Тут и заночуем. На ужин главное блюдожаренные на камнях сверчки в порошке какао с мёдом, из вежливости я съел пару штук. Этикет. Ночью я спал крепко, так как чертовски устал за рабочий день.
Утро встретило меня духотой, лучом солнца, пробивающимся через решетчатое окно и светящим прямо в глаза. Проснулся и в очередной раз предался размышлениям: "Куда я лезу?"
Воистину, "правило одного дебила" работает во все времена! Дело предстоит жаркое. У Кортеса было свыше 900 человек, из них сто с лишним осталось в Веракрусе. Осада Теночтитлана была на редкость кровавой, только пленными испанцы потеряли сотню человек (все они были принесены в жертву богам ацтеков), еще до 200 было убито, все остальные получили различные ранения. Но худо-бедно 250 человек Кортес собрать сможет. У меня, включая поставленных в строй испанцев Веракруса 190 бойцов, из них уже около десятка больных. В общем, пока они остаются все в строю, за исключением двоих, которых индейцы-носильщики тащат на носилках в надежде, что те оклемаются в скором времени.
Но испанцы сейчасреально крутые ребята. В строю они лучшие воины. В Европе испанцы бьют всех своих врагов при соотношении численности два к трем противникам. Придумали строй копейщиков с длинными пиками по типу македонской фаланги, называемый "терцио" ("терновник", "колючки"), а сзади действуют стрелки из аркебуз "манги" и никто этот строй вскрыть не может. Плотная фаланга пикинеров гарантированно остановит и выпотрошит любого противника. Вернее вскрыть этот строй могут, но с огромными потерями, в Италии, те же швейцарские немцы посылают вперед на терцию смертников, которые пытаются алебардами, люцернскими молотами, и двуручными мечами развалить испанский пехотный строй. А если не получается, то сами насаживаются на пики, пытаясь достать своего противника перед смертью. Но я так действовать не могу. Тем более, что у Кортеса до трети численного состава бывшие рыцари ордена Алькантары, профессиональные убийцы, псы- рыцари, войной вскормлены и вспоены, ко вкусу крови давно привыкли.
Конечно, испанцам здорово помогает, что пороха у них больше, чем у других. А у меня сейчас пороха больше. Как и фальконетов. Но Кортес тоже прихватит с собой штуки три, он без них в поход не ходит. У меня наемники немцы тоже не подарок, один на один испанцев проглотят и не заметят, физически они намного сильнее. Но как мне развалить испанский строй? Поле боя выбрать неровное? Так испанцам нужен только Веракрус, меня они просто обойдут и оставят бродить по стране. Если занять позицию на самом перевале, так ее тоже никто штурмовать не будет, потратят несколько дней и пойдут в обход. Единственная возможность, если позицию укрепить немного, но чтобы испанцы решили, что числом они меня все равно сомнут, а в последнюю минуту специально оставленные проходы перегородить какими-нибудь препятствиями. В общем, война любит подготовку. Так, кажется, кое-что придумал!
Вышли, идем походным порядком, уже впереди явственно маячат отроги Кальдильер, величественной горной цепи. Понурясь мы неспешно бредем под палящим солнцем, оно буквально прожигало нам насквозь головы. Без сомбреро тут трудновато. К концу второго дня пути наш отряд достигли города Халапа; состоящего из глинобитных хижин, крытых соломой; позади осталась зона влияния "Горячей земли" и коварная местность, зараженная малярией. "Вомито негро" черная (она же желтая) лихорадка, так зовут эту болезнь испанцы.
Тут нужно сделать небольшое отступление: территория Мексики делится на три зоны. Область жаркого климата "терра калиенте", область умеренного климата "терра темплада" и, наконец область холодного климата "терра фриа". Замечу, что при этом температура области холодного климата приблизительна та же, что и в центральной Италии. Так что легко судить какова температура умеренной зоны и жарких земель. Там существует только два времени года: период дождей и период засухи. Слова "зима" же непонятно местным в принципе.
Поскольку климат тут зависит от высоты, то переход выше 1700 метров ознаменует собой прибытие в зону умеренного климата, царство вечной весны, где среднегодовая температура приблизительно в 20 градусов, а выше 2000 метров над уровнем моря (долина Мехико расположена на высоте 2100 метров) среднегодовая температура где-то 17 градусов, это считается холодно, с жарким летом и почти минусовыми температурами зимой, еще выше, более 2500 метров в горах и вовсе 8 градусов, там индейцы стараются не жить.
На следующий день наш поход продолжился. Вначале грунтовая дорога пролегала между песчаными дюнами, затем вела через болота и небольшие озёра, а потом поднималась вверх, взбираясь по склону горной гряды.
Как только пески и болота остались позади, а дорога пошла в гору, жара горячей земли, медленно спала, но, тропа, неуклонно поднимавшаяся вверх, становилась всё уже и круче. Стали появляться острые обломки скал, торчавшие из земли, словно зубы доисторических чудовищ. разбросанные вокруг валуны подставляли солнцу, ветрам и дождям гранитные лбы, покрытые ярким лишайником. Сезон дождей делал наш путь почти непроходимым, потому что дорогу заливали выходившие из берегов горные речки. Здесь в предгорьях, где проливаются дождями насыщенные влагой тучи, саванна переходит в густые джунгли, полные тропических цветов, птиц с яркими хохолками и огромных бабочек. И конечно же, здесь полно грязи.
С каждым часом подъёма в гору воздух становился всё свежее, и дорога сделалась почти приятной, вверх-вниз, через холмы и ложбины, по крутым скатам гор тянется наш путь, по вершинам горных пиков плывут облака. Густой сырой туман ползает по скалам, цепляется за камни и утесы. Говорят, что вокруг высоких горных вершин всегда собирается туман, а вокруг храбрых воинов всегда полно врагов! Врагов у меня теперь будет больше, чем нужно человеку, пора становиться храбрецом!
Пешеходная тропа, зигзагом, петляя среди чахлого кустарника, обходит ущелье. Дорога делается все круче, воздух свеж и густ как парное молоко. Огромные орлы, или может быть, кондоры, с оголенными змеевидными шеями парят над нами. Те, что сидят на ближайших утесах, косым, стерегущим взглядом следят за нашим шествием, не пугаясь нас и не трогаясь с места. Мы поднимаемся все выше, навстречу горным кручам и опасностям, по потенциально враждебной территории, изредка из под ног срываются камни и катятся вниз. Седые утесы хмурятся и поглядывают на нас с высоты. Время бежит
Несмотря на горную прохладу мы обливаемся потом, а перевал через эти проклятые горы все еще далеко. Герхард смотрит на солнце, и командует:
Голова колонны, стой- кричит он.
Переднее ряды останавливаются, кто сидит, кто лежит, некоторые индейцы закурили трубки. Нет ни сил, ни желание затевать разговоры. Сзади подтягиваются отставшие.
Полчаса отдыха- говорит немец.
Тут же начинают куриться и дымится маленькие костры. Люди скидывают свои пропотевшие сапоги. Варят травяной отвар или какао, воины грызут сухари или фрукты. Наши кони тянутся в сторону от дороги к траве. По небу плывут облака, ни одна мысль о том, что нас ждет дальше, не приходит мне в голову.
Шагом, марш- скоро опять звучит приказ Герхарда и мы вновь идем вперед.
Дорога становилась все круче, горы все выше и безлюднее; съестного нигде нельзя было найти; со снеговых вершин дул холодный ветер, пошел настоящий град, и береговые индейцы, привыкшие к теплому климату, шли продрогшие, почти замерзшие.
Все же добираемся до перевала Имя Господа. Оглядываюсь назад и не могу оторвать глаз. Какая красота! Отсюда с высоты трех километров открывается сказочный вид на лежащую внизу равнину. Внизу лежат поля, прочерченные десятком рек и множеством дорог. Еле видимые селенья с характерными пирамидами, кажутся плывущими в тумане. Голубая даль сливается на горизонте с Атлантическим океаном.
Небольшой городок Техутла находился на другой стороне перевала, довольно высоко в горах, во всяком случае, вне пределов досягаемости болотных миазмов, ежегодно уносивших жизни пятой части населения Веракруса. Главным образом он служил местом отдыха и перевалочным пунктом на пути между Веракрусом и Мехико. Миленький высокогорный оазис, почти курорт. На этой значительной высоте возделанные поля золотого маиса были значительно меньшими, а сами растения низкорослыми, в садах на решетчатых шпалерах выращивались экзотические плоды.
Встречали нас хорошо, так что располагаемся пока здесь, спрашиваем местных индейцев о Вильгельме Боке с его людьми. Прекрасно, тот где-то тут неподалеку, нас проводят.
Впереди, по дороге на долину Мехико, расстилается мрачный космический "лунный" пейзаж, из черной вулканической лавы, извергнутой в давние времена потухшими вулканами, и так на три дня пути. Только изредка эта угрюмая страна оживлялась кактусами, колючими жестколиственными кустарниками и зарослями чапараля (всего колючего вперемешку), и вызывала чувство предельной тоски из-за своей бесплодности. Хуже всего было то, что пыль тут представляла собой мельчайшие частицы черного вулканического стекла, прожаренного на солнце до состояния пудры. Эта жутковатая местность внушала реальный ужас!
Страшная засуха, господствовавшая в этой бесплодной пустыне, еще более затрудняла здесь жизнь. Сильный сухой ветер постоянно дул с севера, крутя столбами тончайшую пыль, покрывавшую почву; такие миниатюрные песчаные смерчи называются мексиканскими индейцами "ремолино" (песчаными дьяволами); они крутятся и пляшут по долинам, точно призраки; однажды такой ремолино налетел прямо на нас и мы были моментально покрыты колючей пылью, которая буквально сожгла нам лицо. Из животных тут водились одни гремучие змеи. Правда, кроме них появлялись еще крупные сычи: они летали над караваном, как будто выслеживая наш путь и выжидая, когда мы погибнем в пустыне от жажды и изнурения, чтобы полакомиться нашим мясом. Где-то тут мы и встретим воинство Кортеса.
Лошадям здесь сильно не разгуляться, даже наши кони в весьма жалком состоянии, острые камни режут им ноги, а запыленные рты и носы им нужно постоянно протирать мокрой губкой. Они выглядят крайне жалко, с израненными в кровь ногами, блуждающим взглядом, высунутыми, языками и судорожно вздрагивающими ребрами. А конница у Кортеса не чета нашей, многочисленная, так что от лихих кавалерийских атак противника, мы себя несколько обезопасили.
На месте, в Техутле, организовываем пороховое производство, селитру и древесный уголь мы привезли с собой, а серу в избытке нам доставили с вулкана Орисабы. Он здесь ближе, чем в Веракрусе, по прямой километров тридцать, и добраться с плоскогорья до серы проще, чем с равнины, так что торопимся, шлем туда еще работников. Другие наши индейцы готовят выбранную Вильгельмом площадку для боя. Копают канаву, складываю камни на нашей стороне стенкой, носят грунт, оборудуют позиции для фальконетов. Часть людей отправлены обратно на склоны Сьерра Мадре, рубить молодые деревца, тесать колья. Из них мы составим рогатки. Естественно, что и канава и стена имеют большие разрывы, для заманивания внутрь воинства Кортеса, их мы закроем в последнюю очередь. Там где пройдут солдаты конкистадора, на поле, мои индейские рабочие роют ямы. Времени у нас достаточно, от Веракруса до Теночтитлана с войском 12 дней пути (если быстро десять), мы пришли заранее, испанцы в долине Мехико только недавно узнали от индейцев о мятеже в Веракрусе и собираются нас наказать. Так что время подготовиться у нас есть. Правда, неудобно, что продовольствие приходится получать снизу из долины, но так Кортесу будет еще труднее.
Через четыре дня, во время которых мои воины постоянно тренировались, а стрелки из аркебуз и арбалетов пристреливали позиции на местности, конный гонец от наших высылаемых вперед разведчиков, доложил, что к нам следуют трое пеших испанцев. К моей большой радости это был мой старый товарищ Кристобаль Гарсиа Сармьенто и с ним двое бывших матросов с моего старого корабля. Прошедшие годы не слишком сурово обошлись с моим компаньоном, все также родная суховатая, но сильная фигура, только в волосах прибавилось седины, а на теле и лице боевых шрамов. Мы крепко обнялись с ним после долгой разлуки.
Я в тебе не сомневался! обрадовано сказал я, похлопывая старого моряка по плечу.
Сеньор, шутит, как я мог игнорировать его приказ- мудро ответил Кристобаль, поблескивая темными глазами.
Еще один повод для радости был тот, что вместе с Кристобалем прибыла и моя боевая собака Стрелка, большая черно-коричневая борзая, все в том же, уже порядком потрепанном кожаном нагруднике и ошейнике с гвоздями. Собака меня сразу узнала и стала визжать от радости и ластится.
Молодец, хорошая девочка- приговаривал я, поглаживая Стрелку по голове.
Этим вечером я долго просидел у костра, слушая рассказы Кристобаля о завоевании империи ацтеков, Стрелка лежала рядом, и в ее глазах отражались пляшущие языки пламени.
ГЛАВА 6
Два последующих дня мы посвятили укреплению своих позиций. Вильгельм (за время пребывания в этой местности лицо этого блондина приобрело цвет сырого мяса) выбрал местечко в километрах 15 от Техутлы, это приблизительно полдня пути. Представьте себе черное лавовое поле по которому проходит тропа, с одной стороны поле заканчивается неглубоким оврагом, поросшим скудной пустынной растительностью, к счастью для нас там колючка на колючке, а с другой упирается в невысокие скальные выступы. В ширину где-то 250 шагов (или 150 метров), как раз, если расположить свое европейское войско в одну линию, то получится тоненькая цепочка солдат, которую можно легко прорвать в любом месте. Да, тут не Фермопильское ущелье.
Конечно, и овраг и скалы при желании тоже можно преодолеть, но кто туда полезет, если имеется хорошая дорога. Но, в одну линию здесь никто не воюет, бесполезно. Так что на флангах мы поставим по сотне индейских стрелков. Они вояки еще те, их разгонит пяток испанцев, поэтому фланги будут наиболее укреплены инженерными сооружениями. Траншея по колено, за ней вал сантиметров 30, на вал накидываем засеку из колючих кустарников и срубленных кактусов, получается препятствие высотой где-то в 1,1 метра. На вид эти ветки легко откинуть в сторону, но кое- где они связаны веревками из волокон агавы между собой, а сами ветки так сцепились колючками, что потащится все сразу и нужно быть былинным Гераклом, чтобы все это сдвинуть с места. Но грозными эти препятствия не выглядят, так обычные палисады, которые здесь строят для защиты стрелков.
Итак, 60 метров мы заполнили. Далее с юга будут располагаться 31 пикинер, под командованием Вильгельма Бока, они же будут прикрывать батарею из трех фальконетов. Батарею обслуживают шесть человек плюс к ним придано 30 индейцев помощников. Под каждый фальконет подсыпан утрамбованный постамент из грунта сантиметров 20 высотой, на которых расположены лафеты из обтесанных камней из вулканического туфа. Поверх них лежит деревянная колода, притащенная нами с побережья. Все фальконеты пристреляны на местности. Колючий барьер, защищающей этих воинов, менее высок и высотой не более 90 сантиметров. Более того, из 25 метров фронта там почти десять зияют пустотой, приглашая солдат Кортеса атаковать. Там только канавка и небольшой насыпной вал. Но около 70 индейцев будут готовы быстро поставить рогатки и накидать туда колючих ветвей в последний момент. Кучи с заранее приготовленным материалом, свезенным со всей округи, стоят уже рядом. Севернее 15 метров фронта будут держать арбалетчики капитана Бертольда Шварца, числом 26 человек. Их защищает колючий барьер высотой 90 сантиметров, и полтора десятка индейцев придано им для услуг, воды принести или стрелы подать.
По центру, где проходит дорога, я поставлю своих лучших солдат 40 пикинеров под командованием Герхарда фон Розенберга. К ним же в первые ряды пошли и 40 испанцев из Веракруса. Фронт у них более 30 метров, из которых почти временно будут 10 метров открыты. Они же будут прикрывать расположенную еще севернее батарею из 4 фальконетов, там восемь человек обслуги и 35 вспомогательных индейцев. Восемьдесят краснокожих в центре на подхвате, чтобы завалить брешь в обороне колючками. Только тут по дороге находится удобное место для атаки кавалерии, поэтому в последний момент эта дорога будет щедро посыпана самодельным железным колючим "чесноком" для лошадей.
Оставшиеся двадцать метров занимают мои 20 русских стрелков из аркебуз и два десятка молодых испанцев, вооруженных пиками. На испанских пикенеров надежда слабая, поэтому брешь в стандартном барьере там всего будет 5 метров. К бреши приставим 30 индейцев. Я и Кристобаль будем рядом с аркебузерами, к ним же будет выделено два помощника с зажженными фитилями. Один из них, Альваро Боканегро, заодно будет и подавать сигналы горном, выяснилось, что он неплохо умеет играть соответствующие мелодии. Два человека у меня по прежнему болеют, но два матроса прибывших вместе с Кристобалем их заменяют, один у помощников мушкетеров, и один в строю испанских пикинеров. Как я уже говорил колючий барьер не выглядит непреодолимым, он невысокий, хороший всадник может рискнуть послать своего коня его перескочить, в препятствии зияют три широкие бреши, а войско расположившиеся за ним выглядит крайне сиротским, кое-где два жиденьких ряда, где три, так что от желающих атаковать отбоя не будет, тем более, что свои фальконеты я перед боем замаскирую. Ах, да еще стрелки индейцы у меня будут стрелять горящими стрелами, так что к ним еще два десятка помощников разжигать костры. Итого вспомогательных туземцев мне понадобиться 200 стрелков и 300 рабочих. Кажется все.