Я отложил последнюю книгуэто оказался «Наполеон» Тарле, издание пятьдесят седьмого года издания, и тяжко задумался.
Как говаривал медвежонок Пух«это ж-ж-ж неспроста».
Я протянул кружку прямо над костромблаго, дрова уже прогорели и жёлто-красные язычки огня опали. Девчонка-дежурная зачерпнула половник и доверху наполнила посуду. Я осторожно, двумя руками, принялгорячо, а уж запах!..
Сухой законсухим законом, но народу требовалось снять напряжение. Обнаруженная телега, сумасшедшая версия о «кладе Наполеона» и последовавшее за тем жестокое разочарованиевсё это крепко ударило по нервам нашего сплоченного коллектива. К тому же имелся и другой повод, вполне комильфотный: у двоих ребят-поисковиков днюхи, и по этому случаю решено было позволить небольшое послабление в плане горячительных напитков. Так что пришлось мне варить свой фирменный глинтвейнритуал, без которого до сих пор не обходится не один из выездов. Красное, лучше креплёное, вино, корица, гвоздика, сахар. Два выжатых и нарезанных лимона, яблоко, тоже мелко наструганное, а под конецполкружки водки на кан, чтобы восполнить утерю градусов. И, штрих мастера: опустить в ещё не закипевшую жидкость марлевый мешочек со свежей, слегка перетёртой хвоей. Аромат от этого получается умопомрачительный, сугубо лесной
Устроившийся напротив парень отхлебнул из своей кружки и потянулся за гитарой. Взял пару аккордов, подкрутил колки и запел:
«И вновь над головой костер качает дым,
Бредет сквозь лес в обнимку с песней тишина.
А мы идем искать ровесников следы,
Которые на полстолетья старше нас»
Неформальный гимн поисковых отрядов, без которого не обходятся ни одни подобные посиделки. Будут, конечно, и другие песнии из репертуара подзабытых бардов-шестидесятников с неизменными Визбором и Городницким, и популярный среди нового поколения Калинкин с его навязчивой танкофилией. Или вообще что-нибудь ролевое, про мечи и эльфов с прочими орками. Но сначалавот это. Всегда. Традиция, аднака
«Им больше не стареть, и песен им не петь,
И что на сердце, никому не высказать.
Последние слова наткнулись на свинец,
Да не над всеми обелиски высятся.
Над ними то дожди, то ветер ледяной,
И быль в летах сплетается с легендами,
Ребят не воскресить ни бронзой орденов,
Ни песней, ни муаровыми лентами»
Поисковики слушают, затаив дыхание. Многие подтягивают, порой невпопад, неумело. Не страшноотлично идёт, особенно под кружку горячего глинтвейна и ломоть поджаренного на прутике бородинского, от души сдобренного крупной, с чёрными перчинками, солью.
Толик подтолкнул меня локтём в бок.
А мы, помнится, пели «на четверть века старше нас» прошептал он.
Я подумал и мотнул головой.
Не, только в первом куплете. А в последнемуже «на полстолетья». Песня-то когда ещё написана
Да, в середине шестидесятых, точно Толик без перехода сменил тему. Слушай, насчёт книжек этихчто думаешь?
Что тут думать? Не знаю. Когда будешь в райцентрепопробуй пошарить по архивам, может, чего отыщешь.
Толик уныло кивнул. Совет из разряда «поди туда, не знаю куда» веско, убедительно и совершенно бесполезно. Поиск в архивах хорош, когда хотя бы примерно представляешь, что тебе нужно. А тутчто искать? Сведения о передачи части книжного фонда из библиотеки ДК совхоза «Знаменский» кому-нибудь ещё?
И вообщене книги сейчас интересовали каждого из поисковиков. Им-то ещё можно найти объяснение: в конце концов, совхоз действительно недалеко, и мало ли куда они могли их отправить? А вот ружья времён наполеоновского нашествиядело совсем другое. Помнится, в тёткином ДК был крошечный краеведческий музей, но там, по большей части, экспонаты, относящиеся к периоду Великой Отечественной
« А им хотелось жить семи смертям назло,
Семь раз не умираютдело верное,
Вперед! и встали в рост, и шли на танки в лоб
С винтовкой образца девяносто первого.
Нам в памяти хранить простые имена,
Ни временем не смыть их, ни обманами,
Нам в памяти хранить и чаще вспоминать.
Ровесники, не быть вам безымянными»
Песня закончилась. Я встал, хрустнув суставамигоды, чтоб их
Пойду, пройдусь Что-то мне слегка не по себе
Опять сердце? забеспокоился Толик, который был в курсе моих диагнозовМожет, нитроглицерину? Я сейчас сбегаю Или, хочешь, с тобой?..
Я помотал головой.
Ерунда, глинтвейна, наверное, перебрал. Посижу на берегу, проветрюсьи вернусь. А ты оставайся тут, с ребятами, незачем за мной ходить.
Неприятности начались, стоило мне устроиться на табуретке, на том самом болотистом бережку, неподалёку от вытащенной на берег телеги. Сначала сердце заколотилось в диком и каком-то рваном темпе. Руки и ноги онемели, перестали слушаться, в ушах нарастал навязчивый звон, перед глазами поплыли чёрно-кровяные круги.
«Инсульт? Дурак, отказался от компании Толика, так и помрёшь теперь в одиночестве» успел подумать я, когда звон стал оглушительным, и
II
просто кресло, и я в нём сижу. Не кожаноеплюшевое, старомодное, судя по подлокотникам. Удобное, но в меру, располагает не к отдыху, а к работе. Стены комнатымутносерые и их как бы нет, что ли? Серая муть твердеет шагах примерно в пяти-шести от кресла, но определить, границу этого «твердения» на глаз не поучаетсяглазу попросту не за что зацепиться, поскольку нет ни углов, ни плинтусов, ни потолка.
«подойти, пощупать?..»
Я попробовал носком ботинка пол. Вроде, твёрдый
Новставать не стал и никуда не пошёл. Что-то подсказывало: ничего из этого эксперимента не получится. Не в смысле«ничего хорошего», а просто ничего. Как схожу, так и вернусь.
А раз такстоит ли пытаться?
Видимо, я, в самом деле, перестал соображать. И единственная осмысленная фраза, пришедшая мне в голову, была позаимствована из одной давным-давно прочитанной фантастической книги, герой которой оказался в похожей ситуации.
Ну и что дальше?
И нисколько не удивился, когда мне ответили.
Дальше вы должны будете выполнить некое задание, связанное с перемещением вашей уникальной личности в прошлое. В чём это задание, будет заключатьсявы узнаете, только оказавшись на месте.
Голос был прозрачный, безликий, бесполый дажеи он шуршал, словно струйка песка, сыплющаяся на источенные песчаными бурями каменные плиты. Прямо скажемне самый приятный голос.
Вот прямо так-таки должен? Интересно знать, с какого перепугу?
Да, я понимаю: звучит по-идиотски А что остаётся? Только отбрёхиваться, да тянуть время, давая своей изрядно ошарашенной натуре собраться с мыслями. Или хотя бы просто прийти в себя, дождавшись, когда развеется эта странная галлюцинация, словно пришедшая из читанных некогда книжек.
«в самом деле, что происходит-то? Вроде и не пил сверх меры?..»
Следует, вероятно, объяснить, как мы вышли именно на вас. Всё достаточно просто: запустили встречный поиск по биографиям, психо-матрицам и аурам сознания. И в результате обнаружили вашу уникальную личность.
Тут уж удержаться было невозможно.
То есть, получается, что я как бы избранный?
Да, тупо. Да, мелодраматично сверх всякой разумной меры. Но вот вы на моём местечто бы ответили? То-то
Скажем так: из доступных нам кандидатов высамый подходящий по большинству ключевых параметров.
Значит, есть и недоступные кандидаты?
Голос не ответил. Но я и сам сообразил, что сморозил глупость.
Ладно, проехали. С заданием, как вы уже сказали, я буду ознакомлен уже там. Скажите, а куда я попаду? Ну, хотя бы в самых общих чертах? Время, место
Думаете, я немедленно отринул сомнения и начал воспринимать весь этот бред всерьёз? Как бы ни так! Но надо же что-то отвечать? Какую-то секунду я рассматривал два варианта: «Трам-пам-пам» и такая вот глубокомысленная реплика. Это не считая вполне уместных в подобной ситуации нецензурных конструкций, которыми так богат великий и могучий
Вы можете не верить, но мы и сами этого не знаем. Структура пространства времени сохранила своего рода след того, первогои мы отправляем вас за ним. Одно можно сказать твёрдо: вы окажитесь там и тогда, где вы заведомо сможете произвести воздействие, необходимое для выполнения полученного вами задания.
Ах вы, стереотипы мои а что делать, если ситуация такая стереотипическая? И бредовая?
Воздействие, значит? МНВ?
Что, простите? Какое МНВ?
Впервые в песчаном голосе прорезалось нечто человеческое, а именнонедоумение. Н-да, а Азимова-то они тут, выходит, не читали
Это мнэ-э-э из нашей фантастики, довольно близкий пример. Долго объяснять.
Вот видите, а вы ещё удивляетесь, почему выпала именно ваша кандидатура.
Я слегка обалделсловно идиотизма происходящего и без того недостаточно.
Неужели из-за фантастики?
И из-за неё тоже. Хотя и не только.
А ведь я несу всё это на полном серьёзе. Ну, не на полном почти. Защитная реакция разума? Или всё проще: меня накачали чем-нибудь психотропным, прежде чем засунуть в эту мутно-серую камеру? А что, вариант
От этой мысли сразу сделалось легче. Хорошо, когда есть объяснениепусть даже и такое.
«что-то ещё было какая-то заноза»
Вы дважды употребили термин «уникальная личность». Следует ли это понимать, что я окажусь там, где окажусь, не в нынешнем своём теле?
Именно так. Правда, угадать, в каком именно, мы не можем.
А что вы вообще можете, в таком случае?
Снова пауза. Долгая, выматывающая. А может, это я просто неведомый препарат перестаёт действовать?
Мы можем ознакомить вас с сутью вашей миссии. Правда, лишь в самых общих чертах.
«нет, не перестаёт. Наоборот, вштыривает по полной»
Я весь внимание.
Вам предстоит устранить угрозу угасания мировой линии, на которой вы в данный момент пребываете. Вам знакомо понятие «точки бифуркации»?
Разумеется, знакомо.
Отлично, значит, будет легче объяснить.
Я вдруг поймал себя на том, что на протяжении всего этого бредового диалога гляжу прямо перед собой, в одну точкув которой нет ничего, кроме серой мути.
Я медленно, очень осторожно повернул головунаправо, потом налево. Н-да, а смотреть здесь, и в самом деле, не на что
Под мировой линией мы имеем в виду существующую историческую последовательность. Дело в том, что одна из ключевых точек бифуркации может в ближайшей перспективе подвергнуться целенаправленному воздействию, что кардинально изменит весь ход дальнейших событий. Что, в свою очередь, приведёт к полной и окончательной ликвидации существующей мировой линии.
Ликвидации? я сразу уловил ключевое слово. То есть мы просто исчезнем?
Не совсем так. Личности всех людей, находящихся на действующей мировой линии сольются с их «двойниками» на той, которая станет актуальной потом. А вот воспоминания, приобретённые в нашей нынешней ипостаси, исчезнут без следа.
«В нашей»? Интересная проговорочка, многозначительная, запомним. Но всё равночто-то тут не то. Какой-то логический заусенец
Вы хотите сказать: у каждого человека имеется на другой линии свой аналог? Но как же быть, если, к примеру, изменение привело к тому, что его предки не появились на свет? Или не встретились, не завели детей?
Пауза.
В данный момент лучше не углубляться в подобные тонкости. Скажем так: мы и сами не до конца в этом разобрались. Знаем только, что инициаторы данного мероприятия способны защитить себя и ещё некоторое количество личностей от последствий произведённого воздействия.
Я же говорюМНВ. В Вечность их заберут, или ещё что-нибудь в том же духе
Куда, простите, заберут?
Забудьте, я всё о своём, о фантастике. Вы, как я понял, не можете защитить себя таким же образом?
Не можем. Но, даже если и могли бынаша цель состоит не в спасении собственных личностей, а о предотвращении самого изменения, как такового. И вы нам в этом поможете. Мы же, в свою очередь, в случае успеха вашей миссии, вернём вас в исходную точку.
В исходную? Это да, понятно. Скажите, я могу не согласиться? То естьотказаться выполнять ваше задание?
Снова пауза.
А вы, и правда, хотите это сделать?
«насквозь видят, мер-рзавцы! А что тут ответишь?..»
В таком случае, не будем терять времени. Закройте, пожалуйста, глаза и постарайтесь не шевелиться. Никакой опасности вашему организму или психике перенос личности не несёт, но это поможет вам избежать некоторых неприятных последствий.
Ну вот, разговорам конец. Оставалось только крепко зажмуриться и судорожно, до боли в костяшках пальцев, вцепиться в подлокотники кресла. Ну их, эти «неприятные последствия», обойдёмся.
«а ведь как хорошо всё начиналось»
III
серая мгла пропала, словно её не было вовсе. Пропало и креслово всяком случае, пальцы, судорожно тискавшие подлокотники, сжимали теперь пустоту. Чувства милосердно отключились, и это было хорошо: я получил такие нужные мне остро полминуты, чтобы хоть как-то осмыслить ситуацию. Ни звука, ни единого кванта света не попадало из окружающего мира. И только пятая точка подсказывала, что вместо сгинувшего седалища (а какое мягкое было, удобное! Вот уж действительно: не ценим, то, что имеем) теперь под ней, любимой, что-то другое. Твёрдое? Определённо, так. Лавка? Табурет? Жёстких рёбер, характерных, скажем, для металлических сидений в вертолёте или военном транспортнике, вроде, не ощущается. Да и тряски нетвсё прочно, надёжно. Неподвижно, одним словом.
«значит, и я никуда не двигаюсь? Что ж, и на том спасибо
Что за бред, а? Не о том надо думать.
А о чём? В голове пусто, хоть шаром покати.
шаром в шаре»
Значит, это и есть обещанные мне «неприятные последствия»? Если датогда, ваша правда, радости мало хотя я, вроде, старательно зажмурился?
«или нет?..»
Мне что-то говорили? Убеждали выполнить какое-то задание, предупреждали о супостате, которому обязательно нужно помешать, иначе
«чтоиначе? Хоть убейте, не помню. Воспоминания растеклись вместе с серым туманом, оставив по себе клочки невнятных образов, отдельные слова, обрывки фраз. Игде-то на границе разума и чего-то другого, глубинногопонимание»
Что, ничего больше не будет? Вот совсем? Я, Толик, подмосковный лес, мой так и не построенный деревенский домсольются неизвестно с чем, перестанут быть? А вместе с нимпамять, радость, горе, сожаление исчастье, от того, что это было в моей жизни? И то же самое постигнет всехкаждого человека на этой маленькой зелёной планетке? Хотя, сама-то планета уцелеет, что с ней сделается
Илисделается? Вопрос. А ответа я не узнаю в любом случае. Это так не работает.
Ни звука, ни самой крошечной светлой точки. Я словно замер, изображая из себя соляной столб, на пороге двери распахнутой из одного нигде в другое, и лишь в самой-самой глубиненет, не звучит, отдаётся невнятным, полузабытым эхом песня ребят-поисковиков:
«а мы идем искать ровесников следы,
Которые на полстолетья старше нас»
«и этого тоже не будет?..»
Нет. Мы так не договаривались. И вообще, с чего я взял, что оникто бы ни были эти самые «они» сказали мне правду? Или нет, не так: с чего я взял, что они сказали мне всю правду? Могли ведь, и умолчать о чём-то. Деликатно так умолчать и, что характернодля моего же блага. Как они сами его понимают, разумеется.
«ещё бы вспомнить, что именно они успели наплести, пока я просиживал задницу в той серой мути»
Это и была скамейка. Сосновая, и явно не из «Икеи» выкрашена масляной краской в цвет, который принято уклончиво именовать «детской неожиданностью». Скамейка вместе ещё с тремя точно такими же стояла, образуя полукруг, перед печкой-голландкойчугунная дверца топки распахнута настежь и слышно, как внутри гудит пламя. Значиттяга отличная, да и дров тут не жалеют. Вон они, сложены аккуратной горкой на стареньком верёвочном коврике рядом с кочергой и железным, на длинной ручке, совком для золы. Других источников света в комнате нетмаленькие окна занавешены пёстрыми, в цветочек, тряпками, одинокая лампочка в жестяной тарелке под потолком не подаёт признаков жизни.
Никит, знаешь, за что Онегин застрелил Ленского? спросил кто-то справа. За то, что держал тару!
Смех. Ребята и девчонки сидят на лавочках и радостно гыгыкают в ответ на бородатую шутку. Я обалдело смотрю на собственные руки: в одной большая, бутылка тёмно-зелёного стекла«огнетушитель» ноль-семь литра, с рыжей этикеткой, на которой значится «Портвейн белый «Агдам». В другойстакан. Гранёный. Край сколот, и надо быть осторожнее, если не хочешь порезать губу.