Выдав на гора данный спич, ушел на воздух покурить, да и своим присутствием не хотел малейшего давления на людей, хотя бы сейчас, пока мои слова крутятся у них в мозгу. Ведь очень важно было то, чтобы решение уйти или остаться принял каждый сам. Солнце постепенно клонилось к горизонту, ефрейтора в карауле уже сменил Кривонос. Пограничники скучковавшись сидели возле стола, при двух табуретах, одному приходилось сидеть на корточках, я не удивился, что это был Иванов.
Младший политрук лежал на кровати, отвернувшись к стене, и толи на всех обиделся, толи просто обдумывал ситуацию, но, ни с кем не общался, хотя и не спал.
Через пару часов, сменил старшину разведчиков, на охране объекта 'изба', попутно вежливо отказавшись на сегодня от помощи в карауле пограничниками. Пусть сначала для себя все решат. С нами - одно, по своему - другое, вот когда определяться, тогда и о карауле поговорим.
Утро красит, а может и не красит, а все уже покрашено до нас, но это опять не туда. А утро в любом случае настает. Сразу совершаю короткий забег до водоема, с целью приведения себя любимого в порядок, и тут же обнаруживаю возле себя старшину пограничников.
- Один вопрос товарищ лейтенант, обращается он ко мне.
- Вы предлагаете не отсиживаться, пассивно наблюдая за врагом, и дожидаясь наших частей, а создав базу вступить с ним в бой?
- Вы абсолютно точны Богдан Абрамович, ответил я на заданный вопрос.
- В таком случае мы с вами. Готов получить распоряжение, по-гусарски щелкнул каблуками пограничник.
- Это очень хорошо товарищ Брынза, через двадцать минут поставьте из своих караульного вместо Кривоноса. Потом через два часа следующего сказал я, глянув на свой трофей.
- Есть, четко ответил старшина и направился к избушке.
А к месту водных процедур уже подходил ефрейтор. Закончив с утренним моционом, я отправился в дом. Пришло время узнать ответ политрука.
Сорокин спал. Немного подумав, решил его все же не будить. Состояние у него было еще не самое лучшее, да и заснул он, видать, под утро. Слишком сильно выбило его из привычных канонов мое предложение. Ну да проснется, поговорим.
А отсюда надо уходить. Очень долго виснем в одной точке. Дедок конечно молодец, но у него семья, не дай бог, что. Захвати кто моих близких, я бы не выдержал. А у немцев, гадов, это было отработано, чуть, что сразу заложников хватать. Но по любому сегодня объявлю парковохозяйственный день, надо чтобы все привели себя в порядок, проверить оружие и другое снаряжение.
Вышел опять на воздух, решил покурить, утренняя сигаретка самый смак.
Прикурил, нет, все хорошо, но ведь действительно крепкие сигареты нам достались, помню, когда был в свое время на Кубе, пробовал сигару в затяжку потянуть. Ощущения чем - то схожи. Интересно как в это время французы их делали, вероятно, из натуральных листьев.
Пока предавался пороку курения, обратил внимание на двух старшин. Ну, то, что наш Сырок, он еще об этом не знает, но для себя я его уже окрестил, приведя смену нашему бравому хохлу, устроился под деревце перекурить это норма. Но ведь и сменившийся старшина Кривонос, не пошел отдыхать, а присел рядом с Брынзой и о чем - то дискутируют. Хотя это хорошо. Есть у меня чуйка, что два эти товарища с четырьмя треугольниками на лычках, у каждого, стоят всего остального нашего небольшого подразделения.
А, что не так, если политрук вольется, а куда он из колеи то денется, нас будет почти отделение, а в дальнейшем может и взвод. Хотя в увеличении численности есть свои негативные моменты. Для нас с нашими задачами оптимальной была бы группа человек в пятнадцать, двадцать.
Для диверсионно-разведывательной деятельности важнее обучение людей, нужны специалисты, а не просто большое количество стрелков. Вот что - то на подобии ДРГ мне и захотелось организовать.
Неспешно подойдя, к общающимся старшинам, извинившись, что прерываю их беседу, велел устроить бойцам ПХД. И сказав, что вечером буду доводить боевой приказ, направился к дому. Старшины резко подобрались и отравились раздавать, соответствующие указания бойцам.
А мне осталось переговорить с представителем партии коммунистов в нашем импровизированном отряде, хотя в это время и в этом месте представителей других партий, быть не могло.
Политрук проснулся через примерно час. Выглядел он явно лучше, и у меня появилась уверенность, что не большой переход на следующий день будет ему уже по плечу. Дал ему спокойно оправиться, только после этого подошел и ни чего не говоря, стал ждать.
- Что решили пограничники?
Задал он первый вопрос.
- Они вливаются в отряд, ответил я ему, протягивая сигарету.
По не малому опыту прошлой жизни знаю, иногда пара затяжек помогает взять себя в руки, или сформулировать ту или иную мысль более доходчиво. Сорокин закурил, и молчал.
- Но ведь это, это же, дезертирство, сказал он, докурив короткую сигарету.
- Какое к чертям собачьим дезертирство, не выдержал я.
- Мы, что к мамке на печку собираемся, или поступило предложение сховаться до подхода наших частей? Что молчишь, я это предлагал? В ответ опять ничего не прозвучало.
- Да поймите те же Вы товарищ младший политрук, попробовал более официально обратиться к нему.
- Ведь у нас организовывается войсковое подразделение, а в любом подразделении уставом положен заместитель по политической части, разве не так?
Вовремя вспомнил, что комиссары появились позже, если память не изменяет в середине июля, чуть не прокололся. Опять молчит, вот черт упертый.
- Ваше решение товарищ Сорокин, должно быть не просто решением воина великой Красной Армии, а в первую очередь решением политработника, присутствие которого в подразделении этой самой Красной Армии необходимо.
Во загнул, второй раз так не получиться, да и по правде не факт, что от замполитов было много толку, но это так сугубо мое мнение, а на данный период времени, без комиссара никуда. На несколько минут опять повисла тишина. Неужели он такой упертый фанатик, проскочило у меня в голове. Да нет, дури хватает, но вроде все - таки должен быть боли менее адекватным. И вот тут политрук сдался.
- Я готов взять на себя обязанности заместителя командира подразделения по политической части. Необходимо собрать по бойцам сведения по принадлежности к ВКП(б) и комсомолу, после чего провести в подразделении партийное собрание. Вот жеж его понесло, но нет надо маленько осадить, чтобы не зарывался. А ведь это он еще не совсем оправился от болезни. Силен.
- По первому вопросу с Вами полностью согласен. По второму рекомендовал бы отложить до момента передислокации в пункт ППД. И вот еще, возьмите, вы же остались без оружия. Сказал и протянул ему кобуру с наганом.
- Оружие знакомо? Увидев его кивок, продолжил
- Тогда владейте, уточнитесь по людям отдохните, вечером переговорим, а утром в путь. После чего зашагал в направление пруда, дико захотелось окунуться, снять напряжение, слишком уж тяжело прошел разговор. Но факт есть факт, политрук с нами, и это хорошо, хотя нервы он мне поделает, усмехнулся я про себя.
Рассудив, что оружие у меня почищено, форма в порядке, немного покивал своему земноводному, что не захватил плащ - палатку, по утрам роса, да и накрыться, чтоб. Ну, да и бог с ней с немецкой плащ - палаткой, да и со всеми немцами в придачу, с ними вернее свинский пес, как они выражаются. А я, пока взяв что - то типа коврика из избы, подстелить на травку, прикемарю на солнышке минуток шестьдесят. Один фиг разбудят, меняя караульного.
Часа поспать не получилось.
- Стой! Кто идет?
Окрик караульного, выдернул меня из объятья морфея, быстрее пробки из бутылки теплого шампанского, со сдернутым проволочным предохранителем.
- Лежать! Оружие на землю! Это Иванов продолжает отдавать команды.
Молодец уйгур промелькнуло в голове, не тушуется. Рывком поднялся, одновременно поднимая находившийся рядом автомат, а с ним, я не расставался, увидел двух старшин. Один сместился к углу избы, держа все пространство перед домом на прицеле ПД, второй залег со своим SUOMI с другой стороны от крыльца, тоже контролируя ситуацию. Остальных не увидел, но думаю, что она тоже были готовы огнем встретить нежданных визитеров.
А на тропинке было, как бы по литературней высказаться, просто все как то уходит на русский командный. На тропинке лежали два революционных матроса.
ДА, да, я не шучу и не потерял крышу, улетевшую шурша шифером. На тропинке лежали два матроса, перетянутые крест, накрест пулеметными лентами. Единственное что в виде их выбивалось из революционной действительности, так это лежащие возле них автоматические винтовки.
- Встать, кто вы такие?
Требовательно спросил я, делая пару шагов на встречу. Матросы поднялись, и без своих винтовок, продолжавших лежать на земле, снова начали навивать ощущение deja vu. Посмотреть было на что. Черные штаны, синяя роба, в вырезе на груди видна тельняшка. На поясе ремень с золотистым якорем. Бескозырка, с надписью ' Пинская флотилия'. И пулеметные ленты, обхватывающие обоих краснофлотцев. У одного обычный солдатский сидор. У второго еще одна пулеметная лента по, над ремнем.
Никаких петлиц на форме не было. Отчего я сначала начал впадать в непонятку, а потом вспомнил и посмотрел на обшлага рукавов, потом выше. У одного на рукаве была нашивка с маленькой алой пятиконечной звездой, у второго такая же звезда, только под ней четыре золотые полоски. Насиловать память дальше не пришлось, краснофлотец со звездой и полосками представился.
- Краснофлотцы Пинской флотилии мичман Кротов и матрос Еремин.
Из дальнейшего расспроса краснофлотцев выяснилось, что ребятам тоже достался свой фунт изюму. Они были с одного бронекатера. В общем, весь его живой личный состав можно сказать так. Только вчера похоронили, здесь же в саду своего командира, которого несли четыре дня, надеясь добраться до частей Красной Армии.
Наутро 22 июня, катер стоял на ремонте, и весь личный состав отправили в морскую пехоту. Все шесть человек, экипаж катера, под командованием командира катера лейтенанта Краюхина, были оставлены на охране одного из перекрестков дороги. С задачей удерживать до подхода основных сил. Силы подошли, правда в форме мышиного цвета.
А много навоюешь с одним максимом, ТТ, лейтенанта и четырьмя светками, это они так про СВТ40. В результате бой, отступление, опять бой, в этот раз втроем, оставшиеся живые, после первого боя, из засады обстреляли колонну немцев, мотоцикл охранения сняли, что ехал первым, а в четырех машинах оказались солдаты. Там лейтенант свою пулю и словил.
Разрешив, мореманам, точнее речникам забрать свое оружие и предложив перекусить, дальше разговор прервался приходом садового сторожа. Он поведал о новостях.
Немцы вспомнили, что на захваченной территории надо наводить свой порядок, ну и написали распоряжения о сдачи оружия, приемников, а так же выдачи бойцов и командиров Красной Армии, а так же коммунистов, и их семей.
Поблагодарив деда Якоба, за информацию, и за принесенные, им еще треть мешка картошки, постарались успокоить тем, что с утра нас в саду уже не будет.
Не знаю, но мне показалось, что после этих слов дед, аж вздохнул свободнее что ли. Проводив деда, проверил результаты приведения бойцами себя в порядок, в общем, не до жиру, но ничего. С оружием даже близко к хорошо. Патронов бы поболе, да ведь и мы не вьючные животные.
Порадовал мичман, мало того, что у него оказались карты Белоруссии, забрал у погибшего командира, так он без всяких вопросов, что, да куда попросил разрешения, примкнуть к нашему отряду.
Однако у нас и воинство набирается, еще пару музыкантов, да кого ни будь из конвойных войск, до кучи усмехнулся я не веселым мыслям. Самое смешное, что нет ни одного пехотинца, а это же основной род войск, прикол однако.
Попросив у Кротова карту, сверился со своими мыслями, в общем все верно, оттягиваться надо в район поселка Телеханы, там хороший лесной массив, да и озера с болотами имеются. Для базы небольшого отряда должно подойти. От места, где мы сейчас находимся, не далеко меньше пятидесяти километров, за две, три ночи должны дойти. Вызвал Кривоноса, Сорокина, Брынзу и Кротова, довел до них свое решение. Возражений не последовало.
Приказав Кривоносу контролировать смены охранения, велел до вечера отдыхать, чтобы уйти не утром, как сказал деду, а в ночь. Почему, да пусть будет, правильное выражение сказал Сырок, на всякий, всякий.
Выступам на рассвете, над Сахарой дует ветер...Стоп какой, на фиг, рассвет, какая Сахара. Хотя, да выступаем, правда не на рассвете, а в ночь, да и ветер дует не над Сахарой, а в Белоруссии, но ведь дует же. Вот только у нас знамени нет, непорядок. Стоять! Это я себе. А то опять понесло куда - то не туда. Мысленно конечно.
Ну, а шагаем мы нормально, 'правильной дорогой'. Впереди мои разведчики, в авангарде, сзади мореманы, в арьергарде, ну и Брынза с Ивановым, боковое охранение. Бандуру, которая ПТР39 Есипову по очереди помогали нести мы с Чевлидзе, политрук не помогал, уже то, что он шел сам, без помощи, было хорошо.
Расстояние до места предполагаемого базового лагеря, вроде и не большое, но был один минус если идти напрямую, от места, где мы организовались в отряд, то возникает проблема отсутствия лесов. А для нас, лес сейчас как дом родной. Потому мы немного забираем в сторону Логишина, а уж там втянувшись в лесной массив, повернем на Телеханы. Крюк не большой, но нам спокойней. Единственная серьезная водная преграда, река Ясельда, ну уж скрытно форсировать ее я думаю, сможем.
К реке вышли еще затемно. Берег реки порадовал обилием кустов и деревьев. С лежкой на световой день проблем быть было не должно.
Назначив парные караулы, приказал людям отдыхать. Мне даже показалось, что после данного приказа политрук посмотрел на меня с благодарностью. Но это лирика, да и темно еще было, навыдумывал наверно. Хотя Сорокин молодец. За весь переход, а что ему тяжело идти было видно, он ни разу не пожаловался, не попросил снизить темп или еще какие послабления. Как, там, у товарища Маяковского, про гвозди, хотя переводить ценный ресурс комиссаров, пардон, пока еще заместителей по политической части, на стройматериалы. Ну, да опять левые мысли полезли, но по любому пока, во всяком случае, комиссар молодцом.
Ладно, сейчас отдых, затем по возможности аккуратно, прочесывание близлежащей местности в поисках средств переправы. Последнее время, ну как последнее, после переноса, скажем дня через два, потому, как первые дни все ж я был малость шальной, начал воспринимать все окружающее меня с довольно большой долей иронии. Нет, я не принимал данную действительность как какую - то ММОRРGшку, а схватки с немцами, ее PvP составляющей. Нет и еще раз нет. Мне даже было практически без разницы прошлое ли это моего мира или параллельная реальность. Для меня вторгшиеся в пределы нашей Родины, да Союз Советских Социалистических Республик - моя Родина, причем получается как тут, так и до переноса, немцы были однозначно врагами. А с врагом что делают, если он не сдается. И я о том. Но все равно периодически накатывала, какая - то веселость, нет, она не мешало моему восприятию действительности, даже, наверное, помогала, не давая напряжению навалиться на меня. Может то, что со мной происходило, я привел несколько сумбурно, но как, то так, не знаю как выразиться точнее, да и нужно ли?
Утро красит, а ведь действительно красит. С места нашей лежки, открывался изумительный вид на восход солнца над рекой. Слева по руслу реки, по линии горизонта, нижняя темная полоса, сменялась ярко красной, переходящей, в коричневатую. Коричневая полоска неба, в свою очередь сменялась желтой полосой, далее цвет обзаводился бирюзовым оттенком. Впоследствии, переходя в синий цвет, являющийся основным. Ярко желтый полукруг самого светила величественно выплывал над рекой, имею внутри себя еще один полукруг, только меньшего диаметра, источающий из своих внутренностей, ослепительно белый свет, который отбрасывал на воде причудливое изображение, поднимающейся из глубины сияющей золотисто - белым цветом, водочной бутылки. Вода вдали имела сильный фиолетовый оттенок, который терялся при приближении к берегу, с которого мы наблюдали за восходом, происходящим на наших глазах. Ветер нагонял небольшую, едва заметную глазу волну, сопровождая звуками накатывания ее на берег. Сам же берег, находившийся ближе всего к нашим взглядам, пока еще представлял собой темный силуэт. Зрелище было завораживающее своей красотой.
Но, у всего есть свое, но. Солнце поднялось выше. Ветерок усилился, берег потерял свои размывчатые очертания, и превратился в единую целостную картину. Утро вступало в свои права, а значит и нас ждала наша работа. А как же иначе, война ведь это тоже работа, которую надо выполнять, и выполнять хорошо.