Прожектористы выхватили лучами радующую глаз картину. Один из подбитых японских миноносцев травил пар и шел с малой скоростью, похоже, на нем повреждена машина.
Фон Шульц удовлетворённо кивнул.
- Теперь не уйдет. Добьем подранка.
Крейсер снова рванул в погоню, нащупывая врага лучами прожекторов. Подбитый миноносец отчаянно метался в фонтанах от падения снарядов. Расстояние сокращалось возмутительно медленно, враг даже начал набирать скорость, когда носовое стодвадцатимиллиметровое орудие добилось нового попадания - точно в корму. Мощный взрыв на мгновение осветил море. Японский миноносец, остановившись, быстро погружался в море.
Фон Щульц открыл рот - во время вспышки он увидел кое-что странное. Но команда прожектористам не успела уйти. Ночь расцвела новыми вспышками артиллерийских выстрелов, и у борта крейсера встал фонтан исполинский воды и огня.
***
- Господин адмирал, - метнулся начальник наблюдательного пункта к поднимающемуся на наблюдательный пункт Электрического Утёса вице-адмиралу Макарову, - разрешите доложить... крейсер 'Новик' во время преследования японских миноносцев был атакован крупными японскими кораблями. Его отсекли от Порт-Артура и преследуют!
- Твою мать! Связь есть?!
- Так точно вашество!
- Передай на 'Новик' фон Шульцу чтобы к Артуру не совался, пусть переждет ночь в открытом море. Кто-нибудь из наших ещё есть за пределами заграждений?
- Два контрминоносца в дальнем дозоре!
- Опять прозевали противника... Бездельники! Пусть тоже не суются к крепости, а то накроем по ошибке. Передайте приказ гальванерам: включить крепостное минное поле! Крепости - приготовиться к отражению атаки ...
Вице-адмирала прервал истошный вопль наблюдателя.
- Японцы идут!
Ночь разорвали вспышки осветительных снарядов с береговых батарей.
Битва за Порт-Артур началась.
***
Оборона Порт-Артура с моря к исходу второй недели войны была устроена довольно грамотно.
Первую линию защиты образовывало крепостное минное заграждение в виде исполинской подковы из четырех рядов мин, активируемых с берега перебрасыванием рубильника. Таким образом, свои корабли могли спокойно ходить по минному полю, а вражеские при включенном поле ждал почти неизбежный подрыв. Края минного заграждения упирались в прибрежные скалы.
Управление минным полем осуществлялось из заглубленного в скалу и тщательно охраняемого бункера, где постоянно находились операторы с предельно понятными и четкими инструкциями. Макаров буквально измучил гальванеров, заставив продублировать линии управления. Поверх глубоко зарытых кабелей также ходила охрана из казаков и жандармов.
Вторую и третью линию образовывали неподвижные заграждения из сетей и бонов.
Предполагалось, что сети защитят стоящие на внешнем рейде корабли от торпед и остановят гипотетические подводные лодки, а боновые заграждения из скрепленных и заякоренных бревен остановят минные катера и миноноски, которые могут проскочить над минным полем.
Всё это хозяйство прикрывали крупнокалиберные береговые батареи и дежурные корабли снаружи и внутри заграждений. Кроме батарей, встретить противника огнём при попытке форсировать заграждения могли и корабли, отстаивающиеся на внешнем рейде перед выходом на боевое задание или после него.
Таким образом, внешний рейд Порт-Артура превращался ночью в довольно безопасное местечко и Тихоокеанская эскадра могла не забиваться на каждую ночь в тесную внутреннюю гавань, из которой крупные корабли могли выйти только во время прилива.
Но, как и любая защита, оборона Порт-Артура, имела слабые места. Корабли постоянно ходили на боевые выходы и тренировки, поэтому в боновых и сетевых заграждениях был оставлен широкий проход. Закрыть его было можно, но небыстро и желательно не под ураганным огнем с двух сторон. Хотя конкретно в эту ночь японцам на плавающие бревна и сети было наплевать.
Ещё две условные прорехи в оборонительном периметре находились у берега. Малые глубины, скалы и подводные течения по мнению специалистов делали эти места практически недоступными.
На внешнем рейде в эту ночь помимо крейсера 'Новик' находилась печально прославившаяся канонерская лодка 'Кореец' и 4 эскадренных миноносца, из них 2 за пределами периметра в дальнем дозоре. Канлодка стояла на якоре у самого входа во внутреннюю гавань, перекрывая своими восьмидюймовками любую попытку просочиться. Оставшиеся миноносцы при первых признаках тревоги запустили машины и принялись ходить вдоль заграждения.
Наблюдатели на Электрическом Утесе и береговых батареях засекли противника почти одновременно. Но отреагировали батареи раньше.
Макаров потратил немало времени, чтобы вбить в офицеров условный рефлекс при виде противника не запрашивать раз за разом у вышестоящих командиров приказ на открытие огня, а затем многократно переспрашивать, уточнять и требовать письменного приказа с подписью и печатями. Рецидивы случались, но не в этот раз.
Поэтому поднятые по тревоге комендоры, узрев в свете осветительных снарядов, ракет и лучах прожекторов вражеские корабли, сразу открыли ураганный огонь.
Поначалу разглядеть в хаосе вспышек выстрелов, взрывов и лучах прожекторов что-то внятное было сложно, но по мере приближения японских кораблей ситуация стала проясняться.
Возле внешнего периметра крутились две японские канонерки, осыпавшие снарядами отчаянно маневрирующие русские миноносцы.
Где-то в темноте, судя по вспышкам выстрелов и чудовищным фонтанам воды от взрывов крупнокалиберных снарядов, находился отряд кораблей адмирала Дэвы - устаревший броненосец 'Чин-Иен', три бронепалубных крейсера с чудовищными 320 мм орудиями и какая-то мелочь вроде канонерок. Эти суда ожесточенно били по береговым батареям, но никак не могли попасть из-за дистанции. Хуже было то, что каждый третий японский снаряд был осветительным или шрапнельным. Яркие вспышки слепили наводчиков и корректировщиков береговых батарей, а облака шрапнельных пуль и осколки фугасов нет-нет, но находили жертвы на Тигровом полуострове и внутреннем рейде. Больше всего не повезло броненосцу 'Севастополь' - шрапнельный снаряд лопнул прямо над палубой, где большая часть команды таращилась на иллюминацию. Итог - четверть личного состава убитыми и ранеными.
Основная причина, по которой береговые батареи терпели до поры этот обстрел, яростно ломилась под ураганным сквозь минное поле, точно нацелившись на вход во внутренний рейд гавани Порт-Артура.
***
На палубу парохода обрушился очередной фонтан воды.
- ...а-а-ай..., - ликующий вопль дзюнсикана потерялся в грохоте взрывов, но капитан 'Фукуи-Мару' был согласен с подчиненным. Русские наконец пристрелялись и судно содрогалось от попаданий и накрытий, но свою задачу экипаж выполнил.
Когда добровольцы увидели проект адмирала Того никто ничего не сказал, но общим впечатлением было недоумение. Дополнительные помпы, набивание трюмов пустыми закупоренными бочками - это было хотя бы понятно. Но на носу корабля была закреплена фантастическая конструкция из металлических ферм, фрагментов противоторпедных сетей и железной арматуры, по форме напоминающая цилиндр. Вдоль бортов ниже ватерлинии было налеплено нечто похожее, но пожиже. За кормой тянулись тралы с поплавками названные адмиралом странным словом 'параван'. В довершение этой фантасмагории получившийся монстр тянул за собой по дну якорь с приваренными лезвиями. Палуба покрыта импровизированной броней из бетона. Рубка прикрыта листами настоящей брони и мешками с песком. Позорище короче!
Но когда это чудовище вползло на крепостное минное поле, команда живо сменило свое мнение.
Русские мины рвались одна за другой в тралах, параванах и даже у носовой блямбы, но корабль только содрогался от взрывов. Крупнокалиберные снаряды и мортирные бомбы рвались на палубе, прошивали борта, снесли мачты, изрешетили трубы и вентиляторы, а один особо удачный даже угодил в рубку, но остановить японский тральщик не смогли.
'Фукуи-Мару' за 15 минут пробился сквозь крепостное минное поле, расчистив путь брандерам.
Пять старых торговых судов, под завязку нагруженных камнем и песком, двинулись в брешь в заграждениях.
Команды, набранные исключительно из добровольцев рвались к цели, не обращая внимания на кипящую от снарядов и взрывов воду вокруг. Тэнно хэйка банзай!
***
Мияко выдохнул и скомандовал.
- Огонь!
Взвилась красная ракета.
Орудия четырех японских канонерских лодок, стоявших на якорях у Бидзыво, разом выплюнули снаряды. В расположении полевых лагерей российской императорской армии, среди костров, палаток, коновязей, штабелей припасов и над ними стали рваться снаряды.
С воздуха вся эта картина была как ладони. Артобстрел сонного лагеря был подобен тычку палкой в муравейник. Кое-где стали заниматься пожары.
Корректировщик на воздушном шаре удовлетворенно кивнул и принялся выкрикивать в трубку телефона поправки. С палубы канонерки-носителя сообщения дублировались ратьерами на остальные корабли соединения.
Нужно торопиться нанести максимальный ущерб пока русские береговые батареи не открыли ответный огонь.
***
Миноноски и паровые катера натужно пыхтя, волокли к берегу по 3-4 шлюпки, набитые гвардейцами. На палубах буксировщиков тоже густо толпились - насколько возможно, солдаты. Специальные односторонние фонари (чтобы не засекли с берега) на плавсредствах и тренировки помогали ориентироваться в темноте, но от случайностей никто и никогда не застрахован.
Уже значительно позже установили, что одна из шлюпок во время спуска за что-то зацепилась и десантники высыпались в воду с высоты несколько метров. Ещё один баркас неудачно подвернулся под форштевень маневрирующей миноноски, а одна джонка с тремя десятками солдат просто бесследно пропала.
Необходимость соблюдать тишину и затемнение во время подготовки к высадке была доведена до всех в первой волне десанта и поэтому японские десантники барахтались в ледяной воде и тонули в полном молчании.
***
Капитан 1-го ранга Дзюнкити Ядзима в ярости сжимал поручни от вида того что творилось перед глазами.
В диком грохоте канонады было ничего не слышно, но Ядзима буквально ощущал, как днище миноносца снова скрежещет о камни. 'Ямабико' уже минут двадцать с черепашьей скоростью полз вдоль берега через прореху между заграждениями и берегом. Рулевые прилагали титанические усилия, на носу суетились матросы с лотами и бамбуковыми шестами для промера глубины, но как же медленно всё происходило!
Обрати русские наблюдатели внимание крепости на прижавшийся к берегу миноносец и всё пойдет прахом. Пусть тяжёлые береговые батареи просто не имеют необходимый уровень наклона орудий, наблюдателям достаточно сообщить на корабли эскадры.
Пока 'Ямабико' спасала яростная схватка, развернувшаяся внутри оборонительного периметра. Наблюдателям и было не до того чтобы пристально вглядываться в темноту около скал.
Изуродованный огнем береговых орудий и мортир 'Фукуи-Мару' ещё продолжал ползти к крепости сквозь фонтаны огня и воды, когда дежурный миноносец дал торпедный залп. Изрешеченные переборки, разбитые помпы и оборванные противоминные сети не спасли корабль, и под воду он ушел за считанные секунды.
И тогда вся ярость береговой артиллерии обратилась на брандеры.
Пять старых транспортов которые адмирал Того счел возможным выделить для попытки закупорить вход во внутреннюю гавань Порт-Артура были не самыми лучшими кораблями для этой цели. Ржавые корпуса, изношенные слабосильные машины, плохая маневренность, отсутствие какой-либо брони ... Но их команды полностью состояли из добровольцев, часто - потомственных самураев. И этого хватило, чтобы превратить изначально безнадежную затею в упорный бой.
Фугасные снаряды и мортирные бомбы выгрызали огромные куски из палубы и бортов, бронебойные пробивали обшивку, превращая переборки и корабельные механизмы в груды обломков, осколки и сегментные снаряды выкашивали немногочисленные команды...
Один из брандеров остановился почти сразу - 'золотое попадание'. Крупнокалиберный снаряд ударил в борт, чуть ниже ватерлинии и хлынувшая в громадную пробоину морская вода захлестнула топки котлов. В машинном отделении не выжил никто, из палубной команды - единицы.
Ещё на одном брандере взрывом русского снаряда заклинило рули и судно повело вправо. Несколько тысяч тонн металла и камня сокрушили боновые заграждения, намотали на винты противоторпедные сети и вошли на минное поле. После пятой взорвавшейся мины на поверхности остались только верхушки мачт со вцепившимися в них остатками команды.
Третий транспорт удачно пережил несколько попаданий от батарей, но оказался в прицеле восьмидюймовок 'Корейца'. Дуплет чуть ниже ватерлинии просто оторвал бывшему трампу нос.
Предпоследний японский брандер оказался относительно удачлив - когда миноносец внутренней охраны рейда лихо ринулся на него в торпедную атаку, с палубы ударила митральеза. Кто-то из расчета выжил под градом осколков и нашел силы встать к орудию. Поток пуль прошелся гигантской косой по палубе русского эсминца и тот шарахнулся в сторону, в ответ паля по супостату из всех орудий и пулеметов.
Брандер приблизился уже достаточно, чтобы выйти из сектора обстрела некоторых береговых орудий, а расчетам остальных в этот момент пришлось тяжко.
Корабли адмирала Дэвы наконец пристрелялись и в расположении береговых батарей легло сразу несколько тяжелых снарядов, вызвав временное замешательство выживших комендоров. Командиры некоторых орудий даже приказали перенести огонь на доставучую выставку антиквариата.
Но деловито двигающийся к фарватеру брандер это не спасло. Его накрыло мортирной бомбой с батареи Электрического Утёса и ровно посредине палубы разверзся огнедышащий вулкан.
Последний брандер упорно двигался под градом снарядов прямо на замерший у входа в гавань 'Кореец'. То ли капитан решил утащить с собой хоть одного врага, то ли решил прикрыться канонеркой от губительного огня батарей, то ли решил, что два затопленных корабля у входа в фарватер лучше ни одного в глубине, но это сработало. Наводчики береговых орудий стали целиться тщательнее и темп стрельбы резко снизился.
Изуродованный взрывами снарядов транспорт содрогался от попаданий, но продолжал двигаться вперед. Так продолжалось, пока случайный осколок не разрубил цепочку, удерживавшую правый носовой якорь. Несколько тонн металла упали в воду. Японцы попытались под обстрелом расклепать цепь, но два пулемета 'Корейца' выкосили всех, кто показался на носу брандера.
Якорная цепь вышла до предела, натянулась и идущий на таран транспорт потянуло вправо. Он разошелся с кормой 'Корейца' буквально в десятке метров и под радостные вопли экипажа канлодки был расстрелян в упор из ретирадной шестидюймовки.
Атака брандеров захлебнулась. На бастионах крепости торжествовали. Отряд прикрытия адмирала Дэвы под градом русских снарядов тоже кинулся прочь от Порт-Артура.
Жадно шарившие по акватории внутреннего рейда лучи прожекторов нащупали шлюпки с остатками экипажей брандеров. Японцы налегали на весла, стремясь уйти в темноту, туда, где прятались от русских орудий потрепанные корабли Японского Императорского флота.
И вокруг шлюпок закипела вода. Шрапнельные и пулеметные пули наполнили воздух. Отлетали щепки, падали на изрешеченное дно добровольцы, откликнувшиеся на призыв адмирала Того. Последняя шлюпка остановилась почти на пределе дальности прожекторов .
И мало кто из азартных стрелков заметил эсминец, двигающийся ко входу во внутреннюю гавань.
***
С мостика было видно, как на носу миноносца пыхнуло пламя зажигалки, затем один из матросов раскрутил и швырнул вперед веревку с кошкой, а затем принялся её тянуть на себя. К небольшому трехлапому якорю тесно прижимались несколько динамитных шашек и злобно плюющийся искрами бикфордов шнур. Через полминуты в нескольких метрах встал фонтан воды. Взрывом перебило цепь, скрепляющую бревна боновых заграждений. Путь на внешний рейд Порт-Артура был открыт.
Внутри 'Ямабико' зарокотали застоявшиеся машины и миноносец начал набирать скорость, двигаясь к проходу на внутренний рейд. На обращенных к морю фортах Порт-Артура царило торжество и эйфория от одержанной победы, люди обнимались, целовались, особо азартные постреливали по шлюпкам и вслед удирающим кораблям Дэвы. Несколько человек, обративших-таки внимание на эсминец, ввел в заблуждение типично русский силуэт и Андреевский флаг, трепещущий на мачте и нарисованный на надстройке бывшего контрминоносца 'Стерегущий'. Одного особо старательного комендора командир даже треснул по уху, когда подчиненный навел пушку на 'своего'. На 'Корейце', только что пережившем угрозу тарана, приняли 'Ямабико' за один из патрульных эсминцев.