Ярослав перевел дыхание и попятился; отойдя на безопасное расстояние, торопливо зашагал обратно к лагерю.
Проветрился? негромко окликнул его Муха. Поди, присядь.
Знаешь, продолжил он, не спеша заряжая пистолет, любознательность бывает опасна. Я знавал людей, которые лишились головы просто за то, что услышали лишнее.
Ярослав напрягся. Конечно, ушлый дьяк заметил его отсутствие, возможно, даже выследил.
Муха усмехнулся в рыжие усы. Да не дергайся, я тебя по доброте учу уму-разуму. У тебя сейчас одна дорогав Путивль, вот и будь благоразумным. Юшкачеловек незлобивый, но вспыльчивый, так что ты его лишний раз не горячи.
А ты-то почему с ним идешь? спросил Ярослав. Ты ведь на Шуйского работал, так?
Я много на кого работал. Муха потянулся. Времена нынче смутные, сегодняодин хозяин, завтрадругой. Рыба ищет где глубже, а человекгде лучше.
Спасибо, что замолвил за меня слово перед Беззубцевым, сказал Ярослав, внимательно глядя на Муху.
Тот небрежно махнул рукой. Сочтемся, Ярославе. Вон и он сам, легок на помине.
И, действительно, Беззубцев уже подходил к ним.
Подъем, православные! Пора нам в путь-дорогу.
А где эта ненормальная? спросила Ирина, кутаясь в кафтан.
То не твоего ума дело, царевна, буркнул Беззубцев. Выдвигаемся, к утру должны быть в Подоле.
***
Ну что там твои псы?
Ляпунов подъехал к старшему егерю, в нерешительности топтавшемуся на опушке.
Взяли след собачки, не сумлевайся, воевода, отдуваясь, отрапортовал тот.
Так чего стоим?
Дык принюхаться им нужно, вишь, следы-то не одни, пояснил егерь. Они, значит, животины с понятием
Поджарые псы, заливаясь лаем, сновали между деревьев, увлекая за собой рослых егерей.
Время, егерь! прорычал Ляпунов. Каждый миг на счету!
Сей же час, воевода, будь уверен, бормотал ловчий. Во! Почуяли!
Собаки бросились в лес, натягивая поводки.
Ату, ату, родимые! ловчий лихо засвистел.
Ляпунов понукал коня, едва успевая уворачиваться от веток, норовивших хлестнуть по лицу. Ехать верхом по лесу было небезопасноон рисковал не только глазами, но и конем, с легкостью способным подвернуть ногу на скользких древесных корнях, однако, ставки были слишком высоки.
Звуки охотничьих рожков не умолкали ни на минуту, тут и там мелькали факелы, от грузного ловчего разило потом, псы надрывалиськазалось весь лес вокруг участвует в погоне.
Так прошло около часа, Ляпунову все-таки пришлось спешиться, когда ловчий, поведя носом, настороженно пробормотал:Кажись, дымом тянет
Костер? нетерпеливо спросил Ляпунов. Сердце его радостно трепыхнулось. Неужели повезло?!
Но ловчий с сомнением покачал головой. Сильно тянет Уж не пожар ли
Пожар? Ляпунов нахмурился. Но не могли же они поджечь лес!
Однако, спустя несколько минут он и сам явственно ощущал запах даже не дымагари.
К ним бежал один из егерей, совсем молодой, с легким пушком на щеках.
Дядька Ефим, пожар там! выдохнул он.
Да чую уж, скривившись, бросил ловчий. Нешто лес горит?
Да нет вроде, егерь перевел дух. Зверя не видать.
Когда они выехали на поляну, изба уже догорала. Обугленный остов с рухнувшей крышей еще дымился, кое-где из-под почерневших бревен пробивались язычки пламени.
От татарва! ловчий от души выругался. Нехристи! Повезло еще нам, воевода, что дождик прошел, да ночь безветреная, а то в аккурат под пал угодили бы
Повезло?! прорычал Ляпунов, в ярости пиная тлеющую головешку. Как теперь псы след возьмут?!
Есть след! раздался крик с другого конца поляны. Сюда!
Вот видишь, воевода, довольно подмигнул ловчий. Я же говорю, собачкиони с понятиями
Прокопий лишь сплюнул. По мере того, как они углублялись дальше в лес, его убеждение в провале поисков крепло все сильней.
К большаку двинули, подал голос один из егерей. Видать, решили, что пожар со следа собьёт. Хитрые, черти окаянные
Ляпунов подумал про себя, что большакэто последнее место, куда бы он подался, будь на месте похитителей, но бодрый лай собак и уверенность ловчего давали ему шанс уцепиться за крохотную надежду.
Однако, эта надежда рассеялась, когда он увидел, как верховые скачут им навстречу, ведя под уздцы взмыленного коня.
Мать честна! ахнул ловчий.
Неверяще качая головой, он подслеповато щурился, разглядывая привязанную к уздечке черную косу.
Изверги, душегубы, прости Господи бормотал он.
Ляпунов закусил губу.
Там ребята еще лошадей видели, виновато доложил молодой егерь. Он нервно сглотнул под тяжелым взглядом Прокопия. Можа, на Серпухов подались?
Пешими? Ляпунов покачал головой. Едва ли.
Он мрачно уставился на расстилавшийся перед ними тракт.
Где теперь ловить похитителей? Шерстить по лесам, потеряв следвсе одно, что искать иголку в стоге сена.
Однако, сердце подсказывало ему, что малой был отчасти правцаревну наверняка повезут туда, где за неё можно было получить награду, а это означало дорогу в лагерь Самозванца. Стало быть, Серпухова им не миновать
Возвращайтесь во дворец, бросил он ловчему.
Дык как же, воевода, засуетился тот, но умолк, встретившись взглядом с Ляпуновым.
Добро!
Свистнув, ловчий отдал команды, и отряд егерей, рассыпавшись по дороге, двинулся в сторону Москвы.
Прокопий Ляпунов глядел им вслед, сжав в кулаке отрезанную косу царевны.
Глава 35
Подол оказался небольшой деревенькой на два десятка дворов, с прилепившейся к ним церквушкой и покосившейся корчмой у дороги.
Стоило тащиться за семь верст киселя хлебать, пробормотал Евстафьев, прикрывая козырьком ладони глаза от солнца.
Они стояли на холме, с которого открывался вид на раскинувшееся перед ними поселение. За покатыми крышами изб виднелся изгиб реки, сверкавшей в солнечных лучах.
И что мы здесь забыли? в голосе Ирины звучало плохо скрываемое раздражение. Я все ноги сбила, таскаясь ночью по бурелому, по милости той размалеванной мартышки, чтобы любоваться пасторальными пейзажами? Мне нужна горячая ванна, и нормальная еда, не говоря уже о комфортном способе передвижения, в светлое время суток!
А по мне, царевна, Беззубцев словно выплюнул последнее слово, тебе потребен кляп добрый, чтобы заткнуть тебя, да плеть, чтоб дурь выбить из головушки твоей распрекрасной.
Прибереги свои садомазохистские фантазии для своей подружки, яростно огрызнулась Ирина. Я, между прочим, меня похищать не просила!
А я тебе прежде говорил и паки повторю, что можешь хоть сей же час ступать на все четыре стороны, ощетинился Беззубцев. Осточертела ты мне, хуже горькой редьки!
Уймитесь уже, подал голос Муха. Он взболтал флягу, и разочарованно вздохнул. Бранитесь, ровно суженые.
Что?! хором воскликнули Ирина с Беззубцевым, и тут же обменялись испепеляющими взглядами.
Разведать бы надобно, что в посаде творится, прежде чем всем туда идти, не обращая внимания на возмущенные реплики, продолжил Муха. Большак недалече, коли царевну все еще ищут, могут и сюда заехать
Беззубцев, еще не успевший остыть, снова взбеленился при упоминании царевны:
Я эту стерву проклятую здесь караулить не намерен! Оставайся сам с нею, коли так о ее сохранности печешься!
А оружие, коней, харчты покупать будешь? невозмутимо поинтересовался Муха.
Стерву?!
А хоть бы и так! Вона, хахаряшки ейные продамхоть какую пользу с неё поимеем!
Это вообще-то мои драгоценности, алё!
Муха вздохнул. И кому ж ты их тут продавать собрался? Пастухам, иль бабам местным? Может, жемчуг на яйца сменяешь?
Беззубцев катнул желваками.
Значит, вместе пойдем! распорядился он. Нечего тень на плетень наводить! Места тут глухие, стрельцов царских отродясь не бывало. А ежели и нагрянет кторазве признает в этаком пугале царевну?
Ярослав предусмотрительно потянул Ирину за рукав, увлекая за собой, прежде чем та успела разразиться очередной гневной тирадой.
Ира! прошипел он. Уймись!
Он назвал меня пугалом!
Слушай, Ярослав заглянул ей в глаза, ты понимаешь, что ты не настоящая царевна? И здесь не дворец?
Ирина глянула на него с вызовом.
Ты так обо мне, или о себе беспокоишься?
В смысле? Ярослав опешил.
В прямом! Ирина высвободила рукав. Ты со своей зацикленностью на этой бабке и её кресте, по ходу, сам уже кукухой едешь! Смотришь этому Беззубцеву своему в рот и готов на цирлах перед ним скакать! Зачем я только, дура, согласилась его из тюрьмы вытаскивать! Сидела бы сейчас во дворце, по крайней мере, в нормальном обществе!
Ира, начал ошеломленный Ярослав, но девушка, не дослушав его, резко отвернулась и направилась к Евстафьеву, неловко топтавшемуся в стороне.
Всё, хватит лясы точить! Беззубцев повысил голос. Идем в посад!
***
Деревенька казалась безлюднойна всем пути к ней им не встретилось ни души, за исключением пастушка на пригорке, присматривавшего за двумя тощими коровенками, пощипывающих редкую зеленую поросль вместе с пожухшими пучками прошлогодней травы.
Паренек вытаращил на них светлые глаза, а когда Муха окликнул его, пытаясь завязать разговор, дал стрекача.
Дикий какой-то, пробормотал Ярослав.
Одичаешь тут, вздохнул Евстафьев, оглядывая окрестности. Скотина, вон, совсем ледащая Да и хозяевам, небось, тоже жрать нечего, особенно сейчас.
Голодный год был, много народу померло, согласился подошедший Афоня. Он сощурил единственный глаз, выглядывая что-то вдали. Никак, пасека
Действительно, поодаль от домов виднелось несколько десятков грубо сколоченных ульев, среди которых бродил одинокий старик, разбрасывая пучки соломы вокруг.
Эй, дед! обратился к нему Беззубцев. Где тут у вас лошадей купить можно?
Старик поднял взгляд и бессмысленно уставился на него.
Лошадей, говорю! Беззубцев приставил ладонь ко рту рупором.
Пчела, она уход ценит пробормотал дед, отворачиваясь и любовно поглаживая стенку улья. Перезимовали, вот, и слава Богу
Э, да они все тут малахольные! с досадой сплюнул Беззубцев.
Не рано, дед, ульи на улицу вынес? вмешался Евстафьев. Ночи-то холодные еще!
Старик растерянно заморгал, потом стащил с головы драную шапку и прижал её к груди.
Пчелаона ить уход любит, пролепетал он, потупившись.
Оставьте его, Василий Михайлович, вздохнула Ирина. Видитеон и так запуган
Неладное тут что-то творится, проговорил Муха, когда они двинулись дальше.
А ведь раньше народа здесь поболе жило, заметил Афоня. Доводилось мне бывать в здешних краяхборть тут знатная была
Михалыч, негромко сказал Ярослав Евстафьеву. Как думаешь, где мы примерно сейчас находимся?
А чего тут думать, отозвался тот. Из Москвы мы по той же дороге ехали, которой нас туда везли, значит, по Серпуховскому тракту. По лесу шли тоже на югсчитай, километров сорок отмахали. Вот и выходит, что должны быть сейчас где-то в районе Щербинки, а может, и Подольска
Подол! пробормотал Ярослав. То есть, мыв Подольске?
Вполне может быть, согласился Михалыч. А что?
Да так, Ярослав усмехнулся и покачал головой. Родной, можно сказать, город Мать у меня там живет.
Ну, значит, у тебя есть возможность увидеть родные пенаты в семнадцатом веке, бросила Ирина.
Ярослав промолчал. У него было странное чувство, словно он действительно вернулся в родные места, вот только ощущения эти были не связаны с жизнью в двадцать первом веке.
Что-то накатывало на него, какие-то разрозненные обрывки воспоминаний крутились в голове, но стоило сосредоточить на них внимание, как они ускользали.
Кузня! подал голос шедший впереди Муха.
Приземистая бревенчатая постройка, казалось, вросла в землю давным-давно. Из трубы на крыше валил густой дым, дверь в кузню была распахнута настежь, оттуда доносились звуки ударов молота по железу.
Кузнец, обнаженный до пояса, стоял у наковальни, спиной к дверям. Под мокрой от пота спине с каждым взмахом руки перекатывались мускулы; длинные седые волосы, перехваченные кожаной лентой рассыпались по плечам.
Отец! окликнул его Беззубцев. Бог в помощь!
Кузнец опустил молот и обернулся. Ярослав с удивлением понял, что он был стар, возможноочень стар.
Кто здесь? голос, глухой и слегка надтреснутый, гулко отдавался под закопченным сводом кузни.
Свои, отец, ухмыльнулся Афоня. Он крутил головой, разглядывая развешенные на стенах подковы, топоры и лезвия кос.
Путники мы, Беззубцев вглядывался в покрытое морщинами лицо старика. Вот, ищем, у кого бы коней купить можно.
Точно не у меня, кузнец повернул голову в сторону Беззубцева, и Ярослав увидел, что он слепойглаза были затянуты мутными белесыми пленками. Подковатьмогу, а продатьне обессудь.
А знаешь кого, кто продает? спросил Муха.
Кузнец пожал плечами и снова взялся за молот. Какие уж нынче кони, промолвил он. Последнюю, почитай, скотину, под нож извелисобак, и тех не осталось. Вон, в Добрятино, разве что
Он осёкся.
Добрятино? переспросил Беззубцев. Далеко это отсель?
Версты три по Пахре будет, неохотно отвечал кузнец. Посад там.
А посадник кто? поинтересовался Муха.
Кузнец насупился. Дьяк царский. Вы уж извиняйте, люди добрые, у меня железо стынет
Погоди, отец! Беззубцев снял со стены кованый нож и крутил в руках. Нам бы прикупить кой-чего у тебя
Кузнец насторожился.
Саблю бы добрую, продолжал Беззубцев, да ножей крепких.
Старик затряс головой. Нет у меня оружия! И на продажуничего!
Да ты что, дед? удивился Беззубцев. Сам же говоришьжрать нечего, а от деньги отказываешься?
Уж не обессудь, служивый, промолвил кузнец, а токмо ничем тебя выручить не могу.
Да что за деревня у вас тут! раздраженно воскликнул Беззубцев. Ни людей, ни коней, ни торга!
Деда! звонкий голос, раздавшийся с порога, заставил Ярослава обернуться.
В дверях застыла девушка, уставившись на гостей широко раскрытыми глазами, в которых плескался ужас. В руках она держала глиняный кувшин.
Марья! голос кузнеца дрогнул. Ты зачем здесь?
Воды принесла, едва слышно пролепетала девушка, переводя взгляд с одного мужчины на другого.
Беззубцев криво усмехнулся и положил нож на место. Не бойся, девка, сказал он. Мы тебе зла не сотворим.
Девушка заморгала. Взгляд ее остановился на Ирине и глаза удивленно расширились.
Я и не боюсь, робко промолвила она. Я то напугалась, что подумалапсы
Марья! на этот раз в голосе кузнеца отчетливо прозвучали нотки страха. Ступай к себе!
Псы? настороженно переспросил Муха. Что за псы такие?
Да то собаки у нас бродячие стаями бегают, торопливо сказал кузнец. Боится она их дюже.
А говорилдаже псов не осталось, напомнил Беззубцев.
Знаете что, не выдержала Ирина, пойдемте уже отсюда, а? Что вы пристали к человеку?
Беззубцев кинул на неё тяжелый взгляд, но Муха, кашлянув, подхватил его под руку. И то верно, Юшка, сказал он негромко. Пошли, что нам здесь время терять.
Ярик! окликнул его Евстафьев. Ты чего там застрял?
Ярослав вздрогнул. Иду! отозвался он.
При звуке его голоса, кузнец повернул голову и уставился на Ярослава незрячими глазами.
Ярик? пробормотал он.
У Ярослава перехватило дыхание. Дядька Булат? вырвалось у него неожиданно для самого себя.
Теперь уже явственно вздрогнул кузнец. Свят, свят, свят! проговорил он, осеняя себя размашистым крестом. Свят, свят
Лицо старика побледнело, он отступил к наковальне и выронил молот из руки.
За спиной Ярослава испуганно вскрикнула Марья.
Ярослав попятился, волоски на его шее встали дыбом, на секунду у него перехватило дыхание, в висках вспыхнула боль.
Развернувшись, он бросился к выходу, и выскочил во двор, налетев на Евстафьева и чуть не сбив того с ног.
Что с тобой? удивился тот.
Ярослав помотал головой. На воздухе он почувствовал себя намного лучшетошнота отступила, боль в висках угасала. Но в голове билась мысль, заставлявшая сердце взволнованно колотитьсяоткуда он мог помнить имя кузнеца?