Что дальше? прошептал я, оборачиваясь на звук. Крики стихли, звон тоже. Зато меж стволов показался свет. Но он не двигался, а медленно разгорался на одном месте.
Придётся подождать, а как стемнеет вконец, пойдём по дороге.
Мы все ноги переломаем.
А ты предлагаешь ждать, пока нас псы найдут? От собак не убежим.
А духи?
Гнилой березняк далеко. Случай встретить опасного мал.
Я кивнул. Темноты, так темноты, а темнело быстро. Буквально через десять минут всё погрузилось в сплошную черноту, чтоб даже рук видно не было, не то что дороги, и только небо разгорелось мириадами мерцающих звёзд. Птицы смолкли, зато летучие мыши, ставшие полновластными хозяевами ночи, пищали над головами. А здесь их было очень много.
Я усиленно вслушивался в ночные звуки, старался угадать силуэты людей на фоне далёкого костра, но тщетно. Обрывки голосов были слишком редки и разрознены, чтоб уловить их суть. Несколько раз подавала голос собака. Один раз послышалось протяжное мычание.
Катарина прошептала что-то неразборчивое и нехорошее, но в тот миг, когда я хотел переспросить, почувствовал, что меня несколько раз подёргали за рукав. Следом раздался детский голосок.
Дай.
От неожиданности по спине пробежали мурашки, а на голове волосы встали дыбом. Я не спецназовец, который спокойно может сидеть в засаде, даже когда на его место позарится лев, решив пометить, как домашний кот метит автомобильное колесо или край дивана. Я не спецназовец и потому чуть не выматерился вслух, включив при этом фонарик.
Луч высветил высушенный труп ребёнка лет трёх. Пустые глазницы. Обтянутый кожей скелетик. Пучок скомканных волос на порванной коже, в дырках которой виднелся голый череп. И это создание тянуло ко мне ручку, словно в вечном детском вопросе: «Чё купили?»
Яркий свет пришёлся не по душе существу, и оно отбежало на несколько шагов и оттуда протянуло руку, показав ладошку: «Дай».
Погаси, зло выдавила из себя Катарина.
Это что за гадость? часто дыша, переспросил я. Фонарь в моей руке описал круг, высветив ещё несколько таких созданий.
Это потеряйцы. Погаси свет.
Что им надо? переспросил я, послушавшись Катарину, и снова оказавшись в полном мраке. Из глубины леса снова завыла собака, за ней ещё две.
Заткнись, процедила наёмница, попытавшись пнуть нежить ногой. Дух захныкал и забегал вокруг нас.
Отстань, сдавленно прорычал я. Пошёл прочь.
После виденной раньше нечисти я действительно боялся потусторонних. Можно сказать, приобрёл себе фобию. А этот ещё и назойливый как банный лист.
Дай, не то закричу, обиженно проскулил мумиёныш.
Что ему надо?
Всё равно. Просто дай.
Я сунул руку в карман и вытащил небольшую медную монетку, которой мне трактирщик дал сдачи. Собаки не смолкали.
Держи и проваливай, зло прошептал я, тяжело дыша. Ненавижу привидений и нечисть. Если будут анкетировать на базе, так и напишу большими буквами на всю страницу. Ненавижу.
Потеряец отбежал от нас. Это было слышно по шелесту травы под его ногами. А отбежав, замер неподалёку, и спустя несколько секунд громко закричал.
А мне человек денежку дал!
Так он и помчался по лесу, крича во весь голос. «А у меня денежка! Человек дал!»
Сука, выругался я вполголоса, ибо теперь между деревьев замелькали факелы, а голоса стали ближе. Ну и, конечно, собаки.
Бежать было бессмысленно, и остаётся только принимать бой. С такими мыслями я поудобнее сжал пистолет. А буквально через десяток секунд к нашему небольшому убежищу выскочили собаки, обложив со всех сторон, как лайки кабанчика.
Вскоре появилось и пятеро человек с факелами и во всеоружии. У них можно было различить тканые накидки-сюрко, сшитые из тканей гербовых цветов их хозяйки и надетые поверх кольчуг. В руках небольшие деревянные щиты, тоже разукрашенные на один манер. А у одной женщины лук, который она немедленно направила в нашу сторону.
Кто такие? грубо произнесла ближайшая воительница, кинув факел под ноги и доставая из-за пазухи боевой топорик.
«Рекомендация: не оказывать сопротивления. Большая вероятность гибели в случае боестолкновения».
Очнулась, сука. Про нежить система молчит, а сейчас тупые рекомендации даёт.
Я ещё раз спрашиваю. Кто такие?
«Рекомендация: представиться паломником».
Я быстро глянул на Катарину, которая вжалась в дерево и водила пистолетом из стороны в сторону, целясь то в одну псину, то в другую. А к чёрту эти рекомендации. К чёрту эту субличность. Буду вырабатывать у себя новую привычку.
А зачем я буду с тобой разговаривать, чернь! тщательно проговаривая каждое слово, ответил я и включил фонарик, направив его прямо в глаза главной. Отведи меня к своей госпоже!
Я надеялся, что мой голос не дрожит, как того требовал стиль поведения субличности. Надеялся, что и руки не дрожат от адреналина.
Кто ты?! закричала женщина.
Неправильный ответ, произнёс я, убирая пистолет в кобуру и доставая другую вещицу. Я сказал, к госпоже!
«Нарушение рекомендации!»вопил в моей голове синтетический голос.
А я вспоминал сейчас героев старых фильмов. Именно героев. И в данный момент лучше всего подходили голливудские блокбастеры. Пафосные и бесстрашные. А ещё мысленно повторял раз за разом: «К чёрту рекомендации. К чёрту субличность. Только бы получилось».
Прикусив губу, я сделал шаг вперёд и изменил фокусировку фонарика, отчего пятно света охватило половину поляны.
Этот свет поглотит ваши души. И вы вечно будете прокляты. Вечно будете скитаться в ночи, как нежить. И если вы убьёте нас, то никто не сможет снять с вас проклятье.
Ещё шаг вперёд, и застыл посередине, глядя в глаза предводительнице.
Кто вы? неуверенно переспросила женщина. А я погасил фонарь, и тут же зажёг другой, от зажигалки. Он был как яркий светлячок, зажатый в кулаке. Вот разожмёшь пальцы, дунешь, и он улетит восвояси.
Я сейчас разожму руки, и твоя душа растворится в лесу, обрекая тебя на вечные муки. Ибо не стоит злить халумари.
Полупризрак, раздался шепоток со стороны. Точно, полупризрак.
Душа, с придыханием пробормотала вторая ратница, осеняя себя защитным знаком.
Я думал, моё сердце не выдержит такого напора адреналина и выдаст остановку от перенапряжения в течение тех долгих секунд, что предводительница нервно соображала над происходящим. А потом она вдруг упала на колени. Даже псы смолкли.
Пресветлый господин, прошу, не проклинай. Пожалуйста.
Как же я вас, суеверных, люблю. Вот не повелась бы она этот блеф, не знаю, что со мной было. Ведь не со всеми мы в этом мире ладим.
Веди к госпоже, спокойно ответил я, шагнув мимо коленопреклонённой ратницы, хлопнув о накидку кулаком с зажатой в ней зажигалкой. Фонарик погас. Возвращаю душу. Не благодари.
Глава 9Дама сердца
Будь собран. Будь надменен.
Так я твердил сам себе под лай борзых собак, топот сопровождающих нас воительниц и частый повтор набившего оскомину системного сообщения: «Вы нарушили рекомендацию». Да в гробу видел все эти рекомендации, особенно от глючного компьютера.
«По инструкции вам полагается сдаться в плен и ждать прибытия спецотряда для освобождения», выдал мне развёрнутую справку внутренний голос.
Да чихать я хотел на твои советы. Все считают, что рыцари нашего, что феодальные воительницы здешнего средневековья благородные, добрые и справедливые. Ага, если бы. Большинство из них, охреневших от власти и беззакония ничем от разбойников не отличались. Все, вплоть до королей и королев. Вся разница была в том, что одни работники меча и топора имели родословную и были приняты в круг знати, а другие вышли из простолюдинов. А пограбить могли и те и другие без зазрения совести. В истории полно тому примеров.
С такими мыслями я вышел на поляну, где горел большой костёр, в свете которого виднелось несколько лёгких колесниц. Да, именно колесниц, классических, как в Древней Греции, разве только с запряжённых в них поджарыми беговыми бычками вместо лошадей.
Боком к нам стояла женщина лет тридцати пяти в неплохих доспехах. Накидка-сюрко, сшитая из жёлтой и красной тканей, лежала на краю ближайшей телеги, а сама женщина задрала руки, дожидаясь, пока совсем молоденькая девчонка, скорее всего, оруженосец, хотя правильнее будет оруженоска, не развяжет шнуровку на боку кирасы, надетой поверх кольчуги. Кольчуга тоже была непростая, ибо в нижний ряд подола для красоты были вплетены кольца из медной проволоки. На земле аккуратно лежали уже снятые наплечники и шлем в форме полусферы без забрала, но с узорной полумаской и кольчужной бармицей, защищающей шею и нижнюю часть лица от скользящих ударов. Здесь же небольшой круглый щит с гербом и стёганный подшлемник.
«Биометрические данные в базе отсутствуют», известила меня система, но это и немудрено, переписи населения здесь не проводилось. Однако, если судить по гербу, женщина была безземельной рыцаршей, служащей своему сюзерену за деньги. И это вполне понятно. За просто так только дураки и дуры служат.
Женщина пристально смотрела на меня, в то время как к ней подбежала посланная на разведку солдатка, та, чью душу я якобы хотел украсть. И она быстро зашептала что-то, показывая в мою сторону рукой.
Я оглядел поляну дальше. У костра разделывали тушу дикой козы, а чуть подальше рылись в сумках. И все при этом бросали на меня частые взгляды. А ещё дальше, почти скрываясь в темноте, на толстой ветке покачивались два висельника в грязных грубых одеждах.
Пока я стоял и размышлял, как поступить, нас взяли на прицел четыре широкоплечие лучницы, а щитоносцы, кто с топором, кто коротким копьём обступили по краям. Собаки бегали по кругу, изредка погавкавшая, но не нападая.
Осторожнее, дура, прорычала рыцарша на свою оруженоску.
Простите, госпожа, узелок не хочет, затянулся.
Не порви, пробурчала леди, хороший шнурок две сликвы стоит. Из довольствия вычту.
Сликвасеребряная монета, имеющая хождение в соседнем с нашим лагерем королевстве. Золотая называется силинг. А меднаяпениг. Магистрат, пытаясь показать независимость, имеет другие деньгисеребряные солиды и золотые марки.
Простите, госпожа, не останавливая процесс расстёгивания, ответила оруженоска и сразу прокричала. Тук, отстань! это уже предназначалось белому бычку, освобождённому от своей повозки и сунувшему нос под локоть девчушке.
Животинка тихо и обиженно промычала и легла на траву, начав методично водить челюстями в пережёвывании травяной жвачки.
А что будет, начала рыцарша, поглядев в усыпанное звёздами небо, виднеющееся в зазоре между кронами деревьев, если кто-то возьмёт одного наглого халумари в плен и потребует выкуп?
Я усмехнулся. Пленные за деньгишироко распространённая практика в средневековой Европе, а здесь, несмотря на отличия от нашего мира, всё же Европа. Тот факт, что многие вещи имеют сходство, называется конвергентным развитием. Схожие условия вызывают схожие проявления. Хотя рыцаршами можно назвать эту даму, лишь ориентируясь на её социальную нишу. Слово «рыцарь» произошло от слова «всадник», приобретя со временем другой смысл. Здесь имело хождение слово армасерв, изначальное значение которого было «вооружённый слуга», что больше перекликается с японским «самурайслуживый человек». Но по всем проявлениям она рыцарь. Хоть и без коня. Что уж тут поделать, не приручаются здесь дикие лошади, хуже зебр. Значит, и звать в переводе проще рыцарем.
Заплатят, улыбнулся я. Только потом будут приняты меры, чтоб этого не повторилось.
А что будет, если такой халумари присоединится к висякам?
Придут ночные охотницы и перебьют всех, а головы выставят на всеобщее обозрение.
А откуда они узнают, кто убил?
Узнают, улыбнулся я, вспомнив, что система, помимо рекомендаций и контроля субличностей, выполняет ещё и функцию чёрного ящика.
Рыцарша сперва задумалась, а когда оруженоска, наконец, развязала упрямый узелок и помогла снять кирасу, вздохнула с облегчением.
Хорошо, что этого кого-то, кто так захочет, здесь нет, ухмыльнулась она. Я леди Ребекка да Лидия да Мосс. Маркиза Инесса Арская возложила на меня задачу немного уменьшить число разбойниц вдоль тракта, а то всех купцов распугают. И так пошлины снизили, чтоб привлечь побольше.
Юрий да Наталья. Халумари, сделав вежливый поклон, ответил я. С этой барышней нужно быть осторожным, но и заискивать не стоит. Скорее держаться как с равной. И плевать на рекомендации, гласящие, что нужно скромно отмалчиваться, как требует этикет. В наших сказках эльфийки не ведут себя, как испуганные белошвейки. Чем я хуже?
Леди Ребекка медленно подошла поближе, осмотрев с ног до головы ещё пристальнее, а потом взгляд перескочил на молча стоящую рядом со мной Катарину, задержавшись на пистолете и фальшионе.
А что будет, если какой-то халумари напьётся этим вечером?
Если его не будут вешать, пороть или брать в плен, то ничего.
Воительница медленно расплылась в хитрой улыбке.
Герда, Клэр! прокричала она, слегка повернув голову, Достаньте ещё две чаши. Деревянную для храмовницы и серебряную для этого дерзкого красавчика. И этих с глаз долой, махнула она в сторону мертвецов.
Она так и сказала, «храмовница», но как догадалась, не скажу. Сам не знаю. Лично я не видел ничего, что выдавало в Катарине паладиншу. Зато после её слов солдатки убрали оружие. Всего их было двенадцать человек.
Я снова вежливо кивнул и последовал за леди Ребеккой к огню. Там сел на небольшую скамеечку, которая всего ладонь в высоту будет. Её мне вынули из колесницы. Такую же поставили для рыцарши, а вот Катарине пришлось сесть. Она положила слева от себя ножны с фальшионом прямо с перевязью. На пистолетах аккуратно ссыпала в рог затравочный порох, при этом спустила курки, придерживая их пальцами. Это был жест вежливости. Нас пригласили к огню, и заряженное оружиенарушение гостеприимства.
В это время одна из солдаток развязала верёвки, отчего трупы с глухим неприятным звуком упали на землю, с тем чтоб их по очереди уволокли за руки в темноту леса.
А ещё увидел, как Катарина сжала руку, пораненную подвижным затвором моего пистолета. На бинтах поступила кровь. Я поглядел на рыцаршу, а потом залез в свою сумку и вытащил аптечку.
Дай, перевяжу.
Клэр! так громко, что пришлось поморщиться, заорала леди Ребекка. Что ты так долго копаешься?!
Иду, госпожа, подбежала оруженоска, протянув три чаши. Деревяннуюмоей телохранительнице. Большую медную с чернёным узоромнаставнице. Маленькую серебрянуюмне.
Клэ-э-эр, со вздохом протянула рыцарша, ну кто подаёт чаши без вина?
И на что их ставить?
Простите, госпожа.
Я с интересом наблюдал за этим нравоучением, роясь при этом в аптечке. Если бы Клэр была служанкой, её бы уже бранили чёрным словом, то бишь благим матом, а здесь лишь недовольные вздохи. Значит, оруженоска.
Тем временем перед нами девушка, а было ей лет пятнадцать, опустила на траву перед нами свой щит. Следом на траву опустился кувшин, а щит небольшая тарелочка с домашним сыром.
Садись рядом.
Спасибо, госпожа.
Девушка опустилась на траву.
Ну, Клэр, сколько учить можно. Ты сидишь на полшага дальше от стола, чем я. Храмовница, ты тоже за плечом своего нанимателя. Ты не деревенщина, должна знать это. И вина не больше трёх глотков.
Катарина глянула на рыцаршу, а та ехидно ухмыльнулась. Отчего наёмница поджала губы, густо покраснела, опустила глаза и, не вставая с травы, отодвинулась назад. На этом их словесный поединок закончился, и я мог приступить к задуманному.
Дай руку, тихо попросил я. Сразу за этим размотал старый бинт. Рана была не серьёзная, но если попадёт грязь, может быть лихорадка. Достав тюбик с перекисью водорода, обильно плеснул на ватку и протёр руку девушки.
Рана вспенилась. И я сразу почувствовал, как все смотрят на меня, а леди Ребекка даже подалась вперёд.
Что это?
Мёртвая вода, пояснил я, болезнь крови убивает.
А потом быстро намотал новенький бинт, кинув старый в костёр. Ребекка выпрямилась, на секунду нахмурилась, а потом поглядела в сторону Клэр.
Дитя моё, ласково протянула рыцарша, во имя чего должна воительница свершать благие подвиги?
Во имя богов? робко спросила девушка?
А ещё?
Во имя королевы?
Ещё.
Во во имя благородных юношей, с запинкой ответила Клэр.
Ну, так попроси у халумари позволения совершать подвиги во имя его чести.
Катарина как-то нехорошо зыркнула на рыцаршу, а я решил не вмешиваться и принять роль наблюдателя. Обет вершения не накладывал на меня никаких обязательств, кроме одногопомнить имя той, что даст клятву. Это как дама сердца. Нужно только какую-нибудь вещь подарить.
Но, госпожа, залепетала девушка краснея и нервно теребя кончик косы. Кстати, только у неё была одна косичка. У остальных воительниц, что у леди, что у её солдатокпо две. Ещё одним исключением была Катарина с шестью косами. Не по ним ли она узнала статус храмовницы.