Белое песчаное дно сменилось зарослями кораллов с живущими среди них необычными рыбами. Их живые яркие цвета немного смягчались за счет рассеяния частиц воды, притуплявшего красные, оранжевые и желтые цвета и оставлявшего только тусклые зеленый и голубой оттенки. Питт с Джесси размеренно гребли ластами, двигаясь на расстоянии вытянутой руки над чудесными и экзотическими подводными джунглями, пристально наблюдая за стайкой маленьких скалярий, фугу и рыб-бекасов. Эта забавная сцена напомнила Дирку, как во время парада в честь Дня благодарения в «Мэйси» дети, гуляющие по Бродвею, рассматривают огромных мультяшных персонажей в виде шариков.
Внезапно Джесси вцепилась пальцами в ногу Питта, повернула его назад и показала вверх. Всего в двадцати метрах от них лениво проплывала стая барракуд. На первый взгляд их было не меньше двух сотен, каждая длиной не менее четырех футов. Одна за другой они начали кружить вокруг водолазов, из любопытства выкатывая на них глаза-бусинки. Затем в мгновение ока уплыли вдаль и исчезли из виду, видимо решив, что люди недостойны большего внимания.
Когда Питт снова развернулся, он увидел, как из размытого голубого занавеса появился Руди Ганн. Он остановился и попросил их поторопиться. Тогда Дирк снова сложил «V» пальцами в знак успеха.
Смысл был понятен. Ганн энергично взмахнул ногой и стремительно начал подниматься под углом вверх, пока не заплыл на тридцатифутовую высоту над коралловым ковром. Питт и Джесси поспешили за ним.
Они преодолели почти сто ярдов, и Руди вдруг замедлился и перевел тело в вертикальное положение, указывая вперед побледневшей рукой и слегка согнув палец, напоминая своим видом старуху-смерть с косой.
Словно замок с привидениями, надвигавшийся на них из тумана Йоркширских болот, из водного мрака выступил зловещий и таинственный силуэт «Циклопа». Даже почудилось, что внутри его таится какая-то невыразимая сила.
Питту приходилось бывать во многих разных местах кораблекрушений, он был первым человеком, обнаружившим «Титаник», но, глядя на легендарный потерянный корабль-призрак, Дирк оцепенел в благоговейном трепете. Тот факт, что «Циклоп» стал могилой для более чем трехсот человек, только сгущал его мрачную ауру.
Затонувший корабль лежал на левом боку под углом около двадцати пяти градусов, повернувшись носом на север. Матушка-природа устелила его иловым покрывалом, а на самом незваном госте разместила жить своих подводных обитателей.
Корпус и надстройка корабля были покрыты морскими организмами всех мыслимых видовгубки, ракушки, разноцветные анемоны, пушистые морские папоротники и длинные водоросли грациозно раскачивались в потоках воды, словно руки танцоров. Удивительно, но корабль был почти не поврежден, если не брать во внимание искривленный нос и три сломанных подъемных крана для погрузки руды.
Вскоре они нашли Джордино, деловито счищавшего наросты на корпусе под перилами кормы. Когда они приблизились, он повернулся и показал результат своей работы. На корпусе выпуклыми буквами было написано имя корабля«Циклоп».
Питт посмотрел на оранжевые водолазные часы «Докс». Казалось, что со времени падения дирижабля пролетела уже целая вечность, хотя на самом деле они выбрались из гондолы всего девять минут назад. Необходимо было следить за временем, чтобы успеть пополнить запасы кислорода. Им еще предстояло обыскать затонувшее судно, и в запасных баллонах пока что было достаточно воздуха для декомпрессии. Но все же запасов было маловато.
Он проверил манометр Джесси, после чего перевел взгляд на ее глаза. Они были чистыми и яркими. Она медленно дышала в ровном ритме. Дама вскинула вверх большой палец и кокетливо подмигнула. В это мгновение она забыла о том, что совсем недавно им удалось вырваться из объятий смерти в «Проспертире».
Питт подмигнул в ответ. «Кажется, ей это нравится», подумал он про себя.
Четверо водолазов обшарили корму и начали пробираться дальше к носовой части корабля, жестами подавая друг другу сигналы. Двери кормовой рубки сгнили, а палубу из тикового дерева проели черви. К чему ни прикоснешься, все было покрыто грязным ковром ила.
Гюйсшток был совершенно голым, видимо, висевший на нем флаг Соединенных Штатов уже давно сгнил. Две кормовые пушки уставились пустыми жерлами назад, немые и заброшенные. Словно часовые, над обломками вентиляторных труб, швартовых кнехтов и перил возвышались два близнеца-дымохода, а с заржавевших лебедок до сих пор свисали прогнившие мотки проволоки и кабелей. Каждый уголок развалин служил домом для колючих морских ежей, крабов и других морских обитателей.
Изучив фотографии «Циклопа», Дирк знал, что обыск кормовой части суднапустая трата времени. Дымовые трубы располагались как раз над машинным отделением и каютами экипажа. Если статуя Ла Дорады была здесь, то, скорее всего, ее разместили в общем грузовом отсеке под мостиком и баком. Питт жестом показал остальным, чтобы продолжали поиски, двигаясь к носовой части.
Они медленно и осторожно проплыли по переходному мостику, простиравшемуся над искореженными люками для загрузки угля, обогнули огромные грейферные ковши и пробрались под проржавевшими деррик-кранами, которые тянулись вверх, к преломленным солнечным лучам. Несложно было понять, что «Циклоп» погиб быстро и мучительно. Гниющие остатки шлюпок навсегда приросли к шлюпбалкам, а надстройка выглядела так, будто ее смяли ударом гигантского кулака.
В сине-зеленой тьме медленно вырисовывался необычный прямоугольный силуэт мостика. Две опоры с правой стороны были выгнуты, но наклон корпуса налево компенсировал этот угол. Странная картинав отличие от остальной части корабля, мостик стоял почти строго горизонтально.
Темнота за дверью рулевой рубки на другой стороне корабля выглядела зловеще. Питт включил водолазный фонарик и медленно заплыл внутрь, стараясь не слишком резко двигать ластами, чтобы не потревожить ил на палубе. Тусклый свет просочился сквозь покрытые слизью иллюминаторы на носовой переборке. Мужчина смахнул грязь со стекла корабельных часов. Потускневшие стрелки застыли на 12.21. Он также обратил внимание на большую вертикальную подставку для компаса. Внутрь прибора все еще не пробралась вода, и стрелка свободно плавала в керосине, указывая точно на магнитный север. Питт отметил, что курс корабля был триста сорок градусов.
По бокам полки, где обжилось семейство губок, становившихся ярко-красными при свете фонарика, стояли еще два прибора величиной от пола до самого потолка. Любопытный Дирк зашел с левой стороны и, стерев ил и водоросли, с трудом различил сквозь стекло слова-команды: «ПОЛНЫЙ ВПЕРЕД!», «СРЕДНИЙ ВПЕРЕД!», «МАЛЫЙ ВПЕРЕД!», «САМЫЙ МАЛЫЙ ВПЕРЕД!», «СТОП МАШИНА!» и «ЗАГЛУШИТЬ ДВИГАТЕЛИ!». Это был телеграф, передающий команды в машинное отделение. Дирк заметил, что медная стрелка указывала на «ПОЛНЫЙ ВПЕРЕД!». Он переплыл к телеграфу с правой стороны полки и вытер стекло. Стрелка показывала на команду «ЗАГЛУШИТЬ ДВИГАТЕЛИ!».
Джесси плыла примерно в восьми футах позади его. Внезапно она издала булькающий крик, отчего у мужчины на затылке волосы стали дыбом. Он мгновенно развернулся, испугавшись, что в нее вцепилась акула, но увидел, что женщина лихорадочно тычет пальцем на что-то, выступающее из ила.
На них смотрели пустые глазницы двух человеческих черепов, погруженных в ил до носовых отверстий. Питту начало казаться, что за ним кто-то наблюдает. Скелет еще одного матроса опирался о штурвал, костяная рука была зажата между рукоятями. Питт подумал, что один из скелетов мог быть останками злосчастного капитана Уорли.
Больше здесь не на что было смотреть, поэтому Питт повлек Джесси за собой к выходу из рулевой рубки и спустился вниз по трапу к каютам экипажа и пассажиров. Почти в то же время Ганн и Джордино исчезли в люке небольшого грузового отсека.
В этой части корабля ила оказалось не так много, его слои были не толще одного дюйма. В конце трапа начинался длинный коридор с маленькими отсеками по бокам. В каждом из них виднелись койки, фарфоровые раковины умывальников, разбросанные личные вещи и скелетные останки пассажиров. Вокруг плавало множество мертвецов, Питт вскоре сбился со счета. Он остановился и добавил кислорода в компенсатор плавучести, чтобы тело легче удерживалось в горизонтальном положении. Малейшее движение ластами у дна взбалтывало воду и поднимало вверх большие тучи мутного ила.
Питт положил руку на плечо Джесси и посветил фонариком в маленькое помещение с ванной и двумя туалетами. Он вопросительно поднял брови. Она улыбнулась через мундштук и смешно покачала головой, давая отрицательный ответ.
Дирк случайно задел кнопкой выключения фонарика паропровод, проложенный по потолку, и свет сразу же погас. В темноте воцарилась полная тишина, такая гнетущая и тягостная, будто их упрятали в гроб и захлопнули крышку. Питт не особо горел желанием плыть дальше в непроглядной тьме могилы, имя которой «Циклоп», поэтому снова включил фонарик, осветив яркую желто-красную ораву губок, обосновавшуюся на потолке коридора.
Вскоре стало очевидно, что здесь не найти никаких следов статуи Ла Дорады. Они проплыли назад через мрачный коридор и вынырнули на палубу у полубака. Джордино, ожидающий их возле люка, пригласил следовать за ним в приоткрытую дверь. Питт протиснулся вовнутрь, лязгнув металлическим баллоном о дверную раму, и провалился вниз по прогнившей лестнице.
Он проплыл через помещение, похожее на багажно-грузовой отсек, поднимая ввысь гнилой мусор, и направился к неземному свету водолазного фонарика Ганна. Он проплыл над бесформенной грудой костей. Челюсти черепа были широко открыты, словно застыли в крике ужаса.
Ганн внимательно осматривал содержимое большого прогнившего грузового ящика. Между ящиком и стенкой были зажаты жуткие останки двух мужчин.
На миг сердце Питта забилось быстрее обычного. Он ожидал увидеть самый бесценный морской клад, ярко прорисованный в воображении. Но Ганн поднял голову, и Дирк увидел в его глазах только разочарование.
Ящик был пуст.
Однако обыск грузового отсека, на который они уже не возлагали особых надежд, неожиданно закончился поразительной находкой. В темном углу, словно брошенная резиновая кукла, лежало тело в глубоководном водолазном костюме. Его руки были вытянуты в разные стороны, а штанины заправлены в тяжелые ботинки на высокой подошве, как у Франкенштейна. Голову и шею закрывали грязный водолазный шлем из меди и нагрудник. Будто мертвые серые змеи, на полу в связке валялись водолазный шланг и телефонный кабель водолаза. Они были разорваны примерно в шести футах от соединения со шлемом.
Судя по слою ила и слизи на водолазном костюме, он пролежал здесь много лет. Питт вытащил нож из правого ботинка и попытался ослабить гайку, крепившую лицевое стекло шлема. Поначалу она поддавалась слабо, но вскоре он уже мог выкрутить ее пальцами. Мужчина снял лицевое стекло и направил свет фонаря вовнутрь. Резиновый костюм и надежный шлем сберегли тело от разрушительной морской воды, на голове и до сего времени сохранились волосы и остатки плоти.
Питт и его команда оказались не первыми, кто успел исследовать ужасные тайны «Циклопа». Кто-то уже побывал на корабле и ушел отсюда, забрав главное сокровищеЛа Дораду.
Дирк посмотрел на свои старые часы «Докс» и высчитал время остановок для декомпрессии. Для надежности он накинул по дополнительной минуте к каждой остановке, чтобы не допустить выхода пузырьков газа из их крови и тканей и предотвратить боли в конечностях и суставах.
После того как они покинули «Циклоп», им пришлось заменить почти пустые баллоны кислорода на резервные запасы, спрятанные рядом с гондолой, и подниматься вверх на поверхность. Через несколько футов Ганн и Джордино добавили воздуха в компенсаторы плавучести, чтобы поддерживать нужную глубину, перетаскивая за собой в руках громоздкий сверток.
В водянистом мраке под ними исчезал «Циклоп», покинутый и обреченный на забвение. Пройдет еще несколько десятилетий, и его дряхлые стены обвалятся, а спустя столетие беспокойное морское дно укроет жалкие останки корабля пеленой ила, оставив на нем только несколько кораллов, напоминающих цветы на могиле.
Вода на поверхности моря над ними сильно взбаламутилась. На следующей остановке для декомпрессии они почувствовали приближаюхциеся толчки громадных волн и начали держаться поближе друг к другу. Они уже не могли позволить себе остановку на двадцатифутовой глубине. Запасы кислорода заканчивались, поэтому малейшие задержки могли привести к смерти. Выбора не было, оставалось только выбираться на поверхность и бороться с бурей.
Джесси выглядела спокойной и уверенной. Питт сообразил, что она не подозревает, что их ждет наверху. Больше всего ей сейчас хотелось просто увидеть небо над головой.
Дирк последний раз сверился с часами и поднял вверх большой палец. Они начали подниматься друг за другом, Джесси держалась за ногу мужчины, остальные тянули сверток следом. Свет становился все ярче, и когда Питт поднял голову, то всего в нескольких футах над собой неожиданно увидел пену от волн.
Он выплыл на поверхность прямо в ложбине волны, и его подняло огромной покатой стеной зеленоватой воды над гребнем с такой легкостью, будто он был резиновой игрушкой. Ветер свистел в ушах, море стегало по щекам плетью из брызг. Мужчина задрал на лоб маску и заморгал. По небу с востока над серо-зеленым морем надвигались черные как уголь кучевые облака. Шторм приближался с ужасающей скоростью. Он будто перепрыгивал из одной части горизонта на другую.
Джесси вынырнула рядом и сразу же уставилась на приближавшиеся черные тучи широко раскрытыми от испуга глазами. Дама выплюнула мундштук и прокричала:
Что это?
Ураган, громко ответил Питт. Он приближается быстрее, чем мы думали.
Боже мой! . всхлипнула она.
Снимите пояс и отстегните баллоны с кислородом, попросил он.
Просить остальных не пришлось. Они уже сбросили водолазные принадлежности и принялись разрывать сверток. Тучи сошлись над головами, погрузив их в бесцветную сумеречную тьму. Жестоким силам природы удалось застать их врасплох. Ветер завыл в два раза сильнее, разбрасывая морскую пену, поднимая брызги и взбивая волны.
Внезапно сверток, который они с таким упорством тащили с собой весь путь от «Проспертира», превратился в надувную лодку с компактным мотором в водонепроницаемом пластиковом корпусе, мощностью двадцать лошадиных сил. Джордино и Ганн забрались в нее и сорвали крышку мотора. Свирепый ветер мгновенно унес лодку вдаль от Питта и Джесси. Расстояние между ними угрожающе увеличивалось.
Якорь! взревел Питт. Сбросьте якорь!
Приятель едва расслышал уносимый ветром вопль Питта. Он стянул брезент с конусообразного мешка возле противоположного борта лодки, внутри которого лежал стальной обруч. Поспешно намотав трос на кнехт, он выбросил его в воду с носа. Как только якорь зацепился, нос лодки развернулся против ветра, и она замедлилась.
Пока Джордино возился с мотором, Ганн кинул трос мистеру Дирку, тот обвязал им женщину под руками, и они поплыли к лодке, уворачиваясь от волн. Маску сорвало с головы, и соленые брызги начали хлестать прямо в глаза. Когда Питт увидел, что море уносит лодку быстрее, чем он плывет, то постарался удвоить усилия.
Мускулистые руки Джордино потянулись вниз и схватили запястья Джесси; он затащил ее в лодку так легко, будто она весила не больше, чем десятифунтовый морской окунь. Питт щурил глаза, глядя сквозь узкие щелочки. Ничего не замечая, он почувствовал, как трос упал ему на плечо. Он смог разглядеть только ухмыляющееся лицо Джордино. Тот склонился над бортом и наматывал трос. Через несколько секунд Питт уже лежал на дне раскачивающейся лодки, тяжело дыша и протирая глаза от соли.
Опоздай я немного, и трос не достал бы до тебя! прокричал Джордино.
Ну так ты где-то там развлекался, вот и подоспел только к самой последней минуте! криком ответил Питт.
Услышав дерзкий ответ товарища, Эл картинно закатил глаза и вернулся к мотору.
Теперь им угрожала другая опасность. Любая более-менее крупная волна могла перевернуть лодку, пока мотор не был заведен. Чтобы хотя бы на время уменьшить эту угрозу, Питт и Ганн выбросили за борт мешки с балластом.
Сила ветра все возрастала, словно в кошмарном сне. Вихри хватали их за волосы, били по телам, а морские брызги врезались в кожу. Маленькая надувная лодка сгибалась под давлением чудовищных волн и вертелась под порывами ветра, но все же ей удавалось не опрокинуться.
Питт встал на колени на жесткое резиновое дно лодки, сжимая трос в правой руке, и повернулся спиной к ветру. Затем вытянул вверх левую руку. Этот старый морской прием всегда работал в Северном полушарии. Его левая рука должна была указывать точно в самый центр бури.