Извини, Сережа, сам нарвался.
Поднялась и, взяв под руку Катю, ушла в класс. На урок Гавриков не пришел. Ребята поглядывали на меня с недоумением. Никаких угроз не последовало. Связываться с девочкой всерьез ниже пацанского достоинства. В тот день мы из школы шли вместе с Катей. Я проводила ее до дому в частном секторе. Ее бабушка жила в двух комнатах старого барака.
И что тебе в городе не училось? спросила я.
У мамы свои дела. Смолкина, это мамина фамилия. Папа у меня болгарин. Они приезжали на судостроительный завод учиться, а потом строить и принимать корабли. Познакомились с мамой. Все было хорошо. Я родилась. У папы фамилия Темов. И он назвал меня Иванкой. И сейчас так зовет, когда письма пишет. Но мама записала Катей. Так что по папе я болгарка Иванка Темова. А сейчас у мамы работа.
Да ладно, работа. Личная жизнь, наверное?
Да. И это тоже. Решили, что я пока у бабушки поживу. Там в общаге живем, прописка временная. А когда квартиру дадут, то я сразу перееду. Ты зайдешь в гости? У меня своя комната.
Спасибо, Катя. Мне еще придумать надо, что на обед. Лучше погуляем потом вместе.
Дома я не стала готовить, а уселась на пол. Взгляд замер в одной точке. Погружения не было. Откинулась на постеленном одеяле на спину. Вдох, выдох. Расслабление пришло с превеликим трудом. А погружение в себя уперлось в то красно-темное, что вылезло в школе. Еще усилие, и я увидела, что это очень неправильный поступок. По тому пути нельзя идти. Он тупиковый во всех смыслах. А для меня особенно опасный, потому что ведет назад. Расстроилась. Но все живы. Ошибки неизбежны. Через час повторила погружение и увидела решения.
На следующий день я подошла после первого урока к Гаврикову:
Давай отойдем на пару слов.
Гаврила напрягся, но пошел за мной к окну.
Сергей, я вчера плохо сделала. Прости меня, пожалуйста.
Гавриков засуетился, как на уроке, когда не знаешь задачи. Растерянный кивок в ответ.
Мы, девочки, сейчас наиболее беззащитны. Таких мышц, как у вас, я поглядела на его плечи, у нас нет, и никогда не будет. Драться мы не умеем, вот и случаются косяки. Это на отчаянии. Если хочешь, можешь всегда называть меня Макакой. Я не буду обижаться.
Я наклонила голову и пошла в класс.
Маша, Гавриков стоял на месте, ладно, все нормально. Если кто полезет, скажи. Уж лучше я сам.
Он усмехнулся на последних словах, прикрывая смущение.
Я на мгновение развернулась, посмотрев в глаза:
Спасибо, Сережа.
После уроков я пошла в спортзал. Дома собрала форму. Кроссовок не было, нашлись кеды. Синий шерстяной спортивный костюм на все случаи жизни. Взяла трико от него. Оно в обтяжку. Лифчики я не люблю. Попросила маму сшить топик. Ткань мы искали вместе, но привез ее дядя Вася. Белая хлопковая, плотная, но приятная к телу. Для зимы пойдет. Я заказала пару простых и один с коротким рукавом в три четверти. Мама долго копалась в выкройках и журналах. Потом кроила и примеряла. Дедова швейная машинка Зингер тарахтела несколько вечеров. Вшили молнии. Получилось облегающе, но удобно. Майки у меня однотонные, белые, большей частью. А еще я нашла лыжную трикотажную шапку с бамбошкой. Красный, почти рыжий цвет, а белую бамбошку отрезала.
Сегодня я хочу опробовать форму. В зале никого. Олимпийка от костюма тоже с собой, но заниматься буду в майке. Высокие потолки, подвешенный канат, в углу спортивный козел. Раздевалка закрыта, поэтому переодеваюсь в уголке. Топик с рукавами на мне. Скинула платье. Это рисковый момент. Быстро надела майку и трико. Потом кеды. Ушам холодно. И шапку надела. Воздух в спортивных залах особенный, пахнет преодолением. И себя чувствуешь на тон выше. Пробежка по кругу. Что-то далекое и забытое в этом. Ускорения. Махи руками. Гантели есть разные, по одному, по три и по пять килограмм. Мне тяжелые не нужны. Намечаю движения, количество подходов и начинаю работать. Много повторений с маленькими весами. Тело просит динамики. Попрыгав, беру по пять кило и ложусь на скамью. Она холодная, но мне жарко. Свожу и развожу руки.
Ух ты, кто это у нас, раздается от входа. Приподнимаю голову и вижу четырех парней с сумками. Ложусь и продолжаю подход. Они уже из раздевалки, значит, есть ключ. Подходят, не зная, как себя вести.
Привет, ребята. Я уже заканчиваю. Сейчас немного поприседаю и все.
Да занимайся, говорит высокий светловолосый парень с вытянутым лицом и прыщиками на лбу, оглядываясь на остальных.
Я встаю со скамьи и беру гриф. В сторонке расставляю ноги чуть шире плеч, гриф на плечах. Аккуратно, пробую присесть. Не глубоко. Не до конца. Один подход для первого раза достаточно. Обязательно надо потом в такой позе посидеть на время. Статическая нагрузка тоже нужна. Кладу гриф. Парни пока разминаются. Домой идти недалеко, можно и в трико, обратно переодеваться не буду.
Извините, ребята. А можете отвернуться на секунду?
Повернувшись спиной, скидываю майку и надеваю олимпийку. Замечаю остаток взгляда в район обнаженного еще секунду назад живота.
Вы не возражаете, если я сюда похожу? застегиваю молнию олимпийки до конца. Откликается темноволосый, с кряжистой фигурой и носом картошкой:
Ходи, нам твои гантели не нужны, а тебенаши.
Тебя как звать, прищуривается высокий.
Маша Макарова, я из восьмого класса.
А меня Влад.
Темный оказался Мишей. Другие, с обветренными лицами, из соседней с поселком деревни Елизарово, Андрей и Олег.
Пока, ребята.
Приятная усталость разилась по телу. Небо очистилось, к морозу.
Макарова! раздался крик от крыльца. На ступенях в одной кофте стояла классная.
Еле догнала. Думала, уж домой к вам зайти придется. Передай маме, звонили из больницы. Пусть зайдет за направлением. Тебе нужно пройти психиатра.
Глава 5
- Ну и съездим, мама вечером рассказывала, как ходила за направлением, подумаешь, психиатр. У тебя все нормально. Учеба идет. К тому же, как мне в больнице сказали, это внеплановое обследование. Всех детей после тяжелых болезней смотрят. Мало ли, помощь какая нужна. К тому же не сейчас прямо.
Съездим. Только перед решим, что говорить. Не люблю я их.
В дверь коротко позвонили. Свои так обычно звонят, чтобы не будоражить. И точно, за дверью стоял дядя Вася:
Вечер добрый, девушки.
Проходи, Василий, не пускай холод, пригласила мама.
Да я так, отметиться. Просили в курсе держать про Пашу. Ну, Павел Сергеевич, напомнил он, которого Маша от тоски спасала. Так он в город переехал. Вот только что.
Что говорил? мне важна реакция пациента.
Говорит, глянул я на все, Василий, новыми глазами. Да и вижу, права девчонка. Все вокруг свою жизнь живут, а я нет. Яих жизнь проживаю, дядя Вася сделал значительную паузу, никого он не спрашивал. Поехал в город, согласился на должность и повышение. Вроде как заместителем в ОРС. Сразу пока комнату в общаге дали. Это на месяц. А там квартиру пообещали. И доволен донельзя. Жена сначала в скандал. А он ей, ты, мол, моя жена, а не я твоя. Не хочешь, оставайся. Неволить не буду. Та сразу смекнула, что так одна и останется. Такого мужика враз бабы оприходуют. Язык засунула, куда подальше. И в общаге они вдвоем теперь. Романтика и медовый месяц. Тебя уж благодарят оба. Да не просто.
Тут дядя Вася подмигнул, открыл дверь на площадку. На картофельном сундуке за дверью я разглядела мешок. Грациозного движения фокусника у Василия не получилось, мешок тяжелый. Но за порог он его поставил:
Вот, вообщем. Про деньги говорить не стали. Еда нужнее.
Мама перевела взгляд на меня:
Ну, не знаю.
Спасибо, дядя Вася, перехватила я инициативу, а тащи его на кухню, раз там еда. А Павлу Сергеевичу передавай наилучшие пожелания.
Вот молодец, девчонка, прокряхтел тот, затаскивая мешок.
Там оказалась трехлитровая латунная банка сгущенки, десять больших килограммовых банок тушенки, килограмма два соленого сала. Четыре палки салями. Пакет на пару килограмм конфет «Белочка» и десять плиток шоколада «Гвардейский».
Вот, точно, с какого-то резерва, сказала мама, правильно ли все это?
Правильно-правильно. Ставь чай, есть, с чем попить. Будешь с нами, дядя Вася?
Нет, пойду. Мне еще песню новую разучить надо. Да, забыл еще. Тут дом престарелых сгорел, не слыхали? В Бурмакино. Со всеми стариками. Ужас. Мне участковый рассказал. У вас там никого?
Нет. Никого, ответила мама, это же пока слухи.
Я выросла на целых три сантиметра. Животик подтянулся. Подбородок заострился. Грудь прибавила совсем немного, но теперь ее видно хоть как-то. Мне нужна новая одежда. Поездку к психиатру решили совместить с походом по магазинам. У мамы отложены деньги сто рублей, еще пятьдесят заняли у бабули. На зимнюю курточку и простые сапожки хватит. Про нашу поездку прознал дядя Вася. Вечером зашел и принес номер Павла Сергеевича. Он жену тоже пристроил куда-то. Обещали помочь с покупкой.
Зимние трудовые будни города. Черный лед по обочинам дорог. Неспешно пыхтящие по снежной каше машины.
Психиатр принимал в третьей детской больнице. Отсидев небольшую очередь, я зашла. Мама осталась в коридоре. Мы так условились и обговорили все возможные вопросы и ответы. Но заготовки не понадобились. С порога я почуяла чужое и опасное. Врач был невысоким лысым кругленьким толстячком в круглых очках. Пухлые руки сложены на груди. Постоянная полуулыбка сопровождает речь.
Здравствуй, Маша, сейчас посмотрим, что у тебя, он нагнулся к карте. Но я увидела, что он не смотрит, а погружен в себя. Откинувшись на стуле, я тут же раздула защитурадужный кокон, а потом посмотрела на врача. Он собирал яркий ком перед собой. Ком вытянулся крутящимся веретеном в сторону моего лба. Я была готова. Пропустила его мимо и оставила висеть. Доктор озадачился:
Ничего особенного не пишут. Сейчас сам гляну, он поднялся и подошел вплотную. Поднял блестящую железку:
Смотри-ка сюда. Только глаз не отводи. Посмотрим реакцию зрачка.
Я поместила взгляд на железку, а внутренний взор отвела в сторону. Веретено в упор пыталось войти. Возник образ действий и знака. Веретено направила в стену, а у основания его, на уровне груди врача, представила увиденный знак. Видимый во всех деталях он повис и тут же прилип к телу. Врач икнул и пошел на место. Посидев с минуту, достал стакан и выпил воды из графина, который оказался за стопкой бумаг.
А как у меня реакция зрачков? Вы увидели что-то плохое? я старалась, чтобы улыбка была милой и напуганной.
Нормальная реакция, неспешно пробормотал он, давай поговорим. Как память, восстановилась?
Да.
Но не сразу?
Не сразу. А как в школу пошла, так совсем все хорошо и стало.
А с одноклассниками как?
Все нормально. Есть подружка.
А учеба?
Пока без сложностей.
Хорошо. Позови маму, а сама в коридоре посиди.
Я вышла, пригласила маму. Мы кивнули друг дружке. Я мысленно поместила ей на лоб запрещающий знак. Он быстро истощится, но на полчаса его хватит. Мамы не было минут двадцать. Вышла она покрасневшая и напряженная. Выйдя из больницы, я спросила:
Не томи, рассказывай.
Такой дотошный попался. Все в глаза заглядывает и так, и этак. Всю вымотал. Про тебя расспрашивал. Какие изменения в поведении, да нет ли ничего необычного. Пришлось врать человеку! А может, он прав? Может, действительно есть заболевание? Говорит, такие больные все настойчиво отрицают. Я уж сомневаться стала. Да, думаю, как договорились, так и надо до конца стоять.
Молодец мама! выдохнула я, а ты действительно думаешь, что они лучше знают, как надо?
Но они же врачи.
Это понятно. Уточню, как лучше мне, а не им? Не много ли берут на себя, решая такое? И ты засомневалась? На счет болезни.
Если засомневалась, то тебе ничего не говорила бы. Что, я не понимаю что ли? В семью нельзя власть пихать. Никакую. И врачебную тоже. Короче, нет никаких особых изменений. Стала посмелее и даже подралась в школе. Это он из меня вытянул. Не могла удержать. Но это и так выяснить можно. В школе не утаят, если позвонит.
Ну и правильно. Думаю, ничего страшного. Пошли звонить продавщице.
Телефон оказался Светланы Александровны, заведующей секцией одежды в Универмаге. Ее предупредили, она нас ждала в своем кабинете на втором этаже Универмага. Мы подошли, и продавщица, оглядывая нас, шмыгнула в подсобку. Через минуту появилась статная женщина с тугим пучком крашеных волос.
Здравствуйте, это вы от Павла Сергеевича? и, не дожидаясь ответа, махнула рукой, пойдемте со мной.
Кабинет завешен вымпелами и картинками, по углам стоят коробки и стулья со свертками. Нас усадили на свободные места.
Мне сказали, курточка нужна и обувь.
Да, ответила мама, поглядывая на меня.
Меня поставили, заставили снять верхнюю одежду и разуться. Пришла еще одна тетя, старший продавец. Осмотрела со всех сторон. Переглянулись с заведующей.
На вас есть румынская курточка. Очень хорошая, но не совсем зимняя. Демисезонная, выдала тетя, пятьдесят рублей. И есть японская за восемьдесят.
Мне понравилась румынская. Она была темно-красная, у белым искусственным мехом на капюшоне. Сапожки принесли польские, за семьдесят рублей. Все подошло прекрасно.
Еще могу предложить кроссовки «Томмис». Тридцать рублей.
Мы посоветовались с мамой и решили все же взять, хотя это были совсем последние деньги. Осталось только на обратные проезд и обед. Кроссовки чуть велики, зато можно летом в них форсить. Мама расплатилась. Заведующая отозвала ее в сторону. Недолго они переговорили и позвали меня.
Маша, тут Светлана Александровна просит помочь.
Машенька, мне тут рассказали. Не знаю, куда еще обращаться. Муж у меня болеет сильно. Рак у него. Не могла бы ты его посмотреть?
Так его на операцию надо. И далее лечить.
Неоперабельный уже. Химию не переносит. Он сам врач. Кандидат наук. Сам все понимает. Уже смирился. Я уговорю. Посмотришь?
Хорошо. Завтра сможет приехать?
Сможет. Сын на машине привезет. Ты, если что надо, скажи.
Я буду ждать его завтра.
В школе девчонки шушукались на первых уроках, поглядывая на меня. После второго урока Наташа Перфилова с подружками подошла:
Как дела, Маша? Тебя к психиатру вызывали из-за Гаврилы?
Нет, конечно. Где психиатр, а где Гаврила. Это всех осматривают, кто тяжело болел с потерей сознания и прочее. Да и что там смотреть, заключение написал в карте «психических заболеваний не имеет» да отпустил.
После слова «всех» девочки расслабились и даже как-то разочарованно.
Ну ладно, а нас ты вспомнила?
Да, всех вспомнила. Может, не все подробности. Так все и мало кто помнит, я успела узнать, как зовут всех ребят и с большинством познакомиться.
На перемене мальчишки бегали, играли в чурни. Мы с Катей стояли у окошка:
Вот скажи, Маша, чего мальчишки такие дураки?
Да не дураки. Интересы у них совсем другие. Это нам важно, кто на кого смотрит, кто кому нравится. А им до этого еще не просто долго, а бесконечно, я смотрела и чувствовала в ребятах то, что мне не хватает. Неуемная энергия, бросаемая в пустую, и безрассудство. Как молодые щенки, которые не понимают границ, но милы и привлекательны. Парни еще нескладные. Модное словоакселераты. Перерастают пап и мам. В движениях зарождающаяся недоступная физическая мощь. И это притягивает. Как и глупые хулиганские поступки, потому что это поступки, это проявление энергии.
А как они увидят, кто кому нравится? разочаровалась Катя, если так и дальше будет.
А это уже задача для девочек, смеюсь я.
Так нечестно.
Очень честно. Тебе кто-то нравится?
Вот еще. Нужны они очень, Катя поднимает нос.
Мы идем вместе после уроков. У нашего дома стоит серая «Волга». Меня уже ждут. Мы прощаемся с Катей. В машине двое. На пассажирском сидении рядом с водителем пожилой солидный дядя с посеревшим лицом. Видно, что ему плохо, и он держится. Я подхожу к водительской двери, ее открывают:
Здравствуйте. Вас Светлана Александровна прислала?
Здравствуйте, а выМаша? водитель выходит. Парень высокий, в дубленке и джинсах, но ботинки осенние. Смотрит оценивающе и со смешинкой.
Именно так, молодой человек. МыМаша, подпускаю смешинку тоже.
Пассажир открывает дверь и выходит. Кивает и тихо здоровается. Одновременно осматривается по сторонам.