Так вот, первая московская рота улан была полностью переодета в латный полудоспех. Вторая московскаячастично. Первая новгородская так и вообще была «упакована» только в полноразмерную ламеллярную чешую. Поэтому право первого удара было предоставлено самой хорошо снаряженной роте.
Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-ту-ту-ту-ту-у-у.
Заиграл рожок. И идущие на рысях уланы перешли в галоп.
Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-ту-ту-ту-ту-у-у.
Снова протрубил рожок. И уланы опустили свои длинные пики, которые упирались в кожаные ремни упоров.
Секунда. Другая. Третья. И удар.
Страшный удар.
Первая волна польско-литовских шляхтичей просто повылетали из седел как изломанные игрушки.
И тут же новый сигнал рожка. Теперь уже отход. И уланы, увлекаемые эти звуком хоть и отмахивались кончаром, но спешно выходили из боя и отходили. Назад.
А им навстречу уже шла вторая рота.
Понятно, что поляки с литвинами бросились в погоню. Но на то и расчет был.
Строй у улан второй роты был не такой плотный из-за чего они легко разъехались с отступающими коллегами. А вот их преследователей очень знатно приласкали пиками. Опять повыбивав целую кучу ясновельможных.
И снова сигнал к отступлению.
И вот уже вторая рота, отходя, проскочила сквозь всадников третьей роты, идущей в атаку
А тем временем гусары крутились вокруг польско-литовской конницы и пускали в нее стрелы. Одна за другой.
После же третьего удара «в копья», прозвучала общая атака и отошедшие уже уланы первых двух рот, а также гусары, выхватили свои клинки и пошли в рукопашную. Благо, что польско-литовской шляхты теперь, после всех художеств, оставалось едва половина. Из-за чего они резко оказались в меньшинстве. Особенно в связи с тем, что уланы выхватили не сабли или мечи, а кончарыочень убедительный довод в ближнем бою. Этакий длинный граненый штык на ручке. Против такого кольчуга вообще не спасала, а клепано-пришивная чешуя, если и защищала, то весьма умеренно.
Как не сложно догадатьсяполяки и литвины особенно драться уже не захотели в сложившейся обстановке. А потому, не дожидаясь вступления в общую собачью свалку, развернулись и дали деру. Все-таки потеря половины личного состава буквально за две-три минуты кому угодно по нервам ударит. Даже без шуток храбрым шляхтичам.
Гусары с уланами попытались было их преследовать, но им наперерез двинулась латная итальянская и имперская конница. И ребятам пришлось спешно отходить. Вот прямо просто бегом.
Это имея пики уланы еще могли на что-то рассчитывать в лобовом столкновении с нормальной, полноценной латной конницей. А так на одних морально волевых? Да еще в меньшинстве? Нет. Это все отчетливо напоминало самоубийство. Гусар же вообще не брали в расчет, они для латников просто мясо. Поэтому ходу они все и дали, погоняя лошадей и стараясь проскочить мантелеты как можно скорее. Ведь сзади в них могли влететь латники. И они бы влетели, если бы к мантелетам король не отправил роту королевских мушкетеров. Которые дали отсекающий залп, весьма отрезвляющего характера. Там до сотни латников «опало, как озимая» от мушкетерских «ласк».
Понятно, что застучали и фальконеты с пищалями. Но на дистанцию за сотню метров они могли бить только ядрами. Что не продуктивно в отражении такой атаки. А вот мушкетеры своими «карамультуками» доставали и дальше.
Ясно дело, что если бы там ехали жандармы в максимилиановском доспехе, то такой эффективности огня они бы не добились. Но там были обычные латники в обычных доспехах, которые не отличались особой толщиной и прочностью. Аркебузы они, конечно, держали. Если не ближе двадцати, а то и тридцати шагов. А вот мушкеты, что на тех же тридцати шагах надежно пробивали стальную пластину в четыре, а то и пять миллиметров, отличились и на ста пятидесяти. Там ведь нужно было не по одиночным всадникам лупить, а по группе. Вот и ударили. Больно и сильно. Достаточно для того, чтобы остудить наступательный порыв латников и дать гусарам с уланами нормально отойти за вал.
Тем временем швейцарцы продолжали наступать.
И по мере их приближения в дело включались сначала фальконеты, а потом и пищали, начавшие забрасывать их ядрами. Весьма неприятно так. Из-за чего форхут окончательно был разбит и рассеявшись начал отступать. А гевальтут подошел на дистанцию в сто шагов в весьма и весьма потрепанном виде. Там едва половина личного состава оставалась.
Причем подошел он только потому, что последние сто метров никто в него не стрелял. Стволы перегрелись.
Бах-бах-ба-бабах!
Разрядились кулеврины, которые, наконец-то удалось охладить.
Только уже не ядрами, а тяжелой картечью, что была упакована в натуральные консервные банки. Из-за чего и летела кучно, и энергию меньше теряла в первые мгновения полета.
Раз.
И шквалистый порыв ветра уронил практически весь фронт гевальтута. А кое-кого задел и из второй или третьей линии.
Минута.
Новый залп из кулеврин. И в дело вступили аркебузы. Все шесть тысяч.
Видя узор боя, Иоанн сумел провести определенный маневр и сосредоточить против атакующих колон всю свою стрелковую мощь. На принципах караколирования, разумеется.
Первая рота, выстроившись в линию напротив гевальтута, дала залп. И тут же отошла. Ее место заняла вторая рота. Которая также дала залп и спешно отошла. Потом третье. Четвертая. И так далее. Иоанн поставил все шесть тысяч своих стрелков в могучую «стрелковую» колонну, прямо напротив противника. Только не плотную, а разреженную. Так, чтобы сквозь их боевые порядки можно было отходить.
Вот и выходило, что все шесть тысяч стрелков сумели по одному разу выстрелить. Причем быстро. Один за другим. С интервалом секунды в три-четыре. И если первые выстрелы шли относительно прицельно, то последующиенет. Все заволокло дымом. И стреляли простокуда-то туда. Хуже того, последние ряды даже задыхались и выходили из этих клубов дыма, нервно хватая ртом воздух. Словно рыбы на берегу.
А потом туда же, в это молоко порохового дыма, ударили кулеврины картечью. На удачу.
Когда же дым рассеялся, то стало яснони форхута, ни гевальтута больше нет. Нет и все. Зато перед полевыми укреплениями русских лежал целый завал из убитых и раненых.
Начхут же, арьергард, то есть, развернулся и просто побежал. Без всякого порядка. Его тоже потрепало. Но не так сильно, конечно.
Иоанн в некотором раздражении потер шею.
Ему очень не понравилось то, что начхут отошел, да и фламандцы не поучаствовали. В обороне их бить было куда как приятно. А теперь ему придется наступать. Что казалось ему плохой идеей.
Вон у них сколько орудий.
Просто беда.
Конечно, до них достреливали кулеврины. Но сколько нужно сделать выстрелов, чтобы из подавить? Дня три-четыре долбить без остановки? Или больше?
[1] В этом вопросе есть два подхода. Первый трактует драгун как просто ездящую на конях пехоту. Второй считает, что драгуны, это войска, обученные бою как в конном, так и пешем строю. Во втором случае получалось, что-либо эти войска были плохи и как пехота, и как кавалерия, или относились к элите и стояли очень дорого, однако, их можно было считать конницей (или кавалерией). В первом же случае это была все же пехота, этакая «мотопехота» на конной тяге.
[2] У Карла Смелого в битве при Грансоне (1476) в оригинальной истории было около 400 орудий.
[3] В данном случае имеется в виду готические доспехи.
[4] Таким образом баланс сил был такой. У Иоанна 9 тысяч пехоты, 2,5 тысячи кавалерии и 28 орудий. У Казимира 25 тысяч пехоты, 3,4 тысячи конницы и 112 орудий. Употребление в одном случае конницы, а в другом кавалерииэто не опечатка, ибо кавалерияэто регулярная конница.
[5] В формуле Гай Юлий Цезарь расклад такой. Преномер, то есть, личное имяГай, номен, то есть, фамилия (имя рода) Юлий, а Цезарьэто когномен, то есть, устойчивое родовое прозвище (грубо говоря, вторая часть фамилии). Уровень комичности при назывании Гая Юлия Цезаря просто Цезарем примерно такой же, как если бы Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина в обиходе именовали просто Щедриным. Важно не путать с «цезарем» как с титулом.
[6] 70 шагов в минуту это медленный шаг.
[7] Латный полудоспех в данном случае это кираса с ожерельем и набедренниками. К ожерелью прикреплялись наплечники, доходившие до локтя.
[8] Шишаком Иоанн велел называть шлемы первой волны. То есть, те, которые имели полусферическую тулью с козырьком, скользящим наносником (с лопатообразным расширением с одной стороны для лучшей защиты лица), нащечниками и пластинчатым сочлененным назатыльником в форме рачьего хвоста. Этот тип шлема возник на рубеже XVXVI веков у турок. На Руси именовался или шишак, или шапка иерихонская, или ерихонка. Начав изготавливать их на рубеже 1460-1470-х годов Иоанн немного обогнал историю.
Глава 9
1476 год10 августа, окрестности Вильно
Минута уходила за минутой.
Иоанн напряженно думал. Нужно было срочно принимать решение и действовать. Вопрос только в томкак именно действовать.
Один того факта, что наш герой смог разбить превосходящую более чем вдвое толпу швейцарцев, уже делало его неимоверно крутым. Но это не выигрывало сражения и войны. Нападать, понятное дело, снова Казимир не решится. Но и уходить не станет. А значит, воспользовавшись своим преимуществом в тяжелой коннице, отрежет Иоанну снабжение и вынудит отходить от Вильно. То есть, не только снимет осаду со столицы Великого княжества Литовского, но и приведет к тому, что битва при Вильно будет им фактически выиграна. Ведь с поля боя отступает проигравший. Что было критически важно для всего дальнейшего сценария конфликта.
Какой был расклад?
Иоанн и Казимир оспаривали титул короля Руси. Формальноэто была частная война феодалов за титул без каких-либо территориальных претензий. То есть, после заключения мира наш герой должен будет вернуть Казимиру и Смоленск, и Полоцк, и прочие занятые им города. Так как в противном случае подобная жадность нанесет Иоанну очень серьезный урон по репутации. А эта штука ему очень была нужна, как для реализации Персидского проекта, так и предстоящей большой войны с Ганзой. Которой, судя по всему, не избежать.
Шляхта и магнаты Великого княжества Литовского в этом конфликте держались своей стороны. Да, те, к кому эта война пришла, в ней вынужденно участвовали. И левобережная Литва была вовлечена в войну с союзными татарами в полном объеме. А вот правобережнаянет. Шляхта там сбилась в отряды под командованием крупных магнатов и занималась парированием вылазок татар. До Иоанна ей дела не было от слова вообще.
Да, он занял Смоленское, Витебское, Полоцкое и Торопецкое княжества. Да, он осадил Вильно. Но он не претендовал на эти территории. Он просто искал генерального сражения, чтобы уже разрешить в бою, то есть, на божьем суде, с Казимиром их противоречия.
Полякам же в этом плане было еще больше пофиг на происходящее. Ведь Иоанн им напрямую вообще не угрожал. А личное дело короляэто личное дело короля. Да, понятно, это их король. И его чести нанесет урон этим оспариванием. Поэтому Сеймы и Литвы, и Польши выделил ему денег. И кое-кто из магнатов и шляхты присоединился к нему в походе. Но в целом, эту войну воспринимали его проблемой.
Масла в огонь подливал еще тот факт, что Папа Римский вполне однозначно выразился по поводу того, кто является законным наследником титула. И по всему выходило, что Казимир вел несправедливую войну. То есть, в целом, общественное мнение было не на его стороне. И то, что он смог собрать столько сторонников в Польше и Литвеуже достижение. Особенно в свете того, что поход 1473 года полностью провалился и его обещаниям мало кто верил. Ведь у Иоанна к тому времени уже сложилась очень грозная репутация. Шутка ли? Столько сражений и всепобеды. И швейцарцев бил, и янычар, и польско-литовскую конницу феодальную, и новгородский городовой полк Так что отсутствие перспектив обретения земли на востоке накладывались на слабость юридической позиции. Из-за чего всем вокруг было плевать на разборки Казимира и Иоанна, кроме непосредственно вовлеченных.
Да, Иоанн грабил и разорял Литву. Но эка невидаль? Предыдущие полтора-два столетия примерно тем же регулярно занимались сами литвины, но уже на востоке. Да и в частных войнах друг с другом. В том числе и угоняли с собой сельское да посадское население с земель. Это ведь ценный ресурсрабочие руки. Ну качнулся маятник в другую сторону. Плохо, конечно, но ничего сверхъестественного не происходило. Во всяком случае для правобережной Литвы и Польши.
Из чего следовал простой вывод.
Нужно здесь и сейчас наносить решительное поражение Казимиру и продолжать осаду Вильно. Параллельно начав переговоры чтобы эту войну уже закончить.
Можно, конечно, и продолжать. Но это пока Казимир не сумел вынудить Сеймы Польши и Литвы поднимать Посполитое рушение. И вообщене имел значимой поддержки среди аристократов. Если же Иоанн пойдет дальше, то война может вполне перерасти из частной во что-то большее. А оно Иоанну надо?
Только в Литве имелось порядка двадцатидвадцати пяти тысяч всадников для Посполитого рушения. Его частичная мобилизация уже была проведена на правобережье и вполне успешно боролась с татарами. А значит легко может перейти Днепр, очистить от татар левобережье и создать Иоанну непреодолимые трудности на коммуникациях. То есть, вынудить покинуть Литву. А ведь еще была и Польша, и Чехия, в которой правил сын Казимира, и Тевтонский орден, который формально был вассалом короля Польши. Понятное дело, что ордену Казимир и литовцы с поляками поперек горла. Но он полезет только на того, кто явно проигрывает. То есть, союзный Иоанну Псков и земли Руси в районе Новгорода окажутся под ударом.
На самом деле шанс победить в такой войне у него имелся. И не маленький. Ведь у него было не феодальное ополчение и не наемники, а служивая армия совершенно нового типа. Из-за чего он мог проводить долгую кампанию, а неприятельнет. «Балет» тот еще получится с множеством маневров и малых сражений. Но он мог в нем победить. Другой вопрос: а оно ему надо? Что ему принесет в политическом и материальном плане такая победа? Ведь война ради войныглупость. А значит нужно было нападать и стараться разбить Казимира, отбрасывая его от Вильно и вынуждая идти на переговоры.
Впрочем, был и еще один фактор, вынуждающий к немедленным решительным действиям. Деньги. Нет, не так. БОЛЬШИЕ ДЕНЬГИ!
Дело в том, что Казимир набрал кредитов на один миллион флоринов под концессии. И это только во Фландрии, при поддержке Карла Смелого. А ведь еще были кредиты, взятые им в Ломбардии при посредничестве герцога Милана. Плюс деньги, выделенные Сеймами. Ну и кое-какие свои ресурсы, ведь, по слухам, король Польши, даже часть своих драгоценностей заложил. По самым скромным оценкам Иоанна его противник сумел привлечь свыше двух миллионов флоринов[1] наличностью. И эти деньги были у Казимира частью в его походной казне, частью у наемников в имуществе. Потому что возить ТАКИЕ деньги в столь беспокойное время по дорогам Польши и Литвы можно было только с армией.
Кроме наличности в лагере Казимира было и другое ценное имущество. Доспехи, оружие, разнообразный скарб, ювелирные изделия, драгоценная посуда, ткани, меха и так далее, и тому подобное. Один только артиллерийский парк по стоимости бронзы, из которой он был отлит, стоил ого-го сколько. А еще порох к этим орудиям и свинец, ведь часть кулеврин стреляло в это время именно свинцовыми ядрами. Ну и так далее. По всему выходило, что миллиона на четыре флоринов «улова» можно было рассчитывать.
Так что, с какой стороны не смотри, а атаковать придется. Поэтому Иоанн вздохнул. Нервно дернул головой. И приказал своим войскам выходить да строиться.
Мантелеты отодвинули в сторону и через проходы пошла пехота. Полк за полком. Но только полки, потому что отдельные роты аркебузиров король оставил на позициях. Они должны были прикрывать отход в случае чего.
Следом выдвинулся и сам король с ротой королевских мушкетеров и кавалерией. В той сшибке с польско-литовской конницей уланам, конечно, досталось, но не сильно. Едва тридцать человек выбило из строя, и не всех фатально. Все-таки латы, пусть даже и в таком облегченном форматевеликая вещь. Поэтому, получив из обоза новые пики, уланы снова были готовы к бою. И рвались в него, вдохновленные своим успехом. Да и гусары, получив из обоза стрелы, также последовали за королем с немалым воодушевлением.
Битва переходила в свою следующую фазу.
На позициях Казимира, заметив выступление войск Иоанна, также все пришло в движение.