Конечно, любой помещик-отец, понимая, что сын когда-нибудь подменит его на службе, старался по возможности, чему-то научить его. Но делалось это эпизодически, бессистемно и бестолково. Случались, конечно, и исключения. Но в целом переход на поместную систему ОЧЕНЬ сильно просадил уровень выучки личного состава. Поначалу, первые десятилетия, все еще действовала «старая школа». Но потом, по меру естественной убыли людей, сформированных в дружинной среде и получивших там подготовку, уровень выучки резко пошел вниз.
А ведь на отсутствие регулярных и систематических собственно военных упражнений накладывался еще и фактор общей физической подготовки. Которой не было. Вообще не было. Последнее место, где ей хоть как-то занимались, было римские легионы ДО кризиса III века. Потом она вернулась в обиход лишь по завершению Первой Мировой войны.
Так что Андрейка в свои четырнадцать лет выглядел вполне обычно. Худой. Скорее даже дохлый. Слабый. Не очень выносливый. И это ему категорически не нравилось.
Поэтому-то он каждое утро и начинал с гимнастики-растяжки. Потом переходил к упражнениям с саблей. И завершал общеукрепляющей физкультурой, которой он занимался в самом конце из-за того, что ручки после нее тряслись. И парень просто опасался махать саблей в таком состоянии.
Пока он отрабатывал с оружием ровно два приема.
Первыйразминка для кисти. Фланкировка. Она смотрится красиво, но не имеет никакого практического боевого применения. Зато кисть развивает. И связки укрепляет, разогревая руки перед тренировкой. Особенно спешить или разгоняться не требовалось. Да и с этим телом он не решился бы пока на такое. Поэтому фланкировка шла вяленько, но шла.
Минут через пять он переходил ко второму приемуотработке кистевых ударов. Ничего сложного или хитрого в том не было. Андрейка просто отводил саблю назад до плеча и резко, вращая ее лишь кистью, поворачивал так, чтобы она составила с рукой единую линию. Ну, примерно. Причем делая при этом шаг вперед и выпрямляя руку для увеличения дистанции удара. А потом шаг назад, возвращая саблю в исходное состояние.
Раз. Раз. Раз.
Махал он саблей, «рисуя» парные «кресты». Сначала вертикальный сверху-вниз. Потом косой, смещая на сорок пять градусов по часовой стрелке. Потом боковой. И так по кругу. Всего восемь ударов. И в другую сторону, уже против часовой стрелки.
Смена руки. И тоже самое.
Черт его знает, как там в жизни у него все сложится. Но погибнуть или попасть в плен только потому, что его ранили в правую руку ему не хотелось. То есть, левой он тоже должен хотя бы минимально владеть саблей. Вот и махал. То левой, то правой, по очереди.
Хотелось бы уделять тренировкам больше времени. И с саблей куда шире работать. И с копьем поупражняться, и с луком. Однако возможности его тела этого попросту не позволяли. Поэтому он начал с самого простогоукрепления кисти и отработки самых ходовых быстрых ударов. Слабых, но очень полезных против противников без доспехов или имеющих большое количество уязвимых мест.
Устинка же с Егоркой все время тренировки за ним наблюдали. Внимательно-внимательно.
А чего вы на меня так смотрите? У меня хрен на лбу вырос что ли?
Дивное ты творишь дивное
Разве батя мой не упражнялся с сабелькой?
Упражнялся. Чего уж там, кивнул Егорка. Хворост рубил да иногда игрался с Борисом.
А вот так?
Не видели.
А где тот Борис?
Погиб. По позапрошлому лету.
Тоже от стрелы?
С коня сверзился и шею сломал. По пьяному делу решил дубок поваленный перескочить. Все говорили, что его кляча не сможет, а он хорохорился. Вот и
Не смогла?
Ногами зацепилась. И они вместе кубарем полетели. Чуть полежал на траве и душу Богу отдал, болезный
Андрейка хмыкнул. И вернулся к упражнениям.
Борис этот ему очень бы пригодился. Или если не он, то хотя бы кто-то для нормально спарринга. Хоть вот этих двух «веселых ребят». Только перед этим какие-нибудь учебные сабли сделать, выстругав из дерева, чтобы не убить никого ненароком. И не травмироваться.
После болтовни и небольшого перерыва наш герой перешел к общей физкультуре. Только с акцентом на развитие выносливости. Сила-силой, но пока с таким телом она была малополезна.
Так совокупно около часа и «прозабавлялся». Позавтракал. Еще часок отдохнул. И они втроем занялись хозяйственными делами.
К этому времени землянка была уже готова. И импровизированный сортир с поганым ведром соорудили. То дело нехитрое оказалось. Поставили четыре столба, обвязанные по верху жердями для придания им хоть какой-то жесткости. Шесть жердей положили сверху, как слеги, формирующих наклонный профиль небольшой односкатной крыши. С десяток вязанок травы на крышу. Несколько волокуш лозы, чтобы сформировать стенки. Глина, замешанная с травой, на обмазку плетеных стенок. И легкая дверца с такой же «плетенкой», только уже без обмазки. Ну и внутри немного повозиться пришлось.
День на него угробили. Однако результат Андрейку полностью удовлетворил. Он не хотел постоянно бегать по округе и гадить под кустами. Особенно зимой, по морозу. Можно, конечно, ставить поганое ведро в землянке. Но запах? И гигиена. Кроме того, пока это не требовалось, но сбор мочи и кала был полезным делом. И просто так их расходоватьне продуктивно.
Так или иначе, но чуть в стороне от землянки он сортир этот и соорудил. А потом занялся большим таким и просторным навесом, чтобы заниматься делами в ненастье не в землянке, а на свежем воздухе.
Круто наклоненная двускатная крыша задали определенную вытянутость конструкции. Чтобы обойтись без слишком длинных столбов. Вот с этим навесом сегодня и надлежало поработать. И перекрыть его полностью пучками травы, надежно привязав ее к жердям, чтобы ветром не сдувало. Потому как за вчера удалось покрыть только десятую частьу самого входа в землянку. Там-то они лежаки и поставили.
А после покрытия крыши, он планировал сформировать по периметру навеса невысокую плетеную изгородь из лозы, чтобы под навес ветром снег зимой не заносило. Во всяком случае в большом количестве.
Казалось быудалось уже много всего.
Но работ, намеченных Андрейкой, предстояло еще огромное количество. И каждое утро он просыпался с ломотой во всем теле.
Хорошее питание, которое он обеспечил себе за счет краски и ловушек, давал организму и углеводы, и белки, и микроэлементы. Много физической активности обеспечивало их усвоение и укрепление растущего тела. Но вот ощущения они были ниже среднего. Однако Андрейка не роптал и не пытался ахать. Он, стиснув зубы, трудился и шел к своей цели. Потому что с его судьбой тут еще ничего не решилось. Она как была подвешенной, так и оставалась
* * *
А в Туле в это время Афанасий нервно вышагивал по церкви и вспоминал разговор, что неделю назад у него состоялся
Шуметь пришел? мрачно спросил воевода, когда к нему наведался Афанасий.
Да чего уже шуметь то махнул рукой священник. Шумом делу не поправишь. Сам разуметь долженкраска эта должна попасть богомазам. А ты
Я дал Агафону десяток в сопровождение и грамотку отписал о том, что торгует он трофеем законным, а не воровским образом добытым. За что он обещался передать на нужды крепости полсотни рублей. Зима близко. Разорение же страшное. Чую япрокорм закупать нужно, чтобы зиму с весной продержаться. Многие поместные дворяне оказались с пустыми поместьями. Коли не поддержатразбегутся.
Да куда они пойдут?
Куда? Да хотя бы в послужильцы кому из бояр, заключив ряд. Уже слухи такие ходят. А город чем оборонять, коли татары вновь сунутся?
Государь наш не оставит Тулу в беде.
Дай Бог ему здоровья! вполне искренне перекрестился воевода. Не оставит. Но когда помощь от него поспеет? Чай не у нас одних беда. Да и казанские татары шалят. Слухи ходят, что он по зиме в поход может пойти на них.
Помолчали.
Афанасий видел вопрос иначе. Но то, что говорил воевода было дельно и возразить он не смел. Никто бы не понял. Ни его начальство, ни жители города.
Эх пришел бы Андрейка ко мне сразу, а не к этому мироеду
И чтобы было? грустно улыбнулся воевода. Ты бы дал ему не осьмнадцать рублев, а двадцать? Ну, двадцать пять. А потом переслал в Москву митрополиту сию краску дивную?
Двадцать пять всяко лучше, чем восемнадцать.
Для Андрейкида. А для города?
Ежели краска эта пропадет, то
Ничего и станется. Как пришла, так и ушла. Краска добрая. Видел я ее. Но ее мало. На икону одну. Да и тоедва-едва. Зато ныне пользу она городу великую принесет. И очень своевременную.
А ежели Андрейка еще что принесет такое?
А ты думаешь, еще принесет?
Отрок сей себе на уме. И, раз отец его такое сокровище от всех утаил и приберег на черный день, то и Прохор оказывается был не дурак. Балагурил и чудил на людях, а сам
Да удивил Прохор. Удивил. Никогда бы не подумал, что он о завтрашнем дне думает. С видудурень дурнем. И Андрейка удивил.
И он еще удивит. Он ведь ко мне сам пришел. Страшится Агафона.
Страшится?
Что тот, как все уляжется, к нему в гости наведается. Да под пытками попытается выведать иные ухоронки.
А они есть?
Есть ли они или нет, ни мы, ни Агафон не ведаем. Судьбу Андрейки же это не изменит. После пыток тот его замучает и закопает где под кустом. Чтобы не донес.
Понимаю, кивнул воевода задумчиво.
Теперь же, когда и ты, и я ведаем о том его страхе, гибель отрока ляжет тенью на Агафона, даже если тот сдержит свою алчность. Не так ли?
Думаешь у него краска еще есть?
Я не ведаю того. И никто не ведает. Но отрок сей весьма самостоятелен и умен не по годам. Пока отец его жив былпритворялся. Как и батя его. И они, мню, и дальше притворством жили бы, если бы не случилось горе и Андрейке не пришлось бы спасать свое положение.
Ты хочешь, чтобы я поговорил с ним?
Я не знаю покачал головой Афанасий. Я боюсь его спугнуть. Он ведь может краску, ежели она у него еще имеется, взять и бежать. Даже если за ним придутне так-то просто будет его поймать в лесу. А отрок сей, без всякого сомнения, готовится. И, как недруги отойдут, извлечет ухоронки да в бега.
Далеко ли он убежит?
Да к деду своему и убежит.
Степан поморщился воевода, вспоминая колючего и жесткого мужчину.
Оттого и не ведаю я как лучше поступить. Ежели он испугается, то развел руками Афанасий.
А сам он еще что принесет?
По весне верстать станут. А у него ни коня, ни брони. И денег, что Агафон ему заплатил, не хватит, чтобы их купить. Поэтому я мнюпринесет.
А если он уже у деда?
Отрок сей жаждет получить отцовское поместье. Да и по Упе он пошел вверх, а не вниз. Лошадей же у него нет. Нешто ты полагаешь, что он такой дурной, что пешком побежать по лесам да весям? И товаров множество, что купил у Агафона рублей на десять, бросить?
Хм задумчиво произнес воевода. И встав с лавки, прошелся по палате. Здесь, кроме них никого не был. И лишние уши не угрожали. Священник удачное время выбрал для беседы.
Надо только Андрейке сообщить, что мы его поддержим, продолжал Афанасий, и чтобы он ничего не боялся. И по весне мы ждем, что он еще принесет что из тайников отцовских. Рассказать о том, какую пользу от краски его город получит. И попросить по весне не затягивать. Ибо поддержки ждут товарищи его будущие по делу ратному.
Сам пойдешь?
Сам. Со служкой сплаваю на недельке на лодке. Надо же проверить, каково состояние его духовное. Как епитимью исполняет.
В сопровождение кого дать?
А и давай. Кондрата Копыто давай. Он его ко мне тогда привел. И отцу его был верный друг. Вряд ли Андрейка его испужается.
Глава 8
1552 год, 2 августа, где-то на реке Шат
Хозяин, произнес Устинка, подходя. Там лодка.
Андрейка проследил за жестом своего холопа и напрягся.
Лодку, которую им выдал в аренду Агафон они вытащили на берег, оттащили в сторону и, поставив на бревна, укрыли ветками. Чтобы не на земле лежала. Иногда, конечно, использовали, но не часто. Ибо не до нее было. Так, несколько раз вдоль берега прошли на несколько километров в обе стороны от поместья. Изучая что к чему и где есть какие-нибудь интересные вещи. И все.
С воды или от берега лодку Агафона было не видно. Землянку с навесомтоже. С того ракурса наблюдалось только пепелище старого дома отца. Однако лодка пристала и из нее выходили какие-то люди. У одного наблюдалась на боку сабля. Остальные двое вроде бы священники, но это не точно.
Радости от встречи гостей Андрейка не испытал ни малейшей.
Берите топоры. Но не хватайтесь. Пусть на поясе повисят.
Топоры это были не боевые, а дельные. Но все равноштука опасная в рукопашной. Что Устинка, что Егорка ими рубиться не умели. Но даже необученные юниты с каким-никаким топором всяко лучше безоружных. Хотя бы и для престижа. Считай вооруженная свита.
Сам Андрейка нацепил пояс с саблей. Лук и колчан брать не стал.
Снарядились, значит. И вышли встречать «гостей дорогих».
Сын мой, покачав головой, произнес Афанасий, кивнув на топоры холопов, ты всех гостей так встречаешь?
Время нынче беспокойные, ничуть не смутившись, ответил Андрейка. А ну как татары нагрянут? Или кто еще опаснее.
Опаснее? удивился Кондрат Кобыла.
Разорена округа ныне вся. Разбойников, мню, будет много. Не от души черной, а от безысходности. Разных разбойников. И ратных людей, что семью голодающую накормить захотят. И селян, дошедших до отчаяния.
То верно, серьезно сказал Афанасий. Пригласишь в гости? Али тут, на берегу держать станешь?
Проходите гости дороги, сделав приглашающий жест, произнес Андрейка.
Хотя, конечно, хотелось их отправить обратно в Тулу, не пуская даже на порог. Явно ведь не просто так приехали. И это не укрылось от Афанасия, который заметил сложное выражение лица у отрока.
Прошли немного.
Эко ты развернулся! заметил Кондрат Кобыла. А чего землянку? Ведь успеешь и сруб поставить до зимы. А ежели не успеешь, то я подсоблю.
В землянке теплее. Дров меньше уходит.
Так
Вот на будущий год и поставлю, перебил его Андрейка. Ежели земля эта за мной закреплена будет. Зачем мне кому-то ставить сруб?
И то верно, нехотя кивнул Кондрат. А чего в стороне ее возвел? Отчего не на месте старой хаты отцовской?
Хата на виду. А нынешняя осень, зима и весна обещают быть горячими. Вот чтобы тати издали не видели, оттого и поставил так. Они-то вдоль рек пойдут искать, кого разорить можно. А я вот такв сторонке. Сам разуметь долженне сподручно мне от них отбиваться. Чай не мухи, а я не так здоров и силен, как хотелось бы. Да и юн еще.
Интересно ты речи ведешь, пожевав губы, произнес Афанасий. Говоришь, что юн, а по разумению муж зрелый.
То лесть, отче. Я до нее не падкий. отмахнулся Андрейка.
Помолчали.
В тишине так и достигли жилища нашего героя.
Кондрат с Афанасием вошли под навес и с нескрываемым любопытством стали осматриваться. Здесь было чисто и лаконично. Ничего лишнего. Никакого мусора.
Три низкие лежанки с толстыми циновками из листьев камыша. Строго говоря, каждая такая поделка представляла собой несколько циновок, связанных промеж себя тоненькими бечевками лыковыми. Из-за чего с одной стороны была относительно мягкой, а с другойпрочной. Даже подсушенная. Большой, крепкий стол с какими-то плошками да горшками. Две грубо сделанные лавки. Умывальник чуть в стороне, смысл которого от них ускользал. Висит на столбе штука какая-то
В стороне под навесом располагался импровизированный стеллаж с дровами. Там же лежала ручная волокуша и кое-какой инструмент.
Позволишь взглянуть? спросил священник, кивнув на вход в землянку.
Андрейка недовольно поморщился, но отказывать не стал. Взял один из специально заготовленный факел. Подпалил его от тлеющих углей костра. И вошел в землянку.
Сени с топкой и плитой. Наш герой там постоянно поддерживал небольшой жар, чтобы землянка как следует просохла. Афанасий обратил внимание на этот факт. Огонь вроде бы есть, а дыма нет. Магия? Волшебство? Ведовство? Черт его знает? Ему это не ведомо. Но находится радом с таким очагом было приятно.
Проблема заключалась в том, что в те годы на Руси еще не практиковали отопления по белому. И даже в богатых теремах использовали только топку по-черному. То есть, дым не выводился по дымоходу на улицу, а утекал из помещения через маленькие духовые оконца или еще как.