как дубиной «копьем» махали, норовя сбить Андрейку с ног. И тут же снова переходя к вроде бы обычным приемам, но явно непривычным и плохо поставленным.
Вот Устинка сделал простой выпад, шагнув вперед и нанеся акцентированный удар с подачей рук и корпуса вперед. Но увлекся, из-за чего слишком сильно наклонился. Что не позволило ему быстро вернуться в стойку и повторить удар.
Егорка же, прикрывая товарища, махнул «копьем», вынудив Андрейку подпрыгнуть, пропуская эту палку под собой. Махнул от души, поэтому увел свое «оружие» слишком далеко. Да и развернулся изрядно.
Андрейка попытался достать его своей «саблей». Но краем глаза заметил, что Устинка вновь собирался нанести укол.
Шаг назад.
И больше по наитию, чем по разумению, сделал сбив.
И очень правильно, потому что Устинка произвел длинный выпад. Делался он также, как и обычный, только правая рука доводило копье вперед. Словно кий. Раз. И оба кулака сошлись вместе, а древко ушло дальше на метро с гаком. Поэтому, если бы не сбив, то достал бы Устинка Андрейку этим выпадом. Удар получился бы не сильный, но все одноудар.
Парень не растерялся.
И сразу после сбива, что отвело копье вправо и вниз, попытался на него наступить и контратаковать. Однако тут подоспел Егорка, вынуждая отрока отступать в сторону, уходя с траектории выпада.
Хорошо, кивнул Ефрем.
Добрым делом занимается, согласился с ним Кондрат, а вслед за ним кивнул и третий поместный дворянин. После чего они как-то синхронно убрали сабли в ножны.
Еще с минуту, примерно, понаблюдали за этой тренировкой. А потом Кондрат не выдержал и крикнул:
Хозяин! Принимай гостей!
Андрейка вздрогнул. Отвлекся. И пропустил тычок «копьем» в живот от Устинки. Секундой спустя Егорка сбил его с ног.
Твою мать! крючившись на траве, прорычал парень.
Холопы же его побросав палки, бросились к нему. И довольно быстро поставили на ноги. Вот в таком видевзлохмаченном и взмокшем, придерживаясь рукой за живот парень и побрел встречать гостей.
Которые стояли и довольно скалились. Но беззлобно. Про Андрейку уже ходили разные слухи в Туле, в том числе и достаточно спорные. Поэтому, когда они увидели отрока за правильным занятием, то их как-то отпустило.
Встреча прошла настолько добродушно, что Андрейка даже и не подумал переживать. Не выглядели они как люди, которые грабить пришли. Да и дядьку Кондрата он теперь уважал. Устинка с Егоркой про него много чего рассказали. Что, дескать, боевой товарищ был его отца. Так что вряд ли в какой гадости станет участвовать супротив него.
Макара и Игната он видел мельком. Но они оба были в Туле, когда татары отошли. Понятно, угроза всех загнала в те дни в укрытие. Однако парню чисто психологически легче было увидеть их, а не каких-то незнакомых людей. Так что на берегу они долго не стояли. И парень пригласил их сразук очагу, где грелось у огня свежее варево. Отрок как раз закончил готовить и, оставив настаиваться у очага, пошел тренироваться.
Андрейка приготовил там что-то наподобие кулеша.
Это блюдо пришло на Русь лишь в XVII веке через Польшу из Венгрии, да и тогда имело бытование больше в степной зоне. Посему ни Афанасию, ни его спутникам не было знакомо. Понятное дело, что кашатрадиционная еда людей. И не только нашего вида. Потому что ученые, проанализировав зубной камень неандертальцев, пришли к выводу о том, что те питались не только мясом, но и зерном. Причем вареным зерном. Другой вопрос, что каша каше рознь. И кулеш представлял собой достаточно специфический ее вид.