Господа, это никуда не годится, пора порядок наводить в наших палестинах. Смотрите, что «Вятская жизнь» сообщает. вице-губернатор рычал тигром и потрясал свежим номером газеты. Ещё несколько номеров лежали перед ним на столе.
На заседании городской думы был заслушан доклад по ходатайству жителей Больше-Хлыновской улицы об удалении из южной части города домов терпимости. В своем прошении жители данной улицы жаловались на соседство такого зла, которое заставляет их даже уезжать из своих домов в другую часть города. Жители Хлыновки просят удалить эти рассадники народного здравия или перенести их за черту городского поселения. вице-губернатор на момент прекратил свою громкую читку и пристально посмотрел на городского голову.
Последний заерзал на своем кресле, его глаза искали что-то на полу, но вероятно разыскиваемого так и не находили. Данный вывод был сделан вице-губернатором вследствие того, что городской голова как прилип своими органами зрения к довольно истертому ковру вместо того, чтобы есть глазами Его высокородие.
Вице-губернатор бросил на стол прочитанную газету и схватил другую. Та выглядела более помятой, вероятно это был уже не сегодняшний номер.
Примерно в восемь часов вечера около увеселительных домов на Больше-Хлыновской улице двое крестьян Вятского уезда Ржано-Поломской волости Петр Владимиров и Илья Федоров Пантюхины были избиты и ограблены. Они хотели провести вечер в увеселительном доме, но увидев в нем много посетителей, повернули назад. След за ними из дома ринулось человек десятьдвенадцать из числа бывших здесь посетителей и в сенях набросились на них. У Петра Пантюхина грабители отняли тридцать семь рублей, у Ильидевять рублей вице-губернатор снова остановил своё чтение и немилостиво глянул уже на Ивана Афанасьевича. Как будто сей достойный муж лично лишал бедных крестьян из Ржано-Поломской волости их заработанных рубликов.
Далее приглашенные из уст вице-губернатора узнали о том, что около публичных домов в вышеназванном районе грабежи происходят почти ежедневно уже в течение месяца. Большинство ограбленных никуда не жалуются, так как считают это бесполезным. В самих домах терпимости грабители нередко действуют обманом, перед намеченной жертвой прикидываются казанским сиротой, а когда гость выпьет лишнего, без всякой предосторожности начнет раскрывать перед ними свой кошелек, то потом грабители на улице ловят таких людей и отнимают у них деньги. Со многих ещё снимают более-менее дорогую одежду, лишают ценных вещей. Награбленные деньги прогуливаются в тех же увеселительных домах. При этом, как зачитал вице-губернатор из той же газеты, говорят, что, мол ешьте, девки, пейте, нам это не дорого досталось и не тяжело.
Вице-губернатор взял в руки очередной номер газеты со стола. Тут его грозный взгляд был почему-то брошен на заведующего губернской земской больницей. Он то уж точно здесь был не при чем
Ещё послушайте. Днями в десять часов вечера был избит и ограблен в районе Хлыновки крестьянин Слободского уезда Шепелевской волости Федор Харитонов Радыгин. Он был в доме терпимости где и встретился с впоследствии избившими его людьми. Около дома терпимости находился в это время постовой городовой, но он ничего не мог сделать, так как грабили и били Рад Афанасьевича смотрел. Ему и поручили вместе с полицейскими сегодня же вечером на Больше-Хлыновскую отправляться в роли представителя от врачебно-полицейского комитета.
Наряды полиции как ураган врывались во все злачные места Хлыновки, брали под белы руки все подозрительные личности и не имеющих при себе паспортов. Иван Афанасьевич при этом только присутствовалникого не тиранил, даже ни одной пьяни по морде не съездил.
Девки визжали, выволакиваемые из публичных домов мужики матерились, кое-где даже стражам порядка сопротивление оказывалось. Зря это былополицейские такое безобразие пресекали на корню.
На какое-то время на Больше-Хлыновской притихло, но прошла неделя, другая и все вернулось на круги своя. Снова начали жаловаться жители этой окаянной улицы, побитые и ограбленные посетители злачных мест
Глава 11. Ванькины чтения
Открытка из времени Ваньки Воробьева.
В девяностые годы двадцатого века в постсоветской России цензура печатного слова раздвинула свои границы и на прилавки хлынул поток разнообразной литературы. В том числе и про переселение душ. Будущий вселенец в тело Ваньки Воробьева почитывал и подобную макулатуру, что и помогло ему через некоторое время осознать попадание своего сознания в прошлое. Не сразу, но понял он, что придётся ему здесь время коротать пока тело Ивана землю топтать будет.
В любом месте надо как-то устраиваться, чем-то заниматься для прокорма и веселой жизни. Полученное в своё время формальное образование достойных дивидендов здесь принести вселенцу не могло, кроме как торговать женским телом он ничего не умел, так этим и решил продолжить здесь заниматься.
Имеющийся опыт подсказывал, что первоначально надо познакомиться с правилами игры данного дела, узнать все тонкости государственной и местной регламентации этого промысла. Зачем решать проблемы если можно их по возможности предупредить. Глупо и не рационально кидаться головой в реку, надо сначала её глубину измерить, соломки где можно подстелить, а потом уже и дело делать.
Сестра, которая Александра, была отправлена Ванькой в Вятку во врачебно-полицейский комитет за экземпляром правил для содержательниц домов терпимости. Прасковья, дай Бог ей здоровья, хорошо, что сообщила Ваньке, что буквально днями такие новые правила в Вятке приняты к исполнению. Вот сейчас внимательно он их проштудирует, найдёт все имеющиеся лазейки и определит границы деятельности. Чтобы денежка капала и косяков каких не напороть.
Александра в Вятку быстро обернулась, привезла необходимую книжицу и Ванька принялся за её изучение.
Буквально с первой страницы возникли непредвиденные трудности. По старым правилам, как Евдокия сказала, прошение для открытия публичного дома могла подать женщина тридцати лет от роду. Тут же эти вятские умники прописали возраст содержательницы не менее тридцати пяти лет.
Прасковья согласно новым правилам врачебно-полицейского комитета эту черту уже переступила, а вот Евдокии, Марии и Александре надо ещё подрасти. Для вновь приобретенного дома на Хлыновке она в содержательницы и была на семейном совете определена, а в прочих двух уже имеющихся решено было пока арендаторш оставить. Для виду. Надавить на них, дело их непотребное у этих баб отжать, а сами они пусть в виде ширмы остаются. Если в отказ пойдут, найти, кто их на тот свет спровадит, кого надо подмазать и от имени Евдокии и Марии прошения подать на открытие публичных домов. Пусть сестрам годочков не хватает, но осел, груженый мешком с золотом ворота любой крепости во все времена открывал. Найдем и в Вятке нужного человечка, что за деньги поможет горю-печали семейства Воробьевых.
На имеющиеся финансовые запасы решено было ещё один домик на Больше-Хлыновской приобрести. Это уже для Александры. Сам Ванька Воробьев содержать публичный дом не имел права так как относился к лицам мужского пола.
Согласно новым правилам к прошению на открытие дома терпимости необходимо было приложить справку о том, что женщина, желающая содержать такой дом является благонадежной, поведения хорошего, судима и штрафована ранее не была и ныне под судом и следствием не состоит. Прасковья уверила Ваньку, что в волостном правлении такая бумага ею получена будет, не дорого это обойдётся и пусть Иван себе в голову это дело не берет. Вопрос не сложный и решаемый. Ежели для сестер справки нужны будуттоже знакомый её напишет их правильным образом.
Дома, где будут Ивану и сестрам девки деньги зарабатывать, надо предварительно представить для осмотра городовому врачу. Посмотрел, чтобвсё ли там утвержденным правилам соответствует, достаточны ли по площади для определенного количества проституток и их правильного размещения для выполнения своих трудовых обязанностей, чисты ли и так далее. Городовой врач знает, что смотреть. Учен он этому.
Ванька сестрам на это сказал, что врачу тому дома представим в лучшем виде. Перед этим сами девки там всё в порядок приведут, вымоют и вычистят за бесплатно. Если много их на имеющиеся площади будетчасть при осмотре спрячем, а потом вернём обратно. В тесноте будут трудиться, да не в обиде. Сестры только головами кивали. Умен Ванька, не отнять это у него.
Дома и квартиры для оных заведений, согласно читаемым Иваном Воробьевым правилам, должны быть удалены от церквей, училищ и школ, а также от общественных учреждений не менее чем на сто пятьдесят сажен. Тут же сестрам был задан вопросвсё ли у имеющихся домовладений их соответствует этому. Мария Ивана успокоилапрошлыми правилами местонахождение дома терпимости уже было так же определено. Когда они на его денежки покупки совершали, это учитывалось.
Всё же Ванька наказал сестрицамкогда четвертый дом покупать будут, чтоб об этом помнили. Вход в дом чтоб не с улицы был, а со двора. Так в новых правилах врачебно-полицейского комитета прописано. Да, и никаких подвалов. Подвал для публичного дома, конечно, обойдется дешевле, но запрещают это новые правила. Сестры опять головушками своими синхронно кивнули.
Ещё обрадовал Ванька сестер, что скоро они у него все городскими жительницами будут, а ему придётся к ним только в гости захаживать. Почему? Просто всёсодержательницы публичного дома должны в нём же и жить. Ежели мужья настоящие у сестричек появятся, то вот им с ними вместе в веселом доме проживать будет разрешено, а также детям их до трехлетнего возраста. Более старшие у Ваньки в деревне будут проживать, на свежем воздухе и молочке коровьем расти будут.
Слушать Ванькины чтения и поучения сестрам быстро надоело. Мария у него книжицу с правилами из рук выхватила и в угол бросила. Хватит, мол, на сегодня. Завтра дочитаем-дослушаем. Сегодня праздника душа требует. Ванька не возражал. Торопиться не кудався жизнь впереди
Глава 12. Воинские страдания
Отдельные представители гарнизона Вятки.
Пока попаданец в тело Ваньки Воробьева с его сестрами Прасковьей, Евдокией, Марией и Александрой самогонку пьют и срамные частушки распевают, поручик Семкин из 49-й пехотной дивизии, расквартированной в Вятской губернии, командиру полка докладную записку сочиняет. Сие писание удовольствия ему не доставляет, награды за него он не получит, а вот очередные неприятности предвидятся.
Сообщает поручик Семкин, что рядовой его девятой роты Михаил Утев заразился венерической болезнью от девицы Татьяны Ивановны Гончаровой проживающей в доме наследников Шустова на Никитинской улице города Вятки. Пишет поручик, что в ходе проведенного расследования оказалось, что зовут ту девицу не Татьяна, а Надежда, живет она под видом прислуги в указанном доме у Ивана Евдокимова Змиева и жены его Ольги Гавриловны. Последняя дама содержит тайный притон разврата. Вместе с указанной выше Гончаровой тайной проституцией там занимается также крестьянка Вятской губернии Анна Иванова Мошанина.
Написал поручик Семкин последнюю строчку и задумался, а надо ли командиру 193 пехотного Свияжского полка о крестьянке Анне Мошановой сообщатьона к солдатам его роты пока никакого касательства не имеет. Не заболел ещё никто после утех с ней. В конце концов решил докладную записку не переделывать. Так сойдёт. Вдруг ещё кому потом эта информация пригодится.
Не один Семкин сегодня бумагу марал. Подпоручик Вишневский того же полка также сочинительством занимался и по тому же поводу. Из его сообщения командир полка уже завтра узнает, что рядовой четвертой роты Семен Бызов заразился твердым шанкром от девицы Матроны Антоновны Демаковой проживающей в доме Логова на Владимирской улице что у винного склада 1.
На этом неприятности в этой роте не кончались. Доводил до сведения командира полка подпоручик Вишневский и то, что ефрейтор Иван Вилесов заразился триппером на Хлыновке в доме Воробьевой. Личность женщины, заразившей означенного нижнего чина до выписки Вилесова из лазарета установить невозможно, ибо в доме Воробьевой проживает до сорока проституток, а в настоящее время женщины с признаками, указанными Вилесовым, пока не нашлось.
В ещё большее расстройство и уныние привела командира пехотного Свияжского полка, полученная им одновременно с записками Семкина и Вишневского информация от старшего врача данной воинской части Грацианова. Он рапортовал командиру своего полка о том, что в лазарет поступили следующие венерические больныеефрейтор третьей роты Петр Смыслов с мягким шанкром, заразившийся от проститутки Прасковьи проживавшей на Владимирской улице ниже винного склада рядом с новым двухэтажным зданием, старший унтер-офицер восьмой роты Трофим Кулиш с мягким шанкром, заразившийся от проститутки Наталии проживавшей в доме Воробьевой рядом с железной дорогой, младший унтер-офицер второй роты Андрей Турбин с мягким шанкром и триппером, заразившийся от проститутки проживавшей на Спенчинской улице между Раздерихинской и Пятницкой во дворе на вольном воздухе рядом с квартирой подполковника Шейдеванта, рядовой двенадцатой роты Никон Власов с мягким шанкром, заразившийся от проститутки в городской бане, рядовой шестой роты Андреас Акаянц, заразившийся от проститутки Дуни проживающей в пивной на Спенчинской улице между Острожской и Морозовской, ефрейтор девятой роты Егор Чащин с уретритом, заразившийся от проститутки Веры живущей на Владимирской улице между Морозовской и Богословской в постоялом дворе.
Довольно часто подобные докладные от Грацианова на стол командира полка ложились и совершенно они его не радовали. Наказывал он своих подчиненных, запретил даже нижним чинам своё бельё в город на сторону в стирку отдавать, а то они под этим предлогом к проституткам из казармы бегалиничего не помогало.
Допекли солдаты-сифилитики командира полка, заставили даже к начальнику 49-й пехотной дивизии, куда и входил данный полк, генералу-лейтенанту Пряслову обратитьсяне могут мол гражданские власти должным образом надзор за проститутками осуществлять и от этого во вверенной ему воинской части возникают проблемы.
Генерал в свою очередь вятскому губернатору отписал, что для уменьшения заболеваемости венерическими хворями нижних чинов надо бы полиции губернии более энергично надзор за проститутками осуществлять и к ногтю прижать лиц, которые жриц любви в притонах разврата содержат. Они бесконтрольно блудят, а военному делу ущерб наблюдается.
Губернатор же в ответ на эту просьбу циркуляр издал, где предписал полиции принять все меры к обнаружению и преследованию как проституток, занимающихся своим промыслом тайно, так и содержательниц тайных притонов разврата, а равно к непременному периодическому освидетельствованию всех проституток, подчиненных врачебно-полицейскому надзору.
Циркуляр сей к вице-губернатору поступил и опять был собран в полном составе врачебно-полицейский комитет, гремел гром, сверкали молнии, сапоги вице-губернатора сотрясали пол, а члены комитета, Иван Афанасьевич в том числе, сидели с виноватым видом.
Ванька же Воробьев с сестрами веселились у себя в деревне Болотовской Слободского уезда Стуловской волости и горя не знали. Денежки им со сданных в аренду домов под разврат ручейком текли, а в планах их было даже расширение участия в сём поганом промысле.
Глава 13. Продолжение чтений
Девки гулящие.
Вечер Ванька с сестрами пропили-прогуляли. Дружков сестер на этот раз за столом не былопослушали сестрицы совет Ивана и послали их лесом. Ближе к полуночи сестричкам было велено закругляться, застолье прекращать и спать ложиться. Завтра с утра Иван планировал новые правила врачебно-полицейского комитета дочитать, в голове своей по полочкам их разложить и начать думать, как организацию разврата в своих домах на Больше-Хлыновской на новые рельсы переводить.
Умывшись, первым делом брошенную Марией в угол книжицу с правилами разыскал. Вся она какая-то помятая была, словно на ней всю ночь мыши свои игрища устраивали. Нашел место где вчера чтение прервалось и начал дальше мудреные правила штудировать.
Полагалось согласно данных правил содержательнице публичного дома специальную книгу для записывания проституток, проживающих в доме терпимости, вести. В сей книге нужно было аккуратно отмечать их звание, имя, отчество, фамилию, время поступления, время выбытия и вносить ещё и другие отметки какие потребуются. Марья, вместе с другими сестрами слушающая Ваньку, напомнила, что в отличие от сестричек у неё с грамотой большие нелады и придётся Ивану ей в этом деле помогать. За это дурой она была названа и получила уверения в будущей помощи.