Обеспокоенный зак недоумённо воззрился на меня, а потом попытался подняться на ноги.
- Лежать. Я идти. Ты болеть. Ты надо тень. Дерево. - собрал я в кучу только что выученные слова. Как ни странно, суслик понял и умоляюще посмотрел на меня.
- Ты его уважаешь. Тебе его жалко. - перешёл я опять на русский. - Я ему помогу.
И тут же добавил склеив новые слова.
- Я помочь.
Но как вскоре оказалось, помощь дедку уже не понадобится никогда. Разве что в погребении. Он лежал между грядками буты и издали можно было подумать, что старик прилёг отдохнуть. Сложенные на груди руки и умиротворённое лицо лишь добавляли достоверности в эту картину.
Только он не дышал. И явно давно.
Странно, но я, почему-то сразу понял, что он не дышит. Просто одного взгляда хватило. Но эта орава ряженых, как налетела на него! Как начала его теребить, трясти, что-то орать. Однако сколько не ори и не тряси труп, но покойника этим не оживишь.
А умер дедок, как я уже и упомянул, явно давно. Слишком далеко он лежал от передовой линии всех этих сановных остолопов. Они, занятые своими переживаниями, упёршие носы каждый в свою грядку, наверняка и не заметили, как упал этот старикан.
На душе ещё более гнусно стало.
Странно, но мне было жалко и этого старика. Он изначально производил впечатление ну совершенно безобидного и потерянного человека. Такого, за которым не водилось никаких таких страшенных грехов. Не было на его лице их печати.
Я повернулся в сторону, где лежали пьяные стражники. Те как раз, разбуженные воплями на поле поотрывали свои хари от травки и увидев, что что-то произошло, с руганью принялись приводить свои тела в вертикальное положение. Только это им не очень-то и удавалось. Лица у них были даже не красными, а какими-то малиновыми. С просинью.
"Это какую же гадость они пили, если так выглядят?!!" - подумал я и меня передёрнуло.
Но дальнейшее повергло меня в изумление.
Подойдя ближе к толпе своих подопечных и выяснив, что произошло, эти "славные и бесстрашные воины" разве что не обгадились со страху. Вот тут я вообще перестал понимать, что творится и куда я попал. Ну не могли так, по моим представлениям, реагировать охранники на смерть одного из рабов. Выходило, что эти замурзанные вельможи и не рабы вовсе? А некие люди наказанные за какие-то провинности? И, вероятно, временно пребывающие в таком статусе?
Но ведь ранее, утром, они вели себя с нами как с рабами. Как с людьми более низкого, чем они, статуса.
"Ничего не понимаю!" - был мой вердикт на весь этот сюр.
Тем временем, со стороны еле видных отсюда нехилых таких помпезных домиков, прискакал на лошадях с десяток совершенно иных персонажей. Эти не в пример нашим "охранникам" выглядели поприличнее -- по крайней мере и сандалии у них были далеко не деревянные, а вполне себе добротно сделанные, кожаные, да и всё остальное обмундирование, если так можно выразиться, было как бы более металлическим, нежели на наших "копьеносцах от сохи". На передовом всаднике, даже, сверкала хорошо надраенная кольчуга, а за спиной виднелся явно не бутафорский меч.
Вся компания драных вельмож, нехотя преклонила колено. Молча. Я, увидев такое, тоже поспешил за их спинами, поступить также. Однако выглядывать из-за согбенных спин и наблюдать что будет дальше я не перестал. Любопытно же!
Тот, что в кольчуге, выслушав нытьё какого-то типа из первых рядов склонившихся, не оборачиваясь что-то рявкнул. За его спиной соскочили на землю пара мордоворотов и на ходу обнажая мечи двинулась к совсем уж раскисшим и потерявшим человеческий облик, бывшим уже, охранникам.
Те сразу поняли, что будет. Что-то кричали, что-то просили. Но кольчугоносец остался непреклонен.
Мордовороты, подойдя к провинившимся, как-то очень ловко освободили этих крестьян от амуниции. А дальше...
Дальше они поставили обоих на колени. Я видел как воины размахнулись своими мечами, но смотреть дальше не было сил. Я опустил взгляд. Два глухих удара почти слившиеся в один. Быстро затихающие булькающие звуки. И всё.
Главный что-то снова рявкнул. И через минуту земля вздрогнула от топота копыт. Отряд возвращался обратно. Правда не весь. С нами остался один из палачей.
Он придирчиво осмотрев лезвие своего меча, и глянув хмуро на всё ещё стоящих на коленях вельмож, небрежным движением забросил его в ножны. Что-то лениво бросил всё ещё стоящим на коленях вельможам и те зашевелились. Поднялись на ноги и первое, что устроили - так это жуткую свару по поводу чего-то.
Но сваре положил конец тот самый с мечом. Ему, видно надоело смотреть на весь этот балаган, и он в паре коротких фраз навёл порядок.
Дальше был длинный обряд. Наверное прощания. А после и погребение.
Деда погребли рядом с нашей хижиной.
Едва-едва оклемавшийся зак, стоял впереди всех прощаясь с погребаемым. И тихо плакал. Видно этот дедок для него что-то значил. По остальным этого не скажешь -- выполняли обряды как рутину.
Все церемонии я старался не смотреть в ту сторону, где лежали обезглавленные. Как-то сразу представилось, что и я, не зная ничего об этом мире, в любую минуту могу повторить их судьбу. Это мне оптимизма не прибавило. Да и аппетита на ужин тоже. Тем более, что кормили какой-то совершенно безвкусной бурдой.
Ночью еле заснул.
Всю ночь снились кошмары.
-- Три казни принцессы Кирин
- Итак. Ситуация такова, что если не будет вставлен заслон, ни принцессе, ни Главному Хранителю уйти не удастся. - начал свою речь начальник дворцовой стражи Ван. Взгляд его скользнул по застывшему строю оставшихся в живых воинов, по близкому лесу, и с таким трудом устроенному завалу на дороге над рекой. Землевику пришлось помогать, чтобы обрушить так удачно нависающий, над этим участком большого тракта, скальный карниз.
Теперь врагу будет трудно здесь пройти. И обойти завал будет сложно. С одной стороны почти вертикальный скальный склон, а с другой -- бурная река, зажатая в теснину.
Когда-то давно, он был тысячником. И, говорят, не последним стратегом ещё в той Войне. Но сейчас он был уже стар. И тяжкий груз прожитых лет заставлял сейчас его гнуться к земле, а дыхание делал прерывистым, от чего и речь его становилась рваной.
- Чтобы остановить погоню, нужно пять магов. Не меньше. Надо продержаться хотя бы час. Чтобы Хранитель и Принцесса смогли уйти достаточно далеко и ищейки не смогли взять след. Сразу говорю: шанс не уйти на перерождение, мал. Поэтому, сначала маги. Кто?
Шагнули восемь.
Главный стражник поморщился, тяжко вздохнул и... ничего не смог сказать больше. Ведь среди них шагнула вся пятёрка Ашоки. Он печально осмотрел воинов и жестом отправил в строй троих, кто к той пятёрке не принадлежал.
- Ты всё для себя решил, Ашока?
- Я готов умереть за принцессу, достопочтенный Ван! - чуть ли не с надрывом произнёс юный шунга.
- Вижу. - мрачно ответил начальник стражи и посмотрел Ашоке в глаза. - И поэтому тебе прямо говорю: тебе надо продержаться всего час. А дальше, прорываетесь в долину Маррасс. Всё ясно?
- Я выполню! Я задержу! - выпалил Ашока и глаза его, и так полубезумные, засверкали.
- Верю. - отвернувшись сказал Ван, не желая показать пятёрке остающихся своё лицо. Он знал, что их ждёт.
- Пять минут на то, чтобы попрощаться. - бросил он через плечо и направился к Хранителю.
Свой Запас Майя исчерпала. Ещё тогда, в Замке, когда пришлось бить по наступающей пехоте врага. По тяжёлым латникам. И кажется, перестаралась. Возможно потому, что её душили страх и обида. Обида за погибших близких задала злость. Но страх же задал уровень выплеска ки. Пехота вспыхнула как хворост и вопль трёх десятков людей, сгорающих заживо, резанул по ушам. Это было ужасно.
И сейчас непонятно было что хуже -- вот этот ужас от смерти посланной своей же рукой, или лютый холод и пустота внутри. Она знала, что пока Запас не заполнится хотя-бы на треть, ни холод, ни ощущение пустоты не исчезнут. А тут ещё и этот дурак в латах.
Он и раньше был на всю голову больной, а тут, кажется превысил всё мыслимое что было раньше. Тут по пятам гонится целый тумен врагов, а этот идиот валится под ноги и начинает верещать свои песни. На свои же, скверные, стихи.
Майе Кирин никогда не нравились его стихи. И она не понимала почему её фрейлины от них без ума. И пусть рифма соблюдена, и строй... Но напыщенность, жуткая слащавость содержания и настырность приставаний с этими виршами достала её до самого дна нутра. Если так можно выразиться. И если это дно вообще существует.
Шунга -- рыцарь-маг -- по имени Ашока, приблизился к ней и на положенных пяти шагах бухнулся на колено.
Уставился на неё своими воловьими глазами, полными тоски и принялся декламировать какую-то длинно-предлинную стихотворную конструкцию. Она и раньше еле сдерживалась, чтобы не послать его. Терпела, но на этот раз Ашока всё-таки превысил предел терпения.
Это как со сладким: в небольших дозах - очень вкусно. Но чем больше, тем быстрее уходит приятность и нарастает отвращение. А если сладким только и питаться, то... до тошноты и рвоты.
Тут было нечто подобное. Его стих всё длился и длился, никак не желая закончиться, а рифмы с превосходными степенями так и громоздились одна на другую.
В её состоянии вообще нервничать, а тем более перенапрягаться нежелательно. А тут... антипатия к стиху, и неприязнь к этому сверхназойливому ухажёру, резанули по внутренностям.
В глазах помутилось. Ей реально было до умопомрачения дурно.
- Избавь меня от этих слащавых песнопений! - еле держась ногах, с отвращением бросила принцесса. - мне дурно от них! И вообще... Очень дурно...
Ашока прервался на полуслове и его печальные глаза наполнились слезами.
- Я люблю вас, о свет очей моих! Я вечно буду любить вас! Даже уйдя за грань...
- Достаточно. Мы поняли. - оборвала его Майя и сделала брезгливый жест рукой -- прочь.
Шунга уже не скрывая слёз, поднялся на ноги и попятился.
- Вообще-то он идёт умирать! - неприязненно выговорил ей в спину Главный Хранитель Печатей Сой Кирин. Сказал так, что слышать должна была только она. Но казалось, это услышали все, кто находился неподалёку и наблюдал за сценой. Дед никогда не упускал момента, чтобы хоть как-то повоспитывать свою непутёвую внучку.
- Хотя бы здесь и сейчас ты могла бы сказать ему что-нибудь приятное! - с болью добавил старый Сой. Этот чудак ему чем-то был симпатичен.
Майя вяло отмахнулась от деда и прислонившись к ближнему дереву плавно сползла на землю.
- Не трогайте меня! - брезгливо прошипела она слугам, бросившимся ей на помощь.
Сознание того, что вот-вот снова придётся садиться на лошадь и куда-то скакать переполняло её ненавистью. И к себе, и к врагам, убившим Князя, и к этому шунге... Ей было всё равно -- идёт ли он на смерть или погулять вышел. Лишь бы её саму никто не трогал. И подольше.
Кто-то из слуг подал горячий чай. Полную чашу. Но принцесса так и не взяла его. Не успела.
Нападение было неожиданным.
Вот ещё никого нет, но вдруг всё окружающее пространство наполнено бегущими навстречу ним, орущими для храбрости и размахивающими мечами, врагами. И ведь оттуда, откуда не ждали! С тыла!
Шунга со своей пятёркой и воинами прикрытия ещё не успел достичь завала, как рванул обратно, на ходу что-то кастуя. Да и охрана тоже не зевала. Выдернули мечи и стали стеной. Без команды. На рефлексах, вбитых давно воеводой.
Все были заняты. Даже старый Сой, вцепился в свои сверхдрагоценные свитки. Он схватил лошадь, на которую были навьючены торбы с ними, и потащил в лес. Подальше от битвы. Туда, где незаметная с дороги тропа уходила в сторону перевала.
Только Майя никак не могла отлепиться от дерева и встать на ноги. Сначала просто не хватало сил. А после...
После она молча взяла в одну руку горячую чашку чая, которую протягивал ей слуга, а другой принялась плести жесты. Холод в груди отозвался колючей болью. Как будто тысячи ледяных иголок проткнули изнутри грудь. Но она всё равно продолжала.
Она видела как Ашока таки закончил заклинание и первые ряды атакующих смело. Что-то из заклинаний земли.
Натолкнувшиеся на внезапно выросшие заросли каменных шипов воины разделились на две части и атаковали снова. К ним также присоединились показавшиеся из леса лучники -- поддержали огнём. И большая часть из них атаковала именно Ашоку. Как мага.
Майя не задумываясь повесила на него "щит". Стрелы бессильно ткнулись в воздушную завесу и отскочили в стороны. Ашока взвыл что-то радостное и с удвоенным энтузиазмом рванул в атаку. Видать понял кто его прикрыл. Да и сложно было не определить. По характеру каста.
Принцесса не обращая на радость умалишённого, молча переключилась на основную массу атакующих. И только сейчас заметила среди них мага.
Тот был умным. Наверняка наученный горьким опытом, так как стоял за редкими зарослями на краю леса. Позиция его была компромиссом -- либо ты видишь, что происходит на поле и имеешь возможность поддержать атакующих, но тогда тебя видят и враги, либо тебя не видят враги, но тогда ты не имеешь возможности эффективно атаковать.
Судя по нарукавным нашивкам маг был пятого уровня. А значит...
Майя собрала всё, что у неё было, но в самый последний момент ей припомнилась древняя техника, которую ныне никто не применял. Так как считал слишком сложной и опасной. Да ещё и слишком отличной от тех, которые преподавали магам. О ней знали лишь отдельные высокоучёные, типа дедушки Соя. Да и то... Далеко не каждый из них мог её повторить.
Но Майя могла. И выложилась от всей души. От всей накопившейся злости, от всего накопившегося горя и отчаяния.
Чаша в руке треснула и разлетелась на куски. Под ноги упал цельный кусок льда. В ушах хлопнуло, и вокруг всё заволокло сверкающей мглой подсвеченной яркими сполохами огня со стороны нападающих.
Теперь холод жёг не только изнутри, но и снаружи.
Майю из "круга опустошения" выволок старый Сой. Зелёная трава под ногами крошилась в ледяную труху, а ледяной воздух, обрушившись вниз растекался по поляне большой клубящейся блямбой.
Там, же где стоял вражеский маг, казалось горит всё. В том числе и земля. Подобный удар не мог выдержать даже седьмой уровень. Вражье войско, увидев такое не выдержало и побежало. Ашока пару раз кастанул в их сторону что-то из-за чего общая численность уменьшилась ещё на десяток. Но памятуя о том, что придётся держать оборону против наступающего большого войска, сдержался, предоставив возможность добить врага перешедшим в атаку мечникам охраны.
Майя пришла в себя от того, что возле неё опять были слышны рифмованные завывания. Опять в её честь и славу. Ашока, решил воспеть гимн своему "спасению от руки Прекрасной Принцессы" и снова расстарался. Что отдать ему должное, лепить рифму для него не представляло никакого труда. Сходу составлял вирши. Но вот содержание... Лучше бы он кое-чего вообще не говорил. А то получается, что именно она напала на шунгу и тот теперь радуется что жив остался. И всё -- от глупо скроенных фраз имеющих два, а то и три смысла.
Но не только это её бесило.
Если постоянно есть только сладкое, очень сладкое и ничего кроме сладкого, то рано или поздно вырабатывается к этому "кушанью" лютое отвращение. Почему до сих пор это было недоступно для Ашоки, Майя терялась в догадках. Хоть не раз и не два намекала ему об этом. Даже говорила прямо. Всё без толку.
Она разлепила покрытые инеем ресницы и оглядела себя. Одежда была покрыта невероятным количеством инея, который целыми пластами сейчас таял и как штукатурка отваливался.
Кистей рук она не чувствовала -- они тоже были все в инее. Также быстро таявшем. Даже волосы, свисавшие на плечи были все седые от инея.
Ашока потянулся к её рукам. Чтобы отогреть теплом своих рук. Майя это заметила и брезгливо отдёрнула свои, всё ещё бесчувственные кисти с отвращением отметив, что и гнутся руки с большим трудом.
- Отстань! - процедила она сквозь заиндевевшие губы и перевела взгляд на деда. Тот, обгоняя слуг нёс ей новую порцию горячего чая. Лично. Не доверяя никому эту миссию. И когда он увидел рядом Ашоку, услышал то, как его внучка обошлась с ним, искренне предложившим помощь, лицо его стало совсем печальным.
- Иди к своим! - еле ворочая непослушными губами вымолвила принцесса и перевела взгляд на склонившегося возле него Соя.
Ашока изменился в лице. Тяжело поднялся. Глянул умоляюще сначала на принцессу, а потом на Главного Хранителя Печатей. Сой лишь молча и печально развёл руками -- мол, ничем не могу помочь. Воин-маг развернулся и понуро побрёл в сторону большого тракта. Туда, где его ждала родная пятёрка с воинами, вызвавшимися защитить. Задержать врага. Дать принцессе и Хранителю уйти. Дать шанс им остаться в живых.
Как её усадили в седло, Майя не помнила. Только придя очередной раз в себя она обнаружила, что её ноги крепко ремнями прикручены к седлу не давая ей упасть. И вся группа движется довольно быстро по какой-то совсем уж малозаезженной тропе в лесу.