В поезде Петр Григорьевич почти сразу уснул, а я все сидел и думал. Думал, думал Где-то далеко за полночь мой спутник проснулся, подскочил, озираясь, потом вспомнил где он и с кем он:
Саша извините, Александр Владимирович, а что делать-то нужно будет?
Саша, мы теперь считай братья, так что зови меня Саша. А делать нужно будет очень много разного, просто не в два ночи об этом рассказывать. Давай все же поспим
Не смогу я спатьпечально сообщил мой несостоявшийся родственник.
И я не смогу, но надо. Поэтому мы сейчас с тобой кое-то съедим и уснемя протянул ему захваченную на всякий случай таблетку мелаксена. А завтра проснемся и займемся делами
Ночью мне приснилась Камилла. Такая, какой она была такой, какой она бы была сейчас. Я ей рассказывал, чем мы будем заниматься с ее братом, что и в какой последовательности я буду изобретать. Камилла слушала все это с привычной чуть ехидной улыбкойа когда я вроде закончил рассказ, вдруг спросила:А тебе зачем?
Глава 3
Не сказать, что жизнь у Василисы Голопузовой была очень тяжелой. Нормальная была жизнь. Конечно, когда родители померлихудо было пришлось, да, слава Богу, нашлись люди добрые, помогли. И пуще всех помогла тетка Дарьяхоть и не родная была, а вдова материного брата. Поначалупросто приютила да подкормила, а потом и место нашла неплохое.
Немцы в Сарепте жили солидно, богато. И устроиться к ним горничнойбольшая удача. Тетка одну семьюхерра Майераобшивала, точнее дочь их, гимназистку, и договорилась о том, что племянницу ее возьмут Майеры к себе на домашние работы. Правда немцы к русским относились примерно так же как и к скотине своей: кормили и следили за тем, чтобы не болели. Хотя скотину все же кормили сытнее. Да и в отличие от тех же русских кулаков и сами от работы не отлынивали, было у них чему поучиться. Вприглядкурусских батраков к "механизмам" не допускали. Впрочем, зачем горничной механизмы?
А вот готовитьсами учили, и учили неплохо, хотя Василисутоже "вприглядку". Потому как и сами ели то, что слуги сготовят. И за столом прислуживать училичтобы перед гостями за неумелых слуг не краснеть, и Василисе как раз выпало попасть во вторую категорию "учеников". Так что жизнь в Сарепте у Василисы была хорошая. Только уж очень много работы былозато не голодно.
Но все хорошее когда-нибудь, да заканчивается. Решила хозяйка, что девица уж слишком подрослакак бы не начала головы кружить хорошим немецким мальчикам. На этом работа и закончилась. Пришлось снова к тетке Дарье идтипрочая-то родня кормить "чужую дармоедку" не собиралась. И тут плохо все получаться стало: путь от Сарепты до Царицыне не близкий, все ноги босые стопчешь пока эти двадцать пять верст пройдешьлетом-то не страшно, а нынче-то ночами бывает и лужи ледком затягиваются.
Да опять не забыл Господь рабу свою: тетка в тот же день перевезла Василису в дом к хозяину своему, там ее вымыли в горячей воде с мылом, в кровать с периной уложили, и пилюльки всякие кушать давали. И не только пилюльки: Дарья-то на хозяина и готовила, так что и Ваське вкусного перепадало от пуза.
А тетка и вовсе обрадовалась. Сказала, что будет теперь Василиса у хорошего господина работать, заботливого. Только надо уж очень хорошо работать, ну да работы Василиса не боялась.
Барин на работу Василису взял, хотя велел тетке за Василисой смотреть пока и помогать. Без помощи-то поначалу и не получится: все небось заморское, все узнавать еще придется. Один нужник чего стоит!
Хотяможет и не придется. Барин-то и вовсе в другой дом съезжать решил. Утром все на телеги сложили, мужики уехали. А барин на дверь доску медную, синим выкрашенную и с буквами золотыми приделал. Красивую! Не иначе, как постоялый двор для прочих бар решил устроить. Буквызолотые которые по синевевроде понятные. А словапонятные не все. Но, видать, барин и впрямь миллионщик какойтакую доску дорогую повесил, а через неделю уже менять придется. Зато такой может и денежкой одарить
Своя денежка была заветной мечтой Василисы Голопузовой: за два года работы в Сарепте получила она от хозяев восемь с половиной копеек. А платок расписной, что продавался на ярмарке, стоил пятнадцать.
Миллионы зарабатывать особой нужды не былото есть они нужны были, эти миллионы, но не срочно. На сытую жизнь хватаети хорошо. А что такоесытая жизнь? Это не когда на столе "хлеба ситного от пуза", а когда это ситныйвсего лишь привычное дополнение к супу, котлеткам с гарниром когда есть что одеть и обуть, думая лишь о погоде, когда скучным осенним вечером можно просто щелкнуть выключателем и, усевшись в удобном кресле, можно почитать интересную книжкувремя от времени хрумкая чипсом со вкусом чипса, идентичного натуральному
Машка с огромным интересом занялась прокаткой и огневой полировкой огромныхаршин на полторастекол для окон в выстроенной рядом с домом стекольной мастерской. Землебитной, конечно, а "прокатный стан" был изготовлен на заводике Барропричем Павел Никитич был искренне убежден, что делает какой-то очень крупноформатный офортный станок. А как же иначе-то? Ведь Александр Волков не только буквы в книжках пишет, он еще и картинки рисует замечательныетак как же ему без офортного станка-то?
В середине сентября были открыты сразу две "пончиковые"на вокзале в Царицыне и на вокзале в Саратове. Когда знаешь, к кому и с чем подойти в Саратове хватило новенькой книжки с автографом "автора" для дочери начальника вокзала. А десять процентов от прибылиэто мелочь: как правильно эту прибыль считать, я хорошо уже знал. И еще хорошо знал, как ее получать
Строительство "механического завода" началось в последние дни сентябрякак раз после пуска заводика цементного. С печкой "конструкции Николая Волкова"то есть точно такой же, какую в свое время дед в Ерзовке поставил. Как раз пончиковые павильоны денег и давали столько, чтобы за перевозку этого цемента (а так же песка и камней) на стройку платить. Ну а оборудование "завода" я уже один раз покупалв Ростове, у "парижских владельцев"только на этот раз станков удалось купить целых пять, потому что на "распродажу" я прибежал первым и купил сразу всё. Ну а так как мой "завод" из себя представлял всего лишь большой каменный сарай двенадцать на пятьдесят метров, в ноябре в нем уже и работа началась.
Рабочих было немного: кроме Васи Никанорова и Оли Мироновой еще человек двадцать, причем половина из них были вообще плотниками. Опытштука великая, и на основании этого опыта "зимний транспорт" претерпел некоторые изменения: теперь "трактор" формой и размером напоминал автобус Павловского заводаили сарай на колесиках. На деревянной раме, собираемой этими самыми плотниками из дубовых и сосновых двухдюймовых досок, а мотор мотор сразу ставился четырехцилиндровый. Цилиндры"квадраты" сто сорок на сто сорок миллиметров, два с лишним литра каждый, изнутри "вымазанные" свинцовистой бронзой. Поршнис бронзовыми (но уже из марганцевистой бронзы) кольцами, картерлитой чугунный (Поль Барро был счастлив потоку заказов).
За месяц таких моторов вышло изготовить целых четыре штукии четыре "сарая" к середине декабря приготовились таскать ценные грузы по Волге. Немного по сравнению с "прошлым разом"вот только каждый "сарай" теперь должен был тащить пять саней-"вагонов" грузоподъемностью по десять тонн. Грузы к перевозке принимала "Компания зимних перевозок Волкова и Синицына", в которой Петя Синицын и заправлял, и принимала неплохов сутки благодаря "сараям на колесиках" денежки в карманах прибывало по полторы тысячи с каждого. А число их ровно так же каждую неделю увеличивалось
Илья, глядя на то, как сокращается число машинистов на железной дороге, только посмеивался: во-первых, сокращалось оно не на "его" Грязе-Царицынском отделении, а во-вторых, мы с ним вместе "в свободное время" занимались "модернизацией мотора" для установки его на будущий катер. Ну, не только на катерно это уже "проект следующего этапа", а пока я тупо зарабатывал денежки. Удачно зарабатывалведь каждый "сарай" сам по себе обходился мне всего-то тысячи в двеэто учитывая, что почти все "запчасти" для моторов и трансмиссий заказывались на стороне. А на первые восемь "сараев" денежка пришла из-за океана: первый, пятнадцатитысячный тираж Альтемус продал еще на книжной ярмарке в июле, а в октябре уже ушла и половина второго, двадцатипятитысячного тиража книжки плюс десять тысяч экземпляров "Урфина Джюса". Если не спешить, что хорошая сказка обеспечивает очень неплохой "стартовый капитал"
Остался без ответа только один вопрос, тот, который во сне задала мне Камилла"а зачем". Пока всену, почти всечто я делал, делалось как-то машинально: когда заранее знаешь, что "если сделать этото получишь вот это", сама работа мозги не напрягает. Просто делаешь себе обычную, до автоматизма знакомую работу, а голова занята совсем другими мыслями. И основная мысль была "как бы в своем прогрессорстве людям не навредить". А то ведь как получалось в прошлые-то разы: на каждого "облагодетельствованного" человека раз в двадцать больше народу почему-то обездоливалось. Вроде бы прогрессдело хорошее: народ от голода и болезней помирать стал гораздо в меньших количествах. Но почему-то в результате этот же народ стал в гораздо больших количествах помирать от болезней и голода. Парадокс
В первый раз попрогрессорствовал в сельском хозяйстве, урожаи выросливедь это хорошо? Но упали цены на продукты, зерна стали вывозить гораздо больше, народу его оставалось гораздо меньшеи в результате голод в первую же засуху стал более ужасным, чем это случилось бы без моего вмешательства. Но тут-то хоть понятно: мой "прогресс" гораздо быстрее "двинул" экономику более развитых стран, а Россия, как всегда, оказалась в задницепотому что царь и экономический расцвет, как выяснилось, несовместимы.
Но во второй-то раз все ведь правильно делалось: эти "более развитые страны" потихоньку преобразовывались в "сырьевые придатки" России, а тут промышленность развивалась не по-детски Ну ладно, выяснилось, что свое сырье тоже не вредно иметь, тут я промахнулся. Но когда война-то закончилась, почему Россия снова оказалась в той же самой заднице?
Вопрос этот меня интересовал по вполне объяснимым причинам: Машка (да и вообще все Векшины), насколько я успел в них разобраться за последние лет очень много, были людьми (или станут людьми) очень-очень русскимив отличие от огромного количества представителей "русской интеллигенции" жизнь за рубежом была для них в лучшем случае "вынужденным перерывом на учебу", не более. Но жить в богатстве в нищей странеэто, кроме всего прочего, и весьма рискованно: слишком много вокруг любителей этим богатством попользоваться, причем часто сугубо криминальными способами. Криминал, конечно, не победить, но можно хотя бы не принуждать население к нему а как?
Об этом я задумался услышавсовершенно случайноразговор между Машкой и Петей Синицыным. Заработался, устали незаметно для самого себя уснул на диване в библиотеке. Домашняя библиотека примыкала у гостиной, и отделялась от нее двустворчатой стеклянной дверью, которую часто никто и не закрывали поэтому сквозь сон мне очень хорошо было слышно этот разговор. Машка сидела под большой люстрой в центре комнаты, пила чай и читала очередной учебник, Петр тоже "заскочил на огонек", привлеченный запахом Дарьиных пирогови внезапно спросил у девочки:
Маш, а что Александр Владимирович дальше делать будет, ты не знаешь? Вот зима закончится, ледовые эшелоны больше ездить не будут Я чего спрашиваю: мне-то чем тогда заниматься придется? Или летом вы все отдыхаете?
Машка оторвалась от книги, хмыкнула:
Ты смеешься? Мы то лето спин не разгибали! То есть нас-то со Степкой Саша выгонял с работы, так то учиться гонял, а сам как утром в завод свой уйдет, так к ночи и возвращаетсяиной раз и поесть у него сил не оставалось. Это он потом, когда с тобой уже вернулся, такой скучный стал Видно, сильно сестру твою любил, вот и горюет. А так он очень хороший, и добрый: все время подарки делает, сказки малым рассказывает ну мы тоже слушаем, хорошие сказки. И смотрит, чтобы еды всякой вкусной всегда в достатке было. Он хочет, чтобы всем было хорошо
Маш, ты извини, я вот почитай четвертый месяц тут, а так и не понял: вы ему что, родня? А то он тебя все время кличит "дочь наша", а какая ты ему дочь?
А он когда нас забирал, то обещал, что будет заботиться о нас как родной отец.
А отцу он кем приходится?
Никем. Отец-то нашмастеровой, из крестьян, а Сашадворянин из самых знатных! Наверное, он нас просто пожалелно он всех детишек жалеет. Только вот
Что?
Он же из Австралии, нашей жизни не знает совсем. Давеча ерзовским детишкам, кто в школе учится, одежу подарил, обувкуа мужики всё у них отобрали, одного мальчика совсем забили Петь, ты взрослый уже, он тебя больше слушать будетскажи ему, что как-то по другому делать надо. Только я не знаю как
Да уж, облагодетельствовал нищих детишек в Рязановки ладно, с ерзовскими мужиками я разберусь как-нибудь, а что со страной делать? Говорил кто-то из древних, что нищета тела рождает нищету духаа когда вся страна нищая? В общем, понятно пока однонадо сначала деньги зарабатывать, а там подумаем, как их правильно потратить.
За три с половиной месяца "ледовой навигации" удалось собрать неплохой "урожай"почти два миллиона рубликов. Приличная денежка, с ней можно начинать работать уже серьезноно как при этом все же наносить пользу Державе? С царемясно, как поступить, а дальше? Впрочем, когда в кошельке позвякивает пара миллионов, можно и эту проблему решить
На строительство "химического института" был сманен царицынский "техник-архитектор" Евгений Терентьевич Дергачев. От прочих от отличался отсутствием того, что именуется "творческими амбициями"он делал ровно то, что у него просили. Ему хорошо удавались проекты простых двухэтажных жилых домов безо всяких "излишеств", казарм, складови когда ему было поручено новое строительство, онвнимательно прочитав "техзадание", лишь поинтересовался:
Лестницы вы желаете мраморные делать или деревянные?
А выслушав мой ответ, довольно меланхолично заметил:
Выглядит интересно. Но я все же сначала хотел бы один пролет испытать и первым делом действительно поставил буквально в чистом поле железобетонный лестничный пролет и занялся "измерениями деформаций конструкции под различными нагрузками".
Строительством второгосудостроительногозавода занялся Владимир Федорович Тимофеев, а "рабочего городка"Иван Иванович Морозов. Эти два техника были людьми ещё более "скучными", чем Дергачев, они даже не пытались зарабатывать деньги строительными подрядами (как большинство нынешних "техников"), им вполне хватало и жалованья в техническом отделе Городского Управления. Зато как раз они-то хорошо знали всех строительных подрядчиков не только в уезде, а чуть ли не во всей губернии, и изрядной добавкой к жалованью для них становилась плата за "рекомендацию"причем платили, к моему удивлению, отнюдь не подрядчики, а сами заказчики.
Морозов с Тимофеевым оказались очень близкими приятелями, несмотря на почти двадцатилетнюю разницу в возрасте. Вероятно, объединяющим фактором для этих очень непохожих друг на друга людей было единство взглядовпо крайней мере, оба в ответ на мое предложение ответили одинаково:
Давайте сначала посмотрим, что у вас уже есть.
И обаузнав, что "пока ничего еще нет", хмыкнув, сообщили, что они мне не верят: "если бы у вас ничего не было, вы бы ко мне не пришли"и дружно собрались советоваться "с приятелем". Ну а поскольку с предложениями я к каждому отдельно в воскресенье заезжал домой, в понедельник у них состоялась весьма забавная, вероятно, беседапосле которой оба его приняли и, уволившись с места, возглавили новую контору под названием "Промстрой". Куда на следующей же неделе переманили из Саратовского Управления специалиста по водопроводам и канализацииинженера со странной фамилией Скалигеров. Причем Василий Кириллович имел еще и духовное образованиено, видимо, семинария его не удовлетворила, и он предпочел вместо очищения душ прихожанчем занялся его родной братзаботиться о чистоте их тел, поступив после семинарии в Варшавский университет. Но кое-что (например, габариты и голос) у него остались "духовные".
Ну и "знания душ человеческих" осталисьпоэтому, после некоторых раздумий, я пришел к нему посоветоваться:
Василий Кириллович, начал я, мне нужен совет человека, который в общем, есть у меня некоторые моральные проблемы. И мне просто интересно мнение человека, который, как вы, занимается делами техническимихотя готовился совсем к иной стезе. Вот у меня сейчас готовится производство техники, с помощью которой на полях урожаи вырастут вдвое. Но техника дорогая, крестьянину ее не купитьи будет она использоваться лишь в крупных хозяйствах. Проблема же для меня выглядит таким образом: если, скажем, десять процентов земли будет такие урожаи давать, то зерна товарного получится как бы не вдвое больше в стране