Она направилась в сторону леса, а перешагнув пепельный круг, начала водить рукой и выкрикивать «Идемони», отчего эти никчёмные потеряйцы завопили и бросились в разные стороны.
Прочь, твари! Прочь!
Девушка достала фальшион и начала рубить им попавшиеся на пути ветки. Будь проклята эта гвардия! Будь проклят тот зверь, что только мешает жить! Правильно делали раньше, что топили негодных! Зачем так жить?!
Кровь бурлила в жилах, и зверь рвался наружу. Хотелось задрать лицо к небу, распахнуть оскаленную пасть и зарычать на всю округу. Хотелось царапать древесную кору голыми пальцами, срывая в кровь ногти. Печать на коже пылала огнём, словно её только-только поставили калёным железом.
А потом пришли слёзы.
Катарина даже не сразу почувствовала чужие руки на своей талии. Хотя через кольчугу и поддоспешник сложно что-то почуять. Но это прикосновение обожгло её, заставив застыть, как вкопанную.
Вот ты дура, тихо произнёс Юрий и прислонился к спине лбом
* * *
Товарищ генерал, разрешите доложить?
Пётр Алексеевич оторвался от документов и поглядел на девушку лет двадцати пяти. Высокая, одетая в короткое дорожное платье и серый кевларовый поддоспешник поверх него, простёганный по местному обычаю наклонным квадратом, с натянутыми на ноги полосатыми чулками и обутая в высокие сапоги с подвёрнутыми голенищами она казалась местной. Даже в косах заплетены жетонодин с вычеканенным гербом войсковой разведкилетучая мышь на фоне глобуса, второй оформлен, как стилизованный погон для капитанского звания, продольная полоска и четыре звёздочки.
Садись, Леночка, ответил генерал и показал на стул.
Девушка села и заговорила.
Товарищ генерал, мы нашли пропавшую топогеодезическую партию. Как и предполагали, их ограбили и взяли в плен. Жертва только одна. Разбойный отряд ликвидировали. Метки ночных охотниц по новому требованию на трупах оставили.
Хорошо. Отдохните пока.
Есть, товарищ генерал. Разрешите вопрос? поправив лежащий на столе листок бумаги, спросила девушка.
Да.
Когда уже наиграются с этими прогрессорами? Уже устали их из задницы вытаскивать. Почти всё, что может случиться, случается именно с ними. Топографыпросто исключение какое-то.
Леночка, вставая с места, протянул генерал, заговорив с девушкой, как с ребёнком, во-первых, это общественное мнение. А во-вторых, ты слышала историю с лошадьми?
Да. Это что-то триста лет назад. Типа проклятья, улыбнулась разведчица.
Нет. Это год назад. Притащили вратами десять коняшек, для экспериментов. А на следующую ночь нашли их в состоянии, словно они в авиакатастрофе побывали. Фарш по стенам. Погибли вместе с обслуживающим персоналом, и никто ничего не видел. И это на закрытой и строго охраняемой территории. Естественно, инциденту присвоен гриф совершенно секретно. А местные осведомители шепнули, что проклятье, о котором ты заикнулась, ещё не потеряло силу. Мы должны понять, с чем имеем дело, и добиться, чтобы нас ещё чем-нибудь не прокляли. Поэтому прогрессоры нам важны. И мы будем печатать глупые комиксы, продавать матрёшки, дарить шапки-ушанки, угощать картошкой на ярмарках и спонсировать приюты и лечебницы. А светлые халумари будут нести мир и дружбу в это средневековье. И именно поэтому, Лена, ты будешь лезть в самую задницу и вытаскивать их оттуда. Я доходчиво пояснил?
Глава 18Утренний беспредел
А я уже рассказывала, как со стрелой в заднице убегала от ста нинбурцев? идя рядом с бычком, спросила Урсула.
Все уже устали под утро. И Катарина, шедшая немного впереди, и Лукреция, которая тяжело дышала, держась рукой за одну из петель на тенте фургона, и я. Чёртовы туфли-пу́лены с длинными носами постоянно цеплялись за травинки, и мешали идти. Только неугомонная Урсула несла на плече свой двуручник, замотанный в мягкую кожу вместо ножен, и рассказывала свои солдатские байки, которых оказалось очень много. Даже немного завидно такой насыщенной жизни.
Да, тихо пробурчала Лукреция, про то, как она тебе на полпальца мякоть проткнула, все уже слышали.
Полпальца? возмутилась мечница. Да она мне седалище насквозь пробила.
Тоже слышал, что наконечник воткнулся только на палец, ухмыльнулся я, потерев лицо. Глаза щипало от недосыпа и в голове шумело. Словно тараканы в ней забастовку устроили с криками: «Даёшь профсоюз и нормированный рабочий день». Только один, самый трудолюбивый, твердил, что ботинкам приходит пипец, и у них вся кожа на носках стёрлась, что я порчу казённое имущество. А ещё я слышал, что ни́нбурцев было до этого всего десять. И что выпила ты тогда полведра пива.
Я трезвая была, как святая Лидия! И нинбурцев точно сто было! Да пусть меня богиня удачи поразит, если вру! снова возразила мечница, даже развернулась на ходу и похлопала себя кулаком по груди.
При упоминании о богине удачи волшебница вздохнула, а шедшая впереди Катарина тихо хихикнула.
Что смешного?! взорвалась Урсула, отвернувшись от меня. Я сейчас тебе, драная кошка, морду набью!
Да всем известно, что двуликая не прощает только две вещиигорный долг и клятву на спор.
Ты хочешь сказать, что я вру?!
Нет. Что у тебя, как у заядлой охотницы, с каждым разом кролик всё больше на быка похож становится по размерам, отозвалась Катарина. Было видно, как она на ходу наклонилась, быстро выпрямилась, и что-то швырнула. Впереди раздался всплеск. Там лужа глубокая. Не высохла ещё, пояснила девушка.
Значит так, иду я как-то с девками. Тогда магистрат собирал терцию, западных соседей припугнуть, ни с того ни с сего начала новую байку Урсула, лужа всего шаг шириной, а там голова целого гиппопотама торчит. Пасть с клыками, что моя рука. Морда шире моей бедной задницы. Гляжу и думаю, как он там поместился? Да соседи. Мы нечаянно их крепость взяли. Они сами дверь распахнули, даже биться не пришлось.
Я поглядел на едва заметный при свете звёзд силуэт женщины. Да, если так сравнивать, то морда у зверя действительно большая была.
Не водятся у нас гиппопотамы, пробурчала Лукреция, а потом стало слышно, как она начала что-то грызть. До меня донёсся запах моих карамелек. Не иначе Урсула всем раздала. Щедрая до чужого добра женщина, однако.
Эта вот и я думаю, откуда он там был. Но на всякий случай обошли подальше. А то говорят, что этот зверь на рыбу охотится вот так. Как пустит пузыри погромче, вся рыба кверху всплывает глушённая. Да что там рыба, все кролики на берегу дохнут, а птицы в воду падают.
Тётя Урсула, перебил я наёмницу, а ты на пушечном ядре не летала верхом? А сама себя из болота за косу не вытаскивала?
Себя за косу пусть волшебницы вытаскивают, у меня сил-то много, косу вырву раньше, чем вытащу. А вот если в пушку матрац помягче вместо пыжа наёмница задумчиво замолчала, не поняв моей шутки. Да и не могла она понять, так как с бароном Мюнхаузеном знакома не была. Это падать на мягкое надо. Так ведь все коленки в труху.
Запах карамелек усилился, я достал из кармана одну, сунув в рот. На этот раз попалась барбариска. Вернусь на Землю, куплю десять килограммов конфет и буду их смаковать, сидя перед телевизором с геймпадом от приставки. Включу фэнтезийную игру, и буду резаться напролёт. Там монстры только понарошку убить могут. И грязь под ногами нарисованная. Только, смогу ли играть после настоящих приключений? Не покажутся они мне скучными и блёклыми? Я, когда со срочки вернулся, и товарищи наперебой хвастали новой версией танковых баталий, не смог. После настоящих танков они казались фальшивыми.
Светает, произнесла Лукреция.
Я поднял глаза. Небо действительно из чёрного стало тёмно-тёмно-серым. Да и под ногами еле-еле, но уже видно дорогу, не приходится глаза ломать и постоянно спотыкаться. Ещё немного и нечисть спрячется, как в той сказке, мол, вредит она ровно до третьих петухов. Кстати, о нечисти.
Катарина, позвал я храмовницу, которая говорила, что спец по всяко потусторонщине. А почему так много потеряйцев, а раньше никто их и не видел?
Небесная пара гостит в чёрном доме, потому и много, обыденно ответила девушка, словно я задал вопрос, почему упадает снег.
Ясно, что ничего неясно, пробормотал я и добавил. А можно подробнее? Я далёк от чтения звёзд.
Потеряйцы, как саранча, ответила вместо неё магесса. Раз в двенадцать лет появляются на юге и идут большим походом на север, собирая по пути всё, что можно. Крадут всё, за чем плохо глядят. Клянчат без умолку. А потом пропадают. Одного-двух в глуши можно увидеть, и то редкость. Зато, говорят, одиночки клады ищут, падающие звёзды и обломки радуги. Даже сказка есть о хитрой Грейс, которая подарила потеряйцу громкий колокольчик, а потом шёл на звон и нашла нору этих малявок, где все клады собраны в одно место. Но это лишь сказка.
А остальная нечисть?
Остальная только у проклятых мест живёт. Редко бродячую можно увидеть, снова вступила в разговор храмовница, не желая уступать Лукреции. Ух и закомплексованная она оказывается, Катарина. Вбила себе в голову, что она никому не нужна, что она чудовище, и мальчики её стороной обходят, а ей, мол, уже восемнадцать, и вся жизнь под откос. Или как здесь говорят, богини подножки ставят.
А у нас тоже много сказок есть, продолжил я.
Расскажи.
Да, расскажи, а то до Риа-Мансаны ещё долго топать, тут же отозвалась Катарина, которой уже не нужно было выглядывать впереди препятствия. Она притормозила, поравнявшись со мной.
Разве мы не в Ганивиль идём? переспросил я, поглядев на девушку. У меня, у самого уже из-за этих неудобных ботинок ноги стёрлись. Можно в фургоне, но каждый лишний килограмм тормозит и без того нерасторопного бычка, а его ещё и кормить нужно будет. Вот и бережём животину в ущерб себе. Ничего, здоровее буду. Надо только ногам дать зажить.
Ганивиль за Риа-Мансаной. Это село на небольшой речке с таким же именем стоит. На ней хорошие паромы. А потом Ганивилль. Его с окраины села с высокого дерева видно будет.
Я улыбнулся. За красочным словом Риа-Мансана скрывалось не менее поэтичное русское название Яблочная Речка.
Давным-давно жили старик со старухой. И вот пошла старуха на море сети закинуть, начал я реверсивную версию знаменитой сказки.
Я бы порыбачила, со вздохом протянула Катарина, и я улыбнулся. Как говорится, фигня вопрос, ветку срубим. А леска, крючки, грузила и поплавки в наборе на случай выживания имеются. Благо, шеф подзатыльник дал, чтоб собрал с собой. Места много не занимают, а еду на чёрный день поймать можно.
А я бы поела форель, начинённую пряными бобами, в тон ей пробормотала Лукреция, мечтательно поглядев на небо, словно именно там была заветная рыбина.
Тут же и Урсула слово вставила.
Мой муженёк мелочь на углях печёт, ух, как вкусно. Пойдёшь домой, по пути у рыбаков корзину купишь она на мгновение замолчала, и семь ртов сгрызут раньше, чем успеешь кому-то по пальцам дать, чтоб мамке оставили.
А почему ты зовёшь мамка, а Катаринамадрэ? спросил я, вспомнив момент, когда заходили в гости к паладинше.
Потому что у них всё не как простых людей, хохотнула Урсула. Они хотят этим высоким слогом мамку звать. А мамкавсегда мамка.
Я свою тоже мадрэ звала, вмешалась в разговор Лукреция. Она была очень строгая, но заботливая.
Высказавшись о матерях, все замолчали, дав мне сперва вслушаться в стрёкот кузнечиков, трели первых просыпающихся птиц и писк поздних летучих мышей, которые старались наловить до рассвета как можно больше добычи. Пахло сырой травой и цветами, а выпавшая роса намочила ботинки и чулки до голени. Поневоле замечтаешься о резиновых сапогах. От цветка к цветку с гудением летали бабочки-бражники, которых вскоре сменят обычные мотыльки, пчёлы и шмели.
Нечисть не встретилась. Наверное, потеряйцы, будучи смесью питекантропов, цыган и лепреконов, насытились трофеями, а другие твари бродили в где-то в стороне. Один раз попался деревянный столб, вбитый в землю, а на нём старательно выточены знаки божеств. Проходя мимо, женщины по очереди прикоснулись к нему. Катарина двумя пальцами. Лукрецияобеими руками, при этом старательно оттопырив большие пальцы. А Урсула просто ладонью, а потом ещё раз, но уже тыльной стороной.
Я улыбнулся и приподнял бровь. Может и мне тоже выполнить ритуал, но как? Я атеист, и
А у нас когда-то в старину звали в помощь предков, постучав по дереву и сказав «чур меня», произнёс я, вспомнив книгу об обычаях славянских народов в бытность их ещё языческими.
Катарину улыбнулась, а Лукреция пожала плечами, мол, сколько племён, столько обычаев. Они пошли дальше, а я остановился перед столбом, разглядывая узоры и символы. Только когда фургон вместе с моими спутницами удалился на пару десятков шагов, я быстрым движением дважды стукнул по дереву и пошёл прочь.
«Забавный», внезапно раздался тихий и незнакомый женский голос. Я резко обернулся и посмотрел туда, где, как мне казалось, был источник звука. Но там никого не оказалось. От этого по спине прошлись мурашки. Я уже ждал нечисть, но её тоже не было. Вообще, пусто. Только столб.
«Система, зафиксируй время голосового сообщения. Цитирую. Забавный».
«Совпадений в аудиопотоке, сохранённом в кэше, не выявлено».
«Система, анализ аудиопотка за последние полчаса. Сколько личностей можно распознать по голосам?»
«Три».
«Перечисли».
«Личности, внесённые в персональную базу, как Катарина да Мария да Шана-ун, Урсула по прозвищу Большая, Лукреция да Бель».
Я попятился от столба. Нет, мне не могло почудиться. Я действительно слышал голос.
«Система, выяви аномалию всплеска излучений за послание пятнадцать минут. Дай оценку».
«Зафиксирован всплеск в высокочастотном диапазоне длительностью пять сотых секунды. Мощность сигнала на нижнем пределе чувствительности. Анализ сигнала не представляется возможным из-за недостаточной производительности оборудования».
Значит, что-то действительно было.
Я ещё раз оглядел сереющий в этой ранней кисее, которую потихоньку начало затягивать блёклым туманом. Он тёк по недавно засеянному полю, вдоль которого сейчас шла дорога, словно громадный сонный призрак, едва касаясь брюхом травы и огибая берёзовые колки, лениво ползя следом.
С таким миром точно заикой и шизофреником станешь. Но сейчас не время наводить панику. И спрашивать у девушек не время, вдруг они по какому-то суеверию обратно повернут. Лучше о другом.
Катарина, произнёс я, быстро сократив дистанцию, и при этом стараясь, чтоб это не выглядело как бегство. На дороге ловушки явно нет. Я бы на их месте нас на входе в село подождал. Там же только одна дорога. Может, тогда полями?
Храмовница покачал головой.
Они будут ждать нас к полудню. Сейчас лучше постараться проскочить побыстрее.
Я нахмурился. Она, конечно, права, но мы не на джипе, чтоб промчаться перед носом у толпы и не быть замеченными. И что же мне подскажет опыт более развитой цивилизации? Попытался вспомнить хоть что-то, из листания страниц познавательных блогов в бытность меня на Земле. Нет, ничего. Опыт учил, как лебёдкой пользоваться при застревании внедорожника в грязи на заднем дворе дачи олигарха, которую туда специально натаскали, как ориентироваться по вкусу прошлогоднего мха при поиске севера и юга, как приготовить шашлыки на природе с использованием торфа вместо углей. И прочий бесполезный мусор.
На курсах прогрессоров тоже ситуацию не проходили.
Твою мать, неужели моя голова нужна только для того, чтоб в неё есть и на неё шапку натягивать? Думай, Юра. Думай. Не откидывай даже самый лютый бред. Подвергни его бритве Оккама. Отсеки лишнее.
Тогда обращаемся к жестокому и беспощадному кинематографу. Фильмы ужасов не подходят. Там все зачастую подыхают. Наоборот, не нужно брать пример с придурков. Исторические фильмы зачастую сплошной бред о превознемогании героя на поле боя и во дворцовых интригах, к тому же сплошь клишированные. А едины адекватных, что смотрел, вообще в тему. Фильмы о второй мировой, хоть наши, хоть забугорные тоже подразумевают наличие техники, потому не подходят. В фэнтези лучше не заглядывать. У нас нет боевых драконов, ручных троллей, а сами мы не бессмертные вампиры.
Что остаётся? Мыльные оперы? Точно нет. Может, вестерны? А чем они помогут? Угнать поезд, которого нет? На полном скаку войти вместе с лошадью в салун и заказать выпивки для себя и для неё? «Эй, Билли, мне две бутылки и ведро в придачу!»