Санька мне лучший друг, но больше уже брат. И второй будет. Небось не откажется!
Семьи у староверов хоть и дружные, но Мишка наособицу немножечко. Отец то ли женился вопреки родительской воле, то ли ещё што. Отдельно немножечко, а через него и на Мишку перешло. Не бросили его по сиротству, но так, с прохладцей.
И вот чем дальше, тем больше мне это нравится. Даже не только потому, што доктора и лечение, абрат! Ещё один. Здорово, а?!
Пятая глава
Пышнотелая русоволосая женщина в юбочном купальничке с оборочками и рюшами, томно извивается передо мной в медленном восточном танце. Старая совсем, чуть не двадцать пять, но в паху стеснение. Красивая!
Губы красные облизывает, и томно так смотрит, а потомраз! И ноги по сторонам раскинуты, а сама уже на нарах лежит, ногами дрыгает. Хохочет!
И не купальник уже на ней, а ночнушка подранная, с плеча сползающая. Да между ног мелькает такое себе кустистое. Невнятное.
Бланш внезапно под глазом, и грудь голая, с соском розовым. Встала, идёт ко мне походкой танцующей, наклоняется к губам, целует страстно. Лицо лижет, усами щекочет, а изо рта несвежей рыбой несёт.
Мрау? вопросительно поинтересовалась красотка, отодвинувшись чуть назад. А потом раз! И в губы лижет.
Проснулся, тяжело дыша, да скинул устроившегося на груди кота. Вот оно и началось, ети его в качель! Половое созревание!
Сны жаркие а ещё кот этот! Усатая фемина, надо же! И рыбой несёт, н-да
Понимаю, што уже всё, не усну. Да и зачем? Небо потихонечку розовеет, птицы просыпаются, коты вон территорию не поделили. Орут!
Двинутся на палец-другой, шерсть вздыбят, и ну орать! Шипение, урчание какое-то, и сновамра-а-у! Пока помоями сверху не шуганули.
Тихохонько, штоб не разбудить друзей, у которых ещё полчаса-час на сны, прошлёпал в гостиную, и умылся, сгоняя остатки липкого сна. Двор уже просыпается, но не весь и не шумно. Справные хозяйки по холодку спешат за водой. Вон, тётя Песя прошла.
Вот же ж! Водопроводчик хренов! Как бы ещё не прилепили прозваньице, с местных станется.
Знаю ведь ситуацию с водой, а как идея в башку лохматую втемяшилась, так и знания все вылетели. Мало того, так и Фиру будто заворожил! Ни тени сомнения, а?! Хотя с другой стороны, оно вроде как и хорошо. Для жизни. Не рассуждая, а? Верит просто в меня.
Местные-то воду для питья дождевую берут, сладкую, из цистерн подземных во дворах. По счёту! Расписано чётко, сколько вёдер жильцы взять могут. А тут я, с механизацией.
Щаз! Убеди, попробуй, нашего дворника, што тётя Песя только положенное накачивать будет!
Повздыхал, глядя на цистерну-колодец, потарабанил пальцами по давно облупившемуся подоконнику, сковырнул краску. Так себе настроение, если честно. Местные-то языкатые!
Да и немцы хороши. Хотя обычно за репутацию хм Слышалось што-то такое, про воду. Проводят вроде как на Старопортофранковскую, так может и за нас договориться?
А што?! У меня попёрло воодушевление. Я ж конкретики не давал! То есть думал за водопровод от цистерны до тёти Песи, но ничего ж не говорил! Или говорил? Да нет, точно нет! Тогда и до немцев я ходил, чисто на прицениться. А!?
Приценился за материалы, теперь можно и за работу дойти. Што, почём, как долго?
Внутри заскреблось сомнениедескать, не слишком ли размахнулся, Егор Кузьмич? Одно дело полсотни метров труб провести, бак цинковый сделать да закрепить над печкой, ну и помпу с моторчиком. Другоеорганизовать такое себе серьёзное мероприятие.
А потом вспомнил за водопроводчика, и сомненияпрочь! Лучше надорваться, пытаючись, чем смехуёчки за спиной.
согрешил гордостью, сквернословием, унынием, честолюбием, нечистыми и дурными помыслами, соблазнами плотскими
Соблазнами батюшка заинтересовался, да и начал выпытывать, разочаровавшись почему-то их незначительностью. Допытался зачем-то до Саньки с Мишкой в этом разрезе, но я так и не понялгде соблазны, а где они? С причудью батюшка, дурковатый.
Сон, он недовольно жевнул губами, то грех для подростка простительный.
Потом выпытывать начал об отступлениях в вере, о злоумышлениях против властей. Ну наговорил ему не того, што на самом деле, а как говорить положено. И всё равно епитимью влепил! За неискренность.
Из церквы я вышел постный-препостный, как сухарик ржаной. Подождал Саньку, переглянулись с ним матерно, да и домой.
Вот зачем навязывать, а?! И допрос этот, полицейский почти. Нешто я совсем несмышлёныш? Тайна исповеди, оно конечно и да, но ведь и доносить обязан, если злоумышляет кто, на государство и строй.
Тогда и тайна не такой уж тайной становится! Да и без доноса даже. Епитимьями так примучать можно, што ой!
За тобой следить обязал, безэмоционально сказал Санька, когда мы отошли метров на триста, и духовному отцу
Катнулись желваки на лице Санькином, усмешечка кривая выползла, да и будто разом! Скрепы осыпались.
В редакции «Одесских новостей» на меня глянули не без любопытства, но повели себя на равных, без снисходительно панибратства взрослых с ребёнком. Немножечко преувеличенно, как по мне, но пусть. Терпеть не могу снисходительный тон!
Сразу на ёрничанье и дураковаляние реакция идёт. С последствиями иногда. Сам всё понимаю, но осознаю обычно чуть потом.
Недурственно, хохотнул редактор, проглядев работы, одесские типажи глазами понаехавшего.
Ничего такого, серьёзного, обычные бытовые сценки. Шаржированный Мендель, с недавним зовом домой.
« Сына, домой!»
« Мама, а я таки устал или шо?»
« Ты хотишь кушать!»
Тётя Песя у плиты, в виде индийской богини с шестью руками. Ещё с десяток такого же.
Годится! довольно сказал Старков, Интересная манера рисункаочень простая, но суть ухвачена отменно.
Ссыпал гонорар в карман, да и распрощался. Теперь в «Одесский листок».
Записки понаехавшего? Поинтересовался Навроцкий, вчитываясь в текст.
Шаржированные приключения москвича, шарахающегося по Одессе с выпученными глазами. Начинается с прибытия на вокзал и покупки местной прессы.
Шарахающегося, повторил редактор, он же владелец, усмехнувшись, довольно точно подмечено. Сколько таких кхе-кхе!
Молодая, динамично развивающаяся компания ищет бухгалтера и коммерческого директора, начал читать Навроцкий, Нашедшему этих ублюдковнаша самая горячая благодарность.
О-хо-хо! он протёр выступившие слёзы, Метко! По-нашему!
Вышел из редакции, как так и надо. Обыденно всё, чуть не до тошнотиков. Фельетон, карикатура, первые гонорарынастоящие, а не за якобы совместную статью с дядей Гиляем. И никак! Даже обидно немножечко.
Событие! А у меня настроения нет. С церквы ещё. Умеют же, а?
Сплюнув мысленно, начал спускаться, и завидел давешнюю барышню, с которой на вокзале тогда столкнулся.
Мадемуазель! и шляпой пол мету. Не так штобы и настроение появилось, а просто! Для форсу, перед самим собой больше.
Месье, девочка присела дурашливом реверансе, в глазах весёлые чортики, какая приятная встреча! Снова видеть авантажного кавалера, преисполненного всяческих достоинств!
Подружки хихикают, ну да я им тоже шляпой соломенной тротуар подмёл, шутовски так.
Мадемуазели Позвольте загладить невольную позапрошлодневную вину, пригласив вас в этот жаркий день отведать мороженого?
Они немножечко так замялись, и я спохватился.
Егор Панкратов! прижимаю шляпу к груди, и глазки делаю. Ботинком ещё булыжники ковыряю, вроде как застеснялся весь.
Фырканье в ответ смешливое, с переглядками.
Мария Никифирова, барышня присела в книксене.
Наталья Турбина, и глазками в ответ обстреливает. Вроде как и смешиночки, но и не так, штобы совсем. Возраст! Тренируется барышня.
Елизавета Лопанович.
Милые барышни, позвольте временно похитить вас в свой гарем для зверского угощения мороженным? По две нет, по три порции! я обвёл их глазами с самым суровым видом, С шоколадом!
Смешинки ну да тут как всегда! Што ни скажешь, всё либо на презрение и отворот носиков, либо на хи-хи. Возраст!
А справится ли наш страшный похититель с содержанием такого гарема? Может, он ограничится менее суровым наказанием?
Суровому похитителю нужно срочно избавиться от тяжести в карманах! и мелочью звеню.
В таком случае и тут они не выдержали, и ну смеяться!
Избавьте нас от высокого штиля, достопочтимый сэр похититель, запросила Мария пардону.
Так это мы завсегда рады! мигом ссутуливаюсь, и чуть не нос рукавом, Деревенские мы!
Со смешками и дошли до ближайшего скверика. Сидели так, шутили, иотошёл! А ещё понимание пришло, што слишком я на Молдаванку зациклился. Город большой! Не в барышнях даже дело, а простошире надо жить!
Переоделся дома в нормальное, и не слушая Мишкиных возражений, потянул его с собой.
На Пересыпь пойдём, к Косте, сообщаю деловито, я, ты, Санька, ещё несколько ребят с Молдаванки.
А я-то здесь зачем?! резковато отреагировал Мишка, где я, а где Брал бы Саньку, да ребят своих молдаванских!
Ты? зашагиваю к нему, и глаза в глаза, Ты мне как брат! Родней, чем иные родные бывают!
Родные, усмешка в ответ, чуть печальная, бывает, что и родные
Но не кровные! Мы с Санькой побратались, и знаешьродней родных!
Вы и снова усмешка, грустная такая.
Станешь мне нам братом?! Кровным!
И такая радость жаркая полыхнула в ответ, што понял я, можно было и просто предложить. Без хитрых планов. Потому как што для сироты может быть выше семьи?
И сразудела все в стороны, да за Санькой сперва. Он как услышал, так и заулыбался. Ну и Мишка в ответ. Улыбаются, и стесняются улыбок своих. Вроде как не положено мужчинам чувства проявлять.
Вот пока не перестеснялись, я у тёти Песи вино и молоко взял, чашку эмалированную на кухне, и в катакомбы потащил их. Для таинственности и антуражу.
Огонь от лупы поджёг, так почему-то важно показалось. Солнечный огонь! Так, с факелом, в катакомбы и вошли.
Мишке любопытнокак же, впервые здесь! Глазами водит, но с вопросами сдерживается пока.
Я факел закрепил низенько, чашку на камень плоский поставил, и молока туда. Потом вина. Нож над огнём, и не думая долгочирк себя по руке!
Закапала кровь в чашу. Ножик Саньке, он за мной вслед. Потом Мишка.
Пили молоко с вином и кровью, потому руками порезанными сцепились, клятвы всякие говорили. И такое всёто ли от вина и антуража, то всамделищно, но будто за нашими плечами вся родня встала.
На много-много поколений назад. Улыбаются. Радуются побратимству нашему.
Так ли это, или мне привиделось, не знаю. Всё стало ясным и простым, што и никаких сомнений не осталосьмы теперь братья. Кровные.
Запястья перевязали.
А потом говорили, говорили
« Сеанс психоанализа» выдало подсознание, и заткнулось. Всё было хорошо. Правильно.
Шестая глава
В Москве нос воротил от уголовщины, а здеся пальчиком поманили, и только пятки сверкнули до самой Туретчины, ворчит Санька, глядючи на мои сборы.
Не пыхти! На Хитровке меня иначе видят! Как запомнили бегунком растерянным, с зарёванной мордой лица и испуганными глазами, так и осталось. Хоть обпойся потом, хоть обтанцуйся, хоть кулаки обтеши до костей о чужие физиономии!
Мишка молчит, но смотрит осуждающе, ажно досада берёт!
На Москве, повторяю в очередной раз, крутясь перед зеркалом и перемеряя вещи для цельного незапоминающегося облика, меня разве што наводчиком видели. Ты, Егорка, пляши в домах богатых, да всё вызнавай, и будет тебе доля воровская! А оно мне надо?
А здесь иначе? пономарёнковскую иронию можно черпать ведром, Даёшь экспроприацию экспроприаторов?
Уф-ф! Миш-ша! На Москве меня только на вторых ролях видят, потому как другое у них в голове и не укладывается. А здесьвсерьёз!
Денег мало? приподнимает брови Мишка.
Да нет же! я останавливаюсь, расстроенный непониманием, Простоинтересно! Проверить себя, понимаешь? Могу, не могу Азарт, понимаешь? Вроде как шахматы, только по жизни!
Хмыканье, но уже с нотками вроде как и понимания. Задумчивое такое. Усиливаю напор
Мне уже заработанногово! стучу ребром ладони по горлу, Не зажираться если, так хватит на всё провсёна учёбу дальнейшую, ну и так, просто жить. Скромно если, но не нищетак, в плепорцию. А надо будет, так заработаю! Открытки, фельетоны, ещё што-нибудь придумаю. Потом, взрослым уже, больше возможностей.
А это машу рукой, сам скажешь, куда деньги от аферы запустить. На больницу там, на школу или ещё чего. А?!
Боюсь я за тебя! Боимся! поправился Мишка, оглянувшись на пригорюнившегося Чижа, Аферы эти Или как здесь говорят? Панамы?
Панамы, киваю, чуть расслабившись. Выговорились, и напряжение мал-мала ушло, но чистые! Можно даже сказатьвысокие!
Это как? удивился Санька, отставив тоскование.
Ну так! По закону не придраться, и в карманы беднякам не лезу. Да собственно, чешу подбородок, и ни к кому не лезу!
Нешто так бывает? задивился Мишка, и вижуинтересно стало!
Ещё как! Сам вспомнидаже у бедняков бывает такое, што вот хочет он прогулять деньги, и всё тут! У одного взбрык временный, у другого характер. И прогуляет! Пропить не сможет, так рупь свой по грошику разменяет, и в толпе разбрасывать будет. А? То-то!
А у богатых машу рукой, и вовсе! Сыт, одет-обут, жильё есть, капиталец какой-никакой. Хочется себя порадовать, ну так и начинают! Одни в «Яр» идут, другие содержанок покупают. Часто даже и не нужны им эти содержанки! А просто, штоб была. Потому што могёт себе позволить!
Это да, согласился Санька. Мишка молча кивнул, припоминая рассказы клиентов, хвастающихся иногда чем-то подобным. Потому што могут!
Ладно, нехотя согласился Мишка с моими аргументами, но
Он молча тронул пальцем лежащий на столе браунинг, вопросительно глядя на меня.
Какое ж приключение, да без оружия? почти искренне удивился я.
Гляжу я, доверяешь ты своему компаньону, ехидно отозвался Мишка, на што Санька немножечко нервно хихикнул.
Дяде Фиме? Пока я ему интересенна все сто процентов!
« Сто сорок шесть!» вылезло из подсознания без дальнейших пояснений.
А это, показываю на пистолет, для приключенистости и спокойствии с перевозчиком. Потому как тот хоть и да, но таки не сам дядя Фима!
Всё! прервал я споры, подшивая пистолет с внутренней части куртки. Так, штоб сорвать можно, но случайно не слетел. Наваха в кармане, спицеобразный стилет с напалечным кольцом вместо рукояти в брючном шве. Такой себе опасный и загадочный, што просто ой! Практически Дакота или Оклахома? В общем, приключенец-приключенистый!
С тётей Песей и Фирой договорился без подробностей. Простодела! Вы тоже легенду поддерживайте. Только што был, недавно ушёл, убежал ещё до рассвета ловить бычков. Ну, такое всё!
Думаешь начал Санька.
Не думаю! прервал я его, присев на дорожку на скрипучий стул, Но если можно предусмотреть, то значитнужно!
Дней я задумался, пять так точно, но не больше недели. Вопросы порешать, может познакомиться с кем. Ну и так, экскурсии.
Санька порывисто вздохнул, он отчаянно хотел на Туретчину со мной, но уговорился, што в первый раз не стоит удивлять Бляйшманов незваными гостями, если приглашали конкретно меня. Обнялись, да и всё, сбежал вниз по ступенькам.
Кепку на глаза надвинул, от восходящего на горизонте солнца, походка ленивая, в углу рта зубочистка. Сам себе нравлюсь!
Дико немножечко, што белый день, ну то есть утро. Оно как-то в головехоть с Хитровки, хоть из прошлой жизнитакого рода дела обязательно по темноте должны быть!
Оно как бы и здесь таки да, но не всегда и не совсем. Если контрабанда из Туретчины или обратно, да на рыбацких баркасах и фелюках, то всё это в ночи обделывается. Даже если все давно куплены, то простоштоб не провоцировать!
Но бывает и по-другому. Такой себе немолодой рыбак решил выйти порыбачить, и хоть обыщись его! Нету! Всей контрабанды один я. И кто его осудит, если он порыбачит в ночь у турецких берегов, а с утра продаст наловленное на рынках Стамбула?
Зови меня дядя Хаим, встав с дырявой бочки, щербато улыбнулся долговязый мужчина лет пятидесяти, двинув огромным кадыком на плохо выбритой шее, племянник Шломо.