Гарцевич махнул рукой и операторы выключили камеры. Почти все они стали вытирать слёзы, скапывающие с глаз.
Неожиданно к президенту подбежал его секретарь, который во время речи тихо вошёл в зал и встал в самом углу:
-Товарищ президент
-Что такое Веслав?
Веслав наклонился к самому уху Гарцевича и тихо прошептал:
-Мне только что сообщили об экстренных переговорах между президентами России и Латвии.
-Экстренных? Это как?
-Никто ничего не знал, СМИ ни о чём подобном не сообщали, а тут раз и телефонных разговор по поводу обострившейся ситуации в Арфийской Восточно-Европейской Республике.
-Обострившейся значит
-Не знаешь, как там Алекс Проревов и министр Рашич?
-Данислав Евгеньевич только пришёл в себя, а товарищ Проревов уже выписался. Сейчас на больничном.
-Срочно отправляйся к Проревову. Скажи, что я его назначаю временно исполняющим обязанности министра внутренних дел, а после скажи, чтобы он мне за 3 дня открыл 50 мобилизационных пунктов в Кэрре. Ты меня понял?
-Да.
-Прекрасно. Иди. Я сам до сената доберусь.
d:\wiki\new\14.htm ************************************************************************
-Есть, товарищ президент!
Веслав выскочил из кабинета, Гарцевич медленно поднялся со стула и направился вслед за своим пресс-секретарём.
***
Как и говорил президент Гарцевич трансляцию на территории, занятых сепаратистами областей, вырубили через полторы минуты после её начала, и главного призыва мирные граждане не услышали, но Ганевский понял, что больше медлить ему нельзя.
В отличие от Керимшича, Дмитрия Ярославовича Россия открыто не поддерживала. У молодой страны было много своих проблем, основной из которых, являлась Чеченская война и огромное количество терактов, происходящих по всей стране. Правительство Российской Федерации отправляло бунтующим борсвайцам гуманитарную помощь, оружие, но людьми она помогать не хотела, не считая десяти агентов ФСБ, которые охраняли местную думу и «Совет генералов». Кроме того, Ганевский понимал, что, скорее всего в случае полномасштабного наступления арфийской армии на Борсвайск, русские быстро откажутся от него и займут нейтральную позицию, чтобы не допустить масштабной бойни.
Эти мысли не покидали мэра Борсвайска ни на секунду, и он решил действовать на опережение событий.
На следующий день после выступления Гарцевича Ганевский вызвал к себе одного из депутатов «Совета генералов», который по совместительству был заместителем начальника охраны Ганевского. Когда заместитель вошёл в кабинет, мэр приподнялся с кресла, тут же упал на него, после чего мрачно посмотрел в глаза своему подчинённому и обратился к нему:
-Демьян
-Вызывали, господин Ганевский?
-Вызывал. Ты видел выступление Гарцевича?
-Да.
-Твоё мнение?
-Я считаю, нам надо проводить референдум о присоединении к России, а вам ехать в Москву и
-Ты же понимаешь, что мнение народа и этот референдум- последнее, что повлияет на присоединении Борсвайска к России. Пока их президент официально нас не поддержит, всё, чем мы тут занимаемся- пустая трата времени.
-Да, но что тогда делать?
-Близится война, Демьян. Гарцевич нам её уже вчера объявил. Арфийские войска будут стоять в нескольких сотнях метров от границ. И они будут хотеть убить каждого, кто с ними не согласен. Без России армия Гарцевича действительно сильнее «Народной Армии».
-У вас есть какой-то план?
-Да В первый день уже в некоторых деревнях сидят арфийские добровольцы, но их пока мало. Очень. Например, в ближайшей к границе деревне Октаскино, по-моему пятнадцать человек. Всего пятнадцать. Я хочу их перебить и занять деревню самим.
-Но арфийцы захотят отомстить.
-Да. Я уже не раз говорил, и тебе, и другим, что скоро нам надо будет брать инициативу в свои руки Так вот, я думаю, время пришло.
-Вы считаете, надо проводить мобилизацию?
-Нет. Ты же был силовиком КБА? В спецоперациях участвовал.
-Да.
-Мне нужен отряд из пяти человек. Который возглавит кто-то, кому я доверяю Ты, например
-Я согласен. Объясните, что надо делать.
-Найдёшь ещё четверых, и вместе перебьёте всех гарцевических добровольцев и займёте деревню.
-А что с мирными жителями?
-Ничего. Не трогайте их, помогайте, чем сможете. В общем делайте всё, чтобы они любили вас больше солдат Гарцевича. Если будут плеваться, оскорблять, то молча стойте и терпите.
-Понял. А мы потом сможем вернуться?
-Я надеюсь Но возможно- нет Демьян, ты же русский. Даже если погибнешь, ты умрёшь во славу своей страны. Ты будешь героем.
-Я понимаю. Можете мне ничего не объяснять. У меня такая работа. Я всё понимаю.
-Хорошо. Спасибо тебе.
Ганевский встал с кресла, подошёл к Демьяну, который был на голову выше его и в два раза шире в плечах, пожал ему руку и обнял его, после чего тихо сказал:
-Отправитесь завтра. Медлить нельзя.
-Есть!
-Можешь идти.
Демьян вышел из кабинета. Ганевский выдохнул и сел на стол, налил рюмку коньяка, выпил её залпом и закусил долькой лимона.
На следующий день рано утром Демьян, вместе с четырьмя бывшими КБАшниками, отправился к пограничному пункту, который находился у Октаскино. Прежде чем пересекать границу, он подошёл к местному офицеру и тихо спросил:
-Господин офицер, как там обстановка?
-Четырнадцать. Вооружены не очень хорошо, без снайперов и бронежилетов. Это будет быстро, господин полковник.
Демьян стёр пот со лба, перезарядил автомат и махнул рукой, приказав своим бойцам последовать за ним, после чего перешёл к границу и направился в сторону деревни, крайние дома которой были прекрасно видны у блокпоста, однако за блокпостом никто не наблюдай. В деревне всё было тихо. Только когда диверсанты добрались до крайних домов, они заметили двух, разговаривающих между собой, добровольцев в салатовых куртках, с нашивками в виде зелёно-белого арфийского флага.
Демьян замер. Он аккуратно взял нож в руку, поднял её над головой, сделал знак одному из своих бойцов, повторять всё за ним, после чего размахнулся и швырнул нож вперёд. Острый клинок вонзился солдату в затылок. Он дёрнулся и упал лицо в костёр. Второй ополченец вскочил со стула и хотел что-то закричать, но второй нож достиг его, вонзившись в шею, после чего доброволец свалился на землю.
Тем временем по окрестностям начал разноситься запах жжёного человеческого мяса. Неожиданно из-за дома вышел пожилой солдат с пышными усами. Он сделал несколько шагов вперёд, Демьян схватил автомат и выстрелил ему короткой очередью в живот. Старик упал на землю и застонал. Демьян выскочил из кустов и громко закричал:
d:\wiki\new\15.htm ************************************************************************
-Долой коммунистическую диктатуру!
За ним вылезли все остальные члены его группы. Демьян посмотрел на них и громко закричал:
-Лукас, Хельга- вы налево. Матвей и Анника- направо. Я пойду прямо. Как и говорил, добровольцев убиваете всех, гражданских ни при каких условиях. Даже если в вас будет стрелять. Поняли? Пошли!
Из-за громких криков диверсантов проснулись почти все в деревне. Ополченцы стали одеваться и искать своё оружие, но они не были профессиональными солдатами, поэтому их всех быстро перестреляли. Последний, оставшийся в живых солдат, выбежал из дома в одних трусах и попытался сбежать, но Демьян несколько раз выстрелил ему в ноги, после чего подошёл к нему и резким ударом сапога свернул шею.
Мирные жители совершенно не понимали, что им делать, поэтому большинство решило поскорее где-нибудь спрятаться. После убийства последнего добровольца нигде не было ни одного жителя деревни, они, как будто, за несколько секунд просто куда-то исчезли.
Демьян встал по середине улицы, снял с автомата глушитель, несколько раз выстрелил в воздух и громко закричал, стараясь, чтобы услышала вся деревенька:
-Дорогие граждане! Мы- не бандиты! Мы- спецназ «Народной Армии» Борсвайска. Теперь мы будем вас охранять от солдат Гарцевича. Мы вас не тронем. Нам не нужна ваша еда, ваши вещи, ваши дома, а уж тем более ваша жизнь. Успокойтесь!
На его пламенную речь, конечно же, никто не ответил, но Демьян был уверен, что сможет найти с людьми общий язык и подход к ним.
Тем временем в Кэрре остановка была крайне неспокойной. Почти треть населения города записалось в добровольцы, большинство из них было отправлено в приграничные деревни, из-за этого работа некоторых предприятий просто встала. Закрылся Технологический Институт, кроме того, иностранные студенты начали массово возвращаться к себе на Родину.
Добровольческие отряды крайне негативно воспринялись Керимшичем, в ответ на них, он официально попросил Латвию выделить сепаратистам несколько отрядов солдат для борьбы с арфийской агрессией. Получив согласие Латвийской Республики, Керимшич приказал своим войскам выдвинуться на охраняемые деревни.
В это время Ганевский без труда занял свободные куски Борсвайской области и небольшой кусочек Кэррианской, а затем лично вылетел на переговоры в Москву, после чего вернулся оттуда не совсем довольным, но успокоенным, однако о результатах никому ничего не говорил, только приказал объявить полную мобилизацию населения Борсвайска, а после выдвигаться на Кэрру.
Поскольку добровольцы Гарцевича практически не были подготовлены, то основная масса сбежала в столицу в первые дни начавшейся войны. Вместе с ополченцами в город стремились жители деревень, которые не поддерживали ни с пролатвийскую, ни с пророссийскую оппозицию.
Благодаря минимальному сопротивлению оппозиционные войска быстро захватили весь юг Арфии и встретились возле станции «Сталинская» зелёной ветки. Латвийские солдаты не хотели ввязываться в конфликт, но радикально настроенные националисты стали требовать повстанцев Ганевского отступить и оставить станцию им.
Между сепаратистами началась перестрелка, узнав о которой Ганевский публично объявил Керимшича своим персональным врагом, после чего сказал, что теперь его задача не только захватить Кэрру и заставить Гарцевича отречься от поста президента, но и «посадить за решётку лживого предателя Керимшича, который даже не в состоянии управлять своими неадекватными солдатами». В ответ на это Керимшич сказал, что он, как либеральный человек, не собирается никого сажать, но, после полного присоединения Арфии к Латвии, Ганевскому придётся срочно мигрировать в Россию.
Раскол между оппозиционными войсками пошёл Гарцевичу на пользу. В течении двух недель, пока Ганевский и Керимшич, выясняли отношения между собой, он приказывал большей части армии сгруппироваться по периметру города, а оставшимся военным распределить по всей Кэрре, кроме того, по приказу Гарцевича были закрыты и временно замурованы все станции метро, кроме Кэррианской станции, которая, из-за своей глубины, могла послужить бомбоубежищем, и взорваны автомобильные дороги, для того чтобы не смогли проехать грузовики с солдатами. Остатки крепостной стены, центральная площадь и Кэрринская станция были заминированы, чтобы в случае проигрыша войны, уничтожить как можно больше вражеских солдат.
Но, несмотря на все меры предосторожности, уже 10 июня повстанцы Ганевского и Керимшича вошли в окраины столицы.
По всему городу шли бои, часть мирных жителей в панике укрывалась в подвалах домов, кто-то же бежал к «Кэррианской» станции метро, для того чтобы там укрыться, но латвийские солдаты успели перебить бойцов КБА, и станция принадлежала им. Мирные жители, которые не сдавались при первом же их требовании, принадлежали немедленному расстрелу, поэтому уже через час после захвата станции, возле лестницы лежала груда женских и детских тел.
Тем временем малочисленное войско Ганевского, игнорируя все ключевые моменты, приближалось к зданию сената, во дворе которого засело почти сто силовиков КБА, которые очень яростно отстреливались, не давая врагам ни на метр подойти к стальному витому забору. Кроме того, как только полк «Народной Армии» подошёл к зданию, которое также тщательно обстреливалось ополченцами Керимшича, между ними началась серьёзная перестрелка, к результате которой пророссийские повстанцы потеряли почти половину своих людей, и им пришлось отступить на соседнюю улицу, на которой находилось около двадцати раненых арфийских солдат, которые, тем не менее перед смертью смогли ещё уменьшить число сепаратистов.
Но, несмотря на маленькое количество войск и плохое начало, Ганевский был уверен в победе. На переговорах в Москве ему сообщили о проведении быстрой военной операции, которая поможет спасти жизни людей. Поскольку здание сената располагалось на месте древнего рыцарского замка, к нему вёл подземных ход, который начинался за пять километров от Кэрры. Проникнув в него, было достаточно пройти до его конца и подорвать стену. Кроме того, практически весь спецназ Гарцевича находился во дворе, а все депутаты и чиновники сидели в каменном подвале, который в Средние века служил пыточной камерой и местом заключения перед смертной казнью. Сам же Гарцевич сидел в своём кабинете и мрачно смотрел на уличные бои. Он не боялся смерти, не боялся, что кто-нибудь их латвийских солдат выстрелит в его кабинет из РПГ. Он понимал, чем это всё закончится и хотел умереть вместе со своим народом, как настоящий лидер.
d:\wiki\new\16.htm ************************************************************************
Тем временем, как и рассчитывал Ганевский, по подземному тоннелю к сенату приближался небольшой отряд ФСБ, целью которых было заставить подписать Гарцевича отречение от поста президента в пользу Ганевского, после чего Россия смогла бы спокойно поддержать сепаратистов, под видом помощи законному правительству страны.
Тем временем, силовики подошли к старой каменной стене, установили заряд и подорвали его. На взрыв в закрытую часть подвала прибежали три бойца КБА, которые, не успев схватиться за оружие, были тут же убиты опытными спецназовцами.
После расправы над врагами, силовики двинулись в сторону кабинета Гарцевича. Сам президент слышал, что в коридоре раздался какой-то странный шум, он понимал, что идут за ним, но совершенно не хотел ничего предпринимать.
Раздался звук удара, дверь слетела с петель, и солдаты ввалились внутрь, после чего подскочили к Гарцевичу, ударили его автоматом по плечу, после чего нацепили наручник на одну руку и приковали к креслу. Неожиданно Гарцевич рассмеялся, чем вызвал гнев старшего офицера, который мрачно спросил:
-Над чем смеётесь, господин Гарцевич? По-моему, вам сейчас должно быть не до смеха.
-Я всегда понимал, что этим всё и закончится. Всегда. И что мне теперь плакать, что ли? Я всегда знал, что вы спокойной жизни Арфии не дадите, как и ваши латвийские друзья.
-Мне кажется, если не считать нас и пары сотен латвийцев, против вас воюет вас же народ. Если все хотят свободы, ненавидят нас, так выйдете на балкон и скажите, чтобы солдаты Керимшича и Ганевского объединились и расстреляли латвийцев, а после спасли вас из наших лап.
-Теперь они, действительно, меня ненавидят, но не ваша ли эта заслуга? Активная пропаганда, обещания заоблачного уровня жизни, каких-то внеземных благ? А как ваши политики яростно выступали против сталинских репрессий и красного террора? Это вы и только вы заставили народ ненавидеть меня. Что вы сделали со своей страной? Бандитизм, коррупция и уголовники у власти, а, простите, бизнесмены. Только объясните мне, как так получилось, что, например, алмазной шахтой, у вас владеет один человек. Чем он лучше других? Почему они принадлежать ему, а не кому-то другому? А?
-Это пустая трата времени. Вы сами и так всё знаете
-Я посылал своих агентов в Борсвайск. Меньше чем за год вашего пребывания там, древний город превратился в свинарник. А вместо музеев в центре города там стоят секс-шопы, возле которых ловят пьяных солдат шлюхи. И это ваше будущее?
-Господин Гарцевич, мы с вами всё-таки не на политический диспут собрались. Вы должны подписать своё отречение и назначить временно исполняющим обязанности президента Дмитрия Ярославовича Ганевского.
-Ганевского?
-Да.
-А знаете что? А не пойти ли вам, сами знаете куда?
-Я знал, что всё может закончится этим
Офицер достал из рюкзака бутылочку с неизвестным содержимым, подошёл к Гарцевичу, повалил его на стол, открыл сосуд и вылил несколько капель президенту на щёку. Гарцевич задёргался и заорал нечеловеческим голосом.
-Господин Гарцевич, можете не стараться. Вас никто не услышит из-за выстрелов на улице. Подписывайте документы или я вылью её вам на голову целиком, а в случае чего у меня есть ещё.
-Idы na Hharr, Ubeльdeк!
-Повторим.
Офицер несколько раз ударил Гарцевича лицом об стол, после чего повалил кресло, на котором он сидел, на пол и нанёс сильный удар между ног, после чего вылил почти половину жидкости из бутылочки президенту на грудь. Гарцевич задёргался и заорал нечеловеческим голосом, но тут же остановился после того, как силовик прыгнул ему на живот. Изо рта Гарцевича потекла кровь, он почувствовал, что теряет сознание. Офицер поднял кресло, к которому был прикован президент, плюнул ему в лицо и громко заорал: