Вали отсюда, пока не накостыляли, и чтоб не приезжал больше, взъелся на меня старший.
Я и так был в расстроенных чувствах, и голова трещала после утренней стычки, а теперь ещё и эти Мысль пришла: может, и правда, плюнуть на всё и домой поехать? Было уже почти восемь вечера, и ждать представлялось бессмысленным. А морды бить порядком надоело.
И тут я услышал знакомый женский голос:
Эй, ребят. Федя, Шуруп, вы к кому тут опять пристаёте?
Это была Таня.
Да вот, отгоняем всяких, сказал старший.
Подойдя к нам, девушка рот раскрыла от удивления:
Миша? Ты, что ли? Ну ты и вырядился, не узнать, потом обратилась к парням:Ну и зачем пристаёте, заняться нечем? Марш по домам.
Мы это думали, тебе опять всякие досаждают, виновато произнёс старший.
Не досаждает мне никто. Всё хорошо. Сама разберусь.
Ладно, высокий посмотрел на меня:Если Таньку обидишь, зубы выбью, понял?
Да понял, понял кивнул я устало.
Ребята ушли.
Ну и защитнички у тебя, сказал я, провожая уходящих взглядом.
Ребятня. Что с них взять? пожала плечами Таня. Высокий, светлыйэто Федя. Я его два года назад после драки выходила. Он хороший парень, работает в лавке, матери больной помогает. Я имкак сестра. Так что не обижайся на них. Защищают. А ты, смотрю, нарядился, как на праздник. Ещё и на машине. Твоя что ли?
Развалина-то эта? Теперь моя, хмыкнул я.
Ну ладно, чего стоять. Пойдём, рану осмотрю.
Мы пошли в дом. Таня сняла мне швы. Рана зажила очень быстро, обошлось без осложнений.
Как вообще самочувствие? спросила девушка. Голова не болит?
Всё в порядке, я не стал рассказывать о сегодняшнем поединке и о том, как после него раскалывается башка.
А чего вид такой замученный? она взяла мои руки, посмотрела на вновь опухшие костяшки:Опять дрался? Зачем ты это делаешь? Руки у тебя не похожи на руки боксёра.
А попробуй тут иначе, улыбнулся я. Сама же видела.
Надо осторожнее быть, не лезть на рожон. Почему вас, парней, на приключения тянет? говоря это она, подошла к шкафу, достала какую-то настойку. Смазала ссадины.
Ну так что, поедем? спросил я.
Куда? Таня вытаращилась на меня своими большими зелёными глазами.
В ресторан. Или я тебя просто так ждал стоял?
Ох, а я даже и не готова. Переодеться же надо. Ладно, иди вниз. Скоро спущусь.
Я просидел в машине ещё минут двадцать. Зато когда Таня вышла из подъезда, настала моя очередь делать круглые глаза от удивления. Девушка совершенно преобразилась: теперь она была одета не в коричневое невзрачное платьице, в котором я её видел прежде, а в нарядное голубое с декольте и ажурными рукавами. Её длинные каштановые волосы, как обычно, были уложены в пучок, но теперь их украшала серебристая заколка.
Здорово выглядишь, сказал я. Ты очень красива в этом платье.
Таня потупила взгляд. На её спокойном личике застыло довольное выражение.
Рестораном Таня тоже была впечатлена. Оказалось, она ещё ни разу не бывала в таких заведениях. Да и не удивительно: на ужин у меня ушёл почти червонец, а местные работяги на эти деньги месяц питались. Но сейчас мне не хотелось думать ни о деньгах, ни о проблемах. Мы сытно поели, а потом просто сидели, болтали ни о чём. Я спросил её о семье и о том, почему приехала в Арзамас. Рассказала. Рассказала нехотя, как мне показалось. Судьба её и правда была непростой.
Большую часть жизни Таня прожила в маленьком городке в Нижегородской губернии. Росла в неблагополучной семье. Отец много пил, избивал мать, и та в итоге не выдержала и померла. А через полгода и отец скончался: пьяным под машину попал. Оставшись одна в шестнадцать лет, девушка поехала к родственникам в Арзамас, поступила на курсы медсестёр, и с тех пор работала в местной больнице, а вечерами изучала профильную литературы, готовясь к поступлению на медицинский факультет в Нижнем.
Рассказав свою историю, Таня погрустнела.
Прости, что заговорил об этом, сказал я. О таких вещах вспоминать тяжело.
Пустяки, добрая улыбка осветила лицо девушки. Ты же рассказал про себя. А я тебепро свою жизнь. Все мы что-то потеряли. Но надо жить дальше.
Я предложил пройтись по городу. Поблизости оказался пруд и скверик, возле которого высилось белоснежное здание храма. Тут было тихо и спокойно. Парочка гуляла у воды. Но скоро начало темнеть, и они ушли, а на прилегающей улице показалась какая-то подозрительная компания, потом подвыпивший мужик прошёл мимо нас, и Таня предложила вернуться домой, сказав, что поздним вечером по городу ходить опасно. Я не стал возражать, и отвёз её в общагу.
Понравился вечер? спросил я, когда мы стояли, прощаясь, у подъезда. Встретимся ещё раз?
Мне хорошо было сегодня, призналась Таня. Давай встретимся. Только не знаю когда. Работы много. Через неделю постараюсь выкроить вечерок, ладно? Дождёшься?
Даже не знаю, покачал я головой, боюсь, столь долгую разлуку я не вынесу.
Ну ничего, как-нибудь переживёшь, она опять улыбнулась своей спокойной и доброй улыбкой. Я тоже буду ждать.
Следующий день начался рано. Пока я договаривался с бандитами и проводил вечер с Таней, Рыжий времени зря не терял. Он присмотрел два помещения под спортзал, и рано утром, едва Николай ушёл на смену, сам явился ко мне с вестями.
Я раскочегарил остывший за ночь котёл своей тарантайки. Это заняло минут десятьвсё равно, что печь растапливать. Поехали.
Первое помещение мне не очень понравилось, да и показалось дороговато. В финансах я был жёстко ограничен. У меня имелась идея, где достать крупную сумму, но это требовало времени. На спортзал я планировал потратить не более двух тысяч. А остальныена то, чтобы протянуть до первой прибыли.
Второе помещение подходило больше. Это была часть подвала мелкой обувной фабрики. Тут имелись отдельный вход с улицы, санузел, три подсобки и комната, в которой я сразу же решил обустроить собственный кабинет. И что немало важно, здесь было электрическое освещение.
Сдавали подвал всего за сто восемьдесят рублей в месяц. В центре города помещения с такой площадью стоили раза в два-три дороже. Правда, требовался ремонта. За наш счёт, само собой.
Тут же, на месте, мы с приказчиком заключили письменный договор на полгода аренды (таковы были условия), и я расстался с третью отведённого мне заботливой матушкой годового бюджета.
Осталось найти тех, кто ремонт сделает, сказал я Рыжему, когда мы покинули фабрику. Есть кто на примете?
Безработных у нас полно. Найду, уверил мой компаньон. На такую шабашку народ налетит, как мухи на навоз.
Главное, чтоб не алкоголики какие, чтоб руки на месте были и всё такое, наказал я. В общем, доверяю тебе подбор персонала и ремонт. Смотри, не облажайся. А что со вторым пунктом? Разузнал про заброшки в окрестностях?
Мы сели в машину.
Само собой. Тут много покинутых зданий. Из крупных есть закрытая шахта. Вёрст двадцать в сторону Мурома. Там ещё был рабочий посёлок раньше.
Далеко. Ближе есть?
А ближе только каторга. Сюда когда-то давно заключённых слали лес валить. Это семь вёрст до Чуево, а потомчерез лес версты две.
Уверен, что здания не заняты бандитами?
Да ни в чём я не уверен. Ты просил узнатья узнал. А что тамэто другой вопрос.
Ну всё, значит, едем на каторгу.
Ага, невесело хмыкнул Рыжий. Ну и шуточки у тебя. На каторгу он собрался
В топке тлел уголь. Я вдавил газ (или точнее выразиться, поддал пару), машина плавно и неторопливо покатила по грунтовке.
Глава 12
Погода стоял пасмурная. В воздухе повисла духота. Мой паромобиль тащился по грунтовой безлюдной дороге через поле по направлению к деревушке Чуево, вблизи которой находился заброшенный лагерь.
Зачем тебе заброшки? поинтересовался Рыжий. Что такого тайного делать собираешься?
Скоро всё узнаешь, ответил я. Покасекрет.
Ну мы же партнёры. И ты не хочешь сказать, что задумал?
Не хочу.
Тьфу на тебя! Связался же на свою голову
Когда мы приблизились деревни, я увидел движущийся навстречу диковинный агрегат: телегу с установленным спереди котломявно самодельная конструкция. За рулём сидел крестьянин. Подобные чудеса техники мне и в городе встречались, но редко: на рынке видел несколько раз. На них деревенские приезжали торговать.
Я спросил у крестьянина, как доехать до заброшенного лагеря. Он объяснил.
Дорога только шибко плохая, предупредил он. Заросло всё, заболотило. Ты-то, парень, застрять можешь на своей колымаге.
Двинулись дальше, по пути разговорились с Рыжим о паровых телегах и их целесообразности в сельском хозяйстве.
А это выгоднее, сказал Рыжий. Выгоднее, чем лошадь держать. Лошадь кормить надо, она может заболеть и подохнуть. А паровая машина проста, как три копейки, ремонтируется легко. Закинул, вон, дров, и погнал. Хрена ли? У иных вон ещё дедовские телеги бегают. А чо им станется?
За деревней свернули в лес. Дорога и правда была заросшая, давно не езженая. Местами стояли заболоченные лужи. Крестьянин не соврал. Несколько раз, объезжая очередную лужу или канаву, я всерьёз пугался, что мой тихоход застрянет посреди леса. И тогдапиши пропало, топай обратно ножками и ищи того, кто вытянет машину. Но нам повезло. Только раз пришлось остановиться, чтобы оттащить с дороги небольшое упавшее деревце.
И вот впереди среди листвы замаячило двухэтажное здание из красного кирпича, потом показалась ограда.
Подъехали к воротам. Створка была открыта, высокий дощатый забор с колючей проволокой местами завалился. Мы с Рыжим прошлись по территории, осмотрелись. Лагерь оказался небольшим: пять длинных бараков, пилорама, какие-то подсобные помещения, маленькая деревянная церковь. Бараки частично обрушились и заросли травой. Зато водонапорная башня и несколько вышек по периметру до сих пор гордо торчали среди кустарника. Лучше всего, конечно же, сохранилось кирпичное административное здание на въезде. Мы вернулись к нему, и я принялся осматривать комнаты. На первом этаже оказалось довольно сухо.
Нашёл, что хотел? Рыжий всё это время терпеливо следовал за мной.
Нашёл, мы стояли в просторном помещении с десятком двухэтажных ржавых кроватей. На двери, ведущей в смежную комнату, красовалась вывеска: «оружейная». Похоже, раньше тут проживала охрана.
Вот что хочу у тебя спросить, сказал я. Есть ли в городе люди, которые недовольны происходящим? Которых не устраивает бандитизм, Капитан, Кулак, власть местная?
Где ж их нет? Полно. Безработица, нищета. Иные к капитану идут. Ну а кто-тонет.
Ну а ты лично знаешь таких? Сможешь связи наладить? Мне нужно собрать самых активных, кто готов действовать.
Попробую. Но люди запуганы, а тебя они не знают. Будет трудно.
Ещё мне нужны сведения о местах, где собираются бойцы Капитана, о предприятиях, которые он держит, адреса главных членов банды. Сделаешь?
Рыжий задумался, а потом произнёс:
Слушай, я сам мелкая сошка, кроме своего района ничего не знаю. Думаешь, я так вот пойду и расспрашивать всех буду? Постараюсь сделать, что могу, конечно
Постарайся. Сейчас этосамое главное. У нас меньше двух месяцев. Удар должен быть точным.
Не, это понятно. Но вот скажи: что с Загорскими будешь делать? Убрать Капитанаодно. Уберёшь, допустим. Но за ним люди посерьёзнее стоят.
Ничего с ним не буду делать. Услуги свои предложу. Вместо Капитана же должен кто-то рулить в городе?
Уверен, что дворянин согласится, а не сдаст тебя полицаям?
Не уверен. Но думаю, Загорскому всё равно, с кем дела вести, лишь бы выгода был, а если мы покажем, что люди мы серьёзные, дела вести умеем, смысл отказывать? К тому же есть у меня один козырь в рукаве
Закончив с осмотром заброшенного лагеря, мы вернулись в город, и я съездить в местную управу узнать, что требуется для регистрации фирмы. Дома был только вечером. И тут Николай снова меня огорошил неприятной новостью.
Он пришёл ко мне в комнату, закрыл дверь.
Полиция сегодня на завод приходила, сказал он негромко, чтобы никто не услышал из домашних. Допрашивали нас. О той стычке всё вынюхивали. Я, само собой, молчок. Говорю, ничего не знаю, ничего не видел. Руку, вон, на работе сломал. Они про сходку стали интересоваться. Кто был и всё такое. Пришлось сказать, что мы с тобой вместе ходили. Расспрашивать про тебя начали. Если приду к тебевсё отрицай. Ты в той стычке не участвовал, ничего не знаешь. Ясно?
Новости заставили занервничать. Больше всего сейчас не хотелось попадать в поле зрения органам правопорядка. Дело, которое я замыслил, требовало секретности. А если к тому же станет известно, что это я тех двоих прикончил, придётся бежать из города.
Понял тебя, сказал я. Как думаешь, много полиция знает?
Сложно сказать. Не понравились мне они. Особенно тип один, с длинными усамиявно не полицейский. Сидел в сторонке и слушал. Знаешь, прежде тоже стычки бывали. Бывало, даже кокнут кого-то, но полиция в такие мелочи редко лезет. То ли мы на мозоль местной верхушке наступили, то ли ещё что-то
Что, например?
А это уже не меня надо спрашивать, Николай многозначительно на меня посмотрел.
Новости были неприятные, но ничего не оставалось делать, кроме как продолжить реализовывать свои планы, надеясь, что ситуация с полицией рассосётся.
На следующий день, пока Рыжий искал строителей, я поехал купил спортивный инвентарь. А вернувшись домой к обеду, разузнал у Ольги, продаёт ли кто из соседей подержанную мебель. На новую денег у меня не было. Вечером же мы с Рыжим встретились на складе, чтобы обговорить организационные вопросы. Решили, что Бульдог будет работать у меня. Я хотел и Медяка забрать, но Рыжий отказался наотрез: его предприятию тоже требовалась охрана.
Неделя эта оказалась насыщенной. Пришлось побегать по инстанциям, чтобы оформить фирму, утрясти план со строителями, купить с рук мебель: шкаф и стол. Стулья повезло достать бесплатно. А вот сейф, который я так же собирался установить в офисе, мне пока был не по карману.
Вместе с тем я возобновил тренировки. Снова повесил мешок в подвале заброшенного больничного корпуса и принялся упражняться по утрам, пока на складе никого не было. Физическую форму и бойцовскую технику терять не хотелось. Вместе с тем продолжил практиковать работу с энергией. Учился вызывать её, гасить, применять по-всякому. Теперь я имел гораздо больше времени на свои занятия, чем когда пахал на заводе.
Всё это время я ждал, что вот-вот ко мне домой явится полиция. Но она не приходила. Зато возле обувной фабрики, в подвале которой располагался моя будущая школа, я начал периодически замечать старый чёрный седан. Он обычно стоял метрах в пятистах от входа, на обочине на противоположной стороне улицы, где были частные дома. Машина, конечно, могла стоять по какой угодно причине (может, владелец жил в одном из домов), но на почве последних событий у меня разыгралась паранойя, и присутствие этого авто напрягало. Ещё больше появилось подозрений, когда я увидел ту же машину возле дома: проехала рано утром под окнами.
Не забыл я и о свидании с Таней. На этот раз всё обошлось без эксцессов. Я купил цветы, от которых девушка оказалась в восторге, и мы пошли в театр. Он тут был один и стоил не очень дорого, дешевле, чем поход в ресторан. Я сидел скучал, а вот Тане представление понравилось. В театрах она тоже ещё не бывала. По завершении спектакля мы, как и тогда, отправились гулять в сквер у пруда. В городе это оказалось единственное подходящее место для прогулки. Я не собирался поднимать серьёзных тем, похвастался своими начинаниями, расспросил, как на работе дела, но вскоре разговор зашёл о том, почему Таня выбрала медицину.
Знаешь, я очень хочу людям помогать, призналась она. Вокруг так много страданий, должен же быть кто-то, кто облегчит их? А ты что хочешь в жизни?
Такого вопроса я не ожидал от бедной, полуграмотной девушки, он заставил меня крепко задуматься. А действительно? Прежде я бы ответил, что защищать Родину, но Родина осталась там, а тут был чужой и опасный мир, в котором каждый сам за себя и в котором у меня нет ничего родного.
Наверное, справедливости, сказал, наконец, я. Мне не нравится, что творится вокруг, не нравится, что людей грабят, не нравится, что рабочих заставляют трудиться без выходных, избивают и увольняют по любому поводу, не нравится, что этим городом заправляет всякая шваль. Я бы тоже хотел сделать что-то, чтобы мир вокруг стал лучше. Но пока, как видишь, приходится просто выживать.
В тебе есть благородство, заметила Таня. Ты больше напоминаешь дворянина, чем простого человека. И побуждения у тебя хорошие. Но прошу, будь осторожнее.