Вся эта несущественная мелочь, тем не менее, приносила в казну поместья существенный доход, позволяющий жить безбедно и красиво всей ораве обитателей. Мало того, на эти деньги содержалось нешуточное войско, гораздо более боеспособное, чем даже знаменитая фаланга Херсонеса. И при этом никто из воинов не жаловался на плохие условия содержания.
Так, чтобы наняться бойцом в поместное воинство, стояла приличная очередь. Очередники терпеливо дожидались пока ветераны уйдут на покой, что должно было состояться, когда им стукнет сорок пять лет. Бобров считал, что в строю дольше держать человека просто нецелесообразно, и ветераны освобождались от профессиональной службы, а дальше вольны были поступать, как сами пожелают. При этом из поместья их никто не изгонял, и они могли существовать или на небольшое пособие, или найти себе работу по душе, как некоторые и предполагали. Вот это больше всего и привлекало претендентов. Потому что пристроиться на работу в поместье иначе было практически невозможно.
После того как были сформированы команды на суда Вовановой судоходной компании, больше жителей Херсонеса на работу в поместье не принимали. И дело было вовсе не в том, что не было работы. Работа была, и ее было много, но владельцы предпочитали покупать рабов. И понять владельцев было просторабы никак не были связаны с городом. А еще владельцы старались покупать пленников, которых взяли как можно дальше от этих мест, предпочитая всем остальным северные народности: славян или германцев.
Откуда пленники узнавали об этом, осталось тайной, но среди попавших на продажу в Херсонес бытовало поверье, что быть купленным в Бобровское поместьеэто к счастью. Бобров уже год как перестал ездить на рабский рынок. Он просто физически не мог выносить тоскливого выражения в глазах выставленных на продажу пленников. Он готов был выкупить всех, и его останавливало только ограниченность средств и сознание того, что девать впоследствии этих рабов просто некуда. Пристроить в поместье их не удастся, а отпустить на волю... Так те же скифы их переловят и опять на продажу приведут.
Вобщем, Бобров понял, что настоящего рабовладельца из него не получится, но горевать не стал и решил препоручить это дело Андрею. Тот был местным, и существующее положение дел всосал с молоком матери. Ему достаточно было дать установку на покупку, и он ее в точности выполнял, совершенно по этому поводу не переживая. Таким образом, и пополнялись ряды, как сельскохозяйственных рабочих, так и промышленных. Вот дядя Вася, к примеру, получил своих рабочих точно таким способом. Вернее, он их получил от Андрея, а уж тот, в свою очередь, на рабском рынке. Причем покупал Андрей рабов по самым дешевым ценам. Поместью не нужны были обученные ремесленники и тем паче грамотные рабы. А уж тратить талант серебром на надсмотрщикаоб этом даже и подумать никто не мог. Брали просто крепких парней и смотрели не в зубы, а в глаза. Ну а потом обучение специальностям, которые этому миру и не снились. Познавшего же хотя бы толику этих знаний, и попробовавшему эту жизнь раба, вернее, не раба, а уже свободного человека, палкой было не выгнать из поместья.
Но Боброва в данный момент мало интересовали Серегины переживания. А, может быть и зря, конечно. Но была проблема поострее и ее надо было как-то решать. И Смелков тут был как бы не последней надеждой.
Бобров отвел совсем размякшего душевно Юрку в таблинум и задал ему свой животрепещущий вопрос. Юрка несколько секунд непонимающе пялился на Боброва, потом до него дошло.
Тю,сказал он с ненаигранной небрежностью.Тут такие вопросы должны решаться на раз. Кто этот твой сосед?
Бобров непонимающе пожал плечами.
Ну, мужик он.
Да я не об этом,поморщился Юрка.Кто он по жизни? Ну кроме того, что землевладелец? Виноградарь, овцевод. Или у него земля впусте лежит и он кроме регулярных оргий в поместье больше ничего там не делает?
А-а, такты об этом. Виноградарь, конечно. Тут большинство таких, виноград, овцы, огород. Вот, пожалуй, и все увлечения.
Ну коли так, то есть два способа. Лучше конечно, применить оба сразу.
Первый, это демпинг, а второйскупка долговых расписок. Если же таковых нет, надо его, гада, загнать в долги.
Ну-у это долго,несколько разочаровано протянул Бобров.
Хочешь скоропоручи дело Евстафию,назидательно сказал Юрка.
Бобров поблагодарил, и Юрка со спокойной совестью отбыл в большой мир заниматься многотрудным делом развешивания лапши по многочисленным ушам. А Бобров призвал Андрея как самого большого знатока вина в округе. К демпингу, предварительно попросив разъяснить термин, Андрей отнесся сугубо отрицательно. Вина в округе изготавливали много, цены были невысокими и на грани рентабельности и демпинговать означало работать в убыток. Долги, по его словам у соседа, конечно, были, но несущественные и их в принципе можно было легко погасить при наличии желания.
Тогда Бобров, которому за время беседы с Андреем пришла в голову занятная мысль, спросил можно ли испортить вино во время брожения и каким способом это можно сделать без применения грубой военной силы. Андрей долго не думал, он был знаком с действием дрожжей при приготовлении хлеба.
Оставалось только дождаться нужного момента.
Но до времени сбора винограда было еще далеко, потому что само лето должно было начаться только послезавтра. Однако подготовиться надо было. Поэтому Бобров пошел к Евстафию и попросил выделить тройку ветеранов для особо деликатного дела. Евстафий поинтересовался, какими такими особенностями должны обладать бойцы и, получив ответ, задумался. Но пообещал через месяц таковых подготовить, не спрашивая, для чего они Боброву могли понадобиться. Надо будетсам скажет, а нет, значит нет.
Довольный Бобров внес в список товаров для Юрки сухие дрожжи к сбору винограда, и на этом пока успокоился.
За всеми заботами подошло время спуска военного корабля. Действо опять обставили со всей надлежащей торжественностью, но на этот раз гостей из города не было. Были только все свои. Причем, хотя явка и не была обязательна, пришли все. Отдельно стояли работники кухни во главе с Ефимией, ставшей еще круглее и солиднее, статус которой подчеркивала заткнутая за пояс ложка на длинной ручке, рядом с трудом разместилось поместное войско и здесь соблюдающее видимость строя. Исключение составляли находящиеся в нарядах и караулах. Отдельно, не смешиваясь с бойцами, стояли их жены и дети. Андрей и дядя Вася стояли каждый во главе своих тружеников, Петрович поместился вместе с Вованом и Серегой среди судовых команд. Ну а мастеровые распределились по всей остальной площади, потому что они сегодня были не зрителями, а участниками события.
Наконец, Бобров, окинув собравшихся орлиным взором, махнул рукой, и тотчас всё пришло в движение. Из трубы котельной повалил густой дым, забегали мастера, в недрах длинного здания верфи загудела лебедка и торцевая стенка здания стала медленно подниматься вверх. Стоявшие с краю наиболее нетерпеливые заглядывали внутрь, нотам ничего не было видно за сплошной завесой пара и дыма.
Поднявшись вверх, стенка замерла. Зато напряглись тросы уходящие вниз, к зеркалу бухты. Раздался протяжный скрип и снизу медленно и плавно поднялась длинная площадка. С площадки лило. Достигнув уровня пола верфи, площадка замерла, громко лязгнув. Народ зашумел. Из чрева верфи показался нос корабля. Толкаемый неведомой силой, корабль медленно наезжал на площадку. Народ снаружи впечатлился, до того корабль выглядел большим. Нос, украшенный блестящим бронзовым тараном, был совершенно не похож на привычные оконечности боевых триер. А корабль все выезжал и выезжал. Знатоки, всегда имеющиеся среди народа, отметили отсутствие кринолинов для гребцов верхнего ряда и прямые не заваленные внутрь борта. Отсутствовали также портики для весел. Ну этим можно было удивить только людей свежих, совершенно не знакомых с местными реалиями. Ни одно из судов поместья не могло похвастаться наличием весел.
Наконец, корабль выехал весь. У собравшихся вырвался единый вздохон был просто огромен. Наверно они просто не видели настоящей триеры, которая, по слухам могла достигать и сорока метров длины. Бобров про себя усмехнулся. Для него и эта была вполне достаточна. Кстати, не все разглядели еще одну особенностькруглую корму. Вот уж чего не было у нынешних триер. Но попутную волну еще никто не отменял.
А сейчас!крикнул Бобров со своего возвышения.Мы должны дать кораблю имя, потому что не пристало плавать кораблю безымянным! И имя должна дать обязательно женщина! И эту женщину вы все хорошо знаете! А некоторые даже слишком хорошо!
В толпе возник гул. Каждый старался высказать свое мнение. В основном сходились на том, что это будет жена хозяина. Ну или, на крайний случай, подруга Сереги. Бобров хитро улыбнулся и сошел со своего возвышения. У него все было согласовано еще вчера. Он не спеша прошествовал к толпе и извлек из нее... Ефимию. Шеф-повариха ужасно смущалась и краснела, и не знала, куда деть руки. Ей мешала ложка за поясом. Но Бобров неумолимо влек ее к возвышению, шепча что-то на ухо, для чего ему пришлось сильно наклониться. А там ее ждала привязанная к синей ленте бутылка темного стекла, с которой вчера Юрка старательно сдирал все этикетки. На корабле в месте предполагаемого соприкосновения бутылки с бортом заранее привинтили кусок стального уголка. Онемевшей рукой Ефимия взяла бутылку и, хрипло выкрикнув: «Нарекаю тебя «Трезубцем Посейдона»!» отпустила ее. Пролетев по воздуху, бутылка со звоном впечаталась в борт, обдав его быстро стекающей пеной.
И все,сказал Бобров тихо.И чего боялась.
А громко, обращаясь к собравшимся, крикнул:
Приветствуйте крестную мать корабля!
Народ радостно загалдел. Всем понравилось, что выбрали именно Ефимию. Конечно, и Злату и Дригису любили и уважали, но Ефимия была наверно более своя. А это значило очень много. Даже для самого последнего бывшего раба.
Учись, мой сын,тихо сказал Бобров обалдевшему от неожиданности Сереге.
Да шеф,задумчиво сказал тот.Ты велик.
Площадка вместе с кораблем стала медленно снижаться. Скоро раздался плеск и, стоящие на самом краю, увидели, что корабль слегка качнулся на воде. И тут же швартовная команда притянула его к достроечной пристани. Народ, гудя, стал расходиться.
Бобров посчитал свою миссию на этом законченной. Далее вдело вступал Вован со своим видением парусного вооружения. Однако, оставалось еще нечто по механической части Вовану неподвластное. И тут пришлось привлекать дядю Васю, как хоть и бывшего, но специалиста.
Имелось два варианта силовой установки, кроме столь любезных Вовану парусов. Паровая машина и газогенераторный двигатель. Можно было конечно поставить обычный судовой дизелек сил на сто. Уж такой корпус он бы узлов до восьми-девяти точно разогнал. Но вставала проблема горючего и, соответственно, автономности. Кроме портала поставщика не было. А ближайшая нефть располагалась на Каспии. Паровая же машина и газогенератор могли обойтись обычными дровами, коих по берегам моря было просто валом. Но паровая машина предполагала наличие котельного отделения и водоподготовки в то время как газогенератор такого объемного помещения не требовал, хотя, конечно рядом с машиной его размещать не рекомендовалось.
С другой стороны, простую паровую машину и котел можно было изготовить на месте, заказав Юрке только некоторые материалы, а вот двигатель внутреннего сгорания, да еще переделанный под генераторный газ, придется покупать целиком. Как, впрочем, и сам газогенератор.
Я все-таки за паровик,после долгих раздумий заявил дядя Вася.Вон, электростанцию же нашу крутит и жалоб пока не поступало.
Там стационар,возразил Бобров.Никаких ограничений. Видал, какая дурында получилась? Поставь такую на наш корабль, и для груза места уже не останется.
Да-а,задумчиво протянул дядя Вася.Тут нужна доработка.
А давай так,сказал вдруг Бобров.На этот корпус ставим газогенераторный двигатель, а на следующий, который закладываем завтра, паровик. Пока строится корабль паровик надо доработать и изготовить. А? Как мысль?
А что?ответил дядя Вася.Мысль довольно свежая. Но тут есть одна проблема. Я не могу одновременно работать над машиной и на огороде.
Теперь задумался Бобров.
Блин!сказал он.И то, и другое для нас сейчас крайне актуально. Вот скажи мне, Игнатьич, что тебе ближе?
Ну не знаю,признался дядя Вася.Мне и то, и другое одинаково близко. Вот если бы зимой...
Ладно,сказал Бобров.Чувствую, тебе сходу вопрос не решить. А посему подумай до завтра. Но завтраоднозначно. А я попрошу Юрку подыскать нужного специалиста. Годится?
Дядя Вася мрачно кивнул, предвидя бессонную ночь.
Назавтра, отобедав и размякнув, но, тем не менее, не утеряв способности принимать эпохальные решения, Бобров спросил не успевшего удрать к себе на огород дядю Васю.
Ну что, Игнатьич, надумал?
Надумал,мрачно ответил дядя Вася.Записывай меня на обе позиции.
А потянешь?с сомнением спросил Бобров.
Я еще достаточно крепок,с вызовом сказал дядя Вася и поспешил на пристань, где его дожидалась лодка.
Достройка первого боевого корабля неожиданно затянулась и виной всему был главный двигатель, из-за отсутствия которого держали раскрытой часть палубы. Смелков, занятый переделкой автомобильного мотора, продолжал кормить завтраками, время шло, Бобров ругался и все переживали. На корабле сделали все, что не зависело от мотора. Даже мачты, набранные из лучшей сосны и стянутые железными бугелями, вставлены в свои степсы. Стоячий и бегучий такелаж обтянут и готов к действию. Да что там, даже валопровод с винтом стоял на месте в ожидании.
Наконец, Смелков доставил за три рейса мотор с газогенератором и стал оправдываться. Оправдывался он умело, и теперь его стали жалеть. Бобров не обратил на его оправдания никакого внимания. Он как коршун набросился на привезенный агрегат и, не давая своим работникам ни минуты отдыха, спустил его в машинное отделение. Отцентровав его поуже выставленному валопроводу, двигатель закрепили на фундаменте, и подвели к нему трубу от установленного в соседнем помещении газогенератора. Вован, который уже назначил себя командиром, не дожидаясь пока это сделает Бобров, крутился тут же. Все эти железяки были для него, как для судоводителя, темным лесом и крутился он больше для порядка. А назначенный стармехом кореш Прошки, бывший старше того на год и успевший постигнуть азы механики, будучи к ней склонным, перемазанный по уши лазил в недрах с набором гаечных ключей и выражал бурную радость.
Наконец Бобров и Игнатьич, которым и так было тесно, выгнали Вована наверх.
Ну и как тебе?поинтересовался Бобров у дяди Васи.
Мнением молодого и необстрелянного он не интересовался.
Посмотрим,осторожно ответил дядя Вася.
Наконец, Бобров скомандовал закладку топлива в газогенератор и лично зажег запальник. На этом его главенствующая роль и закончилась. Далее стали действовать матерые эксплуатационники в лице дяди Васи и исполненного сознания собственной важности Генки (так переложили на язык родных осин его греческое имя). Бобров только наблюдал, как заработало дутье, как пошел газ, очищаясь и охлаждаясь и наконец, был запущен двигатель. Тут он не выдержал и выскочил на палубу, чтобы лично убедиться в наличии буруна за кормой и натянувшихся швартовов.
Корабль в рейс провожали опять всем поместьем без какого-либо привлечения посторонних. Вован лично повел его, гордо стоя на мостике. Команда, во избежание утечки информации, была целиком своя, из бывших рабов, которые за такое доверие жизнь были готовы отдать, а не то, чтобы просто промолчать. Для маскировки в виду города корабль шел под парусами. Стоявшие на носу и корме мощные стрелялки, изготовленные с применением автомобильных пружин, были закрыты от посторонних глаз брезентом. А чтобы не гонять корабль просто так, на него загрузили обычный товар для Гераклеи. Далее Вован должен был действовать по своему усмотрению. Но, по умолчанию предполагалось, что любого встреченного пирата он нагонит и накажет.
Когда корабль ушел и берег опустел, Бобров почувствовал себя несколько некомфортно, ощутил какую-то душевную пустоту что ли. Пустота настойчиво требовала заполнения. Оглядевшись, он увидел стоящую невдалеке Златку. Она, опустив голову, рисовала что-то на земле кончиком сандалии.
Надо же. Ждет,умилился Бобров.
Пустота стала медленно заполняться.
-Злата!позвал Бобров.Чего ты тут одна?
Девушка радостно встрепенулась.