Прошедший день казался изматывающе длинным. Еще утром я был бодр и свеж, немного волновался, немного переживал из-за нарушенных плановсейчас я был исчерпан, хотя большую часть дня провел, бездельничая на морской прогулке. Видимо, психика, перестраиваясь под новые реалии, брала свое, пожирая накопленный запас оптимизма и деловитости. Как ни странно, думалось мне в этот момент не о моем предполагаемом ребенкеинтересно, мальчик родился или девочка, а черт знает о чем. Я рассуждал о том, почему у меня появились какие-то способности к магии и как мог работать этот механизм. Вероятно, мозг отказывался принимать изматывающее участие в анализе произошедшегоему было проще загрузить себя абстрактными размышлениями, чем в очередной раз пережевывать жалкие клочки информации.
Появление неожиданных способностейскелле, опираясь на свой опыт, утверждали, что в смысле магии я стерилен и мне, учитывая к тому же, что я мужчина, ничего не светитя приписывал присутствию рядом черной дыры. Так или иначе, но часть материи ускользает от ее безжалостной хватки, пройдя, как говорится, по самому краю горизонта событий. Элементы, образующие такую материю, должны иметь существенное отличие в количестве событий на их векторе жизни. Это не имеет никакого значения при образовании единичного события, но кардинально меняет картину вероятностей при событиях сложных. Сами элементы не привязаны к какой-то определенной материи, они так или иначе участвуют в движении всего вещества и излучений вокруг звезды. Я жил на Мау уже не первый год, я ел, пил, меня облучало всеми видами электромагнитных излученийне мудрено, что часть материи, из которой я состою, несет на себе печать черной дыры.
В чем же отличие поведения такого вещества от стандартного? Я предполагал, что везде, где на уровне микромира совершался случайный выбор, это проявлялось в непредсказуемых флуктуациях результатов. Скажем, какие-нибудь натриевые или калиевые каналы на нейронах головного мозгаэто, в буквальном смысле, протоки в оболочках клеток, через которые транспорт атомов натрия или калия образуется по сугубо вероятностным принципам. Ионы мигрируют из зоны с большей их концентрацией в области с меньшей по вероятностным законам. К чему могут привести искажения этого процесса? Да к чему угодно! Например, нейрон срабатывает раньше или позже, чем должен был. Или вообще не срабатывает и так далее. Для меня, как макросущества, это проявляется в неожиданных слуховых или зрительных галлюцинациях, например. Часть воздействия сознание может вообще не распознавать. По каким-то причинам мой мозг научился воспринимать именно тактильные ощущения, игнорируя прочиетак, никаких зрительных галлюцинаций у меня пока не было, хотя я и слышал скелле как тихий звон в ушах. Впрочем, звон не показатель, так как мог возникать как реакция организма на не идентифицируемые моим сознанием событияну, например, какой-то отдел мозга, регулирующий давление крови, как-то нестандартно возбуждается в присутствии сестер, и как результат звук, который я слышу, моя собственная кровь, рефлекторно стиснутая сосудами рядом со скелле. Куда интересней и загадочней обратный процесскаким образом я управляюсь с тенью от темной звезды? Может быть, возбуждение каких-то областей мозга меняет концентрации тех же ионов, например, создавая некий рисунок измененного вещества, которое и взаимодействует с потоком событий от источника? Последнее соображение казалось сомнительным, но ничего иного придумать я еще не успел.
Сам появился внезапно и сразу потянул меня в сторону постоялого двора на мысу, уже осветившегося развешенными на стенах фонарями.
Пойдем, пока там места есть. Позже народу набьется под завязку.
А что, благородные джентльмены едят теперь в общем зале? не удержался я от вопроса.
Тут благородным джентльменам делать нечего. Таверна рядом одна, и вполне приличная. Народ попроще сюда не ходитдорого. В основном капитаны да коммерсанты. Кормят хорошоя еще ни разу не пожалел. Если мы отправимся на другую сторону, то точно привлечем внимание, а тут люди деловыечужие заботы им неинтересны. Да и хозяин таверны знает, что за чрезмерное любопытство можно поиметь проблемы не от властей, а от публики попроще. Попрощев смысле методов. Стучит, конечно. Но я сам себе властьон знает границу и никогда ее не переходит. Ты, кстати, что-нибудь интересное видел?
Скелле нет, коротко ответил я.
Ну и хорошо, кивнул Сам, открывая широкую дверь в угловой башне.
8
Урмазор был доволенжизнь наконец-то повернулась к нему лицом. Большую часть своей жизни он провел в Саутриме, подбирая крошки с чужого стола. Капитан без суднакарра, вот кем он был. Вместе с приятелями он нанимался для разовых перегонов всяческого плавающего барахла. На хлеб с маслом, в принципе, хватало, но он отчетливо осознавал, что настоящая жизнь проходила мимо и еще десять, двадцать лет, и лучшее, что ему светитпристроиться в порту попроще, где-нибудь на востоке. Никогда ему не увидеть Мау и не ходить за океан. Капитан был темнокожийкто-то из его предков был из древних, но в Саутриме это ничего не значило. Таких, как он, там было множество, и цвет кожи не давал ничего, кроме чувства причастности к былым повелителям мира. Иное дело здесь на Маулюди поглядывали на капитана с осторожным любопытством, и он неожиданно ощутил себя носителем древней крови, почти аристократом. Однако стоило ему открыть рот, и дистанция, которую он чувствовал вокруг себя, рушилась, встречные понимающе кивали, и в такие моменты Урмазор вновь чувствовал себя простым карра из далекого угла на юго-востоке континента.
Тем не менее сейчас он вновь ощущал себя на коне. Долгожданный контракт на перегон переделанной под море речной баржи из Саутрима в Арракис был денежным и сам по себе, но, что намного важнее, в столице Мау его ждало собственное суднобыстроходный морской грузовичок, на который он уже подписал долгосрочный капитанский договор. Эта бумага, лежавшая в его сумке, возвышала его над всеми прочими, придавала ощущение того, что наконец-то удалось подняться повыше, стать вровень с надменными морскими капитанами, никогда раньше не признававшими его ровней. Сейчас он сидел вместе со своим старшим помощником и боцманом в настоящей капитанской таверне на окраине порта Азура и накачивался великолепного качества орешком, сделавшим бы честь любому кабаку на востоке. Если держать себя немногословным и преисполненным внутреннего достоинства, что, как казалось, Урмазору, у него отлично получалось, то можно было насладиться еще и осторожным любопытством посетителей, принимавших его, как ему казалось, за аристократа.
Зал еще не был полон, когда открылась дверь и внутрь вошел высокий пожилой чернокожий человек в скромной одежде и в сопровождении слугипо виду матроса. Урмазор всмотрелсянесмотря на то что вошедший держался скромно, капитан был уверен, что в заведение пожаловал настоящий, а не мнимый представитель благородного семейства. Спокойное безразличие к окружающим, вежливый кивок засуетившемуся хозяину, забегавшие официанты, за которыми Урмазор был вынужден несколько раз посылать боцмана, настолько те были заняты и не замечали важного гостя, все отмечало незримой печатью статус гостя. Лицо вошедшего производило впечатление своими точными правильными чертамиявно его предки не общались с представителями иных рас. Урмазор против своего желания прикипел взглядом к незнакомцу, пытаясь высмотреть в его поведении, его жестах и словах признаки древней крови, так отличавшей ее носителей на западе от простого люда. Приятели капитана заметили его застывший взгляд и оглянулисьвошедший, сопровождаемый своим матросом, не спеша прошел вглубь зала, бросил взгляд на обернувшуюся компанию, с достоинством кивнул и занял столик неподалеку, повернувшись к ним спиной. То, как он кивнул, выглядело, скорее, как команда «вольно» мол, не беспокойтесь, продолжайте свои дела, и Урмазора передернуло. Незнакомец не видел его реакции, но рослый светлокожий матрос, сопровождавший его, на мгновение всмотрелся в капитана, равнодушно отвернулся и устало опустился за стол рядом с аристократом.
Настроение испортилось, и это заметили приятели. Ладно, аристократвсе же Урмазор знал дистанцию, отделявшую его и ему подобных от элиты местного общества, но простой матрос безошибочно распознал в нем простолюдина, и это бесило.
К счастью, подскочившие официанты уделили внимание и его столику, и на какое-то время все вернулось на свои кругиУрмазор наслаждался орешком и новым статусом, незнакомцы тихо беседовали, не обращая ни малейшего внимания на подвыпившую компанию неподалеку.
Капитан время от времени поглядывал на занятый аристократом столик. Тот сидел спиной к компании, и рассматривать его затылок скоро стало не интересно. Другое делоего слуга. Его лицо сразу же привлекло внимание Урмазора. Было оно какое-то неправильноеслишком светлое, со странным цветом глазто ли желтых, то ли зеленых, с тонким прямым носом и длинными, по виду мягкими волосами, собранными на затылке в небольшой хвост, тонкие губы и непонятный налет на щеках еще более усугубляли впечатление чуждости. Матрос вел себя страннодержал себя на равных с хозяином, несколько раз, задумавшись, даже, как показалось Урмазору, не отвечал на вопросы того, выглядел таким же спокойным и уверенным, как и аристократ. Да, подумал капитан, если близость к элите так меняет поведение ее, по сути, прислуги, то что тут говорить о самих аристократах. Будь он на месте незнакомца, то уже выгнал бы забывшегося матроса на судногальюны чистить.
Задумавшись, он не заметил, как к столу аристократа подскочил молодой парнишка, поклонился с должным почтением и что-то быстро затараторил, кося взглядом на матроса. Закончив свою речь, пацан получил вознаграждение и тут же испарился. Следом за ним поднялся и незнакомец, что-то бросил матросу, тот кивнул в ответ и склонился над тарелкой, а аристократ быстро вышел из таверны.
Нормально тут? спросил приятелей Урмазор. Простые матросы обедают в одном зале с капитанами?
Старпом оглянулся и заметил:
Это не простой матрос. Это прислуга очень важной шишки!
Я что-то шишки не вижу, вмешался боцман. А без шишки ему тут делать нечего!
Ну, ладномы люди простые и негордые, продолжил Урмазор, но порядок на суднеоснова благополучия всего экипажа! Матрос должен знать свое место! капитан сделал первую попытку подняться.
Кэп, может, шишка отлить отошла? Пусть сидит, если не воняет.
Нет, пьяно не согласился капитан, шишка свалила. Я видел, к нему посыльный прибегал. А имущество оставил. Непорядок! Надо имущество отправить за владельцем! И потом, что значит не воняет? Надо проверить, давно ли его в воду бросали.
Компания услужливо захохотала. Матрос оторвался от тарелки и посмотрел на капитана. Тому показалось, что в его глазах светилось раздражение с легким презрением, и он понял, что вынести этого уже не сможет.
Зал освещался лампами, развешанными по стенам и на крючьях под потолком, света от них было немного, и на каждом столе стояли дополнительные светильники. Столик, который занимал в одиночестве непочтительный матрос, стоял рядом со стеной, на которой висел шипящий ацетиленовый фонарь, видимо, поэтому лампы на самом столе не было. От этого черты лица матроса периодически скрывались в тени, и Урмазор, подхватив светильник со своего стола, направился к незнакомцу. Старпом с боцманом развернулись на своих стульях, предвкушая веселое развлечение.
Капитан, подойдя к столу матроса, остановился и поднял светильник, освещая его лицо. Непонятный налет на лице матроса, уставившегося в удивлении на Урмазора, оказался щетиной от тщательно сбриваемой бороды.
Мама дорогая! Да у него борода растет, как у муна какого-то! громко прокомментировал он свое открытие.
Что тебе надо? без малейшего почтения обратился непонятный матрос к Урмазору, который бесцеремонно уселся за его стол, оставив фонарь направленным на лицо собеседника.
Да ладно? послышался возглас боцмана.
Следом подошел старпом:
Ни хрена он на муна не похожя эту породу хорошо знаю.
Ты откуда будешь такой красивый? спросил матроса боцман.
Тот молча, ничего не отвечая, затушил фонарь, светивший ему в лицо, и развернулся в сторону хозяина таверны, очевидно, собираясь призвать того на помощь. «Трусоват», подумал Урмазор и, схватив матроса за рукав, развернул обратно.
Надо отвечать на вопросы старших, тем более капитана, внушительно произнес он и потребовал у садящегося рядом старпома: Лампу зажги.
Матрос повел себя странноне вскочил почтительно, как положено в присутствии старшего, не стал возмущаться или звать официанта на помощь. Вместо этого, невозмутимо достав из кармана крохотный шарик, вытянул руку с этим предметом в сторону пола у входной двериУрмазор подумал, что он хочет ему что-то показать, но тот ничего не сказал, а не глядя на шарик, зачем-то повертел тот в пальцах и тут же вернул его в карман. После чего покраснел, видимо, от страха, и выпрямился на своем стуле, оставив недоеденного лоха.
Старпом боролся с лампой, боцман не вытерпел и взялся тому помогать, но лампа отчаянно сопротивлялась. Матрос, под пристальным взглядом капитана, заговорил:
Уважаемый, для вас будет лучше, если вы оставите меня в покое.
Урмазор усмехнулся:
Что, хозяину нажалуешься?
Матрос ничего не ответил, как-то деревянно повернул голову к возившимся с лампой приятелям капитана:
Помочь? спросил он странным напряженным голосом.
Урмазор нахмурился, старпом с боцманом посмотрели на матроса, и в этот момент лампа, которую боцман загреб в свои руки, тихо бумкнула, сверкнула вспышкой и загорелась, освещая столик и людей за ним.