И они простились, договорившись встретиться завтра вечером.
А Дуглас без особой спешки подошел к группе офицеров, поздоровался и после секундной паузы спросил:
Джозайя Грин, если не ошибаюсь?
Грин посмотрел на него внимательнее, но не узнал. Еще бы, трудно узнать человека, которого последний раз видел пятнадцатилетним юнцом. Особенно если учесть, что в то время Грина больше интересовали темнокожие юноши, а на подростков других рас он внимания не обращал.
Простите, не припоминаю, проговорил Грин, рассматривая Дугласа в упор.
Не думал вас увидеть в этом мундире, холодно сказал Дуглас. Вы же до войны промышляли тем, что на Севере сманивали свободных негритянских мальчиков, а потом продавали их на Юг.
Вы лжете!
Маклауд, вы ошибаетесь! воскликнул один из офицеров. Майор Грин мне хорошо известен
Мне тоже, оборвал его Дуглас. И если я лгу, почему он хватается за револьвер?
Грин убрал руку с кобуры и выговорил, рассматривая Дугласа так, будто снимал мерку для гроба:
А что я должен делать, когда слышу такие нелепые обвинения?
Пристрелить меня как собаку? спросил Дуглас, склонив голову к плечу.
Господа! попробовал встрять офицер.
Да ты пули не стоишь! прошипел Грин.
С твоими доходами мог бы и не жадничать! ухмыльнулся в ответ Дуглас. Негритенок к негритенкуглядишь, целое состояние. Или пропил все?
Грин шумно втянул в себя воздух.
Завтра на рассвете, сказал он, стараясь говорить спокойно, я буду гулять на кладбище Элмвуд с саблей.
Кстати о саблях, Логан, обратился Дуглас к знакомому офицеру. Я давно хотел освежить свои навыки в фехтовании. Вы не подскажете мне, где одолжить саблю?
Могу дать вам свою, ответил Логан. Я ею все равно редко пользуюсь. Мосби прав: для кавалерии этот ножичек не годится. Господа, он попрощался и, взяв Дугласа за руку, повел его за собой.
Вы с ума сошли, Маклауд, сказал Логан, когда они уже порядком отошли. Грин этот первостатейная сволочь и фехтовать будет с подлыми штучками. Вашему лордству такие приемчики и не снились.
Мое лордство взяло в руки клинок в пятнадцать лет и обучал меня фехтовать мой двоюродный дядя, который в этих подлых штучках сам специалист от бога. А этот ваш Грин до войны сабли в глаза не видал. Откуда умение фехтовать у деревенщины из Коннектикута?
Говорят, он на пленных тренировался, пробормотал Логан.
Дуглас зло ухмыльнулся.
Да уж, славный офицер
Слушайте, Маклауд сказал Логан. Я немного знаю этого Грина Мне кажется, будет нелишним, если сегодня и до рассвета вы побудете в моем обществе. От пули в спину это вас не убережет но хоть свидетель будет, если что.
Да, пожалуй, промолвил Дуглас. Спасибо, Логан.
От Автора
Город Мемфис, где сейчас температурит Дэн, а Дуглас нарывается на неприятности, к 1865 году еще не справил своего полувекового юбилея. Когда Эндрю Джексон сотоварищи в 1818 году основали здесь город, эта территория принадлежала индейцам чикасо, а Эндрю Джексон еще не был президентом. В 1818 году он был одним из представителей США на переговорах с вождями чикасо. То-сё, слово за слово, вожди чикасо поняли, что спокойно им на этой территории пожить не дадут, и продали за 300 тысяч долларов здоровенный кусок земли, включающий нынешние Западный Теннесси и Западный Кентукки. В историю Соединенных Штатов эта сделка вошла под названием Покупка Джексона (Jackson Purchase), правда, в современных книгах этот термин чаще относят только к кентуккийским землям. Как говорят, чикасо оказались чуть ли не единственным индейским народом, который сумел получить за свою землю приличные деньги. Впрочем, и земля была приличная: тут хорошо рос хлопок, и чикасо охотно заводили плантации, а к плантациямчерных рабов. Так что, когда пришла пора выселяться, индейцы забрали с собой своих негров и переехали за реку Миссисипи в надежде, что хоть там им дадут пожить спокойно.
Первые лет двадцать Мемфис не столько рос, сколько пытался выжить. В городе бывали эпидемии холеры, из Африки рабы прихватили с собой желтую лихорадку, но постепенно все наладилось. Город Рэндольф, который был ближним конкурентом, при очередной перемене русла Миссисипи оказался отрезан от реки милей песка, и Мемфис стал крупнейшим в округе центром торговли хлопкомну и рабами заодно.
В сороковые годы девятнадцатого века население города заметно выросло за счет иммигрантов из Ирландии и Германии. Ирландцы в основном шли в полицию, работали грузчиками или на речном транспорте, немцы осваивали торговлю и малую промышленность. В войну население города практически удвоилось за счет негров, которые потянулись в Мемфис с окрестных плантаций. К 1865 году в городе жило примерно сорок тысяч человекпо американским меркам тех времен, Мемфис был городом немаленьким. Конечно, до Нью-Йорка, Филадельфии или Чикаго ему было далеко, но поминаемый в этом романе Каир, который был важным речным портом во время Гражданской войны, тогда имел всего около пяти тысяч населения.
Добавьте еще расквартированные в городе военные части, и вы поймете, что в Мемфисе наблюдался жилищный кризис.
8
Остаток дня Дуглас старался не отходить от Логана. Пуля в спинуладно уж, но вот быть обвиненным в каком-нибудь преступлении Дуглас не хотел. А за Грином, уверял Логан, похожие инциденты водились: людей, которые имели неосторожность с ним поссориться, обвиняли то в убийстве, то в воровстве, а некоторые так и вовсе пропадали незнамо куда. Поэтому и в самом деле неплохо было бы иметь свидетеля на те часы, что оставались до поединка, а Дэн в свидетели не годился: он был неизвестно кто неизвестно откуда, не имел ни денег, ни знакомых, ни даже внятного объяснения, как оказался в Мемфисе. Бродяга, словом.
Поэтому вечером Дуглас развлекал приятными разговорами хозяев дома, где расквартировали Логана, рассказывал о Шотландии и Англии, между разговорами поиграл в головоломки с двумя девочками-подростками и, наконец, с извинениями был уложен спать на коротком для его ног диванчике в комнате Логана.
Логан слегка нервничал, его тянуло на разговоры о подлой натуре Грина, и Дуглас вскоре притворился, что уснул, только чтобы не слышать этих разговоров. Предстоящего поединка он не боялся.
В пятом часу утра (Дуглас судил по посеревшему небу за окном) в стекло ударился камешек. Дуглас приподнялся, протянул руку и подергал одеяло Логана. Тот подтянул было одеяло на себя, потом сел в постели и сонно удивился присутствию Дугласа.
В стекло ударил еще один камешек.
Логан помотал головой, вспомнил наконец вчерашнее и поднялся, чертыхнувшись. Он прошлепал босыми ногами к окну, отворил створку и высунулся.
Внизу стояли капитан Грейвз и доктор Синклер. Доктор, верный своему оптимизму, прихватил с собой саквояж. Грейвз был до войны банковским служащим и за три года как-то ухитрился ни разу не попасть ни в одну славную битву. Поэтому майор Грин с его рейдерскими подвигами казался ему героем. И журналист, который посмел говорить о Грине какие-то гадости, сразу стал Грейвзу неприятен.
Мы сейчас, сказал ранним гостям полусонный Логан и начал одеваться. Дуглас к этому времени уже зашнуровывал башмаки.
Мы? переспросили за окном.
А, сказал доктор, когда увидал за спиной Логана журналиста. Я-то думал, нам еще вас придется идти будить, мистер Маклауд. А так, получается, мы на кладбище прибудем даже раньше срока.
Вы слова-то выбирайте, доктор, укорил Логан, позевывая. Я, знаете ли, человек суеверный.
Они не спеша направились к кладбищу Элмвуд. На перекрестке Грейвз пошел направо, к квартире Грина, а остальные пошли прямо.
Вы разве аболиционист, мистер Маклауд? спросил доктор. Я вроде не слыхал раньше от вас пламенных речей об эмансипации негров.
Да нет, ответил Дуглас. Просто у нас в Ноламомеэто местность в Огайо, где я росжили несколько семей свободных цветных. Издавна жили, чуть не с прошлого века. А тут как-то приехал этот Гринвроде как помощником учителя собирался устраиваться. Покрутился денек-другой и уехал. И вместе с ним исчезли двое парнишек. Цветных. Ну, у нас решили, что купались да утонули. Бывает. Потом я в Шотландию уехал, а когда вернулся, как-то с отцом ту историю вспомнили, и оказалось, что спустя три года пришло письмо из Канады. Грин этот, оказалось, опоил их опиумом, через реку перевез и в Луисвилле продал перекупщику. А тот одного перепродал в Алабаму вроде, а второй оказался где-то здесь неподалеку, в Теннесси. И сбежал, и бежал аж до Канады.
И вы подставляете голову под пулю ради какого-то Логан осекся и неуклюже закончил:цветного мальчишки?
Под какую пулю? спросил Дуглас как бы с недоумением и приподнял одолженную у Логана саблю.
Вы понимаете, о чем я, с досадой выговорил Логан.
Эта история, любезно объяснил Дуглас, касается жителей Ноламомы. Всех, независимо от цвета кожи.
Клан, догадался доктор Синклер. У вас там сложился клан. Ну еще бы, гордые скотты.
Никогда не думал о Ноламоме как о клане, удивился Дуглас.
Это не объяснить сассенахам, сказал доктор Логану.
Этого и шотландцу-то не объяснить, проворчал тот. Особенно такому как я, рожденному в Америке.
Вы горожанин, объяснил доктор. А наш мистер Маклаудиз глубинки, где варят безакцизный виски, а по субботам ходят воевать с индейцами. Это, знаете ли, сплачивает.
Вы воевали с индейцами? на всякий случай спросил Логан журналиста, наконец начав подозревать, что тот не так уж прост.
Доктор преувеличивает, белозубо улыбнулся Дуглас. По субботам у нас танцы и драки из-за девушек. Правый берег Ноламомы против левого.
Индейцы живут на правом или на левом берегу? уточнил Логан.
На обоих, ухмыльнулся Дуглас.
За кладбищем Элмвуд была небольшая лужайка, очень удобная для прогулок с саблями ну, для прогулок с пистолетами она тоже годилась, поэтому ранний негр, завидев группу белых, вышедших на эту лужайку, описал большую дугу по кустам, от греха подальше.
Дуглас снял сюртук и аккуратно повесил на ветку дерева, растущего у кладбищенской ограды, туда же определил жилет. Штаны у него держались на ремне, а не на подтяжках, так что рубаху он тоже снял и остался с обнаженным торсом.
Ну где там ваши Грин с Грейвзом? спросил он, описав саблей несколько восьмерок. Я готов.
Доктор поставил свой саквояж под этим же деревом.
Фехтовать вас в вашей Ноламоме учили? спросил он с сомнением.
В Шотландии, сказал Дуглас.
Спортсмен учил?
Вояка.
Вот и ладненько, сказал доктор.
Да что ж там! воскликнул Логан, глядевший назад, в сторону кладбища, откуда должны были появиться Грин с Грейвзом. Но вместо них появился босоногий мулат, который несся не разбирая дороги, чтобы принести странную весть от капитана Грейвза.
Что? Майор Грин мертв? переспросил, не поверив своим ушам, Логан.
Мулат подтвердил: сам видел, да, майор мертв. Убит собственной саблей.
Поднявший меч от меча и погибнет, сказал доктор. Где он? На квартире?
Дуглас без особой торопливости одевался, вернув саблю Логану.
Меня подождите, бросил он в спину доктору. Мне тоже любопытно, что там стряслось.
Доктор, поднявший свой саквояж и сделавший несколько шагов, остановился.
Да я не знаю, стоит ли вам начал он.
Почему нет? возразил Дуглас, застегивая жилет. То, что этого не мог сделать яочевидно, вот Логан свидетель. И будет обидно, если кто-то из репортеров успеет на место преступления раньше меня. Я, правда, для местных газет не пишу, он вдел руки в рукава сюртука, но все же В конце концов, саблю майор готовил на меня!
Доктор с такими аргументами согласился.
Грин жил в таком же небольшом доме, как и Логан, во втором этаже, но туда подниматься не пришлось: место происшествия оказалось в глубине сада, у хозяйственных сараев.
Его что, подловили, когда он шел в сортир? с профессиональным цинизмом спросил доктор, подходя к стоявшим около тела, накрытого простыней, людямсоседям и расквартированными неподалеку офицерам.
Дуглас не стал задавать вопросов Грейвзу, который стоял у тела с обиженным выражением на лице, провел взглядом по лицам людей, которые стояли рядом, обнаружил, что ничего, кроме удивления и интереса на них не отразилось, заглянул за спину Грейвза, который загораживал сидящего на земле у сарая человека, и вот тут-то удивился и сам:
А что это ты здесь делаешь?
Там сидел изрядно потрепанный Дэн.
Это ты его? тихо спросил Дуглас.
Нет, не оборачиваясь, ответил Грейвз. Он не мог.
От Автора:
Дактилоскопию еще не изобрели, да и криминалистика еще только зарождалась. Собственно, и слова «криминалистика» еще не существовало, его придумает австрийский юрист Ганс Гросс тридцать лет спустя.
9
Ночка у меня выдаласьврагу не пожелаешь.
Ну, началась-то она сравнительно нормально: после ужина я недолго полистал найденную на столе у Дугласа каирскую газету пятидневной давности. Большая часть газеты была посвящена смерти Линкольна. В крайне высокопарных выражениях повествовалось об арестах заговорщиков, о невероятно высокой награде за сведения о скрывающемся убийце (да, сто тысяч баксовони и в двадцать первом веке заметная сумма, что уж говорить о 1865 годе!) и, как апофеоз, о том, как Бут, застигнутый преследователями, отказался сдаваться.
Его сообщник вышел из амбара для табака, где они укрывались, а Бут предложил офицеру, командовавшему подразделением, единоборство, офицер, естественно, отказался. Чтобы заставить беглеца выйти, солдаты подожгли амбар. У них был приказ взять Бута живым, но когда Бут появился из горящего амбара, в его руках был револьвер, и один из солдат, полагая, что он собирается стрелять, ранил его. Пуля перебила Буту позвоночник, и два часа спустя он скончался.
Когда газета начала выпадать из моих рук, я перебрался на свою раскладушку, укутался в одеяло и заснул. Под утро я проснулся от холода: одеяло сползло на пол.
Я глянул на постель Дугласа: журналист домой так и не явился, возможно, убоявшись кашля, которым я донимал его предыдущую ночь. А может, просто загостился у какой-нибудь любезной дамы. И мне даже показалось, что как раз второе, потому что я вдруг услышал постукивание по оконному стеклу: ти-ти-ти та! ти-ти-ти та! Явно человеческое постукивание, показалось мне.
Наверное, подумал я, Дуглас вернулся из гостей и пытается попасть в дом, не будя громким стуком хозяев и постояльцев.
За окном никого вроде не было. Но я распахнул окно и высунулся, чтобы глянуть направоможет быть, Дуглас прошел туда, к запертой на засов двери.
Эй! тихонько позвал я.
Тут меня хорошенько приложило по голове, и очнулся я немного позже, когда повозку или что-то другое, где я лежал, хорошенько тряхнуло на выбоине. Я был связан, на мне был мешок, и меня куда-то везли: явно неудачное начало дня.
Я попробовал пошевелить руками, но связано было на совесть, я даже не ощущал, есть ли у меня еще пальцы или, может, уже нет. Попробовал двинуть головой, чтобы сдвинуть с носа грязную мешковинуно и мешком я был обмотан слишком плотно. Я упоминал, что рот у меня был чем-то заткнут? Ну так крикнуть и поднять шум я тоже не мог.
Потом повозка остановилась, поверхность, на которой я лежал, наклонилась, и я съехал к бортику. Я услышал шум удаляющихся шагов. Тут, как полагается герою из романа, мне бы перепилить веревки о какой-нибудь ржавый гвоздь, ловко выпутаться из мешка и сбежать, но я едва мог пошевелиться, не говоря уже о том, что дышал с трудом. У главных героев романа редко наблюдаются сопли. У них и бронхиты редко наблюдаются, разве что для того, чтобы какая-нибудь прекрасная леди могла поухаживать за больным героем. Впрочем, это я сейчас могу рассуждать о литературных персонажах, а тогда мне было элементарно страшно. Ну и злость я тоже испытывал: это как понятьменя убило грузовиком, потом я дважды тонул в течение полусуток, чуть не сгорев при этом, получил шанс сдохнуть от пневмониии это все для того, чтобы вот так бездарно кончить свои дни? Да кому я вообще понадобился?
Снова послушались шаги, на этот раз двух человек, один выговаривал второму, что уже почти рассвет. Второй бормотал, что парень (надо полагать, я) ночью на улицу не выходил, а уже утро и скоро придут будить. «Вы ж сами говорили!..»
Да времени почти уже и не осталось, с досадой сказал первый. Ладно, показывай, что привез.
Чьи-то не очень ласковые руки выпутали меня из мешковины. Я увидел ноги в начищенных сапогах и рядом другие, в порядком потрепанных башмаках на толстенной кожаной подошве. Посмотреть, что там было выше, у меня бы не получилосья лежал носом в песок.