Это приказ! Скачите обратно в сторону Гнёздова. Погонится Ростислав за вамии хрен с ним, мы тогда с его отставшей пехотой разберёмся. Помнишь, план боя накануне обсуждали?
Да, княже!
Вот, поэтому действуй по варианту «В»! Уводи за собой Ростислава. Если он за вами не погонится, а займётся моей пехотой, то выжди из засады время, пока он хорошенько не завязнет в наших построениях, и по сигналу ракеты ударь по нему. Исполняй, боярин!
Слухаю, княже! с явной неохотой подчинился дядька моему приказу.
А сам я, не теряя времени даром, спрыгнув с коня, и побежал в расположение стоявшего напротив меня 3го батальона. Со мной увязались несколько телохранителей, два вестовых и трое сигнальщиков.
Вскоре над третьим батальоном по флагштоку поднялся условный сигнал, означающий, что князь принимает командование всеми батальонами на себя.
Конница союзников, увидев быстро удаляющиеся от них боярские конные отряды, в замешательстве стала тормозить. И окончательно остановилась на расстоянии гдето полукилометровой отметки от моей пехоты, как раз находясь на дистанции эффективного огня дальней картечи, ею было заряжено сорок 3фунтовых единорогов. По флагштоку взвился новый сигнал, и пушкари центральных батальонов начали выкатывать заряженные дальней картечью орудия чуть вперёд, при этом разворачивая их по направлению на остановившуюся конницу. Заодно немного усилил свой левый фланг, за счёт центра, успев перенаправить туда до 2/3 всей своей 3фунтовой артиллерии.
А в это время смоленские ополченцы, подгоняемые сзади новгородцами, наконец, двинулись вперёд, весьма приободрённые зрелищем сбежавшей с поля боя моей конной рати. Чтобы охладить пыл разгорячённых азартом пешцев противника, 12фунтовые единороги ещё раз дружно пальнули по ним, опять введя их во временный ступор.
Огонь 3фунтовыми орудиями, я пока не открывал, ждал, как в этой ситуации поведёт себя дорогобужский князьбудет ли атаковать мою пехоту или погонится за боярами. Через несколько минут конница неприятеля вновь начала брать разбег, немного сместив угол атакитеперь было видно, что они нацеливались на мои крайние батальоны.
Зрелище накатывающей на пеший строй вражеской кавалерии, с копьями наперевес в одной руке и с червлёными каплевидными щитами в другой, резко подняло у всех уровень адреналина.
Пикинеры, в передних двух шеренгах, стояли довольно разряженным строем, готовые впустить в свои ряды отстрелявшуюся артиллерию. Поэтому железные упоры своих щитов в землю они пока не вгоняли, но в боковые прорези щитов уже были вставлены грозно торчащие длинные копья.
Я дал отмашку сигнальщику и трубачу. Слитно громыхнуло четыре десятка орудий и четыре сотни тяжёлых чугунных пуль дальней картечи с визгом врезались в конницу.
Перед тем, как облака пороховых дымов окутали батальоны, я увидал, как фонтанирующие кровью кони начали замертво падать, спотыкаясь на ровном месте. Другие, раненные животные, взвивались на дыбы, скидывая седоков и становясь полностью неуправляемыми, начинали шарахаться по сторонам и сбивать с пути своих соседей. Дружинники, раненные и мёртвые, сыпались на землю как перезрелые плоды, ломая себе кости.
Несмотря на эту ужасную картину, я был счастлив, картечь сделала своё дело. До последнего момента сомневался в её эффективности, так как опыт обращения с подобными снарядами приобрёл только здесь, в этом времени. Хотя испытательные стрельбы, проводимые ещё осенью, внушали оптимизм. Они показали, что на дистанции в шесть сотен метров почти половина пуль дальней картечи с железным поддоном поражали цель. Но учения учениями, а реальный бой всё расставил по своим местам.
Ростислав Мстиславич в самом начале боя мог воочию наблюдать, как «шутихи» княжа разили своими взрывающимися прямо на лету железными кругляшами медлительную пехоту, а потому он небезосновательно рассчитывал, что на скорости, против всадников, этот трюк у Владимира не выйдет. Но и здесь Владимир, это сатанинское отродие, выкрутился и выстрелил теперь уже в его конницу новыми зарядамимелкими железными осколками.
На полном скаку дорогобужский князь увидел вспыхнувшие белые облака у расставленных перед строем «шутих», сразу раздался гром такой силы, что, показалось, на землю обрушилось небо, а потом противный свист железяк, крики, стоны и ржание коней всецело заполнили собой слух князя.
Бежим, князь! не своим голосом заорал дорогобужский воевода.
Этот окрик вывел князя из прострации. Князь, оглядываясь по сторонам, заёрзал в седле. Скакавшая в крайних левых рядах конница сейчас лежала на земле, насмерть истерзанная и заживо истекающая кровью. Не слушая не чьих команд, многие всадники стали разворачивать вспять своих коней, некоторые остановившись, ошеломлённо глядели по сторонам, и лишь немногие сохранили присутствие духа, уставившись на князя с немым вопросам в глазахчто делать?
Княже, глянь они свои шутихи назад закатывают! надсаживая горло прокричал десятник, жеребец которого призывно ржал, так и норовя развернуться в противоположную от кровавого месива сторону.
Половина шутих осталась стоять на месте, я заметил, стреляла каждая вторая! эти слова воеводы помогли князю принять окончательное решение.
Уходим! размахивая мечом в воздухе, громко прокричал князь, хотя почти все боярские конные отряды, на которые и пришёлся основной удар «шутих», быстро летели назад к городу и без всяких подсказок со стороны.
Дружина дорогобужского князя пёрла напролом в сторону набережной Ильинского конца. Там у причалов стояли ладьи. Слава Богу, подумал Ростислав Мстиславич, что Владимир заявился сюда пешком, а не приплыл на своих галерах, на которых, по слухам, стояли всё те же «шутихи».
И тут князь увидел, как ворота Ильинского конца распахнулись и на кнехтов, бегом, двинулась колонна в три сотни пехотинцев, а вслед за ними из ворот начала вываливаться многотысячная толпа вооружённого заднепровского мужичья. Не доходя сотни шагов до сразу запаниковавших немцев, узревших бегство союзной конницы, пешцы княжа остановились, и больше сотни лучников, сжимающие в руках странные, несуразные луки обрушили на головы кнехтов сотни и тысячи стрел.
Передовые отряды бегущей боярской конницы сразу разделились на два рукава, не рискуя вступать в бой с войсковым подразделением княжа. Половина поскакала на север, а другая половина, побросав своих лошадей, ломанулась к стоящим у причала ладьям, намереваясь побыстрее переправиться на левый берег. Но около двух десятков бояр продолжили движение по прямой, намеривались проскочить мимо батальона и переправиться на левый берег по мосту, вероятно, жалея бросать своих жеребцов. Но когда они приблизились к левой стороне батальона, то были за считанные секунды ссажены наземь железными самострелами княжа. Но, что удивительно, от этой колонны послышались всё те же, до боли знакомые выстрелы, правда, намного менее громкие, а потом над строем появились небольшие облачка белого дыма.
Бросаем коней, уходим на ладьях! приказал князь своей изрядно поредевшей дружине, не рискуя прорываться по мосту, дабы не повторить судьбу утыканных стрелами кнехтов или бояр, в муках, корчащихся на обочине.
Наспех стали грузиться в ладьи и тут же отчаливать от берега. Ильинские ополченцы, возглавляемые пешцами Владимира, добивали кнехтов, а многие вооружённые горожане уже бросились к причалам.
Княже, глянь назад! прокричал князю на ухо воевода.
Князь, внимательно следящий за избиением немецких союзников на берегу резко развернулся на полкорпуса. И увидал вдали многочисленные чёрные точки быстро приближающихся всадников. Это скакали ранее сбежавшие с поля бояре княжа. Они громко кричали, размахивая оружием, и прямо наскоку вбивали свои сулицы и копья в спины отставших, азартно рубя мечами по головам и шеям оказавшихся в хвосте всадников его бывшей конной рати.
Быстрее гребите, дурни! запаниковал князь, окончательно потеряв самообладание.
Когда облака порохового дыма окончательно развеялись, стало ясно видно, что «левая рука» конницы с двумя сотнями конников была истреблено чуть ли не наполовину, а в три раза более многочисленное правое крыло лишилось до 1/5 части своей кавалерии, но и этого им хватило за глаза. Уцелевшие всадники, шокированные произошедшем, стали разворачивать коней.
Veni, vidi, vici, громко продекламировал я известное в моё время изречение.
Прости, княже, не расслышал? комбат третьего батальона Возгривец вопросительно уставился на меня.
Не обращай внимание, комбат, это латинские слова, они означают «Пришёл, увидел, победил».
Возгривец улыбнулся в бороду:
А ведь так оно и есть княже! Никогда не видел и даже не слыхивал о таких победах, что ты одержал сегодня. Я до сих пор не верю своим глазам! признался комбат.
Не обошлось, что называется без ложки дёгтя. Главные злодеи, предусмотрительно скакавшие в глубине конных колонн, похоже, выжили! Во всяком случае, улепётывающего Ростислава Мстиславича, я успел рассмотреть в свою трубу.
Пушкари откатывали свои отстрелявшиеся «единороги» вглубь пехотных построений, но четыре десятка орудий с ближней картечью всё ещё находились на изготовке.
Хоть победу я и одержал, но автоматически «потерял» при этом половину всей своей артиллерии. Пороховому заводу потребуется целый месяц, чтобы восстановить прежний запас пороха, к тому же, очень много селитры шло на производственные нужды. Да и запаса зарядов дальней картечи я тоже лишился на неделю минимум. Теперь, если придётся воевать, а делать это придётся, так как я намеривался подняться вверх по Днепру до взбунтовавшихся уделов, сражаться будем всё больше постаринке стрелами, да болтами.
Сигнал коннице! отдал распоряжение сигнальщику, и высоко в воздух взлетела пороховая ракетаэто был условный сигнал для Перемоги.
Этой поразительной победой, похоже, был окрылён не только я. Лица окружавших меня телохранителей, вестовых, сигнальщиков, казалось, были изумлены до глубины души открывшейся перед ними батальной панорамой. Пехотинцы удивлённо переглядывались. Они ещё долго не могли понять, что случилось?! Разбили начисто конного супротивника, погибших нет, а раненных пущенными на излёте стрелами всего два человека на все три полка! Лучники с арбалетчиками во врага не одной стрелы не выпустили! Что случилось и как такое вообще может быть? вот, что выражали их шокированные происходящим лица.
Прискакало несколько ратьеров, точнее конных разведчиков, пережидавших минувший бой в ближайшем лесу. Ротный Душило лично подвёл к третьему батальону моего коня. Забирался я на свою четвероногую скотину под громкие крики батальонов, дружно заоравших:
Слава князю Владимиру! Слава!!!
Старательно подавляемый страх, ещё несколько минут назад сковывавший пехоту, сейчас пропал, как его и не было вовсе, и сменился радостно бурлящим возбуждением. На лицах ратников непроизвольно расцветали улыбки.
Ученияучениями, но разгром конных дружин пехотой очень многим хорошенько так рвал шаблон. К тому же убитых с нашей стороны вообще не было! Только пара человек оказались ранены пущенными на излёте стрелами.
На горизонте появились спешащие к месту боя, точнее разгрома, конные отряды верных мне бояр и купцов. Объехав выдвинувшиеся вперёд пехотные колонны, громко закричав, они, с места в карьер, поднимая пыль столбом, кинулись преследовать остатки беспорядочно отступающих отрядов бояр и дружинников Ростислава Мстиславича.
Переведя взгляд с быстро удаляющейся конницы, я обратил своё внимание на поле боя. Оно было усеяно многочисленными трупами, но попадались и живыебившиеся на земле кони, силившиеся встать на ноги, а также залитые своей и конской кровью дружинники, бросавшие оружие, сдаваясь на милость победителям. Выделенные из состава полков «призовые команды» стрелков, навесившие на крюки и за плечи уже не нужные арбалеты и луки, вовсю орудовали верёвками и кинжаламисвязывая пленных и добивая раненных животных.
Набранное Ростиславом Мстиславичем из смолян ополчение даже и не мыслило сопротивляться. Они с видимой радостью и облегчением покидали наземь своё разномастное оружие и, усевшись на пятые точки, заискивающе поглядывали на пехотинцев. Выполняя мою установку, бойцы полонили только командиров, профессиональных дружинников и бояр. Всех остальных смолян тут же отпускали на свободу.
Пленных кнехтов, новгородцев и боярбунтовщиков в тот же день, точнее под вечер, перекололи копьямимоим пикинерам надо было набираться соответствующего опыта. Ведь убить человекаэто не то же самое, что разить учебное чучело. Трупы скинули в Днепр.
Казнил боярбунтовщиков я без всякого сожаления. Попадись мне в руки князьяи их бы недрогнувшей рукой порешил.
Сейчас боярство на Руси «цветёт и пахнет», как сорняк на разлагающейся куче, в которую быстро превращалась ранее централизованная Киевская Русь. Князья, отринув всякий здравый смысл, с умилением и всё нарастающей скоростью продолжали самозабвенно дробить русские земли. А бояре этим обстоятельством вовсю пользовались, руководствуясь простой логикойчем больше князей, тем больше при них обретается ближних бояр, наделяемых князем властью и землёй. Хоть в этом отношении монголы сделали благое делофизически сократили количество князей и пару столетий выдавали ярлык на великое княжение индивидуально конкретному князю, что очень в дальнейшем поспособствовало централизации складывающегося государстваМосковской Руси.
А так, если бы, конечно, не нашёлся Александр Македонский местного разлива, вроде тех же Ярослава или Мономаха, способных устранить своих соперниковкнязей и объединить русские княжества в единое целое, то уже начало четырнадцатого столетия Русь имела бы все шансы встретить полной развалюхой! Превратясь, на радость соседей, в несостоявшееся государство, в некое аморфное образование, начисто лишённого какоголибо единства, кроме религиозного. Да и то, те же галицковолынские Романовичи, не подетски заигрывали с Римом. Даниил Галицкий даже умудрился некоторое время пробыть, с благословления католической церкви, королём.
Расположившись на ночь в Ильинском конце, я велел провести допрос пленных дружинников из числа боярскокупеческой служни. Те из них, кто не пожелал мне присягнуть, были отправлены на убой, остальных перевёл в ратьерыв свою формирующуюся конницу.
Также удалось доподлинно установить, что князья Ростислав Мстиславич, Владимир Андреич, вместе с некоторыми своими боярамиприхлебателями, сумели уйти на ладьях. В этом, откровенно говоря, был мой косяк. Перед началом боя о лодках, имеющихся у неприятеля, я даже и не вспомнил. Всётаки, от убытия парысотни пехотинцевгребцов я бы сильно не обеднел, но даже однаединственная галера была способна нагнать, а потом и проредить всю эту удравшую из Смоленска флотилию.
И на том спасибо, с драной овцы, хоть шерсти клок, вздохнул я удручённо.
Княже! недоумённо вздел вверх брови Перемога. Уплыли князьяда и чёрт с ними! Главное великокняжеский Смоленский стол теперь станет твоим! А ты вздумал грустить! Гоже ли это!?
Владимир Андреич чудом избежал смерти, под ним была ранена ло¬шадь, говорят и сам князь, когда удирал, болезным выглядел. Решил подсластить мне пилюлю и поднять настроение Бронислав.
И пехотинцы в Ильинском конце молодцы, включился в разговор Клоч, завуалировано нахваливая своего подчинённого комбата4 Аржанина. Мало того, что не пустили дорогобужца к себе, так ещё и вылазку устроили, и славно ратились с немцами и прочими бегунами.
Через две седмицы, Анфим, готовь галеры к отплытию! все присутствующие недоумённо уставились на меня, а я продолжил развивать свою мысль. А что такого? Пройдёмся по следам изменников. Заодно я все уделы и вотчины предателей под свою руку возьму. Избавим Смоленское княжество от гнили!
Последними моими словами была прорвана плотина, и словесный поток закружил всех присутствующих чуть ли не до утра. Но прежде чем отправиться за головой Ростислава Мстиславича высокое собрание военноначальников решило сначала искоренить в Смоленске всю крамолу, и официально посадить мою тушку на великокняжеский Смоленский стол. Эти мероприятия, по их мнению, были крайне необходимы, чтобы в походе не переживать за свой тыл, взвесив все «за» и «против» мне оставалась только согласиться с их доводами.
На следующие сутки после одержанной победы мы, в составе отряда ратьеров, перебрались на главную Торговую (Вечевую) площадь города. Над Смоленском гудел вечевой колокол. Смоляне с любопытством вглядывались в противоположный берег Днепра, где к мосту приближались марширующие колонны панцирной пехоты. Несмолкаемые ни на секунду говор, крики, ругань, вопросы, смех и шутки горожан распространялись по воздуху, заполняя собой всё пространство вокруг невнятным гулом, похожим на рокот волн.