В то время, пока я шел к сторожке, мои новые «знакомые» обнаружили трупы Хмурого и Кавказца, так как Шеф предусмотрительно взял с собой следопыта, и тому не составило большого труда разобраться в ситуации и обнаружить трупы погибших. Передав по рации Шефу о том, что первая группа уничтожена, они получили приказ: прочесать всю и уничтожить всех посторонних, главное женайти вход в бункер. Разделившись по парам и одев бронежилеты, они разошлись по маршрутам, поддерживая связь с Шефом и друг с другом по рации. Двое направились в сторону моей сторожки, осматривая все подозрительные кусты и выемки, продвигаясь все ближе и ближе к моему убежищу. Это были уже профессионалы, охотники за головами, и они как псы шли по следу
Придя в избушку, я разогрел чай и попил его с сухарями, после чего решил немного поспать после неспокойной ночи. На всякий случай я установил на тропинке, уже протоптанной мною, последнюю свою гранату, своим испытанным методомметрах в ста от избушки, чтобы у меня было время скрыться в случае тревоги. Все же кошмарная ночь сказалась, и я уснул, как будто провалился в пустоту. Организм стремился восстановить потраченную энергию, и ему было не до сновидений.
Пробуждение мое было весьма неприятное. Прямо перед глазами у меня застыло дуло автомата, который держал одетый в пятнистую униформу кавказец, второйтот самый, которого я недавно держал на мушке, вытряхивал вещи из моего рюкзака. Увидев знакомую рацию, он понял, что я тот, за кем они охотились. Ухмыльнувшись, он подошел ко мне и, отстегнув от пояса наручники, защелкнул мои запястья на спинке кровати:
Это он, Басмач, кого мы и искали!
Я это сразу понял, едва увидел его разукрашенную рожу, видно здорово его ребята обработали, жаль только, что упустили!
Надо сообщить Шефу, что одного мы взяли!
Давай, заодно узнай, что с этой сукой делать! Дуло качнулось перед моими глазами.
Я, как завороженный, смотрел за его движениями. Усилием воли оторвал взгляд от ствола автомата и перевел его на боевика. Униформа сидела на этом кавказце как влитая. Из кармана на бедре торчала рукоятка кинжала, с ремня свисал подсумок с характерными очертаниями гранат, на грудисумка с тремя запасными магазинами.
Шеф, мы одного взяли, что с ним делать? проговорил в рацию молодой, которого я мысленно окрестил Кудрявым. Рация ответила сразу, видно Шеф был наготове:
Молодцы, кто он такой, сколько их!? И быстро, главноебыстро! Все, что узнаете интересного, передадите мне! Кончать его пока не надо, сам хочу еще с ним напоследок поговорить, ну а сведения выжимайте, как можете! Жду!
Кудрявый взглянул на меня и кивнул на рацию:
Слышал?! Так что давай по-хорошему: кто, откуда, зачем мужичков наших замочил, ну и так далее. Глядишь, шеф и отпустит тебя, если все расскажешь!
Все слышал! И твой разговор, и басни Хмурого, так что пошел ты, пес смердячий, сам знаешь куда!
Басмач, займись им! прошипел от злости он.
Жаль, пожалел я тебя, когда ты гранату мою обнаружил, а ведь держал тебя на мушке.
Зато я тебя не собираюсь жалеть! подскочил ко мне молодой и ударил меня в печень. Дыхание перехватило, как будто из меня разом выжали воздух, колени подогнулись, руки резко дернулись, так что наручники с силой врезались в запястья. Минуты через две, когда дыхание восстановилось, и боль немного прошла, вопросы стал задавать кавказец:
Слухай, паралитик! Если будешь парашу пускать, так до конца дней печенками у нас рыгать будешь, так что не гони пластинку, петушара, тебе же лучше!
Ну, кто откуда сколько вас Где остальные? нанося удары, шипел Кудрявый. Я, как мог, отворачивал лицо, которое вновь было в крови.
Ша! Оставь его мне! доставая кинжал, произнес Басмач.
Он поднес острие к моему глазу:
Хрюкало не лакшит, что его моргало посадят сейчас на пиковину!.. Ну, будешь ботать? он поднес кинжал к самому зрачку, и я понял, что еще секундаи я лишусь глаза.
Хорошо, все скажу!.. Трое нас, трое, туристы мы А тут в нас пулять начали, гоняться за нами И вообще, я никого не трогал, это все Серега, это он притащил сюда рюкзак, и про Хмурого он рассказывал
Где они? не отнимая кинжал от глаза, стал спрашивать Басмач.
В лагере, у Сторожевого камня. У меня от напряжения и ожидания удара ножа выступили слезы, но это были слезы не от страха, а слезы от бессилия, от закипевшей злостина себя, на этих урок, это была та самая злость, которой так не хватало мне на лугу.
Где ваш лагерь, показывай! отцепил меня от кровати Кудрявый, Думая, что они меня сломили и теперь я выполню все их приказания. Он защелкнул наручники у меня на руках спереди и даже дал мне прикуренную сигарету, что по его меркам было сверх благородство.
Толчок дулом автомата в спину дал мне понять, что от меня требуется. Я покорно вышел из избушки и показал рукой с зажатой сигаретой на тропинку:
По нейдо ручья, а дальшевдоль болота до Сторожевого камня
Кудрявый осмотрелся и, взяв автомат наизготовку, тронулся по тропинке вперед. Он шел пружинистым шагом, весь напряженный, готовый в любую минуту открыть стрельбу. Толчком автомата Басмач дал мне понять, чтобы я шел следом за боевиком. Сам же он отстал шагов на пять от меня, шел так же настороженно, держа оружие наготове. В лесу стояла тишина, только сухие ветки да хвоя похрустывали под ногами у моих спутников.
"А ходить-то осторожно вы, сволочи, не умеете, хоть и натасканы для драки", злорадно зачем-то подумал я, хотя во все глаза старался увидеть место установки последней гранаты Вот она, шагах в тридцати моя елочка двадцать шагов, только бы получилось. Передний от меня в трех шагах, задний тоже держится на расстоянии. Пятнадцать Кудрявый приостанавливается и смотрит по сторонам. Ну иди же, иди козел! Молодец! Десять ПятьТри Вот она, в траве, моя проволока. Передний прошел, не задев ее и не заметив, я же, затаив дыхание, зацепил ее ногой и одновременно со щелчком бойка прыгнул на переднего бандита, накинув ему на горло наручники. Резко сжав ими горло, упал вместе с ним на землю, откатываясь в ложбинку.
Автоматная очередь с опозданием прошла над нами, но резкий взрыв гранаты оборвал ее. Просвистели осколки, глухо врезаясь в стволы деревьев, на голову посыпались срезанные ветки и кора. Противно запахло взрывчаткой. Удар локтем в бок привел меня в чувство. Кудрявый, держась одной рукой за наручники, стараясь освободить горло, другой бил в бок, пытаясь вывернуться из-под меня. Упершись ему коленом в спину, я резко сдавил горло наручниками. Руки его ослабли, по телу пробежала судорога, и он затих.
Осторожно опустив его на землю, я достал ключи и освободил ободранные наручниками руки, после чего прицепил их к поясу и стал собирать трофеи. Стараясь не смотреть на обезображенное смертью лицо Кудрявого, я снял автомат, боеприпасы, бронежилет, штык-нож и бинокль. После чего, держа наготове автомат, осторожно подошел к Басмачу, чьи ноги торчали из сосенок, куда отбросил его взрыв 600 г "феньки" (Ф-1). Ребристые осколки гранаты, от которых трудно укрыться, тем более вблизи, разнесли ему всю правую сторону лица, руки и ноги были изрешечены и залиты кровью. Так как я был уже тяжело нагруженный бронежилетом и оружием, поэтому пошагал к горе. Ну, что ж, господа вояки, войнатак война! Вы сами этого хотели, когда решили убить меня! Только я не баран, который смирно идет на заклание, я дорого ценю свою жизнь, и не один из вас еще отправится на тот свет прежде, чем вы убьете меня.
Басмач, что за шум у вас? раздался хриплый голос Шефа из рации Кудрявого, которую я повесил на пояс.
А это, засранец, означает то, что еще двоих урок нет! злорадно произнес я в рацию. Немного помолчав, видно осмыслив изменившуюся ситуацию, Шеф произнес:
Может, попробуем договориться с вами?
О чем?
Вы отдаете карту входа, мыплатим за это валютой!
И во сколько вы оценили эту карту Шеф? с издевкой добавил я.
Я думаю, десятка тысяч долларов на всех вас хватит!
Мало, мы рассчитываем на весь бункер плюс ваши жалкие душонки! я выключил рацию, оставляя таким образом последнее слово за собой.
Осторожно ставя ногу на камни, я взбирался на гору все выше и выше, прислушиваясь к каждому шороху. Деревья стали редеть, и вот впереди замаячила вершина, откуда я смогу осмотреться и составить план дальнейших действий. То, что боевики будут теперь насторожеэто было ясно, так как потеря в первый же день четырех человек, почти половину всего составаэто серьезный урон, недаром у него нет даже мысли, что я могу быть один. Теперь он будет рвать и метать, чтобы взять реванш.
Поднявшись на гору, я залег за валунами и стал в бинокль осматривать округу. Второй горб горы, находящийся в полукилометре, скрывал от меня ту сторону, да к тому же я боялся, что если Шеф посадил на него наблюдателя, то он мог меня уже засечь. Осматривая округу, я заметил двоих бандитов, которые направлялись из лагеря вдоль болота в сторону избушки. Я прополз между валунами и, только оказавшись у кедров, которые скрывали меня от возможных глаз с соседней горы, бросился за этими двумя. Тяжелый бронежилет давил плечи, три гранаты РГД-5 постукивали по боку, сумка с магазинами висела на груди, пот заливал глаза, но жажда мести толкала меня вперед. Вскоре я услышал треск сломавшейся под ногой ветки и стук скатившегося с осыпи камня. Движения мои стали осторожными, шаг мягкий, почти кошачий; я достал штык-нож, острый, как бритва, и, тихонько придерживая рукой, срезал ветки с молодого кедра, которые укрепил на туловище и голове, превратившись, таким образом, в зеленое «чучело», не выделяясь теперь на фоне тайги. Двигаясь параллельно им, я уже ощущал запах дорогой сигареты и слышал их разговор:
Шеф передал, что Басмача с Груздем кончили, наткнулись на засаду! говорил низкорослый, с раскосыми глазами, боевик.
Сам не наткнись на них! пыхтя сигаретой, проговорил флегматично второй, краснолицый, с резкими чертами лица и светлыми волосами.
Оба они, как и остальные, были одеты в защитную одежду, с бронежилетами. На голове кепи с длинным козырьком. Отцепив фляжку и сплюнув сигарету, краснолицый отпил содержимое и, поболтав ее возле уха, с сожалением прицепил обратно:
Слушай, Монгол, у тебя коньяк еще целый?
Целый, но не дам, а то Шеф мне голову оборвет, а пришить обратно забудет!
Не остри, а то язык оборву и самого сожрать заставлю!
Так, переругиваясь, они стали спускаться па склону. Вспомнив, что тропинка там узкая и извилистая, я пошел им наперерез. Пот лил с меня градом, когда я одолел последние метры и засел в зарослях сосняка на изгибе тропинки. Напротив меня тропинка делала крутой поворот, огибая скалу, и шла резко вниз в лощину. Пока мои подопечные шли, не спеша, я приготовился к встрече, дыханье выровнялось, руки перестали дрожать от напряжения. Вскоре я услышал приглушенный разговор и, подобравшись, стал ждать. Первым, как я и ожидал, появился краснолицый, не спеша пройдя в метре от меня, он стал легкой рысцой спускаться вниз. Следом из-за скалы выплыл Монгол; как только он прошел меня, я бесшумно подскочил к нему сзади и, зажав рот, приставил красноречиво штык к горлу. Он испуганно замычал и бросил автомат. Не отпуская штыка, я прошептал ему на ухо: «Вякнешьубью!». Он кивнул, я отпустил руку, зажимающую ему рот. Снял с него подсумки с гранатами и магазинами, нож, ощупал карманы, оружия больше не было.
Раздевайся! я поднял его автомат.
Что?
Снимай куртку, бронежилет, штаны!
Я не убивал никого., отпусти, я уйду от них только не убивай! быстро раздеваясь, дрожа, говорил он. Оставшись в спортивном костюме, он смотрел на меня глазами забитой собаки, ожидая, что решит этот избитый, окровавленный незнакомец.
Одевай! я подал ему куртку, которую обвешал ветками, и спортивную шапочку. Обрадовавшись, что его не хотят убивать, он суетливо стал одеваться.
Когда он оделся, я отдал ему его автомат с пустым магазином, убедившись, что в стволе нет патрона.
Иди! я толкнул его дулом вслед за краснолицым. И передай Шефу, чтобы убирался отсюда! Понял?!
Он молча, как заведенный, кивал головой, не веря, что я его отпускаю.
Иди! я еще раз ткнул его дулом. Бегом, а то убью! и выстрелил поверх его головы; только лишь после этого он рванул вниз, держа автомат обеими руками, как я ему его сунул. Через минуту из лощины раздалась длинная, во весь рожок, автоматная очередь и животный, душераздирающий, предсмертный крик. Краснолицый не промахнулся
Одев куртку Монгола, бронежилет и кепи, я взобрался на увал над тропинкой и осторожно, стараясь не шуметь, направился от дерева к дереву, к месту встречи Монгола с напарником. Он лежал на светлой каменистой тропинке лицом вниз, подогнув одну ногу, как будто продолжал бежать. Автомат валялся метрах в трех от него. Черный ручеек крови вытекал из-под убитого и исчезал между камнями. Я поискал глазами Краснолицего, уйти так он не мог, животный страх загнал его в щель, кусты или еще куда-нибудь. Методично, метр за метром осматривал я из своего укрытия все возможные места, где мог спрятаться бандит. Вот! Ветка ели чуть колыхнулась возле валуна. Ветра не было, птицы, тем более звери, ушли еще накануне, как только началась стрельба. Значит, там мой новый «знакомый»!.. Я поднес к глазам бинокль, оптика приблизила ветку вплотную, через которую просматривался контур головы. Я поднял автомат и, прицелившись, нажал на гашетку. Очередь разорвала наступившую лесную тишину, пули выбили из валуна фонтанчики щебня, в ответ из-за камня замелькали злые язычки пламени, пули сочно вгрызались в деревья, с визгом рикошетили от камней. Бандит поливал весь верх увала, не давая высунуться.
«Да, это тебе не карабин промазал! Пора тебе, Аника-воин, и удочки сматывать, пока друзья этого Стрельца зад тебе не поджарили».
А Краснолицый со страху палил и палил, замолкая лишь для перезарядки автомата. Я отполз подальше и, пригибаясь, пошел к старому лагерю, навстречу оставшимся четверым бандитам
* * *
В это время пилот и двое боевиков торопливо откапывали колеса у вертолета, которые провалились в вязкий грунт и крепко держали машину. Ямы сразу же наполнялись водой, но подгоняемые Шефом, они постепенно откапывали колесо за колесом, подкладывая ветки и оглядываясь на угрюмые скалы, поросшие вековыми деревьями, в которых раздавались сухие автоматные очереди. Наконец, все колеса освободились и пилот, весь перемазанный грязью, залез в кабину. Загудел мотор и лопасти медленно, все убыстряясь, завертелись и слились в сверкающий круг. Машина стала тихо, с натугой, отрываться от земли и повисла на метровой высоте.
Грек, в кабину! Возьми пулемет, ищите их сверху, а мы с Фитилем пойдем низом Связь держите постоянно! Если будет возможность, одного возьмите живым!
Один из боевиков скинул грязную куртку, надел бронежилет и, подхватив пулемет с боекомплектом, легко вскочил в вертолет, который тут же резко направился в сторону недавнего боя.
Я устало поднимался по склону, когда новый звук вкрался в наступившую тишину. Звук становился все ближе и уже вскоре я различил свист пропеллера. Вертолет! Неужели они все же подняли его, или вызвали другой? Я присел за большой камень и стал всматриваться: по звуку вертолет кружился где-то рядом, но за деревьями я его не видел, поэтому не стал рисковать, а, достав из кармана сухарь, стал, не спеша, грызть его, осматривая окрестности. Шеф видно сильно рассердился, если пустил в ход главный козырь! Крепко я ему насолил и расстроил его планы, если он решил во что бы то ни стало убрать меня с дороги
Вертолет кружил, прочесывая склоны квадрат за квадратом. Дождавшись, когда гул отдалится, я сунул недоеденный сухарь в карман, вставил в автомат полный рожок, загнал патрон в ствол и осторожно стал подниматься в гору на свой наблюдательный пункт, откуда я хотел сориентироваться и определить примерный вход в бункер, да и не хотелось терять местонахождение бандитов, а то не хватало еще столкнуться с ними нос к носу!..
Чем выше я поднимался, тем труднее мне было прятаться от вертолета, который уже прошел несколько раз недалеко. И вот я снова на вершине горба горы; пригибаясь и прячась за валуны, я стал пробираться к обрыву, которым заканчивалась вершина. Подобравшись к краю, я взглянул вниз. Долина была как на ладони Как я и думал, вертолета не было, значит, им удалось его поднять, и подмоги у них нет. Ну, а где же тогда все остальные? Я оглядывал окрестности, как вдруг на вершине второго горба мелькнул солнечный зайчик. Достав бинокль, я поднес его к глазам, мы увидели друг друга одновременно: крупный мужчина с жестким, словно вырубленным из камня лицом, смотрел в бинокль на меня. Продолжая смотреть в мою сторону, он поднес к губам рацию и стал что-то говорить. Ну, что ж, пора вновь сматывать удочки, так как сейчас меня начнут гонять как зайца.
Словно в подтверждение моих мыслей, стремительно приближался гул вертолета. Я, пригнувшись, бросился с открытого места к деревьям, мне оставалось шагов десять до ближайших деревьев, когда вертолет обнаружил меня. Длинная пулеметная очередь перекрыла рокот мотора, и фонтанчики красивой полосой отсекли мне путь к лесу. Прыжком я нырнул за ближайший валун и перевел дыхание. Сняв рюкзак, чтобы не мешал, я выглянул из-за камня. Очередь тут же прогремела, забросав меня мелкой каменной крошкой. Вертолет завис над площадкой, не решаясь сесть на камни, из открытой двери торчал ствол пулемета, который и прижимал меня, не давая высунуться, поджидая, когда подойдут остальные Силой тут не возьмешь, так как он смотрит в оба глаза за камнем, до деревьев не добежать, перережет пополам, отползти тоже не удастся, метра через два он меня заметит, так как сидит выше, гранатой не достать, далеко Думай, парень, думай.