Как тебя зовут? По-настоящему. А?
Маугли облизал губы и отозвался:
Всеволод. Из школы Миромира, и добавил, словно это что-то значило:Ведомый.
Сзади к пленнику подошёл Зубров, и тот сгорбился в ожидании удара. Инстинкты превыше рассудочности. Сражаться с нимидело тяжкое. Неподъёмное, когда так истощён.
Севка, значит, улыбка у Михаила получалась натянутая, дрожащая, нервно пляшущая. Вот что, Сев Попробуй помочь Ворону, постарайсяи проси, чего хочешь. Выполню.
Всеволод из школы Миромира облизал губы и, запрокинув голову, взглянул на Зуброва. Тот опустил ладонь ему на плечо и кивнул. Маугли вздрогнул, задумался на миг, прислушиваясь к себе, и, неуверенно кивнув, вновь потянулся к ране.
Медведев наблюдал за происходящим и пытался остановить внутренний волчок, завёдшийся на всю катушку в миг начала атаки и до сих пор продолжающий бешено вращаться, сверля живот и поясницу. Ему не в первый раз приходилось терять людей. Но привыкнуть к этому невозможно. Боль со временем становится слабее, но когда снова с кем-то из своих оказываешься по разные стороны смертився боль утрат взваливается на плечи невыносимым грузом. Дрожат на очертаниях камней и людских фигур отражённые в памяти лица, слышатся голоса, и ловишь себя на желании позвать по именам. Словно новое умирание вдруг распахнуло дверь Туда, и видишь заждавшихся друзей
А волчок неостановимо гудел, будоража тело и сознание.
Маугли резко оторвал руки от раненого и тяжело, натужно закашлялся. Сквозь пальцы, закрывшие лицо, широким потоком полилась кровь. Зубров подхватил согнувшегося и оттащил в сторону. Уложил его на бок, снял свою куртку и бросил поверх. Маугли, сворачиваясь калачиком, продолжал сотрясаться в кашле. Зубров обернулся к капитану:
Пусть поваляется. Он выложился.
Вижу, отозвался Медведев.
Он действительно видел. Он да Полынцев. Остальные назад, на центр круга, не оглядывались. Простозаняты ожиданием атаки. Простоне верят в чудеса. Потому-то только трое смогли заметить в темноте неяркое свечение от рук. И только они услышали, как сменилось дыхание раненогоот хрипа с бульканьем пополам до тяжёлых вздохов с едва заметным посвистом. Медведев склонился над Вороном и тронул его горло. Кожа горячая. Под пальцамитрепещущая нитка артерии. Придвинулся ближе к лицу. Увидел, как блестят капельки пота на лбу раненого.
Из-за спины вынырнул Славян и плечом потеснил командира. Михаил молча отодвинулсяон уже уверился в том, что чудо существует, теперь настала очередь медика. Славян облизал губы и неловко улыбнулсяубедился. Подхватил автомат и смылся в сторону периметра.
Взгляд побежал по окружающему, заскользил, ни на чём не концентрируясь. Тёмные тучи, скрывшие небогатый ночной небесный свет. В редких прорехахмелкие брызги звёзд. Силуэты высящихся камнейщербатая пасть дракона, в которой оказались и вырвутся либог весть! В проёмах каменных клыковночная гора, и дальшенижесплошное чёрное покрывало отяжелевших от влаги и снега крон. Неровность этого покрывалакак волны в рекевыше-нижевысоты Сердце звенело. Сердце хотело выплеснуться наружу. Этому сердцу вдруг стала тесна клетка рёбер и перины лёгких. Медведев поймал себя на том, что самым вопиющим образом улыбается. По-идиотски, детски, наивно, как никогда. Спохватился, собрался, скрыл улыбку в ладонь, взявшись по старой привычке усиленно тереть подбородок. Наткнулся на взгляд Полынцевазадумчиво-растерянный, снова не сдержался и ухмыльнулся. Хотел подколоть: обо всём на свете знаете, да не всё руками щупали, но сзади почудилось странное, и он стремительно обернулся. Своей интуиции Медведев доверял.
Зубров, сгорбившись, стоял у высокого пограничного камня и держался за выступ. И веяло от тёмной фигуры неожиданной слабостью.
Юрка!
Зубров, не оборачиваясь, махнул рукой, мол, всё в порядке. Не поверив, Михаил подскочил, прижал к камню, отодвигая от угрозы сквозной щели.
Ты что?
Зубров нырнул головой в сторону, скрывая кровь на лице. Не получилось.
Отстань, противный, прогнусавил он и упёрся рукой в плечо друга, наклоняясь.
Тьфу, ты! Чёрт!
Медведев отступил. Нос у Зуброва кровоточил часто. По его рассказамс того времени, как был сломан, всегда реагировал на напряжение и усталость. В принципе, ничего страшного. Только Юрий после обычно подолгу отдыхал, отлёживался, действуя по принципу дикого зверья: заболелпоспи! Как бы то ни было, на здоровье Юрия кровопотери не отражалиськаждый последующий медосмотр убедительно доказывал, что волжанин крепок и здоров духом и телом.
Да с чего хоть?! Медведев развёл руками. Никаких сверхнагрузок за последние дни он не ощущал. А уж «железный» Зубров тем более!
А хрен его знает, философски отозвался Юра-сан, стряхнул с ладони последние капли и сел возле камня. Устроился:Посплю я Минут надцать. Ага?
Спи, Михаил кивнул другу и тот мгновенно вырубился. Вот что-что, а засыпать в тот же миг, как появилась свободная минутка, и просыпаться по первому зову, он умел отлично.
Медведев с некоторой растерянностью посмотрел на лежащих. Отнюдь не греющий душу ряд: Ворон, Маугли, Юра-сан Под сердцем укололо предощущением дурного.
Сзади подошёл Полынцев.
Однако мальчишка ещё силён, задумчиво сказал он. Я предполагал, что мы его вымотали до предела или около того. А ему ещё на такие фокусы сил хватает!
Он спас жизнь моему человеку, напомнил Медведев и исподлобья взглянул на Инквизитора.
Так я же не спорю! Раверсник расщедрился на ухмылку. Просто констатирую. Но не забывай, что моего человека он убил.
Полагаю, что Всеволод знает о противнике больше нашего медленно проговорил он. И вполне мог догадываться о том, какая судьба ждала твоего человека. Очень хотелось сказать «вашего», но он сдержался. Однако Полынцев заминку подметил. Взглянул с прищуром, словно прицелился. Медленно кивнул, согласившись. Вполне возможно, что пацан считал, что избавляет его от мучений.
Возможно, усмехнулся Степан, но глаза остались тёмными, злыми. Но это не отменяет факта его смерти. Ведь ещё могли бы его вытащить.
Не отменяет.
А также не отменяет того, что сейчас мы ждём восстановления «твари» для того, чтобы добиться от него вызова их погранцев
Медведев пожал плечами:
Не думаю, что отряд Тэра может прибыть сиюминутно, как Старик Хоттабыч на ковре-самолёте. А значитплюс-минус двадцать минут рояля не играют.
Полынцев покачал головой, но перечить не стал. Медведев же, убедившись в том, что возражений не будет, оглядел тёмное пространство новой обители. Тьма сгустилась, и в этой темноте камни и люди стали почти неразличимы.
Батон!
Туточки!
В центр. Отсыпаться. Подниму через два часа.
Есть!
Тёмная фигура вынырнула из проёма и, пошатываясь на неровностях, двинулась к центральному кругу. Медведев оглядел проёмы: «Кого ещё отправить спать? Ну, не раверсников, однозначно. Пусть пока Пока адреналин в крови гуляет. Чай, не уснут».
Кирпич?
Ась?
На задрых.
Катько молча сдвинулся в центр круга.
Как дела, Игнат? Подсел к Родимцеву Медведев.
Темнота внизу казалась материальной. Кроны сосен едва уловимо переходили в тучи. И те, и другие были похоже на взбитые сливки. Черничные на чёрно-кофейном торте. Едва светились разводы туч в небе. Горизонт даже не угадывался. Сплошная пелена разводов. Чёрным по чёрному. Авангардизм. Тушь и сажа.
Да никак. Отозвался Родимец. Не видно ни фига.
Ну-ну
Командир, что здесь такая холодрыга, а? Вроде как теплее было
Вот Маугля проснётся, и спросим, хмыкнул Медведев. Что здесь за аномалия.
Как-то оно здесь не так, вздохнул Родимец, поведя плечами. На мысли всякие наводит И бросил выразительный взгляд на капитана.
Медведев кивнул. Отмахиваться от таких сигналов было не в его привычках. Но сказать в ответ было нечегосамому делалось неуютно в пределе чёрных камней. Может, и было это когда-то вполне дружелюбным местом для людей, но лет-то с той поры минуло столько, что даже запах человеческий из трещин выветрился.
Ты вот что Иди-ка спать, Игнат. Подниму часа через двасмените.
Лады, выдохнул Родимец и аккуратно, оберегая израненный бок, откатился с места.
Медведев пристроился на холодных камнях. Не смотря на то, что Игнат под себя место уже подлаживал, острые края осколков впивались в тело. Очень хотелось пить, но Михаил запретил себе думать об этом. Впереди было два часа. Всего каких-то два часа. Идай то Небо! чтобы спокойных! Краем глаза заметил, что Полынцев последовал его примеру, заменив кого-то из своих людей. Видимо, того, что прикрыл его собой и получил полновесный заряд в тело. В данной ситуации это было правильно. Народа мало, объект странный, мир чужой. Вообще творится чёрт знает что.
Сзади раздалось позвякивание и вслед тут жешум маленького каменного обвала. Медведев, не оборачиваясь, процедил сквозь зубы:
Батон!
А чтоБатон?! Пока лежал на этих треклятых камняхполупопие отморозил. Вотпристраиваюсь, чтоб не расколоть случайно.
Толя, ты у нас такой ммм нежный, проворчал Катько с одной стороны от Якоби.
Как роза майская, блин, добавил Родимец с другого бока.
Но-но! Проворчал Якоби. Лапы, главное, при себе держите. А то обслюнявлю нафиг!
Да пошёл ты
Медведев выразительно крякнул и шуршание и шёпот прекратились. Минуты через две накрыла тишиназаснули.
Тишина и темнота. Холод и покой. Сочетания холодных оттенков в восприятии не добавляли радости. Хотелось думать о чём-то ином, оторванном от происходящего, находящемся в другой плоскости души. О доме. О том, что там ждут Медведев никогда не мог настроиться на тот душеспасительный лад, который так часто встречал в песнях, книгах и фильмах, где боец на передовой думает о ждущей его возлюбленной, о том, что скоро они встретятся, и начнётся прекрасная жизнь. Что поделаешьне был мечтателем, хотя, наверно, романтик в нём жил. В голове крутились не радужные картинки будущего, а оттиски уже произошедшего. О многом, о чём хотелось бы, он просто запрещал себе думать, о самых ярких и сильных воспоминанияхво избежание размягчения сердца. В этот раз до мелочей, до игры светотеней на простынях и ощущения объёма капелек влаги на шее жены вспомнился разговор в ночь перед отъездом. Нет, он не позволил себе припомнить то, что было до беседы, но напряжение всё равно проявилось в глубинетело вспомнило само.
Медведев вздохнул и устало улыбнулся. Тогда разговор по душам не получился, срываясь то в спор, то в воркование. Мешали неловкость и недосказанность. Веяло от Наташи холодной отстранённостью. Но, одновременно с этим, она всё пыталась прижаться ближеи телом, и словами. Искала тепло. Хотела увериться в том, что любима. Ревновала, глупая. О работе выспрашивала. Ох, неспроста Наверняка, обрадует, когда встретятся. Вот хлопот добавится! Приятных, но всё-такихлопот. Он улыбнулся, с трудом растягивая смёрзшуюся кожу, провёл рукой по лицу, растирая, и посмотрел на часы. Прошло почти полтора часа.
От каменных столбов веяло холодом. И это была не иллюзия. Медведев прикоснулся пальцами к зернистой поверхности и ощутил покалывание. Словно замороженный металл тронул. И ещё. Мелкая вибрация. Он почувствовал её только тогда, когда подушечка пальца легла на трещинку. Маленькая щербинка едва различимо ходила ходуном. Ощутив это, Михаил сконцентрировался и понял, что ему не показалось. Камень содрогался.
Впереди, в проёме мелькнул силуэт. Далеко И неяснобыло ли, нет ли? Вот. Ещё раз.
Внимание. Гости. Губы едва шевельнулись.
Но Зубров оказался за спиной почти в тот же момент. Пристроился рядом. Выглянул. Подождал, настраиваясь. Тень на землепятно мрака, ещё более тяжёлого и густого, чем окружающая тьмасдвинулось ближе. У этой тени не было обладателя и не было света, его добывающего. Одинокая, мрачная и острая, тень рывками приближалась к домену.
Не стреляй, Мих. Ладонь Зуброва легла на плечо, рванулась дальше, перехватывая оружие. Медведев не то, чтоб выстрелитьудивиться не успел. Когда же понял происходящее, изумление накрыло с головой. Зубров вытянувшись в сторону неприятеля, словно доберман, натянувший поводок, весь обратился во внимание. Черты лица заострились, и проявилась в них опасная хищность.
Не стрелять, скомандовал Медведев. С точек негромко отозвались.
Всеволод! позвал Зубров, и пленник тихой тенью оказался рядом. Словно змея скользнул между залёгшими и всмотрелся в темноту.
Нави, прокомментировал он, разглядев то, что встревожило людей. Принюхиваются. Но к самой границе подойти вряд ли посмеют. Защита здесь на века ставилась. Выдюжит.
Зубров кивнул и продолжил внимательно вглядываться в тени.
Какая защита? с подозрением спросил Михаил. Ну не камни же имел в виду пленник!
Периметр вокруг домена, пояснил Всеволод. Заговор охранения. Обычный, но усилен в тысячи раз. Проход только для людей.
Медведев кивнул. Магияэто неплохо. В свете недавних чудес складывалось впечатление, что колдовствовполне работающий механизм, основных законов которого он пока не понимает, но в некоторых случаях ему стоит довериться. Например, когда пленник говорит об этом с уверенностью. Нодоверять да проверять! и Медведев не упускал из поля зрения придвигающуюся тень.
Кто такие нави? Спросил Медведев.
Твари этого мира. Как наши собаки. При сумеречном и ночном свете прозрачны. При дневномвидны, но редко покидают свои лежбища. Ведут ночной образ жизни. Плотоядны.
Ты как по учебнику читаешь, буркнул Михаил.
Пленник смутился:
Ну, по сути, так и есть. Я не встречал раньше этих тварей. Вспоминаю, что написано
Изучал? поинтересовался капитан.
Да. Только мой уровень познаний оставляет желать лучшего, Всеволод отвернулся.
Показалось, или смутился?
Да нам сейчас любой уровень в тему, отозвался Юрий.
Не понимаю, покачал головой Медведев. Если объект естьу него есть тень. Если объект прозраченто тени не должно быть. Элементарные законы физики.
Нет, Пресветлый, здесь законы физики не при чём. Всеволод тряхнул кудлатой головой:Навьесть, он не прозрачен, потому и тень существует. Все, как и должно по законам мира. Вы, Пресветлый, различайтепрозрачность и невидимость. Две разные качественные составляющие. Одно показывает состояние существующего, другоесостояние видящего. Однов потоке сущего, другоесущественного.
Медведев оторопело посмотрел на рассуждающего. Вроде бы на одном языке говорили, на русском, а понять сказанное невозможно. Лабиринт слов. Маугли заметил взгляд и поспешил исправиться:
Навь непрозрачный. Обычный зверь из плоти и кости. Но онневидим для людей. Это влияние магии на разум. Если у человеческого сознания существует фильтр, останавливающий подобные воздействия, то оно легко будет видеть навь таковым, какой он и есть. Если фильтров нетто зверь будет казаться невидимым. Навихищники. Сами по себе особи слабосильные. Как шакалы. Но охотятся с помощью развитых гипнотических способностей. Шакалы и гиены могут стаями нападать, а навив одиночку или парами, но развили в себе дар влиять на мозг разумных существ. А днём, когда спят или отдыхают после охоты, необходимость в этой способности отпадает, и они становятся видимы.
Ясно, кивнул Медведев. Так они разумны?
В той же мере, как любой иной хищник. Воздействие идёт не на уровне соприкосновенности сознаний, Пресветлый. Здесь более грубая магия, но она вживлена в само естество зверя.
Медведев задумчиво поджал губы: «Грубаянежная Да хоть какая! Противно понимать, что некая тварь способна залезть тебе в голову и вбить туда свои правила. Вот это всегда противно. И от командования, и от власти, и от СМИ, и от учительницы в школе Все чего-нибудь пытаются вложить в твою голову. Чтобы все джунгли думали завтра так, как бандерлоги сегодня! Будь готов! Всегда готов! Как полуфабрикат. Только добавь воды. Противно. Но тут ещё хуженикакой возможности отразить атаку на разум».
Всеволод, позвал Зубров, ты бы прекращал «Пресветлому» ликбез устраивать. Шёл бы лучше своих вызывал.
Маугли закаменел лицом, склонил голову и, едва слышно извинившись, ретировался.