Глядя на то, как пятеро, казалось бы, увальней, подорвались и стали собирать местных, обозначая фронт работ, сердце возрадовалось. Но и я времени зря не теряла: тут же побежала к Ылшу, вкратце обрисовав создавшуюся ситуацию. Наши тоже не стали стоять в стороне. Тэра с Курушем не стали исключением. Пока ребята поднимали местных, скооперировавшись с братьями Сун, я с Тэрой отправилась оказывать первую помощь раненым. Хорошо, что быстро нашёлся какой-то торговец, пришедший с низовьев реки торговать тканями. Впечатлённый результатом случившейся бойни, от щедрот своих выделил чуть не целый отрез некрашеной ткани для перевязок. И даже взамен ничего не попросил, сам тут же активно включившись в процесс.
Всё кругом завертелось на огромной скорости, как калейдоскоп. Местные, подгоняемые ребятами и впечатлённые мощью пятёрки братьев Сун, даже артачиться не стали, быстро предоставив всё требуемое. Нашлись и жерди, и навес, и чаны для кипячения воды, и работники. Фактически, вся деревенька сейчас жужжала, как растревоженный улей. Работа нашлась всем.
Надо ведь было не только обработать и разместить раненых, но и похоронить погибших, предварительно сняв с них всё самое ценное. И это не цинизм: мёртвым уже всё равно, а живым просто необходимо. В нынешних условиях даже лишний кусок тканиуже невероятное богатство. Но насчёт одежды я сразу распорядилась, чтобы всю собрали и выварили в кипятке, а затем развесили сушиться. Мне тут ещё лишней заразы только не хватает. С раненых же тоже одежду придётся снимать. А потом во что их одеть?
Как-то так закрутилось, что мои резкие покрикивания и требовательный голос стали всеми восприниматься как ценные руководящие наставления. Довольно быстро с удивлением отметила, что практически любое моё распоряжение воспринимается местными чуть ли не как истина в высшей инстанции и расценивается как приказ, требующий немедленного выполнения. Думаю, что, скорее всего, причина этомубратья Сун, что очень внимательно следили за проявлением уважения к моей персоне. Не знаю, может они запугали тут всех местных, а может настолько сильно уважают, что не смеют противиться их воле. Но цепочка "ябратья Сунместные" работала просто безукоризненно. Это касалось даже нашего экипажа и пришлых людей со стороны торговцев и скотоводов.
Я не возгордилась полученным результатом. Сама ведь знаю, что божественности во мненоль целых, хрен десятых. Но сейчас было нужно как можно быстрее ликвидировать последствия бойни и спасать человеческие жизни. Думаю, и местные этим прониклись до мозга костей. Так что почти до самого вечера вся масса народа работала, как единый организм. Одни варили в котлах общеукрепляющие, обезболивающие и дезинфицирующие отвары из трав, которые я насобирала вместе с Тэрой и привезла сюда на катамаране. Другие просто кипятили воду, третьи кашеварили (ну не сидеть же всем голодными), четвёртые носили дрова, поддерживали огонь и всячески помогали по хозяйству. И ещё много-много чего разного. И вся эта масса людей, как ни странно, действовала весьма упорядоченно: каждый занимался своим делом, не мешая другим и внося свою лепту в процесс ликвидации последствий кровавой бойни. Я же делала уже ставшей привычной работу полевого медика: дезинфицировала раны, останавливала кровотечения, делала перевязки. В самых тяжёлых случаях резала и зашивала. Как говорится, глаза боятся, а руки делают. Деваться-то некуда: другого хирурга на ближайшие Ёлки-палки! Да, похоже, на всей матушке-Земле в этом времени больше таких нет. Волей-неволей, но яединственная, кто хоть что-то смыслит в хирургических операциях. Хотя ни разу не хирург. Лишь частенько присутствовала на операциях в качестве ассистентки и принеси-подайки. Вообще, ни один нормальный хирург не возьмёт в ассистентки желторотого неуча-первокурсника. Но я настолько хотела освоить профессию врача, что уже с первых дней учёбы старалась узнать как можно больше полезного и влезть своим неуёмным пятачком везде, где можно и нельзя. Так что анатомичка и хирургическое отделение стали едва ли не основным местом моего проживания. Сергей Александровичодин из самых хороших практикующих хирурговпреподавателей на нашем потоке, часто давал мастер-классы по своему направлению. На операции, проводимые им, допускались даже первокурсники. Но только как безмолвные зрители, стоящие за стеклом. Меня же он, отчего-то, заприметил и всячески благоволил, допуская в качестве ассистентки даже на сложные операции. Естественно, это произошло не сразу, а лишь в конце второго семестра, когда, устроив очень серьёзную проверку моим знаниям, профессор остался доволен и допустил на первую в моей жизни операцию. Конечно же, не оперирующим врачом, а ассистенткой. Зато так я смогла понять многое из того, что из книг узнать практически невозможно. И хоть до хирурга мнекак до Луны пешком, но кое-что в хирургии я уже понимала. По крайней мере, печень от поджелудочной и лёгкое от сердца (ха!) отличить точно смогу.
Насчёт пробела в знаниях о лекарственных травах, которые пыталась привить мне бабушка, я и так уже сильно пожалела. Профессию травницы, фактически, пришлось осваивать методом проб и ошибок, обучаясь как на собственном опыте, так и на знаниях местных травниц.
Хорошо хоть фатальных проблем, вызванных банальным отсутствием верных сведений о зелёных насаждениях, не случилось. Хорош был бы врач, давший больному не то лекарство. Ага, как в том анекдоте:
Доктор, какое лекарство вы дали больному от кашля?
Слабительное.
Действительно помогло: вон, за углом стоиткашлянуть боится.
М-да. Как говорится, и смех, и грех. Быть таким горе-врачом откровенно не хочется.
Но всё когда-нибудь заканчивается. Закончился дурдом и с ранеными: большинство удалось спасти. Была парочка особо тяжких, где я даже при всём желании не смогла бы ничего сделать. Но, тем не менее, сделала всё, что могла в этой ситуации. И даже более. По крайней мере, самый тяжёлыйс проникающим в брюшную полостьещё дышал. Правда, не факт, что выживет. Но оставить его без помощи я не могла. Что только не вытворяла: удалось и дезинфицировать рану, и зашить повреждения, и даже сделать всё это счастье под наркозом (помог опийный мак).
Обратилась к какому-то аналогу шаманских камланий. Пыталась лечить даже наложением рук (хорошо, что не на себя), но раненый угасал. Да и неудивительно: ни физраствора под рукой, ни аппарата для переливания крови, ни антибиотиков, ни даже нормальных хирургических инструментов. Зашивать внутренние повреждения пришлось жилами местных овец, а внешнюю ранусобственным волосом. Естественно, прокипячёнными и продезинфицированными в растворе алоэ. Когда я всё это делала, просто криком кричала и матюкалась, как заправская сапожница. Естественно, мысленно. А то кто бы понял оперирующего хирурга, бьющегося в истерике? Врач, который в безвыходной ситуации позволяет себе упасть духомуже наполовину не врач. Да, всё плохо. Да, не в моих силах больному помочь. Но ни в коем случае нельзя опускать руки и предаваться меланхолии. Пусть даже весь мир против тебя!
Ты. Просто. Не. Имеешь. Права. Сдаваться!
Именно от тебя зависит жизнь всех этих ребят. Возможно, кто-то из них сегодня умрёт. Но ты будешь знать, что сделала всё, что только было в твоих силах. И даже немного больше. То, что тебя могут осудить сами людиодно. Главное, чтобы осталась уверенность: не твоя вина в случившемся. И это главное.
Когда погасли костры и народ разошёлсякто по домам, кто по шатрам, а кто и не собирался ложиться вовсея устало прилегла прямо под навесом на подстилку, организованную Тэрой. Девушка, как ни странно, примостилась рядом. Видимо, понимала, что больным потребуется уход. И не выказала даже тени возмущения по этому поводу. Наоборот, была готова ухаживать за несчастными всю ночь напролёт.
Сначала я думала, что сил совсем не осталось и мгновенно засну, лишь только прилягу. Однако, сон, отчего-то, не шёл. Кругом раздавалось размеренное сопение спящих людей. Кто-то постанывал от боли, кто-то скрежетал зубами и вполголоса ругался, досадуя на сложившиеся обстоятельства. Но, в конце-концов, на землю опустилась плотная тишина, окутанная саваном ночной тьмы. Незаметно для себя и я потерялась в безбрежном просторе пространства и времени.
Глава 12. Возвращение в Урук
Ночью подскочила от какого-то дурного предчувствия. Сначала долго не могла понять, где вообще нахожусь. Наконец, сообразила и стала активно осматриваться. С виду, ничего страшного не произошло. Но тягучее, неприятное давящее чувство не только не исчезло, но возобновилось с ещё большей силой. Встав с лежанки, стала крутиться в разные стороны, пытаясь разобраться в собственных ощущениях. Чувство то накрывало с головой, то отступало. Наконец, до меня дошло, что двигаться нужно в том направлении, где концентрация неприятного давления на все органы чувств максимальна. Крутя головой во все стороны, потихоньку стала продвигаться вперёд, улавливая направление с точностью гончей, идущей по следу. Но уже через десяток шагов поняла, куда меня влечёт: к раненому в живот парню.
Не сдерживая уже ничем свой порыв, быстро подбежала к его лежанке и с жутким чувством осознания бренности бытия увидела лишь прощальный взгляд несчастного. Умирая, он вложил в последнее действо столько чувств, что я почти воочию узрела их чуть ли не на физическом уровне: там была и боль, и отчаяние от несбывшихся надежд, и жажда жизни, и да много что ещё. Не знаю, что он увидел, но парень буквально пожирал меня глазами, стремясь запечатлеть в памяти некий привидевшийся ему образ, а губы что-то шептали. Но чтобы расслышать слабый шёпот умирающего, мне даже не пришлось напрягать свой слух: слова били прямо в сердце, обжигая и раня его. Но я ничего, совсем ничего не могла сделать: вернуть к жизни израненное тело, увы, было не в моих силах. И я стояла, сглатывая слёзы и ободряюще улыбаясь парню: не хотела показывать ту огромную боль, что сейчас испытывала рядом с ним.
Прими мою душу, богиня, меж тем шептали бледные губы юноши, Возьми в свои чертоги. Я буду вечно служить тебе, о божественная, и встану на страже твоей обители. Клянусь: пока моя душа будет живани одно зло мира не войдёт в твои покои! Позволь прикоснуться к тебе, о прекрасноликая.
Не в силах больше сдерживаться, опустилась перед парнем на колени и взяла его руки в свои.
Последний хриплый выдох вырвался у несчастного из груди и он закаменел, в последней попытке силясь что-то сказать. И вечность так и отпечаталась на его лице в виде светлой улыбки, стереть которую даже смерть была не в силах. Руки парня бессильно выскользнули из захвата, безжизненно свесившись с обеих сторон лежанки, будто последним усилием воли он пытался меня обнять.
И тут меж моих ладоней вдруг замерцал неясный огонёк, с каждым мгновением становящийся всё ярче. Но свет не обжигал, а ластился к моим рукам словно котёнок к матери-кошке.
По какому-то наитию сложила руки лодочкой, в которой и умостился этот странный огонёк. Но только поднесла его к глазам, как миги огонька не стало. Лишь всю меня обдало целым облаком непонятно откуда взявшейся звёздной пыли, переливающейся самыми невообразимыми цветами под серебристым светом полной Луны.
Всё это действо продолжалось не больше минуты и когда последний отблеск невесомой пыли исчез, с лёгким сердцем наклонилась над телом и одним взмахом ладони закрыла умершему парню распахнутые во всю ширь глаза.
Как хоть звали тебя, храбрый воин? спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.
Сунган, донесся до меня едва слышимый шёпот.
Подивившись такому, встала и осмотрелась по сторонам, пытаясь осознать случившееся. Постояв ещё какое-то время неподвижно, постепенно пришла в себя и успокоилась. Наконец, найдя в себе силы двигаться, повела плечами словно от озноба, развернулась и пошла к своей лежанке. Стояла мёртвая тишина. И произошедшее, похоже, никого не потревожило. Оглянувшись кругом, убедилась, что все спят и тоже стала устраиваться: спать отчего-то вдруг захотелось просто неимоверно. Угасающим сознанием ещё успела уловить подозрительный блеск глаз со стороны Тэры, но напоследок глянув туда, увидела, что девушка спит и на этом отрубилась.
* * *
Пробуждение было вполне обычным. Лишь слегка побаливала голова, да в груди поселилось какое-то умиротворение. Если ложилась с огромным камнем на сердце, готовая выть на Луну из-за невозможности исправить ситуацию с безнадёжным раненым, то теперь была собрана и абсолютно спокойна. Чему даже Тэра несказанно удивилась. Если б знала она, какой мне сегодня удивительный сон приснился. Прям волшебство какое-то. Даже возникло чувство, что парень тот не умер, а вполне себе жив-здоров и находится где-то рядом. Отчего на лицо моё периодически наползала глупая улыбка.
Пока приводили себя в порядок, чистили зубы и умывались, даже непробиваемая броня моего спокойствия дала едва ощутимую трещину: Тэра то и дела подозрительно косилась в мою сторону и её обычная многословность вдруг почти иссякла. Даже странно: девушка за всё утро не проронила и пары фраз.
Наконец, уже я не выдержала, напрямую спросив:
Тэра, что случилось? Ты своим взглядом скоро дырку во мне прожжёшь.
Божественная Ти ничего не хочет рассказать столь недостойной мне?
Хм, когда это я успела стать Божественной Ти? недоумённо воззрилась я на подругу. А в голове враз застучала целая сотня там-тамов, заставив вспомнить ночное приключение и усомниться в собственном здравомыслии.
Сунган сегодня ночью умер, каким-то бесцветным голосом прошелестела Тэра.
Сунган? не поняла я сразу.
Ну, тот парень с тяжёлой раной в живот.
А хотела спросить я, но, подхватившись, тут же опрометью бросилась к парню.
Он был мёртв. Как говорится, мертвее некуда. Но какой-то странно иссохший, словно месяц бродил по пустыне и страдал от сильнейшего обезвоживания.
Не поняла. Так это был не сон? Или, всё же, сон? Если не сон, то почему не чувствую в себе ничего особенного? Призывать громы и молнии, вроде, пока не научилась, по Миру Теней ходить как-то тоже не сподобилась. Ауры ни у кого не вижу, будущее не предсказываю, и вообще чувствую себя абсолютно обычным человеком.
Стало быть, то, что случилось с Сунганомпока никем не объяснимый феномен. Да мало ли чудес на свете встречается, мимо которых люди проходят, не замечая их существования. А меж тем, даже сам факт нашего бытияуже чудо из чудес. Разве может существовать столь неприспособленное к жизни существо, как человек? Крайне незначительный диапазон температур окружающей среды, пригодный для жизнедеятельности человеческого организма, узкий диапазон зрения и слуха, почти полное отсутствие обоняния, отсутствие когтей и клыков для собственной защиты и наличие мощного аналитического центра в виде развитого мозга, что с успехом помогает решать вопросы, связанные с выживанием. Только вот решения получаются какие-то не такие. Иначе зачем бы человеку превращать живое в неживое? Он чтоместная (в пределах Матушки-Земли) разновидность чумы? Или саранчи?
В общем, не стала додумывать столь странную мысль до конца, иначе неизвестно до чего додумаюсь. Мне тут терроризма с нигилизмом ещё не хватает. Вместо этого, ещё раз прокрутив в голове приснившиеся события, успокоила себя тем, что в тот момент, когда подошла к Сунгану, Луна находилась как раз за моей спиной. Возможно, именно игра лунного света в моих волосах была воспринята умирающим как некое подобие божественного сияния или, иначе говоря, нимба, отчего тот ошибочно и посчитал меня богиней. Тем же искажённым светом Луны (а также моим богатым воображением, да ещё и спросонья) также можно объяснить наличие странного огонька и так называемой звёздной пыли.
В самом деле: где я, а где богиня? Мне бы в этом (чуть не сказала средневековье) древнем мире банально выжить. А я тут какие-то мистические шарады разгадываю. В общем, порефлексировав ещё пару минут для порядка и решив, что мистикой займусь как-нибудь потом (если будет на то желание), обратила, наконец, внимание на окружающую действительность.
М-да, а местные-то напуганы: вон как суетятся. Консилиум целый собрали: решают, откуда такая напасть на них свалилась и что с ней делать? Пытались у оставшихся в живых пленных выведать: откуда таких красивых принесло? Те, в принципе, и не скрывали: рассказали всё, что знали. И даже более того. Оказалось, желающие поживиться за чужой счёт, пришли из мест, расположенных гораздо ближе известных нам бортников и чуть правее. Хорошо, что это чужиепрямо гора с плеч. Очень бы не хотелось, чтобы налаженные связи вот такодним махомразрушились.