С первых выстрелов в осаждённом городе сразу же установилась какаято нездоровая суета. Шум, производящийся защитниками за стенами крепости, возрастал с каждой минутой. На всех колокольнях стали бить в колокола, пронзительно затрубили трубы и всё это на фоне явственно слышных воплей людей. Изза стен стали подниматься столбы дыма.
К выбитым воротам и двум проломам в частоколе устремились батальонные колонны с мостками и штурмовыми лестницами. Дружинники Ростислава Мстиславича, быстро сориентировавшись, благо под стенами Смоленска получили опыт, и погнали в усмерть перепуганных пушечной пальбой ополченцев заделывать открывшиеся проходы. Но передвигаемые в передних рядах штурмовых колонн 3фунтовые единороги своими картечными залпами быстро очистили дорогу для войск.
Больше всего штурмовые батальоны беспокоил обстрел со стен рядом с проходами. Защитники, укрывшись за парапетом, не давали стрелкам из батальонов прикрытия вести по ним действенный обстрел. Под обрушившийся на штурмовые колонны град стрел моих бойцов от ранений и смерти не спасали никакие ухищрения. Пехотинцы то и дело падали. И не всегда было понятно, были ли упавшие поражены стрелами или же просто спотыкнулись. Поэтому в построении «черепаха» ежесекундно образовывались дыры, впрочем, быстро затягивающиеся соседними щитами и ранцами уже порядком обросшими стрелочным оперением.
Не смотря на ожесточённое сопротивление защитников, штурмовые колонны одна за другой продирались в город и тут же перестраиваясь, открывали «огонь» по вражеским лучникам с тыла, теперь уже лишённых защиты ограждений стены. Лучники в штурмовых колоннах мощным обстрелом быстро погасили все беспокоящие их очаги сопротивления на стенах.
Вместе с конным отрядом мы въехали в город через проштурмованные и распахнутые настежь главные городские ворота Спасской башни.
А вот и падалище, мимолётно заметил ехавший рядом со мной Злыдарь, держа в руках лук с наведённой стрелой и внимательно шаря взглядом вокруг.
Всё пространство внутри и за пределами проломанной башни было усеяно трупами. В основном это были ополченцы продырявленные, местами разорванные от действия ближней картечи. Над ними жужжали мухи, а вороны усевшись на коньках соседних крыш, не сводили с них своих чёрных глаз, при этом недовольно каркая на всадников, мешающих им немедля приступить к кровавой трапезе. Желая проскочить это место побыстрее кони, без всяких понуканий, прибавили хода.
Центральная городская улица между двумя богатыми дворами, окружённых мощными заборами из частокола оказалась забаррикадирована. Прямо на моих глазах 2й батальон произвёл в это рукотворное препятствие орудийные залпы и сразу за выстрелами, по сигналу трубы, весь батальон ринулся на заграждение. Сопровождающие меня ратьеры не остались безучастными и открыли стрельбу из луков, выцеливая защитников баррикады. Батальон с грохотом врубился в заграждение. Атакующие набросились на защитников, словно стая волков на загнанных зверей. В воздухе замелькали бердыши стрелков и мечи пикинеров. Фанерные луки и длинные пики при штурмовке таких заграждений были почти что бесполезны. Напор строя буквально выталкивал впередистоящие шеренги, волейневолей заставляя их карабкаться по баррикаде. Пехотинцы, завывая в азарте буйной злобы, с рёвом обрушивались на врага, на завалах начались отчаянные рукопашные схватки. Не прошло и пары минут, как враги дрогнули и побежали.
Пехотинцы быстро разобрали завал, освобождая проход для собственной артиллерии, а заодно и для конницы. Неожиданно изза переулка показался отряд дорогобужских конников и сходу, свесив копья наперевес, устремился на разбирающих завал пехотинцев. Раздались команды, все работы мигом прекратились, а на скачущую конницу обрушился град стрел и болтов. Во все стороны полетели кровавые брызги. Нашпигованные стрелами кони завалились на мостовую вместе с наездниками. К ним устремились перевооружившиеся с луков на бердыши лучники. Лошадей добили, а израненных и вяло сопротивляющихся всадников побыстрому оглушили и связали.
Появившаяся в городе смоленская конница, начавшая растекаться по улицам, стала для местных ополченцев последней каплей. Побросав своё нехитрое вооружение: рогатины, топоры, да охотничьи луки, народ просто и незатейливо стал разбегаться по домам, а мобилизованные Ростиславом Мстиславичем смерды, в виду отсутствия в городе ПМЖ, попрятались в торговых рядах.
Хоть здесь дорогобужский князь сослужил нам хорошую службу, подумалось мне. Считай, что я уже получил в качестве прощального подарка от него одиндва полка отмобилизованных новобранцев.
Хватаем заложниковбаб и детей, а мужиков направляйте к воротам детинца с «петардой» (зарядом взрывчатки с запалом), отдал распоряжение Бзыреву, командиру стройбата.
Под воротной башней детинца можно не хило огрести от обороняющихся. Поэтому для меня более приемлемо при минировании ворот была потеря десятков горожан, нежели потом недосчитаться даже нескольких своих пехотинцев.
Из башни детинца Ростислав Мстиславич наблюдал как через обрушенные ворота и проломы в частоколе в город втягивались длинные змеи пехотных колонн его племянника. Встречные бои дорогобужских ополченцев и смоленской пехоты завязались на городских улицах. Ополченцы, засыпаемые стрелами и болтами, этот бой явно проигрывали. Даже перегораживающие улицы завалы и хорошо укреплённые боярские дворы для смоленской пехоты не были серьёзным препятствиемони с лёгкостью вскрывались выстрелами металлических «индриков» или «единорогов», как их назвал Владимирдьявольского его изобретения.
Последним оплотом князя оставался детинец, но надолго ли? Хорошо, что всю дружину не послал участвовать в уличных боях, пять десятков сохранил, подумал Ростислав, но в глубине души он понимал, что сопротивление напрасно и всё уже кончено.
Не прошло и двух часов как бои в городе стихли, более оказывать сопротивление захватчикам было некому. Неожиданно к поднятому через ров мосту подбежала толпа пленных дорогобужцев, неся над головами мешки с землёй. Их прикрывала трёх сотенная колонна смолян, сразу начавших из своих странных луков обстреливать стены и башни, откуда защитники детинца уже принялись забрасывать сверху своих земляков стрелами и камнями. Неся большие потери, полоняники долго копошилась у ворот, пока не прикрепили к ним странный колокол с трубкой, которую тут же запалили, и, побросав рядом свои мешки, сразу же разбежались в разные стороны. Грянул страшной силы взрыв! Как только чёрный дым, густо перемешанный с пылью развеялся, стало видно, что мост размочалило в труху, а его остатки сорвало с цепей, но самое страшное, створы ворот были разворочены!
К пролому тут же кинулись прикрытые щитами пешцы Владимира сразу же начав разгребать завалы, а по перекинутому через ров помосту в воротный пролом стали вкатываться «единороги».
Отчаянная атака семи десятков дружинников на захваченную воротную башню детинца провалилась. Всадники напоролись на залпы всё тех же «единорогов» изрыгающие из себя снопы железных осколков, не отставали и лучники, встретив дорогобужцев нескончаемым потоком стрел и болтов. Ростислав ясно осознал, что это конец.
Серьёзный очаг сопротивления возник в княжеском тереме. Туда сумел отойти вместе с десятком дружинников и с несколькими сотнями ополченцев дорогобужский князь. Чего он хотел добиться со столь малыми силами, разве, что выторговать себе условия почётной капитуляции? Но в мои планы это не входило. Применив 12фунтовую конную артиллерию, я направил в терем пехотную роту вместе со спешенными ратьерами.
Ворвавшись во дворец, дружинники напрочь забыли про дисциплину. С визгом женщина неслась вниз по лестнице, внезапно замерев, будто спотыкнувшись рядом со мной. За её спиной сначала послышался топот ног, а затем появилось тело десятника. Внезапно остановившись, словно наскочив на невидимый барьер, он во все глаза впялился на меня, не зная, что сказать и как себя повести. Я помог ему разрешить мучающую его дилемму.
Смирно!!! в десятнике резко проснулся служака, и он целиком перешёл на вбитые в него рефлексы.
Откуда не возьмись, нарисовался Злыдарь, коему и было сделано внушение о неподобающем поведении его подчинённых.
Поднялся выше по лестнице. Ростислав Мстиславич с тремя сыновьями (ещё двое погибло при штурме), предстал предо мной во всей красе, стоящий на коленях со связанными за спиной руками.
Любуешься, изверг?
Попрежнему стоя с ухмылкой я промолчал. Но тут не сдержался воевода моих ратьеров Злыдарь, заехав Ростиславу Мстиславичу с ноги, от чего тот брыкнулся на спину. Злыдарь, всю жизнь прослуживший под началом Изяслава Мстиславича, искренне возненавидел дорогобужского князя, замешанного в сговоре с киевским коллегой.
Ты чёрт рогатый, гадюка ёбая ! от души орал разошедшейся воевода. Знатно онсотходил ногами Ростислава Мстиславича, от чего тот потерял сознание, затем воевода принялся избивать связанных княжичей.
Государь, разреши мне их собственноручно порешить? А всем скажем, что эти поскудники пали в бою! раскрасневшийся Злыдарь, наконец, обратил на меня внимание.
Зачем мы будем стесняться, и чтото выдумывать, я всё это семейство просто повешу! выдал я полковнику давно лелеемую в своей голове «мечту». Прямо над городскими воротами, чтобы все видели!
Другие князья не одобрят такое
Я не дал воеводе договорить.
Полковник! позвал стоящего за спиной Малка, слышал о чём я говорил?
Так точно, государь!
Исполняй!
Есть! приложив ладонь к виску, полковник доведённым до автоматизма движением развернулся, и быстро кинулся созывать своих подчинённых.
Владимир Изяславич, что делать будешь с жёнами и дочерями? обратился ко мне слегка ошалевший от происходящего Злыдарь.
Я задумался, действительно, о женской половине этой семейки я както подзабыл.
А где они?
Злыдарь перевёл взгляд на отирающегося поблизости от нас пехотинца.
Я их с малыми детьми приказал запереть в одной из комнат терема. Тут же доложил ротный, штурмовавший детинец.
Пускай пока посидят, после казни я решу!
Ещё через несколько минут князя с сыновьями поволокли к городским воротам, на которых бойцы уже приладили петли.
Вот Ростислава Мстиславича вместе с сыновьями поставили на телегу, запряжённую перепуганной старой клячей. Я махнул рукой, по крупу лошади хлёстко ударила плеть, телега резко тронулась, лишившись под ногами опоры, князья провисли, и сразу же задёргались в предсмертных судорогах. Присутствующие дружно перекрестились.
Клоч! подозвал к колодцу полковника.
В доспехах можно было заживо испечься, пот заливал глаза, поэтому схватив колодезное ведро с водой, опрокинул его целиком на себя. Прохладные, живительные брызги с лихвой окатили и подошедшего на мой зов полковника. В городе было два полка половина состоит из ополченцев, сформированы из окрестных деревенских смердов. Горожан распустим, а смердов всех собери в пустующих боярских хоромах. Будем из них настоящих воинов земли Смоленской делать! Всё ясно?
Так точно! Разреши исполнять приказ?
Да, свободен пока. Ответил я, а затем обратился к ротному, веди меня к княжьим подстилкам, хочу на них посмотреть.
Следуй за мной, государь!
Когда мы вместе со Злыдарем, ротным, в сопровождении телохранителей, вернулись в терем, то застали там самую настоящую вакханалию. Ратьеры нет, в них проснулось их истинное альтерэго, от пролитой крови они снова превратились дружинников, а потому даром времени не терялинабились сюда как сельди в бочке, и творили кто во что горазд. Ктото занимался мародёрством, ктото бражничал, ктото пользовал княжеских челядинок. Повсюду слышались ор, крики, громкий смех, отпускались сальные шуточки. Прямо на моём пути следования дружинник завалил визжащую и брыкающуюся боярыню (судя по одежде), засунув ей под юбки свои руки. Получив плашмя мечом от Злыдаря, молодой дружинник поспешил убраться с дороги, при этом, не забыв перехватить за волосы и ноги свою захлёбывающуюся в плаче добычу и поволок её в неизвестном направлении.
Ели сдерживаясь от бешенства, я ещё раз окинул взглядом творящуюся вокруг безприглядную картину, затем молча и быстро зашагал в женские комнаты. По пути гадая, что в женской половине делают пехотинцы. Но там, к моему несказанному облегчению, мы застали островок спокойствия и благополучия. Пехотинцы, взявшие под караул теперь уже вдовею семью князей, спокойно стояли, сидели, прохаживались по коридорам. Здесь чувствовалась прививаемая мной дисциплина, все драгоценности и иные материальные ценности были свалены в одну кучу, никто не безобразничал и не творил непотребств. Княгини с малыми детьми были заперты в чулане, в постойке «смирно» их покой охраняли трое ратников.
Глянь Злыдарь на моих пехотинцев! Любодорого на них посмотреть! Приказа «вольно» им никто не отдавал, потому они и продолжают нести ратную службу, действуя по Уставу, в отличие от твоих отморозков. Произнёс я, громко, чтобы все слышали. Иди и приведи в чувства своих дружинников! Какого хрена они без моего приказа начали пировать и бесчинствовать? Быстро наведи там такой же порядок, какой видишь здесь!
Слушаюсь, государь! побагровевший от стыда и досады Злыдарь чуть ли не бегом пустился обратно.
Воевода уже успел понять, что юный правитель не оченьто любит от души повеселиться со своими дружинниками, зато страсть как полюбил «дицыплину», будь она неладна! И прививает эту ромейскую науку во всём ему послушным смердампешцам, а те рады стараться. Оно и понятно, почему эта наука так легко ложиться на них, ведь откуда этим в недавнем прошлом землепашцамлесовикам знать, что такое молодецкая удаль и боевой угар. А Изяславич, хоть он и не по годам разумен, сам в сече ни разу не побывал, лишь наблюдал её со стороны, а потому ещё и не переживал то состояние боевого сумасшествия, что нападает на дружинников во время жаркого боя. Хотя Злыдарь был вынужден признать, что в этот раз дружинники в деле почти совсем не поучаствовали, всю работу за них выполнили пешцы, поэтому и «веселиться» во взятом «на копьё» городе им вроде бы и не с чего. Наоборот, «веселиться» должны бы в первую голову пешцы, а они, как назло, блюдут государеву «дицыплину», подставляя тем самым дружинников в глазах Владимира.
Что делать с женой князя и двумя юными вдовами его старших сыновей долго голову я не ломал, определив их в женские монастыри. Хотя поначалу была мысль отдать девок в гнёздовские бордели. Но повели они себя смирно, проклятиями в мой адрес не сыпали, эти обстоятельства в конечном итоге и сыграли в их пользу.
Решив женский вопрос, вернулся в гридницу. Порядок Злыдарь восстановил быстро! Многие дружинники, хотя нет, теперь уже снова ратьеры (прям не люди, а оборотни) красовались свежими, наливающимися под глазами фингалами.
Государь, победу над ворогом будем праздновать? всётаки не удержался от вопроса бывший сотник, ныне ратьерский ротный Малыть. В городе полно всяческих припасов.
То, что надо для пира возьмите. А остальные долгохранящиеся припасы грузите на суда, пойдём дальше вверх по Днепру вырезать удельных князей.
Как скажешь, государь, задумчиво проговорил Малыть.
ДаЧуть не забыл! Перед отплытием надо будет «пробежаться» по усадьбам местных погибших под Смоленском бояризменников. Все ранее принадлежащие им сёла я заберу себе. В отдалённых больших усадьбах создадим новые княжеские погосты, а мелкие присоединим к уже существующим. Поэтому надо ещё раз боярперебежчиков допросить, узнать местоположение таких дворов. Ну и «тиунов погостных» и «огнищан» соберём, введём их в курс дела, а на освободившиеся вакансии назначим новых.
Бронислав, обратился к полковнику, подумав, что от ратьеров и их командиров в этих делах будет мало толкавозьмись за это моё поручение, да назначь по этим вопросам ответственных среди ротных.
Так точно, Владимир Изяславич! гаркнул полковник, и тут же меня озадачил старой проблемой на новый лад. Что прикажешь делать с вдовами и отпрысками этих бояр?
Всех похолопить и доставить в Смоленск, там разберёмся! Этим делом займутся купцы. И скажи им, чтобы на обратном пути привезли сюда советника «Порохового отдела» Клепика и его людей. Будем здесь закладывать бурты.
В других городах княжества, подконтрольных Смоленску, селитряницы начали закладывать ещё с прошлого года. В счёт налогов народ вполне охотно и активно сдавал отходы органического происхождения. И даже окрестные смерды везли в пункты приёма «благоухающую» органику в своих телегах.