Пойдемте в дом, приглашаю их.
В прихожей троим тесно. Вешаем одежду и проходим в большую комнату.
Я нужен? спрашивает молодой.
Вы всегда нужны. Только скажите, как вас звать.
Ой, что-то мы не представились. Все сумбурно, растерялись, он улыбается, это Дмитрий Семенович, мой папа. А я Олег Дмитриевич. Можно Олег. Быть дядей пока не хочу.
Хорошо, Олег. Вы посидите на кухне, пожалуйста. А мы с папой поговорим.
Олег ушел. Слышно, как скрипнул деревянный желтый стул. Я села напротив Дмитрия Семеновича.
Если честно, то какой-то сюрреализм, начал папа Олега, я не понимаю, что здесь делаю. Согласился поехать только из любопытства. Света говорила, что я врач. И я все про себя знаю и понимаю. Но научный интерес, очевидно, останется до последнего вдоха. Что мне сделать? Будет осмотр? Можете рассказать, в чем заключается помощь? Поймите, это не от недоверия. Мне, правда, интересно.
Но недоверие есть. Вы же рассчитываете разочароваться. И вам заранее неудобно, что будете плохо думать о незнакомых людях.
Да вы психолог! умные глаза несколько на выкате. Высокий лоб собрался складочками под ежиком седых волос.
Тут особых способностей не надо.
А где надо?
Что определяет лечение? отвечаю вопросом.
Это зависит от диагноза. Если он есть. Если не ясен, то лечат признаки. Симптомы.
А диагноз от чего зависит?
Тут общая картина. И клиника, и данные обследований, анамнез.
А картина этой клиники. И обследований. И анамнез. Они от чего зависят?
Ну, клинику надо правильно увидеть и оценить. Анамнез, историю заболевания, правильно собрать. Данные обследований, здесь качество аппаратуры, но и правильно интерпретировать важно.
А увидеть клинику и собрать анамнез, это от чего зависит?
От опыта и искусства врача. От того, насколько он увидит признаки болезни. Пропедевтика, слыхали такое слово?
Нет, не слыхала. И что же это?
Искусство опросить и осмотреть больного. Сейчас уже многое упускается. Считают, что УЗИ и рентген точнее. В Америке ядерно-магнитный резонанс вовсю используют. А раньше некоторые врачи по запаху определяли болезнь. По изменениям кожи, по тончайшим признакам. Всего больного ощупывали, осматривали, слушали.
Ну, а это искусство от чего зависит?
Здесь уже от индивидуальных особенностей. Один лучше слышит, другой лучше видит.
То есть, аппаратура все эти способности атрофирует?
Верно. И это обидно. Потому что клиническое мышление страдает. Начинают надеяться только на технику.
А если не было бы никакой техники?
Тогда все зависит только от особенностей конкретного врача. Хм, интересный разговор у нас получается.
Лечение зависит от диагноза, диагноз от диагностики, а диагностика от способа получения информации. Так? Один видит оттенки кожи и может по ней определить состояние органов внутри. Другой слышит на расстоянии оттенки дыхания. Третий имеет тонкий нюх и различает болезни по запаху. Четвертый обладает чувствительными пальцами и чувствует все нарушения, потрогав просто руками. Получаем разные системы определения болячек.
Если логически развивать тему личных особенностей, то так. Но есть же своя специфика. Что-то по запаху, печень, например. Если позвоночник, то руками.
Согласна. А если идти от наличия особенностей к лечению?
Вполне может быть. Касьян на Украине, говорят, так и лечит. Чувствует, какой позвонок не на месте. Потом своей ручищей хлоп, и все. Результаты блестящие, очередь каждый день. Очень интересная мысль! Ради ее только можно приехать. Получается, что школа лечения определяется способом восприятия. Сначала надо научиться видеть, слышать, чувствовать, и до такой степени, что будешь понимать, как лечить. Я видел, как живот правят на той же Украине. Руками нащупал напряжение и тут же его убирает. Увидел, что орган повернут или опущена почка и тут же поднимает.
Вот. И вы не будете спорить, что такая чувствительность может быть от природы или ее можно развивать?
Конечно, Дмитрий Семенович задумался, милая Маша, вы очень умная девочка, но все это хорошо, когда своевременно. К сожалению, время для воздействия тоже нужно. А его нет. Тогда приходиться вырезать. Но бывает так, что и вырезать уже поздно.
Да. Так бывает. Но бороться надо до конца. Я вас посмотрю, как я это делаю.
Посмотрю, это значит визуальная диагностика, улыбается он
Я уложила его на диван. Собралась и настроилась. В области живота, под левыми ребрами черный осьминог распускал щупальца, черные воронки на нем сосали силы, откуда могли. Я попробовала потянуть его, он вытянул воронку в мою сторону. Мысленный запрос повис без ответа. Я напряглась, силясь узнать, что сделать. Опустилась коричневая пелена: «Нельзя. Запрет. Не трогай. Запрет нельзя нарушать». «Почему?»мой посыл был возмущенный и сильный. Ответа не было, но было дуновение, что он возможен при больших усилиях.
Я потерла лицо руками.
Сейчас вам ничего не скажу. Совсем ничего. Мне нужно время. Оставьте телефон. Как только будет, что сказать, я позвоню.
Хорошо, Маша, Дмитрий Сергеевич поднялся, чуть улыбаясь, с вами очень интересно. Теперь есть интрига, что же вы мне скажете.
Мне и самой интересно. Особенно, что за это надо заплатить. Вышел сын:
Есть какая-то возможность?
Я сказала уже вашему папе. Для понимания увиденного нужно время. Я позвоню от бабы Лиды.
Олег записал ее телефон. Они ушли.
Мама вечером спросила:
Приезжали?
Приезжали. Сразу ничего не получилось. Я их отправила домой.
Так лучше. Не надо за такое браться. Нельзя надежду пустую давать.
Мне надо в себе разобраться. И я завтра кушать не буду. Не уговаривай меня. Ладно?
А когда будешь?
Как только, так сразу.
Ты же растешь. Как без питания?
Мама! Ты уже начала меня уговаривать. Не беспокойся, не помру.
* * *
Максим Иванович верил, что служит и принадлежит высшей силе. Эта уверенность в правоте передавалась любым собеседникам и распространялась на все дела. Получить помощника можно же под любым флагом. Истинную картину исполнителям знать необязательно. Если человек хочет быть избранным, надо дать такую возможность. Много путей: от секретного агента до адептов тайных обществ. Есть круг приближенных, но и они знают только то, что нужно. Пришедший был как раз из такого круга.
Я хочу еще раз услышать лично от вас результаты проверки, Максим Иванович разглядывал круглого человечка в круглых очках, может, есть сомнения в каких-нибудь случаях?
Сомнения могут быть даже в самом себе. К сожалению, я вынужден повториться. Мне не удалось получить сколь-нибудь веских объективных доказательств смены личности ни у одного из обследуемых.
А субъективных?
Есть категория пациентов, которые не поддались гипнозу, но это не является основанием для выводов.
И все без динамики?
Есть три студента, которые взяли академический отпуск для правки здоровья после нейроинфекций. У десятка школьников развился психопатический синдром после черепно-мозговых травм и инфекций. Например, развязанное поведение и драки в школе, даже у девочек. У нескольких человек дебютировала шизофрения. У одной девочки прямо в поезде, когда они с мамой ехали в Ленинград на каникулы к родственникам. Один рабочий после клинической смерти заинтересовался иконописью и теперь уехал послушником в монастырь. У остальных признаки болезни или иных перемен были и раньше, но при стрессовой ситуации декомпенсировались и при лечении ушли в ремиссию.
Хорошо. Вы нужны на более высоком посту. Готовьтесь к должности главного врача Областной психиатрической больницы, Максим Иванович кивком показал, что разговор окончен, и позовите Старшего.
Из коридора зашел полный мужчина с красным лицом. Черные усы топорщились.
Садись. Горячая акция прошла удачно. Втемную, конечно. Как говорит Великий, времена аутодафе могут вернуться, если мы будем хороши. А сейчас доведу указания.
Слушаю внимательно, усатый пыхтел.
Чтобы провести воплощения, нужна подготовка. Подготовка тел. Нужно поощрять любые потуги народа ко всему потустороннему. Чем дальше полезут, тем лучше. А мы им поможем. Найдутся слабые души, которые можно заменить.
Так это каждый из себя мага будет строить.
Вот и пусть строят. Мелочь вербовать и использовать. Дельных поднимать и объяснять политику. Есть шанс, что нужные нам тоже попытаются маскироваться под особенных. Там мы их и вычислим. А там будет все интересно, заведующий библиотекой прикрыл глаза и сложил ладони.
И наша задача?
Наша задача, как всегда, учет и контроль. И, да. По всем выявленным случаям пошлите независимую проверку. Клиника клиникой, но пусть опросят соседей или коллег, ну вы поняли.
* * *
Я голодаю. Есть хочется, когда одна. Когда делами занимаешься, не думаешь о еде. Надо пережить первый день, потом будет легче. После школы погуляла и решила сходить в зал. Движения нужны. Мальчишки уже заканчивали заниматься. Есть окошечко перед приходом школьных красавиц на аэробику. Мне сегодня много не надо.
Привет, ребята! у меня тоже есть теперь ключ от раздевалки, девчоночьей.
Привет, малая, что-то поздно сегодня, Влад покровительственно кивает.
Нарезаю круги по залу, машу руками и прыгаю. Разминка должна быть. Пара подходов. Немного приседаний. За огромными окнами, закрытыми сеткой, темнеет. Но зима отступает. Не за горами весенние каникулы. Ребята ушли. В раздевалку проходят первые девчонки. Я их слышу. На сегодня хватит, пойду домой. Девушки в раздевалке смеются меж собой. Пока тихонько переодеваюсь, ко мне подходит плотная девушка с торчащими волосами:
Привет. ТыМаша? над глазами зеленые тени. Боевая раскраска.
Я Маша. Привет.
Ты вместе с мальчишками занимаешься? развивает тему.
На мальчишек стараюсь не попадать. Одна занимаюсь. Но, бывает, пересекаемся, гашу интерес.
Ты же в восьмом классе?
Да.
Вот молодежь самостоятельная пошла. Девушки смеются. Накидываю курточку и выхожу, но замечаю, что обновку успевают оценить.
На крыльце желтый круг от фонаря. А за кругом синеватая тьма. Но к ней глаза быстро привыкают. Темная фигура в серой шапке шагнула мне наперерез.
Глава 6
Обычно я чувствую угрозу или напряжение. Но тут плохого не было. Просто страшно от неожиданности.
Маша, ты закончила?
Миша! Так до инфаркта доведешь. Закончила. А вы же давно ушли. Ты чего? вижу, как он мнется.
Маша, можно я тебя провожу? в темноте глаза, лицо его плохо видно, но эмоции слышно прям физически. И что я должна ответить? Отказать? Кто мне нравится, я пока не задумывалась. Влад привлекает своей активностью, уверенностью. Высокий, качается. Это он для ребят достал самиздат Вайдера, как надо заниматься. А Миша молчаливый, делает свое и тихо уходит. Но крепкий, коренастый. Ребята его уважают. Учится в девятом классе.
Проводи.
Давай сумку.
Молча протягиваю, улыбаясь про себя. Сейчасдевушки с аэробики видели бы.
А ты по какой-то системе занимаешься? ищет Миша тему для разговора, просто смотрю, веса у тебя маленькие. Культуризмом не назовешь.
Да, такая система. Что там в ваших секретных бумагах написано? Есть веса для массы, есть для массы и силы, а есть для рельефа и выносливости. Я же девушка. Мне масса не нужна, а изящность и грация. Это только долгой работой достигается.
Все-таки не привычно, что девушка в качалке. Все на аэробику ходят.
У меня своя аэробика. Я еще дома занимаюсь. А здесь удобнее, на рабочий лад хорошо настраиваться.
Слушай, тут слух такой. Ты там шаманишь чего-то. Вроде ведьмы. Извини, давно хотел спросить.
Ничего не шаманю. И совсем не ведьма. У меня сейчас подростковый период. Проявляю себя, как могу. И так, чтобы интересно было.
Все равно ты как-то по-другому держишься. Не как другие.
По-другому, это естественно. Ничего из себя не накручиваю. И другие такие девушки есть, моя подружка, например. Другие себя стесняются, а я не боюсь быть такой, какая есть. Вот и весь секрет.
Мы стояли под фонарем у моего дома. Я забрала сумку:
Пока.
Пока, Миша не ушел, пока я не скрылась в подъезде.
Вечер прошел в бурных мыслях о приключении. Даже почти решила, что при таких событиях голодание не уместно. Да еще и мама с намеками и соблазнами. Но взяла себя в руки. По факту весь этот мысленный сумбур просто не дает мне возможности собраться. Лишь перед сном пришла в себя. Надо удержаться в одном направлении. Попробуй так сделать, когда каждая клеточка орет, что это самое главное в жизни, что срочно надо бросать все силы на отношения. Но мне удалось.
На второй день легче голод переносить. Мысли в порядок пришли. Относительно, но я могу сосредоточиться. После школы я проводила Катю. Нужно найти укромное место, да где же его зимой отыщешь. Вернулась к дому. У нас есть маленький, на четыре сотки огородик. Мы его забросили. Очень часто воруют урожай. Но мама рассказывала, что летом мы вытаскиваем матрасы и загораем. Там есть кусты смородины, ягоды тоже успеваем обобрать. За огородом маленький пруд, который промерзает до дна. Он окружен холмами вкопанных овощехранилищ. Среди них есть и наше, которым мы тоже не пользуемся. Я направилась туда. Там точно никого не будет. Оставляя глубокие ямы, пробралась до огорода. Хорошо, что калитка оказалась приоткрытой. Еще двадцать метров по колено в зернистом снегу с твердой корочкой, и я на проплешине пруда. Огляделась. На самой середине пруда снег принял меня с раскинутыми руками и ногами. Я замерла, и воздух, и вороны, и время. Внутри вызвала образ пожилого врача с раком желудка. Вопрос «почему?» повис и потянулся вверх. Как ледяная лавина, меня ударили образы. Я не шевелилась ни телом, ни мыслью, боясь пропустить что-нибудь. И они заполняли меня, насколько я могла принять и вместить.
«Не все по своей воле. Совсем не все. Для многих случаев нужно разрешение, своего рода лицензия. Нарушать, делать вопрекихуже для всех. Болезни и испытания не просто так. У них свои внутренние причины и свои цели. Если человек не понимает, зачем и за что с ним приключилось горе, то оно усиливается. Доходит до критического, потому что за все надо отвечать. Разрешения есть на почти все. На богатство, славу, битвы. И на лечение тоже бывает, особенно, в сложных, судьбоносных случаях. Его надо получить. А больному заслужить, понять ошибку и попытаться исправить. Тогда есть шанс. На Дмитрия Семеновича разрешения нет. Он может попытаться найти ошибку и осознать. Потом определить, зачем ему дальнейшее время жизни. Тогда возможно. Но все зависит от него. И тогда возможно разрешение на помощь».
Я очнулась. Часть знаний еще нужно расшифровать хотя бы для себя. Руки и ноги не спешат двигаться. Подтягиваю к себе. Глубоко дышу. Рука черпает зерна снега и умывает лицо. Сажусь. Дыхание успокаивается. Еще снега в лицо. Не к любым знаниям я готова. Встаю. Еще выбираться домой, но это легче по своим следам.
Не спеша пью горячий чай. Сделала бутерброды из черного хлеба и минтая в томате. Пара банок фрикаделек осталась на ужин, когда мама придет. Когда пришла в себя совсем, пошла звонить к бабе Лиде. Трубку подняли не сразу.
Здравствуйте, Дмитрий Семенович. Это Маша.
Здравствуйте, Маша. Если честно, думал, не позвоните.
Вы можете приехать?
Даже не знаю. Какой смысл? Поговорили мы очень интересно, совсем не ожидал от девочки такой оценки медицины. Но сейчас я себя неважно чувствую. Слабость. Что-то можете сказать по телефону?
Это долго. И не телефонная тема, в ответ слышу молчание, ваш случай нельзя решить за один раз. Требуются и ваши личные движения. Только тогда у меня будет шанс что-то сделать. Но за вас я ничего не решу. Единственное, что могу сказать по телефону, вы должны понять, зачем вам дальше жить.
То есть как, зачем? голос осекся и продолжил с возмущением, Что за вопрос? За жизнь больного я боролся до конца, не спрашивая, как он будет дальше жить и зачем. Разве не так? Это уже личное дело каждого.
Я не врач. Если решите, приезжайте. Только позвоните. Баба Лида передаст. До свидания, Дмитрий Семенович. Я положила трубку, не дожидаясь ответа. Неприятный разговор. И уговаривать здесь нельзя. Право выбора священно.
На следующий день объявили, что мы дружно едем в театр. На спектакль «Гроза» Островского. Едут старшие классы, но и нам будет полезно приобщиться к классике. Тем более с театром договорились. А главное, будет встреча с режиссером. На билеты сдавать по два рубля и срочно. Сдали не все. Мальчишки пошли в отказ, а большая часть девочек, в том числе, и мы с Катей решили ехать. Все-таки театр. Старшим классам обязательно, так как у них «Гроза» в программе.