Вид с высоты крыши на окружающее пространство был завораживающим, покрытые снегом поля и припорошенные им кроны деревьев, вызвали ностальгию о доме. Домой захотелось так сильно, что я чуть было не побежал искать то место, где выпал из портала. Удержало понимание того, что искать его бесполезно, я подопытная мышь, заброшенная неизвестно куда и без возможности возвращения.
Пусть здесь, пусть без возможности вернуться, но я жив и не в тюрьме, подумал я и собрался, спуститься с крыши, но остановился, так как увидел, как из леса выехали знакомые сани. В санях находился Чарес с двумя вооружёнными мужиками и все они были плохом настроении, если судить по выражению их лиц. Я не стал дожидаться, когда они окажутся во дворе, быстро вернулся к себе в комнату, а то мало ли, ещё попаду под горячую руку.
Как съездил, что хорошего скажешь? Новар начал говорить первым, не дожидаясь, когда Чарес определиться с чего начать.
Хорошего ничего не могу сказать. Борош передумал отдавать свою дочь за Эрита. Сказал, что твой сын теперь ущербный и потомства хорошего от него не получить. Я пытался доказать, что потеря слуха и речи на продолжение рода не повлияет, но он и слышать ничего не захотел.
Отказался, значит, Новар задумчиво погладил бороду, ущербный значит, а дочь его что говорит?
А что она может сказать? Она и до этого была не очень-то рада вашему соглашению. Сейчас, наверное, даже выдохнула с облегчением. Папаша ей нового мужа найдёт, в нашем королевстве баронов много, в том числе и безземельных. Это конечно, худший вариант для него, но тоже выход.
Ущербный, Новар задумчиво поглаживал бороду, пытаясь найти выход из той ситуации, в которой сейчас оказался. Баронство отставить в наследство кроме как Эриту, было больше некому. Если у его сына не будет детей, род Волар на нём и закончится. К тому же, сплетни о том что его сын не дееспособный, не только как воин, но и просто как мужчина, приведут к нежелательным последствиям. Показывания пальцем и шушуканье за спиной, Новара не волновали, а вот попытки захватить баронство, стоило ожидать в любой момент.
Чарес, а не проверить ли нам его на мужскую силу, с женщиной, а не маханием топором или мечом.
Можно устроить, только лучше, чтобы об этом никто не знал. Нам это дело нужно Кельне поручить. Подберёт для него кого-нибудь не из болтливых, можно даже немного ей заплатить, так надёжнее будет.
Можно, только не деньгами, дам пару кур за молчание, Новар замолчал, задумавшись о том, как лучше поступить. Он был не жадным человеком, мог бы заплатить девушке, но сейчас баронство переживало не лучшие времена. Война ощутимо опустошила казну, к тому же он лишился сорока воинов, не каких-то там крестьян, а хороших, обученных Чаресом воинов. Ещё год назад он мог бы, просто заставить кого-нибудь, согревать кровать сыну, но сейчас предпочёл, заплатить, так получится почти по доброй воле, чернь не взбунтуется. Бунт сейчас Новару был ох как не нужен, подавить сил не хватит, от его и без того небольшого войска сейчас почти совсем ничего не осталось.
Ну, так я пойду? Чарес напомнил о себе, не дожидаясь, когда барон выйдет из раздумий.
Да, займись этим, потом скажешь, что из этого вышло.
До позднего вечера я снова учил слова услышанные за сегодня и повторял те, что запомнил вчера. Выговаривать те, что выучил вчера, получалось лучше, а вот сегодняшние давались тяжело, так как это уже были короткие предложения. Ближе к полуночи, когда собирался ложиться спать, пришла Кельна, принесла блюдо с яблоками и кувшин с вином. Это было уже что-то новенькое, до этого мне вина не приносили. Я, правда, и сам его не просил, так как оно мне могло сослужить плохую службуразвязать язык. Не то чтобы я мог сказать что-то лишнее, я мог просто что-то сказать. Кельна была подозрительно ласковой, говорила, что верит в то, что всё будет хорошо, жизнь наладится. Я, конечно, понял её не дословно, но общий смысл сказанного был приблизительно таким.
Есть, и пить, не стал, у меня появилось подозрение, что продукты отравлены, особенно вино. Потом немного подумав о том, какой смысл меня сначала лечить, чтобы потом отравить, всё-таки съел одно яблоко и сделал глоток вина. Кислое вино восторга у меня не вызвало, по моему мнению эту бурду вообще пить нельзя, желудок потом может дать сбой.
Приблизительно через час после полуночи, когда я лежал в кровати, продолжая нашёптывать новые слова, услышал голоса за дверью. Голоса были женские, один из них я сразу же узнал, это была Кельна. Второго голоса ещё ни разу не слышал, но судя по всему, он принадлежал какой-то молодой женщине или даже девушке. Так как слух ко мне вернулся и стал даже лучше чем был, я хорошо слышал, о чём они говорят, правда, понял не всё, но достаточно, чтобы уловить смысл их разговора.
Я передумала, не пойду и не надо мне ничего. Что потом обо мне люди скажут, говорила незнакомка.
Что значит, не пойдешь? Зачем вообще тогда сюда пришла? Зачем соглашалась?
Так ведь у меня дитё малое, муж на войне сгинул, а без него ох как тяжко. Иногда голодать приходится, лишний кусок хлеба появится, хоть дитя накормлю.
Так в чём тогда дело? Иди, получишь, что тебе обещали, а о людях не думай, никто ничего не узнает, если сама молчать будешь. Сейчас не только тебе тяжело, всем от этой войны досталось. Новар сам ног в прошлой войне почти лишился, а теперь вот сын не совсем здоровый вернулся. Не слышит ничего, и говорить не может, так что он тебя тоже никому не выдаст, не сможет просто. Ты главное потом на глаза ему не попадайся, чтоб не узнал. Иди, давай, а-то ночь скоро закончится!
Не пойду, говорят, что он очень груб с девушками, я синяки потом как скрою?
О старом Эрите забудь, того мерзавца больше нет, он после того как с того света вернулся, стал совсем другим. Мне руки долго гладил, чего никогда не было и взгляд у него добрый стал, иди, сказала!
Я.
Трёх куриц дам! перебила Кельна и, открыв дверь, втолкнула ко мне в комнату незнакомку.
Я лежал с чуть приоткрытыми глазами и наблюдал за ней. Да, моё предположение было верным, незнакомкой оказалась девушка лет двадцати или чуть старше. Среднего роста, для женщины, разумеется, стройная, я бы даже сказал немного худая, тёмные волосы длиной до лопаток, заплетены в тугую косу. Из одежды на ней было нечто похожее на ночную сорочку, которую она стыдливо сняла, после чего быстро залезла ко мне под одеяло. Понимая, что убивать меня точно никто не собирается, я поддался её соблазну.
Всё страньше и страньше, с чего это мне вдруг такие подарки? подумал я приблизительно через полчаса, когда девушка ушла. Она за эти полчаса не произнесла ни слова, хотя прекрасно знала, что я глухонемой, то есть, не должен её услышать в принципе. Сейчас обдумывая всё случившееся, мозаика общей картины происходящего практически сложилась, не считая некоторых не существенных фрагментов. Меня принимают за сына барона, что в какой-то степени очень даже не плохо. Тот дядька инвалид это мой отец, то есть отец того человека, место которого я занял. Зовут его Новар, имя это или фамилия пока не известно, но это на данный момент не столь важно. С какого перепуга они меня принимают за его сына Эрита, пока не понятно. С отношением ко мне простых людей, некоторые не ясности тоже остались. Чарес и Кельна относятся вполне дружелюбно, но с некоторой осторожностью и всё из-за того, что настоящий Эрит оказывается, был конченным подонком. Незнакомка хорошо знала, о чём говорила, после ночи с тем Эритом девушки оставались в лучшем случае с синяками, о худшем даже думать не хочется. Сейчас Эрит это я, значит, относиться ко мне будут как к нему, а меня это не устраивает. Нужно будет как можно быстрее изменить отношение ко мне, иначе могу долго не протянуть, занимая чужое место. Пора, наверное, мне выходить из подполья, то есть признаться в том, что теперь слышу, но вот со способностью связно говорить, признаваться пока слишком рано. Потерю памяти придётся изображать до конца своих дней, думаю, это будет не сложно, потому что реально ничего не знаю. Мысли бегали табуном и в итоге, за несколько минут утомили меня так, что я заснул и проспал до утра, не меняя позы.
Ну? Кельна ожидала девушку возле лестницы, ведущей на второй этаж к комнате Эрита. Девушка, спустившись вниз и словно не услышав её, посмотрела на входную дверь. Взгляд её был задумчивый и довольный как у кошки, только что съевшей безнаказанно хозяйскую сметану. Эй, ау! Кельна притормозила девушку, собирающуюся пройти мимо.
А? Девушка наконец-то вернулась в реальный мир из дебрей собственных мыслей.
Ну и как? Кельна прижала её к холодной стене, глядя в глаза.
Что? она посмотрела на Кельну, не совсем понимая, о чём её спрашивают.
Щас как дам по башке и кур не получишь! Говори как он, как мужчина?
Ну, как тебе сказать, нормально у него с этим всё. Мне бы сейчас поспать где-нибудь немного, а то ноги что-то совсем не держат.
До утра можешь на кухне пристроиться, а с рассветом, чтоб я тебя уже здесь не видела! Кур сама поймаешь, я предупредила о том, что придёшь за ними.
А проверить только один раз нужно было или? девушка посмотрела на Кельну полупьяным взглядом и улыбнулась.
Ух, как тебя подогрело-то! Пока один, нужно будет, я за тобой пришлю, а сейчас бегом на кухню и не выходи оттуда до рассвета! Она подтолкнула девушку в сторону кухни и пошла, искать Чареса, нужно было доложить о результате проверки.
Чареса она нашла минут через десять, он спал в комнате расположенной над воротами. После того как умерли его жена и дочь, он переселился в эту комнату, несмотря на то, что прежняя была в три раза больше и теплее.
Чарес, просыпайся!
А, это ты! Ну, что?
А ничего! Девка до сих пор словно пьяная. Здоров он, так что зря беспокоились.
Ну, здоров и здоров, чего кричать-то на весь замок, вставать Чаресу не хотелось, но он понимал, что вскоре нужно будет идти к Новару с докладом. Сам барон вставал с рассветом, как и большая часть обитателей замка, так что будить его уже не придётся.
А кто кричит-то, я что ли? Я вообще всегда тихо говорю, обиделась Кельна, хоть и знала, что говорила она и в самом деле всегда громко. Если бы она говорила тихо, никто бы её не услышал и работа по хозяйству, оставалась бы не сделанной. Она вскоре ушла, а Чарес принялся надевать сапоги, чтобы отправиться к барону.
А, это ты! Проходи, садись, рассказывай, как всё прошло?
Когда Чарес приоткрыл дверь в комнату барона, тот уже давно не спал, сидел за столом и о чём-то думал.
Нормально всё, по всей видимости даже лучше стал в этом плане. Девка ушла довольной, могли бы даже ей и не платить.
Да, плюнь ты на этих кур, тоже мне ценность нашел. Пусть порадуется, она же насколько я знаю, мужа потеряла, ей эти куры сейчас хорошее подспорье. Жаль, что дела у нас идут не настолько хорошо, были бы деньги, я бы каждой вдове по корове дал. Чего ты на меня так уставился?
Чарес смотрел на Новара и не мог понять, он это перед ним сейчас или тоже двойник? Барон хоть и не был никогда жадным человеком, но хозяйство не разбазаривал и таких идей Чарес от него никогда не слышал.
Нет, всё нормально, не проснулся ещё до конца.
Тогда просыпайся, есть ещё одно дело, более важное, чем девку моему сыну в кровать подкладывать.
Какое?
Если уж он и в самом деле ничего не помнит, попробуем из него нормального человека сделать.
Это как?
Раны у него почти зажили, так что можешь его начинать гонять, да и вообще, таскай его всё время за собой, чтобы с нового пути не сбился.
Можно попробовать, вот только я не обещаю, что из глухонемого получится сделать нормального воина.
Чарес ты меня не так понял, мне не воин нужен, а нормальный сын.
Ааааа, ну, если ты в этом смысле, тогда да, сделаю всё что смогу.
Глава 4
Утром, выглянув в окно, я увидел такую же картину, какую видел на протяжение нескольких дней до этого. Чарес учил молодых парней пользоваться оружием. С неба сейчас большими редкими хлопьями падал мокрый снег, но Чарес не собирался прерывать обучение, заявляя, чтона войне погода не имеет значения. Драться нужно уметь при любой погоде. Понаблюдав несколько минут за тренировкой, решил, подойти к нему и напроситься в ученики. Если уж меня тут считают бароном, я должен соответствовать этому титулу, то есть должен уметь держать в руках меч и любое другое оружие тоже.
Ча-а-рес, я тоэ учить, изображая, как тяжело, получается, говорить, я подошёл к Чаресу и попросился к нему в ученики.
Опля, заговорил! Чарес услышав от меня эти слова, обернулся и чуть не пропустил удар от одного из учеников. Может ты еще, и слышать стал?
Я кивнул, признавшись и, сразу же пояснил жестами, что слышу плохо. Зачем признаваться в этом, изображать почти глухого выгоднее. Иногда можно будет сделать вид, что чего-то не расслышал и соответственно, поэтому не отвечаю. Чарес расплылся в улыбке, узнав, что ко мне вернулся и слух и речь, пусть не полностью, но вернулись. Через секунду его улыбка стала исчезать, видимо он подумал, что и память ко мне тоже вернулась. Не спросив у меня больше ничего, он выдал мне деревянный меч и поставил в пару с одним из парней, приблизительно моего возраста и телосложения.
Через несколько минут я снова подошёл к Чаресу, но уже не с просьбой, а с возникшей проблемой. Мой напарник не нападал на меня совсем, видимо боялся сделать мне больно, я же барон как-никак. Меня такой расклад не устраивал, так ничему не научишься, это всё равно что по стволу дерева бить, оно тоже сдачи не даёт. Чарес выслушав мою претензию, из которой понял далеко не все слова, потому что я умышленно их коверкал, он поставил мне в парусебя! Я не ожидал такой замены и сразу же стал получать довольно болезненные удары по разным местам моего организма. Я, конечно, отбивался и даже сам пытался атаковать, насколько мог, но всё равно, раз за разом проигрывал.
Спустя приблизительно час, заработав несколько десятков синяков, я сдался, бросив меч под ноги наставнику, поднял руки. Моих мизерных познаний о бое на мечах, так же как и умений, было недостаточно не только для того, чтобы одолеть Чареса, но и вообще хоть кого-нибудь одолеть. Разумеется, сам Чарес об этом даже не догадывался, наверное, думал, что я просто всё забыл.
Ничего страшного, когда начинаешь с ноля, так даже лучше, переучивать всегда тяжелее. Хватит с тебя на сегодня, иди, отдыхай, сказал он мне, видя, насколько я измотан около часовой тренировкой, а если точнее то моим избиением.
А вот на кулаках я бы тебя сделал, подумал я и, прихрамывая на правую ногу, поплёлся к себе в комнату. До следующего утра из неё не выходил, но это не означает, что я там лежал просто так, я учился правильно выговаривать слова. Потом вспоминал и заучивал новые, услышанные сегодня за время тренировки с Чаресом.
На следующее утро пришёл на тренировку самым первым, даже чуть раньше самого Чареса, чем сильно его удивил. Потом удивил ещё несколько раз, попытавшись применить связки ударов, которые придумал ночью, спать не хотелось, вот и придумывал. Мои новшества он оценил какнеплохо, но я всё равно не выиграл у него ни одного поединка.
На следующее утро всё повторилось, я за вечер придумал ещё пару коварных по моему мнению ударов и один даже достиг целиправой ноги Чареса. После этого он в корне изменил технику боя, и я вновь заработал новый десяток синяков. Синяки в этот раз получились довольно большие и болели весь день и половину ночи, из-за чего я конкретно не выспался.
Утром, снова появившись на тренировочной площадке с настроем на победу, обнаружил, что там никого нет. Чарес ещё вечером куда-то уехал и до сих пор не вернулся. Вместо него хотел потренироваться с теми парнями, что занимались вместе со мной, но и их не смог найти, вернее нашёл одного, но его прибрала к рукам Кельна. Так как в её обязанности много чего входило, она заставила его колоть дрова, чтобы пополнить запас для кухни. Оказавшись не удел, решил, тренироваться в одиночестве, хотя бы удары отработаю, не получая синяков от Чареса.
Приблизительно час махал деревянным мечом, пока мне это не надоело. Учиться нужно настоящим оружием, пусть тупым, но настоящим, подумал я и пошёл, искать это самое настоящее оружие. Пошёл, разумеется, к Кельне, почему-то решив, что и арсеналом заведует тоже она, но я ошибся. Кельна отправила меня к барону, имя которого я только что от неё и узнал. Папашу моего, оказывается, зовут Новар. Узнав, что оружием заведует только он, идти к нему мне как-то сразу расхотелось. Я опасался того, что он догадается о том, что я не его родной сын, после чего моя жизнь не то, чтобы изменится, она сразу же и закончится. Как бы мне страшно к нему идти не было, а идти пришлось, Кельна за мной наблюдала.