Никита Бу-тюр-лин, лоцман и российский подданный, прочитав, судья вскинул голову, устремив на обвиняемого пристальный и недобрый взгляд. Вы говорите по-шведски?
Немного, коротко кивнул молодой человек. Лучше по-немецки.
Законник Карл тоже кивнул:
Гут. Вы обвиняетесь во многих преступлениях, господин Бу-тюр-лин.
Судья сделал небольшой перерыввыпил поднесенной одним из секретарей водичкиа потом уж продолжил И каждое его слово словно вбивало гвоздь в крышку гроба, предназначенного лоцману!
Никита Петрович, понятное дело, обвинялся в организации поединка, что прямо запрещалось эдиктом королевы Кристины и постановлением короля Карла Густава. Серьезное преступление, за которое грозило семь лет каторги. Однако вовсе не это оказалось самым тяжелым из выдвинутых против Бутурлина обвинений!
Еще его обвинили в шпионаже исамое страшноев связях с пиратами! За то и другое уже никакой каторгиказнь!
Внимательно выслушав судью, Никита Петрович дождался предоставленного ему слова и, с разрешения судейства, подошел поближе к крыльцу.
По первому обвинению, откашлявшись, начал лоцман. Уважаемый суд, я не вижу здесь потерпевшего! Если его нетзначит, против меня некому выдвинуть обвинение, как некому и свидетельствовать.
Потерпевший, рижский купец герр Фриц Майнинг вынужден был срочно уехать, доверительно доложил один из секретарей. Но он оставил за себя законного представителя.
Ах да, дапредставителя, повернув голову, гере Линдберг посмотрел на стоявшего чуть в стороне немолодого господина с неприметным лицом и безмятежным взором, одетого в прекрасный камзол и плащ, тоже явно недешевый.
Да, я представитель герра Майнинга, поклонился щеголь. Антон Байс, негоциант. Подданный его величества короля Карла Густава.
Подданный шведской короны, уточнил Линдберг. Все нотариально заверено?
А как же, господин судья!
Гут. Что вы можете показать по поводу дуэли?
Негоциант, в принципе, поведал, все, как былопротив чего Бутурлин не возражал. Да и как возразишь, когда столько свидетелей?
То есть это пункт обвинения вы признаете? довольно покивал судья.
Никита Петрович усмехнулся:
Этотчастично признаю, остальныенет. Вы, кажется, обвинили меня в соглядатайстве? По-вашему, яшпион, так выходит?
Еще не обвинил, честно признался Законник Карл. Как видите, еще идет разбирательство. Итак, вот вам первый вопрос по второму пункту. Вы знали некоего Варсонофия Крамова, дьякона Спасской церкви? Еще по весне, точнеев маевас видели вместе.
Возможно, подумав, Никита пожал плечами. Бывая в Ниене, я часто захожу в Спасскую церковь. Разговариваю со служителями мог и с дьяконом. Но вот, как его имяне ведаю.
О чем же вы говорили?
О всякого рода интимных делах, уважаемый господин судья
Об интимных?!
Я имею в виду дела веры.
Гере Линдберг склонил голову набок и хитровато прищурился:
Согласитесь, вы вполне могли получать от дьякона Варсонофия сведения, представляющие государственную тайну. Сам Варсонофий под пыткой признался в своей шпионской деятельности.
И что же? не выдержав, обвиняемый презрительно усмехнулся. Он показал на меня?
Не совсем так, господин Бу-тюр-лин, замялся судья. Несмотря на свою суровость и безапелляционность принимаемых решений, Законник Карл все же слыл человеком справедливым и, похоже, не зря. В тему шпионства он больше углубляться не стал, поскольку, как догадывался Никита Петрович, прямых доказательств не имелось. Да не только прямых, вообще никаких наверное.
Гут, герр Линдберг стукнул по столу молоточком. Переходим к третьему пункту. Господа тут он повернулся к зрителямсвидетелям, зевакам и прочим участниками процесса. Прошу слушать чрезвычайно внимательно. Итак Господин Улвеус, прошу зачитать.
Сидевший слева секретарьдолговязый парень с круглым крестьянским лицом и кротким взором, поспешно встав, взял лежащий на столе документ и с большой важностью зачитал:
Тринадцатого мая сего года В устье реки Ниени подвергся нападению пиратов торговый корабль «Скогге». Причинен значительный ущерб. Первого июня сего года Три баркаса с грузом пушнины ограблены на выходе из порта. Семнадцатого июня торговое судно «Пестрый бык» из Ревеля. Двадцать пятоготорговое судно «Синий ветер» из Любека Первого августа
Достаточно, гере Улвеус, судья махнул рукой. Теперь кратко зачитайте показания свидетелей Господа, прошу внимания!
Десятого маягосподин Бутюрлин встречался с господином Рибейрушем в доме последнего. Двадцать восьмого маявстречался с господином Рибейрушем в таверне «Тре крунер». Пятнадцатого июняу Спасской церкви Двадцать второгоу Черного ручья
Ах, вон оно что! Значит, после каждой встречи Никиты и Жоакина Рибейруша происходило нападение пиратов на торговые суда. Вот к чему гнет судья!
Мы ни о чем таком не сговаривались! не сдержавшись, гневно выкрикнул молодой человек. Я не имею никакого отношения к разбойным людям. Я просто лоцман! А сеньор Рибейруш обучал меня фехтованию и хорошим манерам.
Так обучил? Законник Карл хитровато прищурился.
Обучил, развел руками Бутурлин.
Тогда зачем вы с ним встречались?
Ну Никита замялся. Я просто заходил в гости. Мы друзья.
Судья и секретари переглянулись с видом рыбаков, вот-вот готовых вытащить угодившую в сети крупную рыбу.
Так вы, значит, с господином Рибейрушемдрузья? вкрадчиво уточнил Линдберг.
Друзья, да, лоцман тряхнул головою. Об этом многие знают.
Действительно, об этой дружбе знали многие, чего Никита Петрович вовсе не считал нужным скрывать.
Ваш друг Жоакин Рибейруш, урожденный португалец, обвинен в пиратстве! торжественно провозгласил судья. Вина его доказана полностью.
Бутурлин растерянно моргнул:
Ну, тогда я не знаю Но я-то не пират! Да это и сам сеньор Рибейруш подтвердит, вы его допросите!
Увы, герр Линдберг развел руками. Старый пират Рибейруш оказал активное сопротивление при задержании и был убит.
Убит?!
Никита Петрович похолодел. Вот это новость! Словно обухом по голове. Но как же так? Он же они А может, и вправдупортугалец вовсе не покончил со своим пиратским прошлым? Коль уж вина его доказана Однако же в любом случае, при чем тут Никита? Черт! Черт! Черт! Жоакин! Как жалко Как жалко-то! Да что за полоса такая в жизни насталачерная! За что? Почему? Зачем? Эх, Жоакин, Жоакин
Так вы подтверждаете
Да, мы были друзьями. Но я не пират!
Еще один вопрос судья снова прищурился. Герр Иеронимус Байер, доктор
И этомой добрый знакомый, сглотнув слюну, сумрачно покивал Бутурлин. Что, тоже пират?
Нет, не пират. Отравитель, Законник Карл участливо улыбнулся. Мы арестуем его уже сегодня сейчас
Что-о? Никита Петрович внезапно расхохотался, громко, неожиданно для себя и всех прочих. Смеялся, запрокинув голову, а потом тихо спросил: Значит, я еще и отравитель, ага.
С вас хватит и пиратства, хмуро бросил Линдберг. Точнеесоучастия в оном. К тому же, скорее всего, вы еще и шпион. А уж нарушитель порядкаточно! Такие люди, как вы, опасны, господин Бу-тюр-лин! Очень опасны для всех добропорядочных обывателей. А потому, руководствуясь эдиктом королевы Кристины постановлением его величества короля Карла Густава, а также разъяснениями высшего королевского суда Постановляю!
Все притихли, затаив дыхание.
Именем его величества короля Карла Густава! Признать господина Бутюрлина Никиту виновным в совершении преступления, предусмотренного эдиктами и уголовным законом, а именнонарушения порядка, и частичнов пособничестве пиратам.
Хм частично с презрением хмыкнул лоцман.
Обвинение в сборе шпионских сведений все с той же важностью продолжал судья, снять за отсутствием прямых улик.
Ну, что ж хоть в этом обошлись по справедливости
И по совокупности преступлений назначить господину Бутюрлину Никите наказание
Так-так
В виде смертной казни через повешение!
Одна-ако!
Приговор привести в исполнение завтра в полдень. Здесь же, в крепости Ниеншанц, силами крепостного гарнизона.
Увести! дождавшись оглашения приговора, скомандовал тюремный сержант. Да, а всякой мелочи плетей Когда, господин судья?
Плетей? Тотчас же! А чего тянуть?
Итак, Жоакин убит при задержании, доктор Байер вот-вот будет схвачен, лихорадочно соображал лоцман. Единственные друзья Больше здесь вообще надеяться не на кого Впрочем как этоне на кого?
Слушай меня, Флор, обернувшись к мальчишке, быстро зашептал Бутурлин. Хочешь помочь?
Да! серые глаза отрока широко распахнулись. Что нужно сделать?
Тсс! Не так громко, дружище. Сегодня же, как отпустят, найдешь некоего Йохана Фельтскога, капитана муниципальной стражи. Он обычно бывает в таверне «Тре крунер». Скажешь Да все про меня расскажешь. А дальшеуж как пойдет
Сделаю все, господин! У-у-у
Мощные пальцы сержанта ухватили отрока за ухо и поволокли к месту экзекуции. Слева от крыльца, на утоптанной травке, уже раскладывались козлы
Ну, давай, парень, поиграв плетью, хохотнул профос. Сымай рубаху, спускай штаны Да ложись вон со всеми удобствами! Что дрожишь-то? Ниче! Привыкай, ага.
Со двора вскоре послышались крики.
Бутурлин подошел к оконцу опустевшего узилища и закусил губу. Неужто не поможет ничем капитан Фельтског? Неужто и впрямьказнят, повесят завтра в полдень? Как-то не очень-то хочется болтаться в петле. Позорная, недворянская казнь. Лучше бы отрубили голову. Хотяпочему же лучше? Лучше уж вообще избежать виселицы развязать руки, броситься на ближайшего стражника завладеть оружием, а тамбудь что будет! В конце концов, лучше уж погибнуть с честью, чем тупо болтаться в петле.
Снаружи послышался шумчьи-то голоса, шаги, звуки ударов. Лязгнул засов, дверь распахнулась настежь, и стражники втолкнули в темницу новую партию узников, в большинстве своемоборванцев-бродяг. Едва только войдя, бродяги тут же принялись драться между собой за удобныепо их мнениюместа. Кто-то хотел расположиться у окнане так душно, кто-то подгребал под себя всю солому. Бутурлина не задевали, относились почтительно, видать, знали уже, кто это такой и чего здесь дожидается.
Наконец, ближе к ночи, узники угомонились. Кто-то уже храпел, а кто-то принялся естьу кого что было. Невысокого росточка мужик с окладистой бородой даже угостил Никиту краюхой заварного хлеба и кусочком сала. Угостил от чистого сердцаэто было виднои лоцман не стал отказываться, тем более кушать-то хотелось.
Молодой человек уселся на соломе, вытянув ногижевал сало, думал. Если смотреть правде в глазанадежда на помощь капитана городской стражи была довольно слабенькой. Ну да, сговорились о выгодном дельцеи что? Чем рисковать, вытягивая Бутурлина из тюрьмы, господину Фельтскогу куда проще сговориться с каким-нибудь другим лоцманом или толмачом-переводчиком. Да, наверное, это проще. На первый взгляд. Однако ж, ежели с другой стороны посмотретьколь все было бы так просто, так капитан давно б отыскал нужного человечка, не присматривался бы к Никите Петровичу Да, да, похоже, швед заранее присмотрелся к тихвинскому лоцману, порасспросил кое-кого, а потом уж и подошел.
Доев сало, узник вытянулся на соломе, заложив за голову руки. Не спал, все так же и думалупорно лезли в голову разные мысли. Конечно, капитан мог бы помочь если риск вызволения Бутурлина из темницы многократно меньше будущей выгоды. Ежели особо напрягаться не надо, так почему б узника и не освободить?
Ага, не надокак же! Тут вон какие стены, да восемь десятков орудий, да гарнизон в полтысячи человек! Это и хорошо, что полтысячи. Неужто среди такого сонмища народу у капитана Фельтскога да не отыщется какого-нибудь доброго знакомца, да не простого, а при должности? Ну, может, и не отыщется или не захочет капитан в такое гиблое дело впрягаться, да и отрок тот, Флориан можно ли ему вообще доверять? Может, он не думал никого искать, оно ему надо?
Тогда надо надеяться на себя. Только на себя, коли больше никто не поможет. Притвориться сломленным. Идти на казнь, понурив голову и едва волоча ноги. А потом, улучить момент и Лучшеу виселицы. Она ведь на стене. Оттуда и спрыгнуть. Ежели повезетпрямо в Неву или Охту. А не повезет, так Один чертлучше уж так, чем в петле болтаться!
Думал Бутурлин, думал, пока не смежил глаза И проснулся от окрика!
Лоцман! Живо на допрос!
Какой еще допрос? Ведь уже и приговор подписан Никита Петрович очумело заморгал, машинально закрываясь рукой от дрожащего света факела. А! Может быть, здесь еще один лоцман имеется?
Ты, ты! тюремный страж поднял факел повыше. Чего моргаешь? Руки за спину Шагай!
Один из тюремщиков ловко связал лоцману руки. Все, как положено, ага Повели. Пошли по гулкому коридору. Запрыгали по стене рыжие отблески пламени. Пахнуло свежестью Почти беззвучновидать, хорошо смазали гусиным жиромподнялась решетка. Распахнулась дверь.
Узника грубо вытолкнули на улицу.
Шагай!
Интере-есно Что же они, ночью казнить будут? Впрочем, светало уже. Где-то на востоке, над Русью, занималась заря, окрашивая золотисто-алым синий край неба. Висевшие в небе месяц и звезды уже посветлели, совсем по-утреннему
Сюда!
Снова башня. Массивная, обитая железными полосками, дверь. Небольшое помещение, судя по развешенным по стенам оружию и пирамиде алебард в углукараулка. В бронзовом подсвечнике тускло чадили сальные свечки. Перед столом, на колченогом стуле, устало вытянув ноги, сидел капитан Фельтског!
Йохан! узнав, обрадованно воскликнул Бутурлин.
И тебе не хворать, Никита Пьетровитч, швед весело оскалил зубы, крепости коих, верно, позавидовала бы и лошадь. Щекастое, похожее на брюкву, лицо капитана сейчас показалось Бутурлину таким милым и даже родным и близким!
Развяжите его, распорядившись, гере Фельтског поднялся на ноги и, похлопав узника по плечу, добродушно бросил: Пошли.
Они покинули Ниеншанц не через главные воротав башне имелась небольшая дверца. Через нее и вышли.
Светало. По берегам реки узкой полоской стелился туман. В светлых сполохах утренней зорьки перламутром сверкала Нева. Тихо шумел камыш, шуршали волны. Йохан шагал не торопясь и, похоже, совсем не опасался погони. Наоборотвскоре и вообще остановился. Обернулся, и, сняв шляпу, помахал ею часовому. Потом ухмыльнулся, скосив глаза на своего спутника, и махнул рукой:
Идем Не, нам не к мосту. Вон, лодочка.
И впрямь в камышовых зарослях неподалеку дожидался небольшой челн с каким-то неразговорчивым типом на веслах. Завидев беглецов, гребец не сказал ни слова, лишь развернул лодку
Поплыли. Медленно, не спеша.
Как удалось? не в силах больше терпеть, полюбопытствовал лоцман.
Мальчишка от тебя прибежал. Оборванец, капитан ухмыльнулся и поправил шляпу. Все рассказал. Вот я и пошел.
Вот так вот просто взял и пошел?! ахнул Бутурлин.
Швед флегматично кивнул:
Да, так. Начальник нынешней стражимой друг. А секунд-майор Хольберг, первый помощник коменданта крепостимуж моей сестры Ханны.
А-а-а, вон оно что, глубокомысленно протянул Никита Петрович. Тогда понятно. А-а-а А кто же комендант?
Сэр Томас Кинемонд.
Сэр?
Шотландец Хочешь спроситькак все устроилось? Йохан кашлянул и сплюнул в воду. И зачем тебе это?
Просто интересно, честно признался лоцман. Понять не могу, как вот так можно! Взять и вывести приговоренного к казни прямо из крепости! И никто и не почесался!
Ну-у конечно, пришлось кое-кому заплатить
В этом-то я не сомневаюсь! И все отдам, перекрестившись на маячившую в тумане маковку Спасской церкви, горячо заверил беглец.
Отдашь, отдашь, Фельтског негромко засмеялся. На «ты» приятели перешли еще в «Трех коронах» после второй кружки.
Так все-таки, как ты меня вытащил-то? не отставал молодой человек.
Капитан отмахнулся:
Ты виделкак. Просто вывел. И дазавтра в крепости повесят двенадцать человек. Дюжину. Всехпо приговору судья Линдберга.