Добро пожаловать в Москву-столицу, проговорил Коган.
Хлеб-соль, хрипло сказал человек, до этого дремавший в углу.
Он поправил съезжавшую на глаза шапку, накинул шубу на плечи и осклабился, показав кривые желтые зубы.
Потянувшись, он неожиданно подмигнул Ярославу.
Карета остановилась, послышались голоса, затем распахнулась дверца.
Выходи, буркнул стрелец со шрамом на лице.
Они оказались перед подковообразным каменным зданием высотой в два этажа и узкими стрельчатыми окнами. Позади них раскинулась площадь, с высящейся в центре колокольней и громадами соборов. На её противоположной стороне сверкал белизной каменный двухэтажный дом похожий на крепость, за которым виднелись купола храмов и резные крыши теремов. Раззолоченная карета, в которой ехала Ирина, остановилась напротив дома и ее сразу окружили стрельцы.
А вы, гости дорогие, пожалуйте сюда, послышался тот же хриплый голос.
Их безымянный спутник, ухмыляясь, кивнул в сторону распахнувшихся дверей в торце здания, перед которым они стояли. Туда заходили подгоняемые стрельцами разбойники.
Ярослав и Коган переглянулись.
Приехали, вздохнул Коган.
***
Приехали, царевна! чернявый щеголь проворно выпрыгнул из кареты и с прямо-таки голливудской улыбкой протянул ей руку.
Подавив желание плюнуть в сочащуюся самодовольной брутальностью физиономию, Ирина сделала вид, что не заметила его жеста, и, подобрав полы длинной шубы, сошла на мощеную камнем мостовую.
Они стояли у подножия широкой лестницы из белого камня, ведущей на открытую галерею к высоким резным вратам, у которых застыли навытяжку рослые стрельцы с алебардами в руках.
С левой стороны возвышались купола собора, с правойдвухэтажный дом из белого камня, обнесенный зубчатой стеной.
Сопровождавшие карету стрельцы обступили Ирину плотным полукольцом, так что ей оставалось только следовать за своим новым спутником по лестнице.
Он держался с ней почтительно, даже когда она, обнаружив обман, начала скандалить, требуя выпустить ее из кареты. Вежливо, но твердо, объявил ей, что действует по прямому царскому приказу и обязан доставить ее к отцу в целости и сохранности.
Когда же она попыталась оттолкнуть его и выскочить наружу, он лишь с мерзкой усмешкой положил руку на дверь, и несмотря, на все усилия, ей не удалось даже сдвинуть её с места.
Видя, что все её попытки лишь забавляют стража, она сменила тактику и, отвернувшись, стала смотреть в окно.
Пару раз спутник пытался заговаривать с ней, но Ирина предпочла отмолчаться. Правда, спросила, как его зовут, на что он, с некоторым удивлением, представился боярином Петром Федоровичем Басмановым, особо выделив слово «боярин».
Поскольку имя ей ничего не говорило, она равнодушно пожала плечами и снова повернулась к окну, не без удовлетворения отметив, что её безразличие каким-то образом задело «боярина»довольная ухмылка пропала с его лица.
Теперь же он важно вышагивал впереди неё, выпятив грудь и гордо задрав нос, словно лично уложил дюжину разбойников и спас её из их логова.
Очень вероятно, что именно так он всё и представитдаром, что ли, торопился усадить её в карету, да еще сам лично взялся охранять. Про заслуги Сильвера, то есть, воеводы, вряд ли даже упомянет. Ничего, она дополнит его рассказ недостающими деталями
Стоп! О чем она думает? Какие детали?! Что она расскажет и кому? Сейчас выяснится, что никакая она не царевна, и тогда разговор будет совсем о другом
Все эти мысли теснились в ее голове, пока они следовали наверх.
Басманов небрежно махнул караульным и те, отворив створки ворот, замерли, склонив головы.
Они миновали анфиладу залов с лабиринтами колонн, расписными стенами с изображениями библейских сцен, густыми коврами под ногами и канделябрами по углам.
Попадавшиеся на их пути люди, видимо, относящиеся к прислуге, провожали их почтительными поклонами.
На очередном повороте Ирина осознала, что окончательно потеряла чувство направления, а вместе с ним и надежду выбраться отсюда когда-нибудь без посторонней помощи.
Басманов же уверенно шагал, очевидно, по хорошо известному маршруту.
Они вышли на открытую галерею внутреннего дворика, в котором Ирина с изумлением обнаружила настоящую оранжерею, с зелеными деревьями и распустившимися цветами.
Рослые стрельцы в высоких шапках и белых кафтанах с золотым шитьём вытянулись при виде их приближения. Двери, которые они охраняли, тоже выглядели золотыми, украшенные орнаментом из растений и фантастических животных.
За дверями оказалась сводчатая арка с резными колоннами, а за нейпросторная комната, залитая солнечным светом из стрельчатых окон. Свет играл на красках узоров, украшавших стены, отражался в кусочках слюды и камнях, наполняя комнату разноцветными бликами, словно в калейдоскопе. Ноги тонули в густом ковре, покрывавшем каменные плиты. Одна стена была почти полностью занята иконостасом, перед которым висели золотые и серебряные лампады. На противоположной стене красовался гобелен, изображавший всадника на коне, замахивающегося копьём на монстра, выглядевшего, как гибрид змеи и крокодила.
В центре же комнаты находился изящный янтарный столик с вазой, полной фруктов, и два массивных кресла.
В одном из них расположился юноша, лет шестнадцати, который, при появлении Басманова и Ирины, радостно вскочил и бросился ей навстречу.
Акся! воскликнул он, сияя, и заключил Ирину в объятья.
Растерявшись от такого проявления чувств, она лихорадочно пыталась соображать.
Так. На колени не бухаетсязначит ровня по статусу, как минимум. Обнимаетсязначит рад видеть, соскучился, надо полагать. Мелькнула испуганная мысльуж не муж ли?! Да нет, слишком молодой Хотя кто их тут разберет, в семнадцатом, или каком там веке. Но разве она вообще замужем?
Сейчас она искренне жалела, что не потрудилась выяснить эту немаловажную деталь своей биографии у кого-нибудь их местных, хотя бы у того же Басманова.
И почемуАкся? Это чтопрозвище, или приветствие?
Сестрица! он, наконец, оторвался от неё и, улыбаясь, счастливо повторил:Акся!
Братец, значит.
Лицо совсем юное, на щеках только начал пробиваться пушок. Пожалуй, симпатичный, особенно выразительные карие глаза с густыми, почти девичьими ресницами. Немного полноват, в жестах и походке проскальзывает некоторая неуклюжесть. Чем-то он напомнил Ирине соседского спаниеля, который со щенячьим восторгом и возбужденным повизгиванием приветствовал любого, кто готов был с ним играть.
Поведай, что случилось с тобою? Басманов, где ты её нашел?
В десяти верстах отсель, государь, с поклоном доложил Басманов, на Серпуховском тракте.
Да как же учинилось такое? юноша глядел на Ирину широко распахнутыми глазами. Как ты оказалась там, Акся?
Ответ на этот вопрос Ирина хотела бы знать и сама.
Н-не помню, выдавила она. Всё произошло так неожиданно
Мыслю, царевна не в себе от страха пережитого, государь, вмешался Басманов, и Ирина впервые испытала к нему нечто вроде признательности.
Ляпунов, сказывают, отбил царевну у лихих людей, продолжал он, а уж как она к ним попаланеведомо.
Царевич потемнел лицом. Взяли тех душегубов?
Главарь убег, Басманов развел руками, упустил его Ляпунов!
Ксения!
Обернувшись, Ирина увидела женщину в длинном сарафане и белой просторной рубашке, украшенной жемчужными нитями. Тронутые сединой золотистые волосы были заплетены в тугие баранки и покрыты обручем с серебристой кисеёй.
Она стремительно приблизилась к ней и порывисто прижала к себе.
Все глаза выплакала, ночь не спала! приговаривала она. Господь милостив, уберег дочь мою!
Мысли Ирины понеслись вскачь. Дочьзначит, это мать. Значитцарица. Выходит, семья её признала? Но где же тогда настоящая царевна?
Дочь! раздался звучный мужской голос.
Судя по тому, что Басманов повалился на колени, а новообретенные мать и брат почтительно склонили головы, появившийся старик не мог быть ни кем, кроме царя и, как следовало из этогопо совместительству, её родителя. За спиной его замерли двое дюжих телохранителей с топорами.
Отец! уверенно сказала Ирина и поклонилась по примеру царицы.
Подойди, промолвил он.
На самом деле, он был не так стар, как ей сначала показалосьскорее всего, около пятидесяти-пятидесяти пяти. Ровесник Когана, однако, выглядел гораздо старше из-за теней под глазами, морщин, прорезавших высокий лоб и седых прядей в густых пепельно-серых волосах. В слегка прищуренных темных глазах светился живой ум.
Вопреки ожиданиям, он не стал обнимать её, но подал руку, и Ирина недоуменно уставилась на крупные, с перепелиные яйца, камни, украшавшие перстни.
Царь удивленно поднял брови, вглядываясь в её лицо.
Что с тобой, дочь?
Батюшка, Акся нездорова! вмешался братец.
Помолчи Феодор! одернула его мать.
То я и сам зрю, проговорил царь, и в глазах его промелькнуло странное выражение.
Поддерживаемый под руки телохранителями, он подошел к креслу, и грузно опустился в него.
Басманов! позвал он все еще коленопреклоненного боярина.
Тот резво поднялся, приблизился к царю и благоговейно приложился к поданной руке.
А, так вот что от неё ожидалось!
Поведай нам всё, что тебе известно, велел царь, откидываясь на спинку кресла.
Ирина машинально обратила внимание, что дышит царь как-то тяжеловато, словно несколько шагов изрядно утомили его.
Басманов начал пространное повествование, суть которого сводилась к тому, что его люди, денно и нощно разыскивающие пропавшую царевну, вышли на её след и доложили о том ему, верному слуге государя Бориса, который тут же снарядил за нею отряд.
По его версии, выходило, что царевну похитили, когда она возвращалась с богомолья из Владычнего серпуховского монастыря лихие разбойники, под предводительством некоего Ивашки Заруцкого, его же Вороном кличут, и он-де, Басманов, ужо почти его изловил, как воевода Ляпунов Прокопий своими действиями неумелыми того спугнул и уйти от царского правосудия позволил, а, может, и не без умысла тайного.
Царь слушал внимательно, темнея лицом.
Как же вышло, что царевну из охраняемого обоза, из-под самого носа государевых людей умыкнули? грозно вопросил он.
За то у князя Телятевского спросить надо бы! тут же нашелся Басманов. Кому, как не ему ведать, что в вверенных ему царских стрелецких сотнях делается! Не иначеизмена была, государь!
Измена царь поднялся из кресла, оттолкнул кинувшихся к нему телохранителей и подошел к иконостасу.
Вскую испытуеши мя, Господи? горестно вопросил он, истово крестясь. Обышедше обыдоша мя, и несть праведного ни единого
Басманов почтительно молчал, потупив взор.
Ксения, душа моя! царь порывисто обернулся к ней. Ты мне поведай, без утайки, что за люди то были и что далее вершить намеревались?
Ирина растерянно пожала плечами. Ворон пробормотала она.
Пожалуй, лучше косить под дурочку.
Уж я допытывался у неё, снова встрял Феодор, а только, сказывает, не помнит ничего!
Отдохнуть ей надо бы, вмешалась царица, гладя Ирину по плечу. Сам видишь, государьбедная еле на ногах стоит!
Мне знать сие потребно! отрубил царь и потряс в воздухе сжатым кулаком. В бараний рог всех скручу! И Шуйских, и Мстиславскихкак Романовых! Казнить зарексятак в острогах сгною! Всех!
Он побагровел. Симеона сюда кликните!
Уже здесь, государь, вкрадчиво отозвался возникший в дверях полноватый мужчина, с курчавой седоватой бородой, в черном с серебром кафтане.
Он степенно поклонился гневно дышащему царю.
Есть, государь, у меня для тебя вести, только потолковать нам о них лучше с глазу на глаз. Пусть царевна пока у себя в опочивальне отдохнет.
И то! согласился царь и, махнул рукой царице. Марья, любушка, отведи дочь в ее покои.
А ты, обратился он к Басманову, распорядись, чтобы прислали ей лекаря моего лучшего.
Басманов поклонился и вышел.
Может, лекаря, а, может, и попа, загадочно проронил новопришедший, которого назвали Симеоном.
Типун тебе на язык, Семён! ахнула царица. Что такое говоришь-то?!
Я то сказываю, государыня, что по всему судя, в похищении царевны черное колдовство замешано, отвечал Симеон. И простые лекари бессильны тут будут. Здесь молитва и святыня надобны!
Царица побледнела, как полотно, и перекрестилась. Да неужто
Ступай, Марья! перебил её царь. Феодор, проводи их!
Глава 14
***
Приехали пробормотал Коган снова, опускаясь на бесформенную груду прелой соломы, выстилающей каменный пол.
Ярослав ощупал толстые металлические прутья решетки, отделявшей их от погруженного во тьму коридора. Прочные. Единственным источником света служили прикрепленные вдоль стен ржавые масляные светильники, больше коптившие, чем разгонявшие темноту.
Распрямившись, он ударился головой о низкий потолок. Камера, в которой они оказались была тесной и сырой. Воняло гнилью. Гнетущую мертвую тишину прерывал шум падающих капель воды и едва слышное шуршание соломы.
Это что же получается, Давид Аркадьевич? Евстафьев полез рукой в карман в поисках сигарет и, не найдя, разочарованно сплюнул. Выходит, мы и впрямь в старые времена попали?
А вам все еще мало доказательств, Василий Михайлович? устало вздохнул Коган. Мало разбойников, князя и древней Москвы? Или вы ожидали, что нас сейчас привезут в какой-нибудь штаб, поблагодарят за участие в учениях и наградят почетными грамотами?
Так ведь онотого Михалыч покрутил головой и замялся. Не верится все-равно как-то! Древняя Москва Это ж в голове не укладывается!
Коган пожал плечами.
Однако, реальностьвот она, напомнил он. Вот только наслаждаться ею, боюсь, нам осталось недолго.
Но ведь должен быть способ вернуться! Ярослав отошел от решетки и опустился на солому рядом с Коганом. Если мы как-то перенеслись сюда, значит, можем перенестись и обратно!
Коган покачал головой.
Одно не обязательно следует из другого, заметил он. К тому же, мы не имеем ни малейшего представления о том, почему это произошло.
Бабка! Ярослав нахмурился, напрягая память.
Что она говорила ему тогда, перед разрядом?
Она просила вернуть крест! Её крест, который пропал, понимаете? он заторопился, стараясь не упустить мысль. Я помню точно, что утром он у неё еще был, я ведь его снять пытался А потом пропалона даже в полицию звонила! И возрастизменился!
Полагаешь, это как-то связано? спросил Коган.
Ну, смотрите, Ярослав принялся загибать пальцы. Сначала ей было семьдесят пятьна пленке была запись! Я тогда подумал, что что-то напутал, но все так и было! Потом сталовосемьдесят пять. И, когда она уже умерладевяносто пять!
То есть, возраст менялся в большую сторону, подытожил Коган. И что?
Значит, что-то изменилось в прошлом!
Ярослав взволнованно взмахнул рукой, забывшись, резко выпрямился и снова ударился головой.
Она знала, что с ней что-то не так, продолжил он, потирая ушибленный затылок, тогда, в первый раз она говорила, что «они что-то сделали»! А потом у неё исчез крест, изменился возрастто есть, изменилось ее прошлое!
Коган задумчиво почесал подбородок.
Звучит логично, признал он. Но кто эти «они»? И что они сделали? Убили её предка?
Крест, уверенно сказал Михалыч. Дело в нём! Не зря бабка его в руках держала! Нужно разыскать его и вернуть ей.
Как вернуть, Василий Михайлович? спросил Коган. Если вы подзабыли, Беззубцева, во-первыхумерла на наших руках, во-вторыхеще не родилась.
Значит, надо искать кого-то на неё похожую, не сдавался Михалыч. Вон, Сильвестров, тоже еще не родился, а сам тут как тут!
Осталось дело за малым, невесело усмехнулся Коган. Найти крест, найти похожую бабку, и, самое главное, умудриться протянуть до этого момента.
Он заложил руки за голову и уставился в потолок.
Семнадцатый век В те, то естьэти времена и местным-то было непросто выживать. А уж наши шансы он махнул рукой.
Ничего, Давид Аркадьевич, бодро отозвался Михалыч, прорвемся! Верно, Ярик?
Ярослав кивнул, поглощенный в свои мысли. Из головы не выходили те служители в белых рубашках, которые попадались ему накануне. Бабка явно опасалась их, и теперь он снова и снова прокручивал в голове встречи с ними, пытаясь понять, какую угрозу они могли представлять.