Рано ему ещё о девушках думать, Угедей-гуай, пусть пока с табунами управляться научиться, да в военный поход сходит как старший.
Да уж, старший у тебя молодец
И в этом тоже был весь Угедей, все зналиникогда без подарков не явится.
Они просидели на склоне оврага почти до самого вечера. Баурджин, Гамильдэ-Ичен, гости. Пили вино и брагу и даже арьку рассказывали всякие весёлые истории, да громко орали песни. В основномкороткие«богино дуу», но всё же спели и одну длинную, протяжную«уртын дуу». Тема во всех песнях была однастепь, да сопки, сопки да степь. Ну, ещёпустыня.
Угедейвот уж, и впрямь, душа-человекнапившись, веселил всех: шутил, рассказывал пошлые истории, а потом, встав на колени, принялся изображать медведя. Рычалу-у-у, у-у-у размахивал руками, потом пополз куда-то к самому краю балки, упал на спину в траву да махнул свите рукой:
Устал, отдохну. Князя позовите Забыл ему одну историю рассказать. Ну, про ту пьяную меркитку вы знаете
Кивнув, Баурджин подошёл, уселся рядом, сложив по-турецки ноги. Остальные гости вместе с Гамильдэ остались у кошмы Темнело, в синем небе показались первые, ещё блёкло-серебристые, звёзды, и половинка луны закачалась над бескрайним озером Боир-Нор. Холодало. Слуги сноровисто разводили костры.
У меня ведь есть к тебе дело, Баурджин-нойон, усаживаясь в траве, тихо, совершенно по трезвому, произнёс Угедей. Точнее, это даже не моё дело, а поручение отца. Он просил переговорить с тобой Помнишь Ляоян?
Баурджин молча кивнулещё бы, не помнить А сердце уже занялось, забилось в каком-то знакомом предчувствии
Ты тогда хорошо справился с делом, так же негромко продолжал хан. И мы я, Шиги-Кутуку, киданьский мудрец Елюй Чуцай мы вспомнили о тебе, когда отец, Повелитель, заговорил о Си-Ся. Там неспокойно, ох, не спокойно Отец не зря не доверял их прежнему правителю, Ань Цюаню. А нынешнему, Цзунь Сяну, доверяет ещё меньше и, по-моему, правильно делает Там есть один крупный и богатый город, сразу за пустыней, в долине реки Эдзин-Гол Тангуты называют его Ицзин-Ай, цзиньцыХэйчжунчен или Хочжоу Елюй Чуцай говорил, что когда-то он назывался Гаочаном. В общем, не в названии суть Это город на Великом шёлковом пути, в серединных землях тангутского царства Ся. Отец и все мы хотим, чтобы ты, Баурджин-нойон, стал там наместником великого хана!
Наместником?! Баурджин облизал враз пересохшие губы.
Угедей улыбнулся:
Да, наместником. Практическивластелином. Но не обольщайся, в этом городе полно проблем.
Что ж, князь зябко повёл плечом, старательно скрывая радость. Если надо, то
Я вижу, ты даже рад, негромко засмеялся гость. И этославно, нет, и впрямь, славно, коли дело тебе в радостьоно и будет спориться куда как лучше, нежели из-под палки! Я прав?
Ну да, в логике третьему сыну Чингисхана нельзя было отказать как и в проницательности. И ещёв умении тщательно маскировать свои планы.
Да, вдруг усмехнулся гость. Сейчас мы вернёмся в гэр и напьёмся. А по пути я расскажу тебе о пьяной меркиткеты запомни и всем повторяй целый вечер, всю ночь. Что б зналидля этого я тебе и звал. А рассказ занимательный, право же, его стоит послушать. В общем, дело было в те времена, когда меркиты ещё не признавали власть Темучина
Оба вошли в гэр, смеясь, хозяин и почётный гость.
Ну, Гамильдэ, подвинься! усаживаясь на кошму, подмигнул побратиму нойон. Сейчас расскажу тебе одну занятную вещицу. Слышал ли ты когда-нибудь об истории, случившейся с одной пьяной меркиткой?
Глава 2УГОЛЦЗИН-ТОЛОГОЙОсень 1216 г. Юго-Западная Монголия
И вотгоню коня,
Лечу сквозь мглу ночную
Выл ветер, бросая в лица всадников холодную песчаную пыль, вокруг, насколько хватало глаз, тянулась пустыняжёлто-коричневые пески, барханы, голо и пусто, лишь кое-где виднелись редкие заросли саксаула и тамариска да безводные русла высохших рек. Шёл пятый день пути, которому пока что не было видно ни конца, ни края.
Господин! перекрикивая ветер, обернулся к Баурджину проводникседой и морщинистый старик, несмотря на свой возраст ещё вполне жилистый и сильный. Скоро будет хребет, а сразу за нимурочище, там и заночуем. Прикажи ускорить ход, князь, хорошо бы успеть в урочище к вечеру!
Молча кивнув, нойон махнул рукой и хлестнул коня плетью. Следом за ним ускорились и остальные караванщики. Если б не запряжённые в тяжёлые повозки медлительные волы, можно было бы двигаться куда быстрее, правда, тогда пришлось бы бросить повозки, а так можно было бы поступить лишь в крайнем случаепесчаной бури или внезапного вражеского нападения. Да, конечно, в повозках не имелось ничего особенно ценного для караваналишь богатая одежда, золотая и серебряная посуда, парчовые и шёлковые ткани, украшения и прочая дребедень, вполне даже необходимаяну, не являться же господину наместнику нищим! Население Ицзин-Айв основном торговое: купцы, караванщики, обслуга проходящего через город Великого шёлкового пути. Вот пусть и видят: Повелитель Чингисханчеловек не бедный, а его представитель Бао Чжи вовсе не нуждается во взятках. И, кроме того
Понимаешь, нойон, ты должен произвести впечатление временщика, причём, такого временщика, которому и этот город, и его жители, и богатстванужны, как пятая нога собаке, инструктировал перед самым отъездом Елюй Чуцай, киданьский мудрец, ещё не так давно служивший цзиньцам, но попавший в плен и, волею Чингисхана, ставший одним из мудрейших вельмож нарождавшейся Монгольской империи. Высокий и представительный, с узкой седой бородой и звучным голосом, кидань сильно напоминал князю некоего Елюя Люгеправителя «стального» киданьского царства Ляо, возрождённого к жизни не без помощи самого Баурджина.
То есть ты в Ицзин-Ай как бы на время, быть можетна очень короткое, но, можеткто знает? Елюй Чуцай покачал головой. Ведь нет ничего более постоянного, чем временное. Это прекрасно знают шэныли из Ицзин-Ай.
Вот как? Там есть и шэныли?
Есть, естькак же без мудрецов и чиновников? Они не должны видеть в тебе нечто незыблемое, постоянное должны действовать свободно, даже, может быть, на первых порах, не особенно с тобой считаясь.
Как это«не считаясь»? нехорошо прищурился князь. Я наместник, или собачий хвост?
Вот-вот! мудрец улыбнулся. Так ты и должен рассуждать, как рассуждал бы на твоём месте любой вельможа. Да, городские чиновники должны испытывать перед тобой трепет который вовсе не помешал б им втихаря обтяпывать свои делишкимздоимствовать, покровительствовать разбойникам, воровать из казны Ну, что тебе об этом рассказывать, ты ведь не так давно вернулся из Ляояна, сам должен всё хорошо понимать.
Да понимаю, махнул рукой Баурджин.
Елюй Чуцай погладил бороду и потянулся к кувшину:
Ты не сиди, как истукан, князь! Давай-ка выпьем немного.
Выпьем? нойон удивлённо вскинул брови. Вот уж не ожидал даже услышать такого слова от ближайшего советника Великого хана!
Я сказал«выпьем», а не «напьёмся», внезапно расхохотался мудрец. В этом большая разница. Винопрекрасно, если сближает.
И если знать меру, так?
Нет, не так, князь, кидань прищурился. Не надо себя ограничивать в мелочах, нужно понимать лишь одно: винодля людей, а не люди для вина.
Ну, не удержался от улыбки нойон. Так про любую вещь можно сказать, и почти про любой дело.
Да, Елюй Чуцай важно кивнул. И в этоммудрость. Пей, пей, Баурджин-нойон, не думаю, чтоб это прекрасное вино смогло сказаться на умственных способностях такого человека, как ты!
Баурджин усмехнулся:
Ты поставил три кружки, мудрец! Для кого третья?
Сейчас придёт Шиги-Кутуку, он у Повелителя. Знаешь, мы хотим видеть Каракорум великим и прекрасным городом кидань на миг помрачнел. Пока же это лишь сборище глинобитных хижин. Ничего, дайте срок!
А этот дворец, в котором мы сейчас сидим, вовсе не так уж плох, вскользь заметил нойон. Цзиньцы строили?
Проект архитектора Ба Иня, кивнув, пояснил мудрец.
Постой-ка! Не тот ли это Ба Инь, из Ляояна, приятель поэта Юань Чэ?
Да, архитектор Ба Инь как раз оттуда. Недавно уехал. Хороший, приятный в общении человек и неплохой знаток своего дела.
Но Баурджин задумался. Ба Инь, насколько я знаю, скульптор. Ну да, скульптортакую улитку мне изваял в Ляояне, я так и корчму назвал«Бронзовая улитка»
Он и скульптор и архитектор, подтвердив, Елюй Чуцай прислушался. Ага Похоже, кто-то идёт. НавернякаШиги-Кутуку. А ну-ка
Он едва успел наполнить кружку, как в комнату без стука вошёл Шиги-Кутукуто ли татарин, то ли меркит, моложавый, подтянутый, скромныйодин из умнейших советников Чингисхана и верховный судья.
Вошёл, улыбнулся:
Рад видеть тебя, Баурджин-нойон. Сонин юу байна у? Какие новости?
Новости у вас во дворце, с ответной улыбкой князь потеребил свою щегольскую бородку. Как городбудет цвести?
Обязательно! Шиги-Кутуку присел к столику и взял в руки кружку с вином. За это и выпьем. Умм Прекрасное вино Однако, не стоит расслабляться, поговорим о деле. Мудрейший Елюй Чуцай, верно, уже успел рассказать тебе о задании, князь? Я лишь кое-что дополню. Советник хана посмотрел Баурджину прямо в глаза. Дело очень сложное, очень. Понимаешь, Ицзин-Айпо сути, ключ от Великого шёлкового пути, точнее, один из ключей. И этот ключ должен быть монгольским! Шёлковый путьэто не только благоденствие, и торговая выгода. Больше того, это возможность обмена учёными идеями, новостями, это нить, связывающая весь наш мир с мирами Последнего Моря. Мы должны владеть этой нитью, и ты, князь, должен сделать для этого всё.
Ицзин-Ай, кажется, тангутский город, как бы между прочим напомнил Баурджин. И как отнесётся к моему появлению князь тангутов Цзунь Сян?
Цзунь Сян ненадёжен, негромко произнёс Шиги-Кутуку. Сегодня он дружит с нами, завтрас сунцами. В зависимости от того, кто сильней. Сейчас сила у нас, но это пока лишь военная сила, а государство сильно вовсе не войском. Точнеене только войском. Хозяйстворемесло, торговля, людская жизньвот что главное! Великий Чингисхан хорошо понимает это Для того и строиться Каракорум, хотя многие, как ты, верно, знаешь, против. Увы, увы советник скорбно покачал головой. Монголы не знают, что делать с городамиони их грабят, разрушают и жгут, как поступили с Юч-жоу и со многими цзиньскими городами, впрочеми не только с цзиньскими. Не разрушать, а сохранять их было нужно! Сохранять под нашей рукой. Увы, многие наши военачальники, не говоря уже о простых воинахсальджиутах, меркитах, монголахне понимают ценности городов, для них это просто скопление высоких домов, которые нужно разграбить. Даже у старших сыновей ПовелителяДжучи и Чагатаянет понимания.
А Угедей? вскинул глаза Баурджин.
Угедей? мудрецы переглянулись.
Да, Угедей, усмехнулся князь. Смею вас заверитьэто умнейший и способнейший к пониманию человек, и вовсе не такой уж пьяница, как про него говорят.
Да, согласно кивнул Елюй Чуцай. Повелитель иногда поручает ему самые щекотливые дела. Может быть, порекомендовать Угедея в качестве официального наследника? Тем более, это не противоречит традицииУгедей ведь третий сын.
Хочу кое-что тебе посоветовать, Баурджин-нойон, негромко произнёс Шиги-Кутуку, На первое время не бери с собой семью, иначе будешь зависим. Одно дело, когда угрожают тебе самому, угрозы же домочадцамсовсем другое.
Князь лишь пожал плечамину, это само собой, понятно.
Они проговорили ещё долго, о конкретных делах в Ицзин-Ай и о городах вообще, выпили кувшинчик вина и простились, вполне довольные друг другом. Баурджин уже вскочил в седло, собираясь податься в родные кочевьяотдать распоряжения да проститься с семьёй, когда один из нукеров Чингисхана, осадив рядом коня, почтительно наклонил голову:
Повелитель желает видеть тебя, Баурджин-нойон.
Ну, вот, наконец-то. А то уже можно было подумать, что верховный хан не снизойдёт нынче до разговора, полностью доверив беседу своим мудрецам. Ан, нетснизошёл. Не доверял до конца никомувот как.
Повелитель принял нойона в гэре, покрытом золотистой парчой. Он сидел на кошмежелтолицый, с рыжеватой бородкой, слегка тронутой сединой, одетый в длинныйголубой с белымхалат, подпоясанный жёлтым поясом. В гэре было жарко и соболья шапка верховного хана лежала на кошме рядом.
О, могущественный из ханов поклонясь, начал было Баурджин, но Чингисхан махнул ему рукой. Садись, чего уж Выпить не предлагаюсам знаешь, борюсь, как могу, с этим злом, увы, пока результаты не радуют. Мои советники объяснили тебе суть твоего нового задания?
Да, повелитель.
И я вот тоже хочу сказать пару слов Чингисхан задумчиво покачал головою. Город Я посылаю тебя в город Тынаш, кочевник, но вместе с тем знаешь и понимаешь городскую жизнь, что недоступно многим. Именно поэтому я выбрал тебя, Баурджин. Наместник великого ханапо-моему, неплохой титул, а?
Да, неплохой, согласился нойон. Только весьма небезопасный.
Чингисхан усмехнулся:
Если б не знал тебя почти двадцать лет, подумал бы, что ты трусишь.
О, великий хан, я
Молчи, молчи, я полностью уверен в твоей храбрости как и в уме. Сделай так, чтоб этот город, Ицзин-Ай, чтоб вся страна тангутов стала преданнейшей и спокойной. Сделай! Иначе мне придётся превратить её в пустыню, в тигриных глазах хана сверкнула молния.
Не придётся! приложив руку к сердцу, тут же ответствовал Баурджин. Я сделаю для этого всё, можешь мне верить.
Хочу верить! благостно кивнул Чингисхан. Закончим с тангутами и цзинцами, настанет время каракитаевБаласагун, Кашгар, Турфан Я не собираюсь разрушать эти города, если у тебя получится с Ицзин-Ай. Ну, а если не получится повелитель вздохнул. Я обрушу на непокорных непобедимые тумены Джэбэ и Мухули. И тогда земля напитается кровью!
И тогда земля напитается кровью, мысленно повторил Баурджин, направляя коня к высохшему руслу реки. Нагнувшись, присмотрелся Выпрямился. Позвал проводника:
Эй, Айджон, тут сухие деревья.
Да, господин. Их принесла река.
Так, может, есть смысл захватить их с собой?
Старик улыбнулся:
Не стоит, мой господин. Перевал уже близкоа там мы найдём топливо для костров. Прошу поторопить всехскоро стемнеет, а ночевать в пустынене такое уж приятное дело.
Князь посмотрел на проводника с невесёлой усмешкой:
Поторопить? Как ты поторопишь волов? Погонщик и так уже истрепали все плети. Кстати, там, за перевалом, есть дорога?
Есть, господин, тут же кивнул Айджон. Не сказать, что дорога, но широкая тропа, вполне удобная для повозок. Идёт мимо урочища в пустыню.
А что там, за пустыней?
Великий шёлковый путь, господин.
Поня-а-атно
Определившись по солнцу, Баурджин прикинул стороны света, дабы потом, на привале, изобразить на чертеже всёсоставить миникарту, кроки окружающей местности, чтобы потом, в дальнейшем, построить дорогу из Каракорума в Ицзин-Ай. Настоящую хорошую дорогу, вымощенную камнями и кирпичными плитами, широкуючтоб свободно могла разъехаться пара повозокс ямскими станциями и конюшнями заводных лошадей. Именно такие дороги и могут связать воедино империю, ибо огромные расстояниясуть преграда для власти. Нужна связь, нужна возможность быстрого подхода войскиначе как управлять? Никак
Немного задержавшись, князь посмотрел, как последняя повозка медленно переваливается колёсами по пересохшему руслу. Потом перевёл взгляд вперёд, где у туманной дымке сливающихся с землёю небес угрюмо маячил хребет, чем-то напоминавший Баурджину трёх поставленных рядом матрёшекодну другой меньше. Ну, да, он ведь так и называетсяГурбун-сой-хан«Три прекрасных». А за нимотсюда не видноурочище Уголдзин-Тологой. Там овраги, перелески, вода А значити люди. Не то, что здесь, в пустынепротивно скрипящий на зубах коричневатый, солончаки, да мелкая серая пыль. Слава Христу, хоть не жарко сейчас, ещё быосень.
Они достигли хребта к вечеру, когда синие сумерки уже вползали в пустыню медленно и неотвратимо. Солнце ещё не село, но уже висело низко-низко, касаясь оранжевым краем песков.