Проскакав вперёд, князь обернулся и ободряюще крикнул:
Вперёд! Там, за перевалом, урочище. Там мы найдём огонь, воду и пищу. Не вяленое на солнце мясо и солёный сыр, а дичь! Подстрелим косуль, куропаток, зайцев, устроим себе пир и лишь через день, отдохнув, двинемся дальше!
Слава наместнику! услыхав про отдых, радостно завопили все караванщики, от вечно хмурого начальника охраны Керачу-джэвэ до самого последнего мальчишки-погонщика.
Слава великому князю!
Баурджин с усмешкою приосанилсяэко, как величают«великий князь», не хухры-мухры!
Вот и перевал, и резкийпрямо в лицоветер, такой сильный порыв, что едва не свалил коней! И камни. Огромные чёрные камни в окружении красно-фиолетовых скал. В скалах гудел ветер, и багровое закатное солнце сверкало меж ними, словно бы зажатое в чьих-то огромных ладонях.
Взобравшись на перевал, Баурджин оглянулся назад и поспешно пустил корня внизнастолько невыносим стал поднявшийся ветер. Как бы не было ночью песчаной бури Впрочем, если и будетто позади, либодалеко впереди, за урочищем.
Внизу, в долине, быстро темнело и чёрная тень хребта, протянувшаяся почти до самых оврагов, быстро поглощалась тьмой наступающей ночи.
Теперь успеем? пустив коня приёмистой рысью, нойон нагнал проводника.
Успеем, господин, довольный, обернулся тот
И вдруг застыл Дёрнулся. И медленно повалился с коня.
Стрела! В спине старого проводника Айджона торчала длинная чёрная стрела.
Впрочем, Баурджин её не разглядывалне до того было. Быстрооп! пригнулся к гриве, бросая коня вскачь, к чёрным камня. Лишь чувствовал, как просвистели над головой стрелы. Укрывшись за камнями, позвал:
Керачу!
Сам вижу, пустив коня в галоп, начальник стражи вмиг оказался рядом с нойоном. Моя вина
Будешь наказан, жёстко отозвался Баурджин. Кто эти злыдни? Пришлые разбойники или какое-нибудь местное племя?
Не знаю, князь. Старик-проводник утверждал, что здесь вполне безопасно.
Нойон скривился:
Ага, безопасно Как бы не так! Ты должен был выслать людей вперёд.
Я и послал
И где ж твои люди? Так
Баурджин быстро оценивал обстановку. Стрелы пускали откуда-то из перелеска а он велик, этот перелесок, есть где укрыться. Спрятаться, устроить засаду Да и темноватоне очень-то по лесам погоняешься, чёрт знает, за кем. Значит, остаётся что? Правильновыманить врага на оперативный простор, спровоцировав его на активные действия. Чтоб не только стрелы пускал, но и сам, супостат, показался. А тут его и
Вели всем воинам укрыться за скалами, решительно приказал князь. Так, чтоб до поры до времени их не было видно со стороны леса. Оставь только нескольких, самых смелыхс десятокпусть сопровождают повозки. Пусть они сначала немного спустятся вниз, потом остановятся, развернуться Не надо спешить.
Понял тебя, князь, с готовностью кивнув, Керачу-джэвэ поворотил коня и помчался обратно к скалам. Вслед ему просвистели стрелы.
Баурджин всмотрелся вперёднесчастный старик пронзённый неведомо чьей, стрелою, лежал в пожухлой траве, а пегая лошадь его бегала вокруг и беспокойно ржала. Там, в урочищетемно, а здесь, на перевале перевал освещён солнцем. Что и говоритьудачное местечко для засады, впрочем, не столько местечко, скольковремя. Жаль старика. Он так торопился успеть преодолеть перевал до наступления ночи. Успел
Князь оглянулся, увидев, как, освещённые широкой дорожкой оранжевого солнца, неспешно катят вниз, с перевала, повозки. Вот к ним подлетел всадник Повозки остановились принялись медленно разворачиваться. Слышно было, как ругаются погонщики
Прекрасный момент для нападения. На месте разбойников Баурджин больше бы и не ждалчего ждать-то? Убедились, что воинов почти нет, так теперь и налететь с лихим посвистом!
Ага!
Нойон прислушался и улыбнулся: ну, вот он, посвисит!
Хумма-а-а! Хумма-а-а-а!
Со свистом, с верещаньем и кличем, вылетели из лесу чёрные всадники верхом на вороных конях, пуская на ходу стрелы.
Хум-ма-а! Хумм-а-а!
Вращая над головами саблями, бросились к беззащитным возам Вот всего сотня шагов осталась полсотни двадцать
Пора!
Хэ-гей! Хур-ра! Хур-ра!
Выхватив из ножен тяжёлую саблю, Баурджин бросил коня во всю прыть, чувствуя, как со всех сторон несутся из засады воины Керачу-джэвэ.
Хур-ра! Хур-ра!
Услыхав клич, разбойники принялись озираться, видать, поняли, что их заманили в ловушку, выставив для приманки возы. Понялида поздно!
Столкнувшись с лиходеями одним из первых, Баурджин скрестил саблю сразу с двумя. Послышался звон, скрежет, дикие вопли
Оп! Удар! Звон! Искры И перекошенное злобой лицо. И пахнет от вражин какой-то падалью. Ну и запах Удар!
Один из соперниковтот, что слеваоказался совсем никудышным бойцом, и, быстро потеряв выбитую ловким ударом нойона саблю, поспешно пустился в бегство. Трус! Зато другой другой стоял насмерть! Рычал, как дикий зверь, бился, словно этот бой был его в жизни последним!
Удар! Удар! Удар!
И искры и скрежет и злоба в глазах, и перекошенные уста, изрыгающие проклятия. Чего ж ты так злишься-то, парень? Ведь не на вас напали!
Удар! Удар! Удар!
Отбив Отбив Отводка
А не пора ли и самому перейти в атаку?! Да, пожалуй, пора!
Удар! Не простой, с оттяжкой, и не в панцирькрепкий полированный панцирь из толстой шкуры быка, такой не пробьёшь даже саблей Нет, не в панцирь А во вражий клинок! Бамм!!! Ипо инерциивлево Ирезковниз Прямо в руку! Пусть пока леваязато какой удар! До кости! Потекла, потекла кровушка теперь главное, не давать вражине покоя.
Удар! Срежет! И злобная ругань. А вот тебе ещё! На! На! На!
Вражина слабел прямо на глазах, а Баурджин не замыкался только на нём одном, вовсе нет, следил и за всем ходом схватки время от времени бросая вокруг быстрые цепкие взгляды. Похоже, победа была за своими. Да не похоже, а так и есть!
Хур-ра! Хур-ра!
Баммп!
Ох ты! Вражина из последних сил нанёс ударкак он думал, смертельный. Однако, вовремя среагировав на выпад, Баурджин отклонился в седле и, пустив саблю вдоль вражеского клинка, поразил разбойника в шею!
Лиходей захрипел, выпустив из руки оружие, и тяжело привалился к гриве. И чёрная кровь потекла по шее коня широкой пульсирующей лентой Готов. А что же с остальными?
А остальные разбойники, преследуемые превосходящими силами караванщиков, со всех ног улепётывали к лесу. Впрочем, нет, исправляя допущенную ошибку, Керачу-джэвэ сделал всё, чтобы их туда не пуститьвыслал два десятка воинов, и те перерезали лиходеям путь. Да и не так их было много, лиходеев, всего-то оставалось, наверное, меньше десяти человек, остальные либо сдались в плен, либо уже покинули сей бренный мир.
Не убирая сабли в ножны. Баурджин пустил коня вскачь, быстро нагоняя воинов.
Хур-ра! Хур-ра! кричали те на скаку, и сердце нойона радовалось, слыша победный клич.
А гнусные лиходеи, в страхе оглядываясь, неслись к урочищу, нещадно погоняя коней. Успеют? Вряд ли
Хотя нет Вот один, самый шустрый, вырвался-таки Уйдёт! Ах, уйдёт! Рванув из за спины лук, Баурджин наложил стрелу, прицелился, насколько это вообще возможно было сделать в быстро наступавшей тьме.
С воем дёрнулась тетива Мимо! Чёрт побери! Однако Однако и вражины впереди не было! Он свернул, свернул, заворотил на скаку коня Почему? Зачем? Ведь путь в урочище был свободен! Хотя, конечно, если б лиходей не повернул столь резко, так непременно получил бы между лопаток стрелу. Впрочем, он и так, кажется, её не избёг. Нет, на этот раз выстрелил не нойон, а Керачу-джэвэ. Удачно.
Баурджин с усмешкой убрал в ножны саблю.
Господин! подскочив, доложил один из молодых воинов. Там, в лесу, разбойничье логово. Мы взяли пленных.
Пленных? вскинул голову князь. А ну, давай их сюда, взглянем.
Пленников оказалось четверовсе довольно молодые люди, одетые разве что не в рубищатакое впечатление, что разбойничья жизнь не была для них вольготной и не приносила особых доходов.
Не говоря ни слова, Баурджин окинул лиходеев презрительным взглядом и, повернувшись к своим, подозвал начальника караванной стражи:
Вижу, вы уже успели разложить костры.
Готовимся к ночлегу, господин наместник. Я уже распорядился выставить усиленные посты.
Князь спрятал усмешкураньше нужно было шевелиться, глядишь, не потёрли бы проводника.
А что с этими? Керачу-джэвэ кивнул на пленных, освещаемых горящими факелами стражи и жёлтой тощей луной.
С этими? Баурджин ненадолго задумался. А нет ли в лесу, поблизости, какого-нибудь развесистого дерева, дуба или граба?
Есть! улыбнулся начальник стражи. Даже несколько, как раз на той полянке, что мы выбрали для ночлега.
Ну, раз есть, нойон мрачно качнул головой. Так повесьте на них четыре петли.
Господин, вы хотите
Делайте пока, что вам говорят, холодно оборвал князь. И приведите туда пленных.
Слушаюсь!
Начальник стражи поспешно ретировался, и громкий голос его загремел на поляне. Баурджин спешился и, передав коня подбежавшим слугам, неспешно побрёл по краю горного кряжа, за которымвот, почти сразу женачинался лес. Тонкая полоска луны уныло повисла в небе, окружённая маленькими цветочками звёзд. Рядом, в лесу, гулко куковала кукушка, а где-то далеко за перевалом слышался волчий вой. Ветер стих с наступлением ночи, и Баурджин, неспешно шагая к поляне, наслаждался внезапно наступившим спокойствием. В лесу пахло сосновой смолой, хвоею и можжевельником, а ещёпочему-тосеном. Да, верно, им выложили днище повозок
Пища готова, мой господин! завидев нойона, подскочил один из слугюркий расторопный малый из какого-то захудалого кераитского рода. Оставить его при себе? Парень, кажется, довольно смышлён. Ладно, посмотрим.
Баурджин уселся у костра на тут же подставленный походный стул и недовольно поморщился:
Что там ещё за вопли?
Пленные кричат, господин наместник, почтительно доложил какой-то молодой воин. Видать, не очень-то хотят, чтоб их повесили.
Нойон усмехнулсяну ещё бы, хотели. Встав, махнул рукой слугам, чтоб не шибко суетились, и направился к дубу, освещённому дрожащим пламенем факелов.
Господин, господин! увидав его, запричитали разбойники. Пощади нас, пощади!
Молодые парни, совсем ещё дети Нет, вот одинпожилой, точнее, средних лет. Кряжистый, сильный, матёрый с кудлатой, словно пакля, бородой. Ишь как глазищами зыркаеттакой не запросит пощады, скорей, примет смерть.
Баурджин замедлил шаг, усмехнулся.
А, лиходеи! Что верещите? эти слова он произнёс по-тангутски, благо выучил сей язык ещё лет шесть назад, когда появился в Ляояне под видом беженца из Си-Ся. Си-Сяили Си-Ся-го«Западное государство Ся»так именовалось царство тангутов, когда-то могущественное, а ныне существующее лишь волею Чингисхана.
Молим о прощении, великий хан!
Простить что ли вас за вашу наглость? прищурился князь. Ну, тогда расскажите что-нибудь о своей шайке, позабавьте меня.
Молчать, молчать, щенки, буркнул матёрый. Помните о ваших матерях.
Повесьте его, быстро приказал нойон, и люди Керачу-джэвэ тут же вздёрнули лиходея на крепком суку, где уже, дожидаючись, болтались четыре петли, одна из которыхкрайняяуже оказалась занятой. Баурджин неоднократно сталкивался с разного рода разбойным людом и хорошо изучил его типажис таким вот, как это кряжистый, церемониться никак не следовало и уж тем более играть в какое-то там благородство. А вот с этими, с разбойным, трясущимся от страха, молоднякомможно и поиграть. Именно, что поиграть.
Красиво висит! Баурджин заценил болтавшегося на верёвке висельника опытным взглядом эстета, а затем задумчиво посмотрел на пленных. Нослишком уж одиноко.
Вот этого, он показал пальцем на одного из парней, толстенького и пухлощёкого, нужно будет повесить ближе к стволу, а этих двоих недомерковпосередине. Получится очень красиво и вполне в русле традиции: сила и слабость, мускулистость и худоба, чёрное и белое, Инь и Ян.
Баурджин замолчал, устремив взгляд в небо, словно бы желал спросить что-то у звёзд.
Так, значит, вешать и этих? озабоченно переспросил далёкий от эстетства Керачу-джэвэ.
Этих? князь взглянул на молодых лиходеев так, словно бы увидел их в первый раз. А, разбойнички. Совсем про вас забыл. Вы, кажется, обещали что-то рассказать? Нет-нет, только не все разом, по очереди. Начнём ну, хотя б, с тебя! палец нойона указал на одного из «недомерков», на вид лет пятнадцати, вряд ли большесмуглого, худого с густой всклокоченной шевелюрой непонятно какого цвета. Ты кто?
Меня зовут Кижи-Чинай, господин И я даже знаю, что такое Инь и Ян!
Ох ты. Христородица! язвительно сплюнул князь. Ну, надо же, какие образованные лиходеи пошли Эй, Керачу-джэвэ! Вели-ка принести мне стул, вина и немного какой-нибудь дичи. Ну, давай, начинай, парень!
Осмелюсь сказать, господин, юный разбойник поклонился, насколько позволяли стягивающие руки и ноги путы. Я буду говорить за всех нас троих.
Да что ты? Это уж как я решу!
Потому что, господин, они ведь деревенские и не могут двух слов связать.
Зато лиходейничать могут! Баурджин, наконец, уселся на принесённый стул и, хлебнув из кубка вина, блаженно зажмурился. Ну, прямо в сказку попал! Ты, продолжай, продолжай парень. Только вот чтопока я ничего путного от тебя не услышал. Все какие-то прелюдии, да слова за других. За себя говори, понял?!
Да разбойник облизал потрескавшиеся от ветра губы. ЯКижи-Чинай, господин, и всегда жил в городе, но вот, вынужден был уйти, и связался с этими, он кивнул на остальных. Мы долго странствовали, а потом потом оказались в шайке.
Невинные овечки! Баурджин с аппетитом впился в жареную на вертеле куропатку. Уммм! Ну, говори, говори.
Нас заставили, клянусь Буддой, заставили.
Что? князь чуть не подавился. Да ты у нас буддист, оказывается? Надо же! А как же с непротивлением злу насилием? Джавахарлал Неру что говорил, а?
Н-не знаю, господин, малолетний разбойник смотрел на нойона с откровенным страхом. Даже задрожал.
Но-но, прикрикнул на него князь. Ты мне ещё тут описайся или в штаны наложи! Наберут же в разбойники молокососов. И давно вы в шайке? Ну, давай, давай, родной, пой песни, словно немецкий шпик в СМЕРШе, что я тебя тут расспрашиваю?
А а песен я мало знаю, господин
О, господи Да будешь ты, наконец, рассказывать?!
Если верить парням, так они и в самом деле попали в шайку случайно, что, конечно, ничуть не умаляло их вины. Причём, случайность эта касалось лишь двухдеревенских, а что же касаемо самого рассказчика, Кижи-Чиная, то этот паренёк, судя по всему, был тот ещё фруктто ли базарный плут, то ли карманник, то ли ещё какой городской мошенник, едва не попавшийся в руки правосудиюпочему и бежал. О шайке он, правда, рассказывал довольно толково и в подробностяхтолько вот информация эта оказалась пустой и ненужной, ну, кому сейчас интересовал и погибший главарь и все планы его разгромленной шайки? Зачем Баурджин это всё слушал? Не только от нечего делать, отнюдь. Имелись у него на этот счёт своипока ещё довольно смутныепланы.
Теперь вот что, доев куропатку, нойон бросил кости наземь, поймав голодные взгляды пленников. Об урочище мне расскажи, как его забыл
Уголцзин-Тологой, тихо отозвался Кижи-Чинай и посмотрел на князя с ещё большим страхом. Очень нехорошее, злое место. Заколдованное! Кто туда попадётпогибнет!
Хо! подставляя слуге опустевший бокал, покачал головой Баурджин. И много уже погибло?
Много юный разбойник вздохнул. Даже те из наших, кто случайно забредал в большой овраг, так больше и не возвращались.
Угу, князь хохотнул и сделал длинный тягучий глоток. А что же они туда побрели, в урочище, коли оно заколдованное? Только не говори, что научного интереса ради.
Интерес у них был округлив глаза, еле слышно прошептал юноша. Там, на дне оврага, говорят, спрятано большое богатство.
Прямо так на дне и лежит?
Нет, господин, не на днев старом дацане!
Ха! Баурджин встрепенулся. Вот утром и покажешь нам этот дацан.
Не могу, господин! Кижи-Чинай задрожал. Не могу!