А чьи это стихи? задал обдуманно-целенаправленный вопрос Купец, не без оснований опасавшийся, что следующим на очереди отвечающих окажется он, и пытающийся таким, уже апробированным, способом оттянуть момент неизбежной расплаты за злостно невыученный урок.
Шекспир в переводе Маршака. Девяностый сонет. Что-то не так?
Не знаю, капризным тоном избалованного поэтическими шедеврами знатока молвил Купец. Может, это и Маршак в переводе Шекспира, а может, наоборот, Омар Хайям в переводе Ходасевича
Нам, Брамфатуров, переводы без надобности! Ты нам оригинал давай, а мы сравним, Шекспир это или Саят-Нова, не скрывая скепсиса заслуженного шекспироведа, распорядился Чудик Ваграмян.
Биологичка в полной растерянности хлопала глазами, дивясь на невероятное и, тем не менее, очевидное Божие чудо: на то, как двое завзятых неуков рассуждают о поэзии, причем не о каком-нибудь уличном ашуге, с его тюремной лирикой и музой-рецидивисткой (Вах, какая доля воровскаяСижу я за каменной решеткойА тачка-тачка лагерный жена), а о самом Уильяме, понимаешь, о Шекспире!
Брамфатуров между тем, не входя в препирательства, покладисто выдал то, что назвал 90-м сонетом, на языке оригинала:
Then hate me when thou wilt, if ever, now
Now while the world is bent my deeds to cross,
Join with the spite of Fortune, make me bow,
And do not drop in for an after-loss.
Hateзначит «ненавидеть», включилась в диспут Маша Бодрова. Что-то я не заметила в твоем переводе никакой ненависти
Это не мой перевод, этоМаршака. Но если тебе, Маша, необходима ненависть, то есть перевод Кушнера, в котором она присутствует.
Уж если таквозненавидь скорей,
Покуда мир навис свинцовой тучей
Врет твой Кушнер, нет там никаких туч! радостно прервал чтеца Седрак Асатурян. Туча по-английски cloud, а это слово в оригинале отсутствует!
Правильно Седрак говорит, вмешался будущий калифорнийский обыватель Артур Гасамян, нет там никаких туч, а есть смерть на кресте
Так я и знал! вскричал Ерем в негодовании. Опять этот Брамфатуров нас за нос водит!
На каком еще кресте! пришла в себя Вилена Акоповна. А ну прекратить безобразничать! Брамфатуров, это все ты виноват! Не смей отвлекаться! У нас урок биологии, а не литературы и даже не физики, мстительно ввернула Антилопа. Или ты отвечаешь, что ты знаешь о почковании «во-вторых», или получаешь все свои девять двоек и
И отправляюсь на крест вслед за Христом и Шекспиром? сострил безобразник, но тут же выразил горькое сожаление по этому поводу: Вилена Акоповна, каюсь, это была дурацкая шутка, достойная какой-нибудь безмозглой амебы, а не высшего млекопитающего, к числу которых я, к вашему глубочайшему сожалению, принадлежу. Итак, во-вторых, я знаю, что почкованием занимаются некоторые многоклеточные организмы. Например, пресноводная гидра. Прошу не путать ее с Лернейской гидрой, ставшей второй жертвой отморозка Геракла. Хотя Лернейская гидра и жила в болоте, то есть тоже была пресноводной, но по размерам несколько отличалась от простейшей своей тезки. И не только по размерам, но и по способу размножения. Если обычная пресноводная гидра почкуется с помощью группы клеток обеих слоев стенки тела, то Лернейская разновидность гидр размножается совершенно иначе и лишь в специфических условиях смертельной опасности. Это даже нельзя назвать размножением в обычном смысле слова, поскольку появление новой особи происходит по принципу народной поговорки«за одного битого двух небитых дают». То есть вместо одной удаленной с помощью дубинки головы, вырастают сразу две новые. Причем, судя по сказаниям о Геракле, новорожденные головы уже обладают житейским опытом, отличают врагов от друзей и одержимы зверским аппетитом
Можно вопрос, Вилена Акоповна? рванул в водоворот науки все тот же Чудик Ваграмян.
О чем? бдительно насторожилась биологичка.
О Керинейской лани, намекнул какой-то грамотей, вроде бы к месту и ко времени, да не тому, кому следовало об этом намекать.
Нет, не о лани, отверг подсказку Чудик. Я хотел спросить, что такое отморозок?
Это, Ваграмян, гомо сапиенс, который вопреки своей конституции сумел впасть в анабиоз и отморозить себе всю нравственность.
Что за антинаучная дичь! всплеснула руками Антилопа. Гомо сапиенс, которого вы еще не проходили, не может впасть в анабиоз, он для этого слишком теплокровен и умственно развит. Если же ты подразумеваешь летаргию
Вилена Акоповна, я имею в виду не летаргию и не обычный, присущий всяким там беспозвоночным анабиоз, а нравственный, то есть тот, в который в состоянии впадать только люди, как единственные носители нравственного чувства. Геракл в их числе
Постой, какое еще нравственное чувство?! И причем тут Геракл, когда речь у нас идет о простейших и бесполом размножении? Опять от темы урока в сторону улизнуть норовишь, Брамфатуров! Учти, у меня этот фокус не пройдет! Или ты отвечаешь так, как полагается ученику отвечать урок, или получаешь свои заслуженные двойки и садишься на место. Так что выбирай!
Брамфатуров тяжко вздохнул и горестно уставился в пространство.
Что, проблемы с памятью, Брамфатуров? осведомилась со всем доступным ей сарказмом училка.
Затрудняется с выбором, предположил Грант Похатян и, сокрушенно покачав головой, объяснил, очень уж он у него богатый
Последовавшие вслед за этой репликой хихиканья снисходительности биологичке не прибавили.
Ну что ж, Брамфатуров
Вилена Акоповна, а можно я перейду сразу к обобщениям?
Каким еще обобщениям?
Научным. Биологическим. Эволюционным.
По теме урока?
По ней, голимой. Итак, «во-вторых» у нас уже было, ничем хорошим, кроме возмутительных смешков, оно в смысле отметок не ознаменовалось. Попробуем «в-третьих», вдруг ему повезет больше, чем двум предыдущим. Итак, в-третьих! В-третьих, нам известно, что природа во всем, что касается низших форм, предельно рациональна. Или, как изволил выразиться Шарль Луи Монтескье, «Природа всегда действует не спеша и по своему экономно». Бесполое размножение при достаточном разнообразии его форм ставит некий барьер, каковой под силу преодолеть только считанным организмам, да и то лишь в результате редких мутаций. Последние же напрямую зависят от доли «молчащих» участков ДНК, в которых накапливаются изменения до тех пор, пока не возникнут возможности участия этих участков в реакции на изменение внешних условий, то есть в переходе их из «молчания» к эффективной для организма работе. Для сравнения, доля «молчащих» участков ДНК человека составляет 99 процентов, тогда как, к примеру, у бактерий не достигает и одного. А это приговаривает последних к однотипному повторению одних и тех же форм, что при изменении условий среды обитания чревато гибелью всего вида.
Например? потребовала биологичка.
Например, первичные простейшие формы жизни на Земле, у которых энергетика была построена на анаэробной, бескислородной основе, а кислород выделялся в качестве побочного продукта. И навыделяли эти простейшие, в конце концов, столько кислорода, что возникли организмы с энергетически более выгодным кислородным обменом, которые в итоге и уничтожили скудоумных анаэробов. Хотя, конечно, бесполое размножение бессмертно и сколько бы ни длилась эволюция, сколь бы прихотливо ни спиралилась оттуда через сюда и в вечность, всегда, на любой стадии развития, сыщется какая-нибудь одноклеточная тварь, которую хлебом не корми, дай только поразмножаться путем бесконечного деления одного и того же на самое себя. И даже не обязательно одноклеточная, подобные бесполые эксцессы порой случаются и с высшими млекопитающими, чему примером всем нам хорошо известная Цовинар, умудрившаяся забеременеть Санасаром и Багдасаром от полутора пригорошен пресной воды То ли дело, леди и джентльмены, размножение половое! Любо-дорого посмотреть, понаблюдатьпусть даже в замочную скважину, не говоря уже о том, чтобы самому принять в этом сладостном процессе деятельное участие
Стоп, Брамфатуров! Достаточно! О половом размножении нам расскажет кто-нибудь другой. И не сметь там хихикать!
Правильно, Вилена Акоповна, подхватили Купец, Чудик и другие, справившиеся с крамольным хихиканьем, товарищи с задних парт. Пусть Седрак расскажет. Он уже давно рвется отвечать. Правда, Сето?
Это было неправдой. Никуда Седрак не рвался. Уже целых 10 минут не тянул руки, не ерзал, не порывался. Должно быть, вконец отчаялся бедняга заслужить сегодня свои привычные пятерки.
Не надо Седрака, возразили леди и джентльмены с парт передних. Ничего интересного он нам не расскажет. Небось, заведет волынку о пестиках и тычинках
А вам о чем бы хотелось, бесстыдники!
Что вы, Вилена Акоповна, взял под защиту нелюбителей ботаники Брамфатуров, какие же они бесстыдники? Как особи они отличаются повышенной стыдливостью. А в еще большей степенинеимоверной любознательностью. Любознательность же, как известно, есть тот признак, отбор по которому оказался эволюционно более выгодным, чем отбор по силе, росту и охотничьим навыкам. А если учесть, что согласно Евангелию от Дарвина, человек есть не что иное, как выродившаяся от порочного любопытства и непосильного труда обезьяна, сама себя изгнавшая из райских кущ естественного отбора в социальный ад исторического существования, то становится понятным, почему только человек нуждается в хорошем воспитании, тогда как прочая живность умудряется обходиться без этих пропедевтических тонкостей. Так вот, именно отменная воспитанность не позволяет моим одноклассникам в тридесятый раз с умным видом выслушивать захватывающие истории о пестиках, тычинках, паутинках и прочей Божьей мелочевке. Им куда интереснее узнать, наконец, из чего состоит мейоз, что такое диплоидный набор хромосом, и вообщев чем заключается эволюционное преимущество полового размножения в сравнении с бесполым. Правда, ребята?
Ага! подтвердили самые любознательные из стыдливых и воспитанных. А еще о сперматозоидах, яйцеклетках и оплодотворении!
Ни в коем случае! запротестовала училка. Представляю, что ты им наговоришь!
Согласен вообще обойтись без единого слова, Вилена Акоповна, берусь поведать обо всем об этом единственно с помощью пантомимы
Только не показывай на себеплохая примета!
Еще один такой похабный выкрик с места и я ставлю Брамфатурову два и задаю всему классу самостоятельную письменную работу!
На какую тему, Вилена Акоповна? оживился заскучавший Седрак.
Тычинок и пестиков, опередил учительницу Грант Похатян.
Вот-вот, подтвердила искренность своих кровожадных намерений Антилопа.
Вилена Акоповна, мы больше не будем! Только не надо о пестиках, не надо о тычинкахмы же все тут от скуки зачахнем!..
А вот и не все, возразил Седрака только некоторые
Сам ты некоторый, отморозок-геразанцик!обиделся за всех противников тычинок и пестиков Чудик Ваграмян.
Ваграмян! Как тебе не стыдно! Извинись или выйди из класса! решительно взяла бразды педагогического правления в свои руки биологичка.
За что, Вилена Акоповна? впал в глубокое недоумение Ваграмян. За то, что отличником назвал?
Не прикидывайся, Вардан! Ты прекрасно знаешь, за что ты должен извиниться.
Вилена Акоповна, вмешался Брамфатуров. Разрешите я ему объясню. А то знать-то он, конечно, знает, да только осознать не может. Отморозок, Вардан, это, как уже говорилось, человек, лишенный нравственных ориентиров, что, как ты теперь понимаешь, абсолютно не применимо к нашему Седраку, у которого нравственные ориентиры как раз определенны и незыблемы: золотая медалькрасный дипломкандидатский минимумдокторская диссертацияпрофессорско-преподавательский составмеждународные симпозиумынаучные работыГоспремияатараксическая старостьсклерозмаразмсердечная недостаточностьпреждевременная кончина на 91-м году жизнибарельеф над входом в нашу школу: здесь учился, но, слава Богу, не жил выдающийся пестиклюб и тычинковед Седрак Амазаспович Асатурян
Вай-вай-вай! Аман-аман-аман! запричитал профессиональной плакальщицей Гасамыч, припав мокрой щекой к плечу отбивающегося от посмертных почестей Седрака. Бедный Сето! И ста лет не протянул, совсем молодой помер! Вай-вай-вай! Քոռանամ ես
Я не Амазаспович!
Первая парта, прекратить истерику! прикрикнула на всякий случай Антилопа.
Надеюсь, Чудик, теперь тебе ясно, что ты совершенно зря обозвал нашего Нобелевского лауреата отморозком?
Теперь ясно, кивнул повинной головой Ваграмян, однако тут же вернул ей прежнюю осанку гордого любопытства: А как надо было?
А надо было подойти к нему и в ножки ему поклониться, как старец Зосима будущим страданиям Дмитрия Карамазова. Хотя, разумеется, страдания Мити Карамазова не идут ни в какое сравнение с теми, что ожидают нашего Седрака
Вилена Акоповна, попросил совершенно присмиревший, вставший на путь исправления и нравственного самосовершенствования Чудик Ваграмян. Можно выйти, Асатуряну в ножки поклониться?
И мне!
И я хочу будущим страданиям Нобелевского лауреата
А коллективные заявки принимаются?
Седрак, ты хоть ноги сегодня мыл?
А ну все замолчали! Тихо, я сказала! Опять тебя, Брамфатуров, в литературу завернуло! Но я не Эмма Вардановна, мне мой предмет дороже! Или ты сейчас же, немедленно отвечаешь, что такое
Аденозинтрифосфорная кислота?.. Синтез биомолекул?..
Нет, удивленно протянула биологичка, однако тут же взяла себя в руки. Нет, отвечаешь, что такое мейоз
О Господи, всего-то? обрадовался Брамфатуров. Отвечаю немедленно, безотлагательно, тотчас: мейозэто период созревания, в котором, как и в митозе, выделяют четыре, следующие друг за другом фазы: прафазу, метафазу, анафазу
И фас на колбас! вдруг разродился каламбуром позабытый всеми Ерем Никополян. Между прочим, к всеобщему восторгу заскучавших от обилия научной терминологии учащихся масс.
Расплата последовала незамедлительно. И была она жестокой. Любое искусство требует жертв. Но искусство острословия требует их в неограниченных количествах.
Никополян, вон из класса!
Иду, уже иду, Вилена Акоповна, только двойку не ставьте!..
Вот как раз двойку я тебе и поставлю, если не скажешь как называется последняя стадия мейоза Всем молчать! Ни звука! Подсказчикутри двойки! Я не шучу!
Поскольку Ерем был от рождения косоглаз, точно определить направление его взгляда было практически невозможно. Каждый, находившийся в пределах его окоема, мог глубоко заблуждаться на свой счет, полагая, что Ерем смотрит на него, или воображая, что в другую сторону. В данной конкретной ситуации это обстоятельство привело к оцепенению почти половины класса. Каждый вдруг впал в сомнения: а на меня ли таращится Ерем, чтобы мне в мимических подсказках изощряться? И действительно, Ерем таращился не на них, он уставился на Брамфатурова, хотя сам Брамфатуров, исподтишка показывавший глазами на свой торс, а губами изображавший беззвучное слово «фаза», в этом не был уверен.
Грудная жаба, догадался понятливый Ерем.
Как прикажешь тебя понимать?
Ну это это, покрылся пунцовыми пятнами девичьего смущения Никополян, это когда когда, в общем, молоко пропадает
Правильно, Ерем! поддержали его отдельные знатоки грудных жаб. А еще когда мацун, сметана и другие молочные продукты питания
Спас тоже? встревожился Чудик.
Садись, два, Никополян!
Ерем сел, хлопнув крышкой парты от досады, и нервно забарабанил пальцами, не желая слушать ничьих увещеваний, предлагавших ему радоваться тому обстоятельству, что из класса его не выгнали. И он был прав в своем упрямстве. Радоваться тут было нечему. Вот если бы случилось наоборот: из класса выгнали, а двойки не влепили, тогда да, тогда действительно можно было бы скромно порадоваться такой удаче: и ты уроку не мешаешь, и он тебе не в тягость. Всего-то деловна завуча в пустынных коридорах не нарваться. А для того, чтобы это не произошло, имеется подвал: кури себе в полной и отдохновенной темноте, свободой наслаждайсяСловом, Ерему было о чем горевать, хлопать крышкой парты и нервно барабанить пальцами.