"Так и только так! Но я не позволю себя использовать. Я не приму это имя. Ничего у злоумышленников не получится"
И Ольга решила настаивать:
ТыЛюбава, яОльга Северова.
Женщина смотрела удивленно, потом, видно ей что-то пришло в голову, она радостно кивнула.
Добро! Новое имяОльха Северная!
Интерлюдия
У высокого крыльца топтался с виду неприметный мужичок с взлохмаченной бороденкой. В скромной рубахе с затертым и грязноватым воротом, в полотняных портах и стоптанных поршнях, нечищеных и в пятнах от засохшей земли, он ничем не отличался от жителей Киева. Неприглядный вид вызывал чувство презрения на лицах стражи, которые, едва он делал шаг к крыльцу, тут же сдвигали копья, преграждая дорогу внутрь дворца князя.
Доложите воеводе Бериславу, что Хвост дожидается Или пропустите, сам его найду,канючил мужичок каждый раз, так и не рискнув сделать решительный шаг на нижнюю ступеньку крыльца.
П-шел отсель,лениво бросал кто-нибудь из стражей, вынуждая мужичка отступать, делать новый круг, и, набравшись храбрости, вновь подходить.
Ну надоел, чисто муха на пиру!рассердился один из стражей и сделал шаг к настырному просителю, направив в него копье.
Но тот внезапно преобразился, смешно подбоченился, невзирая на ростмалый, по сравнению с гриднем, и вдруг изменил поведение. Мужичок птицей взлетел на крыльцо и грозно рявкнул:
Вот увижу воеводу и нажалуюсь ему на леность вашу! Столько времени служивого человека на пороге держите! Взашей прогонит! Мигом!
От такой наглости гридни опешили, смерили надоеду презрительным взглядом и, приняв решение, кивнули друг другу. Один вошел внутрь, а другой перегородил проход, бесцеремонно щитом отпихнув мужичка, но так, в четверть силы, чтобы той самой птицей, что взлетел на крыльцо, ею же его и не покинул.
Мужичок покряхтел-покряхтел, но запротестовать не рискнул, да с крыльца и не ушел. Так и стоял с гордо вздернутой бороденкой, пока на улице не появился ушедший гридень-сторож и воевода.
Пропустите!густым басом произнес Берислав и повернул назад, не обращая внимания на Хвоста, мгновенно оживившегося. Он же, подражая воеводе, и ощутив, наконец-то, возможность продемонстрировать важность своей персоны, лебедем проплыл за ним, аккуратно ступая с пятки в стоптанном поршне на остроносый носок.
Едва он скрылся в прохладе теремных переходов, как гридни сначала дружно прыснули в длинные усы, а потом весело расхохотались.
Жив-здоров, Хвост? С какой новостью пожаловал?Берислав остановился в первой же нише с узкими бойницами,С радостными новостями, али как всегда: не нашел, потерял, злато закончилось?воевода резко повернулся. Мужичок налетел на него, уткнувшись задорным носом-пуговкой в шелковый кафтан, под которым оказалась скрыта кольчуга.
С хорошей новостью, воевода!радостно заулыбался Хвост, потирая слегка ушибленный нос, отчего пуговка раскраснелась.
Берислав усмехнулся, но говорить ничего не стал, махнул рукой и направился вглубь княжьего дворца. Хвост попытался засеменить следом, но шагал воевода в соответствии своему высокому росту: размашисто и быстро. Пришлось мужичонке периодически переходить на бег, чтобы не отставать. Он попытался было рассматривать палатымного дивного выставлено вдоль стен увидел, не одни дубовые лавки и сундуки резные, да испугался, что потеряется, ведь воевода шел, не оглядываясь, а челяди-то, челяди сновало туда-сюда много.
Наконец Берислав остановился у какой-то высокой резной двери из дуба и новыми стражниками, повернулся к Хвосту.
Сядь и жди. Заняты пока. Позову. А вы пропустите, как кликну,глянул на стражников воевода и вошел в палаты.
Хвост успел увидеть несколько воинов, в богатых одеждах. Да таких, что аж сердце кольнуло от зависти: шелковые кафтаны, броши из золота, сапоги алели, прям глазам больно. И правителя града КиеваОлеха узрел в кресле, на возвышении тот сидел, руку на подлокотник поставилголову кулаком подпер и на гостей своих смотрел из-под густых бровей.
"Суровый правитель наш",подумалось Хвосту, а богатое воображение дорисовало незавидную картинураспекает князь Ольх за нерадивость подданных. Вздохнул Хвост и присел на краешек скамьи. Он сначала облокотился о стену, но из-за холода выпрямил спину и начал стражей рассматривать, чтобы время убить, да помечтать, как купит себе новые сафьяновые сапоги и шелковый кафтан, непременно красного шелка, как только заплатят ему за новости.
Совет в княжеских палатах подошел к концу. Едва разошлись, Берислав решил доложить.
Хвост вернулся.
Вот как? Веди.
Воевода направился к двери. Князь повернулся к молодому человеку, который сидел на лавке справа от него, что говорило о его высоком и знатном происхождении. Да и одет юноша был намного богаче любого воеводы или гридня: свита синего цвета с зеленой каймой понизу и золотыми зарукавьями, синий плащкорзно, отороченный золотой широкой лентой и с красной подкладкой, а на ногахзеленые сафьяновые сапоги.
Сиди, буйная голова!остановил его правитель,Будем думать, как твою ошибку исправлять.
Юноша дернулся, попытался бросить резкое в ответ, но выдержал взгляд и упрек в тоне Олега, лишь поджатые тонкие губы и сверкнувший взгляд говорили, что он не согласен, но стерпит обвинение.
Я же все объяснил!
Эх, Игорь, буйный нрав у тебя, не в отца ты пошел, да и не в матьрассудительными людьми были!
Я все объяснил! Откуда мне было знать, что это Евпраксия с Еленой?!
Конечно! Одежду ромейскую не признал?! Никогда не видел?!
Берислав переводил взгляд с правителя на наследника и не знал: идти ему открывать дверь и звать Хвоста; или выйти, чтобы не мешать разговору; или ждать, пока родственники объяснятся между собой. Но весьма хотелось услышать, чего уж от себя скрывать, потому и топтался под дверью, не спеша с решением.
Моя ошибкасразу не послал отряд навстречу, как получил сообщение, что такие знатные гости едут. Но ты-то! Своими руками девку к Макоши оттащил!
Она мальчиком была одета,сделал слабую попытку оправдаться.
Одно хорошо: если Евпраксия погибла, с твоих слов все верно, то тут уж легче будет.
Чем легче?
Под ногами путаться не будет. А со служительницами Макоши как-нибудь договоримся и заберем девку. Если выживет, оженим тебя, и никто уже рот свой даже в шепоте за углом открыть не посмеет. Крепче любого союза будет. Союзы все лживы, тебя предадут, если будет выгода. Только брак может скрепить союз. Наследники законные, что продолжат твой род!
Но ведь ты знаешь, что люба мне Забавадочь твоя! И я ей люб! Почему не дозволяешь нам соединиться?! Какую-то ромейку навязываешь!Игорь вскочил с лавки и, смутившись от собственной решительности, покраснел, сбился, но набрав воздуха, выпалил быстро, чтобы не успели остановить, прервать.
Что скажешь, Берислав, долго он еще в чадовой рубахе без портов бегать будет?хлопнул себя раскрытой ладонью по бедру правитель Киева. И в голосе его было столько разочарования и горечи, что решимость Игоря вмиг спала. Он не скрывал, что ничего не понимает в задумках правителя, опустил голову, тряхнул кудрями.
Да ты все против меня делаешь!
Сколько лет прошло, как мы в Киеве на стол сели? Много. А по сей день недовольные не вывелись, что Аскольда слово помнят. Бунта не устраивают, но по углам шепчутся, сговариваются, а мы их вывести-то не можем. Вот тут бы и пригодилась Евпраксиева дщерь Елена, враз бы рты недовольным и прикрыла! Из-за моей ошибки сбежали бабы к древлянскому Нискине, а он свово упустить не позволит. Разумеешь теперь почему тебя женить на Елене нужно?
Разумею. Но почему Забаву за меня не отдаешь?! Али я не будущий князь?!
Эк прыткость какая! Ты сначала одну жену обрюхать, потом о второй думать будешь!
Не хочу потом,Игорь опустил голову.
Нет своей головы на плечахбудешь делать, что скажу! Законов наших не помнишь, рассказатьи все одно не поймешь, еще больше дров наломаешь!махнул рукой князь,И не спорь боле со мною! Зови своего человека, Берислав!
Воевода подошел к резной двери и приотворил ее. Хвост мышью проскользнул в помещение. Попутно осматриваясь и все примечая.
Ну, что скажешь, глаза и уши?
Нашел я женщин.
Где? Подробного говори!
Евпраксия вернулась к Нискине, а Елена у Мокоши, в лесах диких.
Она ж мертвая была, не дышала!удивился Игорь.
Значит жива Евпраксия?князь переглянулся с воеводой.
Да! Девка побитой оказалась, думали вообще, что мертвая, но шевельнулась. Ведуньи Матери самые сильныетихо добавил Хвост,К ним и потащили княжну Сам княжич.
То-то и оно,кивнул Олег.
Едва дотащили, чуть дух не испустила,ответил не Хвост, а Игорь.
Сможешь туда скрытно подвести?обратился Олег к мужичку.
А то!выпятил тщедушную грудь Хвост,До самого капища проводил скрытно! Да и княжичу дорога известна. Толькоон вдруг поник.А лечить кто будет? Ты извини, князь, но твои мастера лучше умеют человека в мешок с костями превратить, чем наоборот. Да и не довезем
Нет, князь, нельзя девку обратно, обождать надо С этими бабами ссоритьсявесь Киев против себя настроить,выдохнул Берислав.
Ступай и будь в городе, кликнем, как решим,отпустил воевода Хвоста. Тот же в смущениисапожки сафьяновыемечта сказочная уплывали вслед за облаками, переступил с ноги на ногу.
А
Завтра приходи поутру,воевода положил руку на плечо Хвоста, развернул его и подтолкнул к двери.
Ну что, Игорь, есть мысли кроме как на Забаве жениться? Вижу нет. Значит слушай меня. Поедешь, через несколько дней к храму, дорогу знаешь. Никого не удивит твой приездна дорогах неспокойно, да и не простую ты к ним девку привез. А князь, то есть я, беспокоюсь о ней. Она ведь на нашей земле. И будешь наезжать, не часто. Но будешь!сжал кулак Олег, потому что реакция Игоря на его слова не понравилась,Хвоста отправь следить, чтобы не умыкнул кто ее, как подлечат, или не сбежала.
Глава 5
Лечение Ольги затягивалось и, похоже, что-то шло не так.
Любава старательно отпаивала подопечную отварами, натирала мазями, но сил девушке не прибавлялось. Она не могла самостоятельно подниматься, сидеть приходилось, подложив жесткие валики из скрученных шкур или набитого душистым сеном мешка. Единственным достижением больной за столь длительное время было "овладение руками"Ольга самостоятельно брала и держала ложку, чашу; но сильная усталость валила ее обратно; обильный пот, словно после тяжелой работы заливал глаза.
Любава лишь вздыхала и сокрушенно качала головойона не знала чем еще можно помочь княжне. Когда же терпение лопнуло, и женщина поняла, что не справляется с возложенной на нее миссией, в ясное утро Ольгу переложили на носилки и куда-то понесли. Она испугалась, но на вопрос врачевательница ласково погладила девушку по руке и успокоила, объяснив, что ей нужен совет.
"Консилиум значит"успокоилась Ольга и решила получить удовольствиепо ее подсчетам она провела в закрытом помещении больше двух месяцев. А тут: яркое, еще не злое по-летнему солнце, воздух с волнующим запахом жизни, да и вообщепростор!
Небольшой отряд очень быстро достиг опушки леса, лишив Ольгу возможности восхищаться увиденным.
Вновь над головою свисали мохнатые лапы елей с шишками, по ним весело скакали шустрые белки. Тропа была не хоженой, путь преграждали завалы или густая паутина, свисавшая седыми кусками размером с одеяло, отчего казалась вековой. Маленький отряд осторожно огибал такие места, не забыв совершить поклон и прошептать:
Прости, Великая Мать, мы не потревожим
А Ольга пытливо рылась в остатках памяти, вспоминая пантеон славянских богов, и на ум приходило лишь одно имяМакошиВеликая Мать, это вызывало трепет и, чего таить, страх от незнания и своей физической беспомощности. Чем дальше уходил маленький отряд от поселения, тем гуще становился лес, первозданная дикая красота вызывала трепетное восхищение силой природы и даже отсутствие летнего солнечного света, который не мог пробиться сквозь густую чащу ветвей, не огорчало.
Путь оказался неблизким: дважды устраивали ночевку, каким-то чудом выходя на места стоянок предыдущих путешественников. Ольгу укладывали под навесом на деревянный настил, заботливо подстелив шкуры. Собрав сушняк, разводили небольшой костер, весело горевший всю ночь и обогревавший путников. А поутру вновь выходили на едва различимую тропу и шли-шли все дальше вглубь девственного леса.
Место, на которое они выбрались, назвать поляной было сложно: скорее проплешина, совершенно лысая, утоптанная, без единого кустика и зеленой травинки-былинки. Что за диво? А вокруг стена леса с густой паутиной. На противоположном конце прямо из земли торчала крыша, крытая таким же седым мхом и еловыми ветвями и что-то напоминающее трубу. Из нее выпускалась белая струйка дыма, витиевато вилась вверх, дробилась, рассекаемая ветками, и терялась в высоте размашистых лап елей.
Ольга пропустила момент, когда появился дивный старик в белой рубахе и широких штанах, собственно, белым у этого персонажа из русских сказок было все: борода ниже пояса, волосы кудлато обрамляли голову и небрежно спускались, спутываясь с длинными пышными усами и бородой, кожа отсвечивала прям лунной прозрачностью, чуть-чуть не сливаясь с одеждой и волосами.
"Ох ты ж! И из какой мы сказки? Это грим?! Не похоже, странно: как такого сохранить в области удалось? Где СМИ? Прохлопали такой сюжет!"
Здрава будь, Любава, сама и люди твои!проговорил старик, отвечая на приветствие и поклоны,Что привело? Раненый? Так я не врачую, сама знаешь, зачем беднягу тащила, мучила?
Спасибо на добром слове, Добромир! Знаю-знаю, что не лечишь, но тут вот какое дело,Любава и занятный старец из сказок отошли в сторону большой коряги и зашептались.
Маленький отряд притих, устроились на пеньках давно срубленных деревьев и застланных высохшим мхом. Разговор Любавы с хозяином загадочного места был долгим, закончив, старец медленно поднялся и подошел к Ольге, которая с интересом и без смущения рассматривала "персонаж" вблизи.
Тащите княжну ко мне,приказал Добромир. Носильщики засуетились, и Ольгу внесли в землянку.
Уложили ее на широкую лавку у дальней стенки, которая оказалась не земляной, а деревянной, сучковатой и блестела приятным золотистым цветом свежего дерева. Пахло травами, что во множестве висели на стенах и балках, Ольга улыбнуласьобстановка напоминала знакомую картинку из книжек русских сказок, точь-в-точь. Бабы Яги не было, следовало расслабиться и ждать, для чего Любава притащила ее в эти дебри.
Устраивайтесь на поляне,велел хозяин носильщикам,Нечего здесь топтаться!.. Мешаетесь только! Будете нужныкликну.
Когда они остались одни, старик прошел в угол, скрытый от Ольги очагом, послышался шум, напоминающий лязг замка, затем тихое бормотание, в котором невозможно было разобрать ни слова. Потом раздался звук, напоминающий резко отпущенную деревянную крышку или дверь. И наконец Добромир появился рядом с Ольгой. В руках старец, со столь успокаивающим именем, держал кусок ткани с небольшим мотком ниток. Все это он небрежно кинул Ольге.
Нечего бездельничать, времени мало. Шить-то умеешь, княжна?
Что шить?Ольга с удивлением рассматривала инструмент напоминающий иголку, сделанный явно из кости какой-то рыбы, довольно грубую ткань и такие же суровые нитки.
Рубашку Али в ромеях женщин не обучают?
Об-бучают,медленно проговорила Ольга, ответив наугад, и встречаясь взглядом с Добромиром. Не знала она местных порядков! Да еще пришлось вспоминать, кто такие ромеи эти, к которым ее причислили. Если из истории, то так звали византийцев, но она-то тут при каких-таких делах?! Онарусская, россиянка, москвичка, к Византии не имеет никакого отношения. И познания в современной географии вопили, что такой страныВизантия, больше не существует. Что-то ее странные хозяева заигрались в исторических реалиях, или точно, несомненно, путают с кем-то. Рассмотреть на лице, спрятанном в бороде и усах на пол лица, ничего не удавалось, но интонации, немного презрительные, подсказали, что старик явно не рад гостье и хлопотам, свалившимся на него.
Вот и шей,Добромир вдруг наклонился к Ольге и бесцеремонно откинул глубокий ворот ее рубахи. Она дернулась и не скрыла испуга: