Да кто же согласится наше тряпьё нести? улыбнулась снова Катарина. Не на зайца же портянки мотать.
Ну а если на нечисть?
Я ожидал нового приступа смеха, но вместо этого, они вытаращились на меня, как на умалишённого.
А что? пожал я плечами. Чем не обманка? Тем же потеряйцам дать кусок ткани, они с ним полсвета пройдут.
Глупый-глупый халумари, состроив жалостливое лицо, произнесла Катарина. Она глядела на меня как на человека, которому слишком сильно стрясли черепушку, и теперь тот бредит. Казалось, сложит пальцы в символ Небесной Пары и проведёт ими по моей физиономии, дабы бесов изгнать.
Он дело говорит, вдруг заговорила волшебница тихим голосом. Пять миль отсюда Лага РохаКрасное Озеро. Нечисть там всегда в дюжих числах. В нём можно смыть с себя вонь, оставить вещи потеряйцам, намазаться золой, чтоб сбить свой запах и уйти перед рассветом.
Опять идти? ухмыльнулся я. А поближе нет ничего? Здесь же куда ни плюнь проклятые места.
На Лаге БланкеБелом Озеренас самих сожрут. В Бранце НерхеЧёртом Оврагетоже таври опасные, это все знают, даже малые дети, а на Лаге Рохе я даже ночевала в молодости. Там на берегу только докучающая мелочь. Там ведь инфант.
Решено, произнёс я и встал, оставив непонятное слово на потом, в проклятых местах нас будут искать в последнюю очередь. Будем двигаться от одного к другому. Если получится, завяжу на горле потеряйца свою грязную портянку.
Все нехотя поднялись с земли и подняли сумки с вещами. Местные мили сильно различалась между собой от региона к региону, так понятий о стандартизации ещё небыли. Так северная миля самая длинная и равна девяти тысячам метров, Галлипоская, она же соляная милятысяча четыреста метров. Столичная миляна пятьдесят метров длиннее. А вот миля магистрата равна тысяче шестистам местам. Поэтому уместнее было бы уточнить, пять каких миль до Красного Озера.
Идти решили краем леса. В открытом поле трава слишком высокая, в середине рощизавалы из веток, а на краю хоть на велосипеде ехать можно, главноев овражки не свалиться.
Но сначала нужно было сделать ещё одну вещь.
Щас мы ей нюх отобьём, пробурчал я и достал пакет со специями. Всю разно по ним легко нас найти. Укроп, перец, лавровый лист. Всё это мигом оказалось на земле, брошенное по ветру, благо, лёгкий ветер отнёс это всё как раз в сторону тропинки, что тянулась вдоль илистой реки.
Следом я достал единственный имеющийся у меня полиэтиленовый пакет. В нём мне когда-то выдали одежду местного образца, требовалось его выкинуть, но я на всякий случай скомкал и сложил в сумку, понадеявшись на русский авось. Авось и пригодился.
Катарина, пистолеты и пороховницы.
Девушка уже смекнула, что к чему, и быстро сунула оружие и запас пороха в пакет. По при этом небольшую щепотку высылала на лист лопуха и так же развеяла по ветру.
А потом все дружно поглядели на Лукрецию. Волшебница, только-только отошедшая от тошнотиков, прикрыла платком рот и непонимающе глядела на нас в ответ.
Духи, произнёс я и вытянул ладонь.
За них золотом плачено, тихо произнесла она, но всё же достала небольшой флакон из зелёного стекла. А когда я начал выливать пахнущий розами парфюм на ствол ближайшей берёзы. При этом взгляд у Лукреции был, как у рыбака, который утопил под лёд машину. Вроде и жалко, но и вылезти успел, пока не провалилась.
Флакон я кинул в рощу.
Зачем? спросила магесса, проводив глазами склянку. Мы же там пойдём. Дорогу им покажем.
Наоборот, они будут думать, что мы следы запутываем.
Но следы всё равно останутся.
Здесь их очень много, покачал головой я, местные всю округу вытоптали в поисках хвороста, грибов и ягод. Тропинка утоптанная, в роще несколько тропинок.
К тому же я кинул в сторону Ганивилля.
Вот так мы и тронулись, голодные, побитые, усталые.
На ходу я подобрал насколько кисточек спелой костяники, пожалев, что в отличие от животных, растения здесь средней полосы. Но с другой стороны, львы в Европе тоже водились когда-то, пока их не перебили доблестные рыцари, да и короткошёрстные мамонты тоже не тропические скотины.
Всё так же на ходу возник ещё один вопрос. Какого чёрта я взял тот клинок, что обронила рыжая разбойница?
«Система, в кэше есть информация о применении холодного оружия?»
«Информация ограничена классификацией».
Я задумался. Сперва думал, что моя цифровая помощница совершенно бесполезна, но после недавней стычки, она показала и положительные моменты. Показала, что не всё потеряно.
«Система, если я добуду информацию о приёмах и способах применения оружия, сможешь провести дополнительную юстировку?»
«Да», коротко ответила она, а я задумался о том, как её ещё можно использовать. Понятное дело, что юстировкачасть комплекса «берсерк». А это значит, что, не включая субличность, можно использовать отдельные процедуры.
«Система, перечень функций, активизируемых в ходе применения субличности берсерк».
«Юстировка. Тактический анализ. Гормональный контроль».
Так, с юстировкой всё ясно, она поваляет во много раз ускорить закрепление моторных функций, а остальное? Нам рассказывали вскользь обо всём. Но при этом запретили вмешиваться в работу, поэтому информация не задержалась в голове. А сейчас нужно просто обновить.
«Система, Параметры доступного тактического анализа».
«Тактический анализ недоступен. Недостаточно места в кэше для работы эвристических программ. Запись в основную память невозможна. Ошибка подсистемы».
«Система. Параметры гормонального контроля».
«Гормональный контроль позволяет кратковременно изменить гормональный фон. Наиболее часто применяемые гормоны: адреналин, тестостерон. Использование эндорфина и серотонина категорически запрещено на аппаратном уровне».
Я усмехнулся. Рассказывали, когда включивший эти гормоны оператор умер от голода в трёх шагах от полного холодильника. Он валялся на диване в бесконечном экстазе, как наркоман под дурманящей капельницей. Значит, можно привести организм в боеготовое состояние и применять юстировку для изучения новых боевых навыков. Глаза сами собой скользнули по шот-рапире, как я её назвал. В паре с пистолетом она должна быть вполне эффективна. Тогда надо натренироваться стрелять с левой, а клинок держать правой руке. И ориентироваться в первую очередь на скорость, так как тягаться силой с местными барышнями я попросту неспособен. Да и руки у них подлиннее будут.
Катарина, позвал я храмовницу, когда отошли от места нашего первого привала где-то на три километра, а как рыжая от пули увернулась? Это же невозможно.
Она услышала, как ты курок взводишь, тяжело дыша ответила девушка. Да, не созданы львицы для марш-бросков. Их уделэто резкий сокрушительный рывок на короткой дистанции. Желательно из засады.
Это не курок, пробурчал я. Это предохранитель.
Перта харинтель? попыталась повторить Катарина незнакомое для неё русское слово. Но вышло это столь коряво, что я улыбнулся.
В животе урчало. Мои модные туфли-пулены окончательно развалились, превратившись в драные тапки без носов. В дырки попадали травинки, палые листья и мелкие камушки. Такими темпами мозоли будут обеспечены. Небесная пара встал в зенит и от этого было душно. А когда переходили от лесочка к лесочку, то спину жарило как на гриле. Вся одежда пропиталась потом, от которого уже выступила соль. Губы потрескались. Нос забивал запах степных и лесных трав, перемешанный с пылью. Одна радость, какое-то время мы шли в пологий подъём, а сейчас, наоборот, спускались.
Жрать, протянул я, глядя перед собой. Казалось, этому пути не будет конца. Как я сейчас был благодарен ротному, который по сорочке гонял нас каждое утро по пять километров по полной выкладке.
Я хочу сырную похлёбку, с нотками лёгкой досады продолжила мою мысль Лукреция. Волшебница шла, придерживая подол платья. Но всё равно оно уже успело порваться.
А я мяса на углях, подхватила марафон Катарина. Его надрезать и в щёлочки лук с чесноком напихать, а ещё лучше в пиве вымочить.
Не умеете вы отдыхать, приободрившись, повысила голос Урсула, а я настроился выслушать байку. И та не заставила себя долго ждать. Помню, с подружайками в юности гулёны были. Наденем платье короткое, подол на два пальца ниже дырки, и по кабакам. Я всегда заходила и с порога била по роже вышибалу. Если одолею, свиная ножка и кувшин пива за её счёт. Только два раза меня выкидывали. А один раз помню, так нажралась, что замужлась.
Я усмехнулся. Замужитьсяэто слово «жениться» шиворот-навыворот.
Значит, слушайте, просыпаюсь я на полу в каком-то доме, голова с похмелья трещит. Надо мной склонились какие-то люди. И паренёк такой весь ладный и в чём мать родила рядом. Тоже без чувств, зато с бутылкой в руках. Значит, понимаю, что пинать будут, поскольку нашу кузнечиху узнала. И тут я как квакну, мол, руки и сердца вашего сына просить хочу. А в ответ, мол, смотри не передумай, а то челюсть после кузнечного молота год не заживает, и всю жизнь потом шепелявить, никакая волшебница не исправит. Ну, моя челюсть мне дорога, да и кузнечонок недурной собой. На следующий день к алтарю небесной пары, даже приданого не дали. Да и бездна с ним, я и так жизнью довольна.
Урсула ещё много рассказывала, а мы шли и шли.
Один раз что-то упало с неба в траву, а когда я пригляделся, то увидел нечто с крыльями летучей мыши, мордой ящерицы, когтистыми лапами и длинным хвостом с неким подобием плавника на кончике. Я даже загляделся, а тварь в ответ распахнула розовую пасть и зашипела, придавив собой крупного зайца, которым не хотела делиться. А крылья в размахе метра полторадва будут, как у крупного орла. Само создание не тяжелей десяти килограммов, наверное. У летающих существ всегда вес меньше, чем внешне кажется.
Это дракон-падун, пояснила Катарина. Они южнее чаще встречаются. Здесь им холодно.
Я разглядывал создание до тех пор, пока оно не взлетело, унося добычу. Окрас был интересный, как у земных истребителей. Чешуя на спине буро-зелёная в тёмную полоску, а брюхо и крыльясветло-серые, даже серебристые, как у карася. Такой камуфляж и на фоне неба и в траве спрячет. Зато потом будет что рассказатьживого дракона в естественной среде видел.
Небесная пара уже приближалась к закатной стороне неба, когда запахло водой. А вскоре показалось озеро. В поперечнике оно около ста метров было, и вода в нём действительно красноватая. Наверное, грунтовые воды выносят соединения железа. Во всяком случае оно окружено густым кольцом камышей. И если спуститься полого холма и подойти поближе, видно воды не будет.
Лага Роха, с каким-то странным воодушевлением произнесла Лукреция.
А там рыба сеть? тут же спросил я, чувствуя, как живот начал прилипать к позвоночнику.
Караси, пятнистые сомики, брызгуны и многопёры. Но у нас снастей нет, тоскливо ответила волшебница.
Девушки, улыбнулся я, вы обо мне плохо думаете. Всё есть. Через часик жареной рыбкой будем баловаться.
А дым? нахмурилась Катарина. Он на дюжие мили будет нюхца.
Так сомиков можно сырыми, облизнув губы, вставила слово Урсула, на что Катарина облизнулась и вздохнула, волшебница брезгливо поморщилась. И брызгунов тоже, продолжила Урсула. Чуток солью присыпать, и всё. А соль-то есть?
Если честно, я не совсем представлял рыб, о которых они говорили, но если здесь африканские животные, то и рыбы могут быть тоже адаптацией тропических. Даже пиранью карасём обозвать могут, а уж наши переводчики в воду точно не лезли, чтоб пощупать местного карася.
Запах дыма здесь не удивителен, произнесла Лукреция. Она шла, вглядываясь в зелёное кольцо, окружающее красноватую воду. По мере того как Небесная Пара приближалась к горизонту, та всё больше начинала походить на кровь. Даже немного жуткоцелое озеро крови. Наверняка местные слагают об этом месте легенды и пугают детей чудовищем. А чудовище там водилось, так как датчик начал трещать, и чем ближе, тем сильнее.
Все замолчали и в молчании подошли к озеру. Сразу бросились в глаза давно погасшее свежее кострище, протоптанный сквозь камыши подход к воде и небольшой столбик с резьбой. Все они в сущности повторяли уже виденные руны божеств, но среди них выделялась вполне читаемая надпись «Инфант да Лага Роха». На столб навешаны разноцветные шнуры и бусы со стекляшками и ракушками.
Мои спутницы по очереди прикоснулись к рассохшемуся дереву, а потом вдруг странно переглянулись.
Я первая! выкрикнула Урсула и женщины быстро подошли к воде. Там они остановились у самой кромки и опустились на колени. Я подошёл поближе, остановился за их спинами и поглядел на само озеро. Розовая вода оказалась прозрачной, как подкрашенное стекло, и очень чистой. На дне было видно каждую песчинку, каждый стебель камыша, каждого малька, выглядывающего из прибрежных зарослей. А само дно очень пологое, наверняка на середине озера не глубже человеческого роста, но до него идти полсотни метров.
Может, мне кто-нибудь объяснит, что происходит? тихо спросил я, понимая, что это какой-то ритуал, но вот какой?
Инфант, прошептала Лукреция и как-то томно вздохнула. Верни всю пролитую кровь. Помоги вернуться. Не прогоняй.
Волшебница с тихим всплеском опустила в воду ладони, уперев их в дно и поклонилась, едва-едва коснувшись лбом воды. Густые чёрные волосы водопадом упали на тихо колышущуюся гладь и сразу намокли.
Инфант, прошептала Катарина, повторив за магессой движения, дай сил удержаться. Не прогоняй.
Инфант, вопреки воплю «я первая» Урсула плюхнулась последняя, верни всю пролитую кровь. Исцели раны. Не прогоняй.
Пока женщины медитируют, надо что-то придумать.
Кто такой инфант?
Инфант это инфант, ответила мне волшебница, не поднимая головы.
Как он выглядит? Кто-нибудь его видел раньше? переспросил я и в это же время достал из набора вышивальщика коротенькую удочку и пластиковые шарики-наживки с ароматом креветки и стянул с себя ботинки и проклятые полосатые мужские чулки.
Я видела, ответила волшебница пятнадцать лет назад. Он не терпит шума. И не терпит наглецов, которые докучают ему.
Треск датчика держался на одном и том же уровне, слово чудище спит. Помнится, перед атакой монстра из Яблочной Реки, от свиста и писка чуть не оглох. Значит, и сейчас система предупредит, а шанс сдохнуть от голода куда более страшен, нежели быть съеденным самому. К тому же в такой воде ни один крокодил незамеченным не подберётся.
Инфант, дай рыбу. Жрать хочу, пробормотал я, дожидаясь, пока барышни намолятся.
Саске, пробурчала волшебница, когда подняла голову и поглядела на меня с такой укоризной, словно я ей в суп плюнул.
Ха-лу-ма-ри, со вздохом протянула Катарина, мол, что с дурака взять, а вот сами дуры. Нужно было о еде думать. А не о молитвах. Жди теперь, мучаюсь.
Эта юн спадин, в воду заходить можно только после заката. И писать в неё не вздумай.
Я хотел уже было что-нибудь ответить, но в этот момент на середине озера с громким всплеском подняла круги большая рыбина. Будь это сом, то я бы сказал, что он килограмм на двадцать, если не больше.
Ух-ты, выдохнул я. Вытащить такого не получится, леску порвёт, как паутинку. Вот что просить надо, усмехнулся я. Чем проще просьба, тем легче исполнить. А то без еды мы от погони не уйдём.
Я вздохнул. Нужно ещё костёр разжечь, а ближайшая роща в ста метрах от воды стоит, словно стесняется таких вот дур. И ещё воды нафильтровать надо, пить-то тоже хочется.
Интересно, поймается что-нибудь? произнёс я, потрогав руками поплавок.
А ты попроси, раздался за спиной незнакомый голос
Глава 21Кровавое озеро
Глава магистрата сидела на широкой, хорошо освещённой лоджии. Тёплый ветер шевелил воткнутые в держательницы писчие перья. Лебединые, утиные, воробьиные и прочие. Из них только пышные чёрно-белые страусиные никогда не применялись, ибо были украшением стола. Вместе с большой золотой чернильницей, песочными часами и золотым подсвечником на пять свечей, они создавали вид бесконечно занятой особы, а дополнял образ нарочито небрежно лежащий на столе чистый свиток.
Рядом с секретеромнебольшой резной столик с кубком, кувшином и подносом с грушами и вишней.
Украшенная мрамором и гипсовой лепниной лоджия располагалась на третьем этаже пятиэтажной башни и была любимым местом архимагессы. Здесь она отдыхала и здесь же принимала решения. Здесь она вела переписку с воздыхателями и политическими оппонентами. И здесь она хранила любимые вещи, свои личные сокровища, собранные за долгую жизнь. Вот и сейчас она глядела на кран упакованные коробки, оставленные главой посольства халумари. Даже не сменила предназначенное для важных случаев пурпурное платье, украшенное жемчугом и серебряной вышивкой, с длинным подолом, белыми подрукавниками и глубоким декольте.