Я быстрее всех прикончил свою порцию (растущий организм!), тщательно облизал ложку и спросил, выдерживая невинное выражение на лице:
А вы как в мою группу попали?
В твою? хмыкнул Альбиков.
А то!
Ну, ты и наглец
Наглостьвторое счастье! сказал я назидательно.
Может, и так Знаешь, сколько нас по всяким кабинетам таскали, про тебя выспрашивая? Попался бы ты мне тогдапридушил бы точно!
Меня?! комично изумился я. За что?
За шею! Даже Петя рычать начал, а его вывестиэто надо уметь! Вчера в Москву вызвали, сказали, что тебя будем сопровождать. Знакомы, мол, в паре боестолкновений вместе поучаствовали Спелись, в общем.
Сопровождать, значит
Ага. Окружим тебя вниманием и заботой.
Дойдешь? участливо, без всякой подначки спросил Петр, явно имея точную информацию о моих многочисленных контузиях.
Дойду, вздохнул я. Тренировался изо всех сил. По лесу с полным рюкзаком маршировал, километров двадцать в день. Как чувствовал, что пригодится!
Нормально, одобрительно кивнул Альбиков. Надеюсь, что нам долго блукать по лесам не придется.
Собирался пойти дождь, и наша группа перекочевала в полуразгромленный аэровокзал. Когда начало темнеть, на аэродром, прямо к зданию приехал целый кортежтри «эмки», два трехтонных грузовика. Из легковушек начали выбираться военные в щегольских коверкотовых гимнастерках и синих шароварах с золотыми лампасами. На петлицах блеснули звезды. Из грузовиков высыпали три десятка автоматчиков и мгновенно оцепили здание.
Эге, так это сам комфронта! шепнул Альбиков. Отряд, смирно!
Мы построились в короткую шеренгу. От машин к нам подошли всего три человека. Генерал с четырьмя звездами, и два майораодин довольно пожилой, явно из запаса, с медалью «20 лет РККА» на груди, а второймолодой, в щегольских хромовых сапогах кавалерийского образца.
У Кирпоноса было усталое лицо давно не спавшего человека. Он подошел к нашему строю и почти минуту молча стоял, поочередно разглядывая нас красноватыми глазами.
Здравствуйте, товарищи! наконец сказал комфронта.
Здравия желаем, тащ генерал-полковник! по-строевому рявкнул Валуев.
Готовы?
Да, товарищ генерал-полковник! ответил Петр за всех.
Михаил Петрович подошел ближе и встал напротив меня:
Игорь Петрович Глейман?
Так точно, тарщ генерал-полковник! браво отрапортовал я.
Похож! обронил Кирпонос, рассматривая меня в упор. Правда, Валер Иваныч?
Пожилой майор сделал несколько шагов и встал рядом с генералом.
Вылитый отец! после цепкого взгляда на мое лицо подтвердил Валерий Иванович. А ведь я тебя, Игорь, на руках качал, когда мы с твоим батькой в одном полку служили! Привет ему передавай от меня! Скажи так: замкомвзвода Валерка Белоусов жмет мозолистую руку! Он поймет
Так точно, тарщ майор! Передам в точности! серьезно ответил я.
Генерал и майор переглянулись, и после небольшой паузы Валерий Иванович тихонько сказал:
С Империалистической этих слов не слышал
Так точно! в тон ему ответил Кирпонос, и старые вояки негромко рассмеялись.
Растет смена! довольным голосом резюмировал Белоусов.
Ладно, это все лирика, а теперь по делу! спохватился комфронта, сделав несколько шагов назад, чтобы видеть всю нашу четверку. О цели задания вы все прекрасно осведомлены. Не буду лишний раз говорить, что обстановка на Юго-Западном фронте чрезвычайно сложная. Немцы рвутся к Киеву, а резервов у меня нет. Красноармейцы сражаются героически, отбивают атаки, но это очень трудноостановить наступление двенадцати дивизий, из которых пятьтанковые, а двемоторизованные дивизии СС! Честно вам скажуя, хоть и атеист, готов молиться о прорыве группы подполковника Глеймана! Поддержка его танков была бы настолько кстати, что весь мой штаб будет кричать «ура!», когда глеймановцы ударят в тыл фон Клейсту! Мы готовы на все! Бомбардировщики «ТБ-3» отогнаны отсюда на дальние аэродромы. Как минимум две сотни этих «туберкулезов» мы задействуем в «воздушном мосту», перебросим солярку и боеприпас, а в обратный рейс самолеты примут раненых.
Вы только связь нам с Петром Дмитриевичем дайте! добавил майор Белоусов. На вас вся надежда!
Мы не подведем, товарищ генерал-полковник, спокойно сказал Хуршед.
Хорошо! ответил комфронта и, после долгой паузы, обернулся к парню в кавалерийских сапогах и позвал: Витя, подь сюды!
Молодой майор подошел и протянул Кирпоносу тонкую папку.
Здесь диапазоны радиочастот и шифры для связи со штабом фронта! пояснил генерал и буквально воткнул папку в руки Валуева.
Время сеансов? уточнил Петр.
Мы будем слушать эфир круглосуточно! ответил майор Белоусов. Я лично отвечаю за эту операцию.
Удачи вам, ребята! по-простецки сказал Кирпонос.
Пожав всем руки, комфронта уехал, а я лишь головою покачал. Генерал-полковник был человеком отважным и, вероятно, неплохим командиром, но стратег из него никакой. Не дотягивает он до командования фронтом.
А кто дотягивает?
Тут я реально завис. Все ли учили историю СССР настолько хорошо, чтобы помнить командующих фронтами? Ватутина помню, Рокоссовского А Горбатов? Или Черняховский? Эти точно потянут должность комфронта, но не сейчасим нужно время, чтобы набраться опыта. А как же? Тот же Черняховский нынче, если память мне не изменяет, командует танковой дивизией в звании полковника. То есть он даже армией пока что не «рулил». Куда ж ему в комфронта?
Да, очень даже толковый командир из него выйдет, но года через два-три. Хочется, очень хочется подогнать историю, пустить ее вскачь, да нельзя. Историческая последовательностьне ипподром какой.
Как там в латинской пословице говорилось? «Жернова богов мелют медленно»
Я усмехнулся. А мне спешить некуда!
Мы отошли к разрушенной стене аэровокзала и присели среди обломков. Валуев и Альбиков что-то вполголоса обсуждали, кажется, «пробивали» маршрут, а я просто откинулся на теплые, нагретые еще по-летнему теплым солнцем кирпичи и просто смотрел на стремительно темнеющее небо.
Удивительно, но именно тут, на аэродроме, меня застало то самое свободное время, которого так не хватало все эти военные месяцы. Нет, случались иногда минутки покоя, но я их использовал строго по назначениюдрых или просто валялся на траве, бездумно пялясь в «небеса обетованные».
Впрочем, усмехался я по другому поводуменя опять донимали те назойливые мыслишки, которые и раньше мелькали. Даже что-то вроде совести проснулось и принялось грызть с укоризнойты же темпонавт, верно? Так чего ж ты ждешь? Чего к Сталину не спешишь, все рассказать, что знаешь?
Конечно, у тебя на руках нет убойного аргумента вроде ноутбука, куда случайно, каприза ради, ты закачал карты германского генштаба и чертежи «Т-54». И все же
Я поморщился. Свой долг, священный долг пришельца из будущего, я выполнилотписал товарищу Сталину все, что знал, все те крохи знаний об истории Великой Отечественной войны, которыми владел. А что я еще мог?
Напроситься к вождю в гости и пророчествовать? Пророки обычно плохо кончают Не верит им никто, а когда толпа убедится, что дар предвидения тебе в самом деле не изменил, то бывает уже позднои толпа сгинула, чересчур увлекшись скепсисом, и тебя, пророка недоделанного, линчевали, чтоб не мешал спокойно жрать и спать
Увидав, что Валуев поднялся, я понял, что свободное время кончилось.
Подъем, негромко скомандовал Петр. Пора.
Глава 3
Мы подхватили рюкзаки и оружие и довольно долго, минут пятнадцать, шли через измочаленный бомбами лесок и взлетное поле с засыпанными воронками, куда-то на самый дальний конец аэродрома. Здесь под изрядно побитой временем и налетами супостатов маскировочной сетью стоял «У-2», он же в будущем «По-2», легендарный самолет, «летающая парта», курьер и легкий ночной бомбардировщик.
Увидев нас, из открытой кабины вылез молодой парень в пилотском шлеме и вразвалочку подошел к нашему баску.
Принимай, «долгий парень»! сказал он громко, явно вспоминая неизвестную мне хохму. Заправлен аппарат, проверен, так что
Спасибо, Аркаша! кивнул Хосеб. Шапку давай!
Названный Аркадием летчик с улыбкой стянул свой шлем и передал его Алькорте.
Оглянувшись на Альбикова, я удивленно спросил:
И это все? Нас же четверо!
Четверо, подтвердил Хуршед.
На его губах проявилась улыбочка, имевшая прямое отношение к азиатскому коварству.
Так не хватит же мест! «У-2» поднимет одного, максимум двух, кроме пилота!
Вот наш пилот. Альбиков хлопнул по плечу Хосеба.
Но я все еще «тормозил».
Так, если мы все спрыгнем, самолет гробанется!
А мы не будем прыгать, изрек Валуев. Хосеб мягко, мяга-а-анько посадит самолетик прямо в пункте назначения. Посадишь?
Си! хмыкнул радист.
А-а изобразил я понимание, обращаясь к Валуеву. Так ты не летишь, что ли?
Это еще почему? не понял Петр.
Так «У-2» не рассчитан на медведей!
Иди ты!
На правах командира, и весьма крупногабаритного, он с трудом устроился на сиденье позади пилота. А нам с Альбиковым досталась «плацкарта» место на нижнем крыле. Алькорта старательно привязал нас брезентовыми ремнями, надел нам на головы очки-консервы и матерчатые шлемы десантного образца, тщательно проверил, не упирается ли в тело оружие или снаряжение.
Ты, Игорь, руки под грудью сложи, иначе от набегающего потока ладони замерзнут, хоть и лето сейчас! по-отечески заботливо посоветовал пилот. И голову наклони, чтобы воздух макушкой резать, а не лбом!
Ну, долго ты еще будешь возиться? проворчал Валуев. Время уходит!
А я уже закончил! сообщил Алькорта, быстро запрыгивая в пилотскую кабину. От винта!
Мотор прочихался и затарахтел. Неужто взлетит? «Ужто», блин!
«У-2» прокатился, разбежался и легко оторвался от земли. Набрал высоту и потянул к западу.
Летим, тарахтим Скорость даже ниже, чем я привык гонять на своем «субарике». Поэтому особых проблем от полета на крыле нетничего не мерзнет, ничего не давит, ничего не болит. Лежи себе и наслаждайся видом проносящейся внизу земли.
Земля была недалеко. Всего-то метрах в двухстах пониже. Постепенно ее залила чернильно-черная мгла, изредка разрываемая непривычно тусклыми лучами автомобильных фар. Линия фронта дала о себе знать загодяза несколько километров я увидел взлетающие в небо осветительные ракеты и ярко-желтые плети трассирующих пулеметных пуль. Артиллерия сейчас молчала. Алькорта слегка накренил самолет, и мы скользнули в сторону какого-то черного пятна. То ли болота, то ли рощис высоты было не различить. Но там никто не стрелял и не пускал ракетмы проскочили незамеченными.
Немецкий тыл не спалпо дорогам мотались автомобили, ползали танки. Далеко за линией окопов горели небольшие костерки. Наверняка возле них сидели Гансы, Фрицы, Эрики и Дитрихи, варили супец из кубиков «Магги» и смолили эрзац-сигаретки. К сожалению, ни одного фугаса, чтобы зафигачить по «наглым рыжим мордам», на борту не было.
Я впал в какое-то оцепенение. Спать на крыле самолета не тянуло, да и близкое соседство с мотором не способствовало отдохновению. Сколько тянулась эта полудрема, не скажу, а вывел меня из нее голос Валуева, крикнувший Хосебу:
Огни! Вон, видишь?
Для наглядности Петя показал рукой на три неярких светляка посреди большого темного массива (леса или болота?), расположенных ровным треугольником.
Си! Вижу! ответил пилот, и самолет заскользил вниз.
Это я сразу почувствовалноги поднялись выше головы. Потом «У-2», подрабатывая мотором, стал мягко опускаться, пока не коснулся колесами травы, и сразу стало понятно, что приземлились мы где-то в голом полестолько здесь обнаружилось бугров и ямок. Подскакивая и качая крыльями, самолет прокатился, гася невысокую скорость, и тарахтенье сразу стихло. После шума, бившего в уши всю дорогу, я будто оглох.
Хватит валяться, бодро посоветовал нам Петр, с кряхтеньем выбираясь из своей тесной кабинки. Давай помогу освободиться!
Для скорости сержант просто разрезал ножом привязные ремни и тут же канул куда-то в темноту, прорезаемую слабым светом догорающих костров. Оранжевые сполохи причудливо плясали на стене какого-то бревенчатого сооруженияздоровенного сарая или амбара, стоящего у кромки леса.
Я присел возле крыла и, постанывая от натуги, сделал несколько разминочных движений, разгоняя застоявшуюся кровь.
Альбиков тоже кряхтел и негромко стонал, но при этом первым делом достал из чехла винтовку Мосина с оптическим прицелом и стал заряжать ее, быстрыми и точными движениями загоняя патроны в магазин. Рефлексы осназовца явно работали быстрее осознанных действий. Я, глянув на него, последовал примеруотвязал свое оружие и рюкзак, проверил «АВС».
Вокруг все тихо! сказал Валуев, появляясь из темноты. Оттаскиваем самолет.
Мы, все четверо, ухватились за хвост «У-2» и покатили аппарат задом наперед. Целиком самолет в сарае не поместился, крылья мешали, и носовую часть мы укрыли рваной, прелой рыбацкой сетью, сверху накидав сена.
А где же наш встречающий? спросил Алькорта, прислушиваясь к какому-то подозрительному звуку.
От лесника требовалось только разжечь костры в оговоренное время, сдержанно ответил Хуршед. Ждать нас с цветами он не обязан.
Уходим, сказал Валуев, тоже навострив уши. Сюда, кажись, кто-то едет!
Я повесил на спину рюкзак, ремень «АВС» перекинул через плечо, и в этот самый момент тоже услышал шумнарастающий рев моторов. Не успели мы отбежать от сарая и на полсотни метров, как из леса выехало несколько грузовиков. К нам протянулся свет автомобильных фарон показался мне ослепительным.
Хальт! прозвучал хлесткий окрик. Рус, сдавайс!
Винтовка мгновенно оказалась в моих руках. Упав на землю, я двумя очередями погасил половину фар, но в ответ заработало несколько пулеметов. Одного пулеметчика я завалил сразу, взяв чуть выше огненного цветка, «распускавшегося» из дула «MG-34». Еще два пулемета «погасил» Альбиковего трехлинейка хлопала рядом с равными промежутками между выстреламисержант работал спокойно и размеренно, словно на стрельбище.
Тут ко мне подкатилась здоровенная туша Валуева.
Идем на прорыв! выдохнул Петр. Мы с Хуршедом впереди, вы с Хосебом сзади!
Есть!
Валуев правбежать в любом ином направлении смерти подобно. Насколько я мог видеть, верней, догадываться, кругом простирался обширный луг, вытянутый с востока на запад. Ну, или наоборот. Пока его перебежишь, тебя десять раз пристрелят. А вот когда жертва бросается на охотниковэто по-русски!
Ставя меня и Алькорту во второй ряд и буквально прикрывая нас собой, сержант отнюдь не лез в герои, а вполне логично рассчитал, что он и Альбиковпростые боевики, а от меня зависит успех всего задания, ну а Хосеб обеспечивает связь.
Альбиков выстрелил еще три раза, и погасли все уцелевшие фары. Немецкие пули так и зудели над головой, но, похоже, нас просто «прижимали» огнем, явно собираясь взять живьем, как тех демонов.
За мной! рявкнул Валуев, вскакивая на ногисловно медведь на дыбы встал.
Выставив перед собой «ППД», он понесся вперед, на немцев. Рядом с ним мчался Хуршед, сменивший винтовку на «ТТ», следом пристроились мы с Алькортой. Как говорил один советский генерал: «Немцы не любят ночного боянаша задача навязать им его!»
Это был сумасшедший забег! Но именно безумство сохранило нам жизнь. Валуев пер по прямой, как разъяренный зверь, долбя короткими очередями в каждое шевеление. Альбиков страховалего «тэтэшник» хлопнул всего раза два. Немцы орали и палили на расплав стволов «куда-то в ночь», пули так и свистели вокруг нас. Я тоже стрелял по каждой вспышке, по каждому мелькнувшему в темноте силуэту. Пару раз какие-то ошалелые фрицы выскакивали мне чуть ли не под ноги. Одного я приголубил ударом приклада в переносицу, ориентируясь по белому пятну под чернотой каски, второго пристрелил короткой очередью Алькорта. Мелькали слабые лучики фонариков, слышались отрывистые команды, и тогда я сам начал орать во всё горло:
Клаус, линкс ум! Фойер! Зих хинлеген! Нихт шиссен! Энтладен! Стопфен, фолле декунг! Раш форвертс!