Доволен? Да Чунь просто счастлив! Он же из очень бедного родаа тут и лошади, крыша над головой, и пища, ну и жалованье в конце концов, пусть даже не очень большое.
Инь Шаньзей лишь подавил вздох: похоже, служить разбойникам у пастуха было ещё меньше оснований, чем у начальника яма.
Третий подозреваемыйповар Лянь Ваньчжи, огромный добродушный толстякодним своим видом вызывал невольное уважение. Физически сильный, он всегда улыбался, и круглое, несколько расплывшееся от жира, лицо его прямо-таки излучало радушие и веселье, причём, похоже, вполне искреннее. Это, конечно, был не показатель, но, с другой стороны, как удалось установить, отлучки повара не носили какого-то длительного характера. Час, другойдалеко ли уйдёшь за это время? Хотя, с другой стороны, Лянь Ваньчжи вполне бы мог встречаться с кем-нибудь или, скажем, оставлять в условленном тайнике записки, тем более что ходил он всегда в одно и то же местона берег реки Эцзин-гол. Там в изобилии росли и шафран, и шалфей, и щавель и ещё много чего другого.
Установив место, Инь Шаньзей не поленился прогуляться туда сам, естественно, в отсутствии повара. Хорошее оказалось место, душевноеизлучина реки, играющая не перекатах рыба, простор. И хорошо виден постоялый двор, и стражники на башне, а уж ему-то вся излучинакак на ладони. Никто незаметно не подберётся.
Сделав для себя подобные выводы, следователь решил дожидаться каравана. Всё равно какоголишь бы пришёл. Инь Шаньзей рассуждал так, что, при появлении купцов, разбойничий соглядатай обязательно должен сообщить об этом своим хозяевам, и сообщить более-менее подробнокакой товар, сколько людей, имеется ли специально нанятая охрана? А значит, кто-то из этих трёхАнь Цулянь, повар Лянь Ваньчжи или пастух Чуньдолжны вести себя не так, как обычно, и хоть чем-нибудь да себя выдать. Осталось лишь за ними внимательно последить.
После прихода каравана следователь не спал всю ночьни пастух, ни повар, ни начальник станции никуда не отлучались. Боле того, они остались на постоялом дворе и днём! Что, в общем-то, и было оправданноповар готовил для постояльцев пищу, пастухза определённую плату менял лошадей, ну а Ань Цулянь, так сказать, осуществлял общее руководство.
И никак они не могли ничего никому сообщитьвсё время были у всех на глазах, никуда не отлучаясь!
Инь Шаньзей даже вздохнул и, усевшись за длинный, установленный во дворе под навесом стол, и лениво принюхивался к аппетитным запахам, доносящимся из расположенной поблизости летней кухни, в которой, у сложенной из чёрных камней печи, деятельно хлопотал добродушный толстяк-повар.
Так же на виду был и пастух Чуньво-он он, в конюшне, задавал лошадям корм. Ну и Ань Цулянь тоже намозолил глазатак целый день по двору и шастал. Неужели, нет здесь никакого соглядатая? Нет, не может быть, не может. Слишком уж точную информацию, судя по всему, получали разбойники.
Но всеначальство и обслуга яманаходились здесь, во дворе! И стражникина своих местах: кто на башне, кто у ворот, а свободные от вахты азартно резались в кости под тенистым навесом у караулки.
Кстати, а куда направляется караван? Где караван-баши? Ага, кажется, во-он тот хорезмиец с крашенной охрой бородой и в белой большой чалме. В Турфан, и дальшев Хорезм? Да, дорога не близкая, и весьма опасная. Ах, имеются воины? Да вижу. Полсотни человек охраны! Да что же вы такое везёте? Наложниц для хорезмшаха? Ну, ничего себе, охрана!
Тогда уж тем более соглядатай должен сообщить! Такой-то караван, столько то лошадей, повозок, верблюдов, воинов. Основной товаррабыни.
Вот, примерно так. Главное сообщить, а уж нападать или нетто пускай атаман разбойничьей шайки решает.
Бамс! Цзинь-нь-нь-нь!
Что такое?
Следователь резко обернулся на звук, увидев, как оконфузившийся слуга быстро склонился у небольшого столика летней кухни. Уронил какой-то горшок, косорукий! С квашней или тестом. Хорошо хотьне на землю, а в большой медный таз. Об него, похоже, неловкий слуга и споткнулсяа нечего тут под ногами всякие тазы расставлять! Именно так, враз потеряв всякое добродушие, и заявил повар! А потом ещё и высказался по поводу личных качеств слуги.
Тотмолодой скуластый пареньчто-то испуганно пролепетал в ответ, и, быстренько прибрав квашню в поданный поваром горшок, прихватив таз, побежал к колодцувидимо, мыть.
Произошедшее несколько развлекло следователя, и он даже почувствовал голод. Зашёл на кухню, к поваруполучил плов, такой вкуснющий, что аж свело скулы.
Усевшись за длинный стол, Инь Шаньзей принялся за трапезу, время от времени отрываясь и отгоняя невесть откуда взявшихся ос. А незадачливый слуга с тазом по приставной лестнице поднялся на плоскую крышу сарая и принялся сноровисто чистить таз большими кусками пемзы.
Вообще, он старательный парень, этот Гоминь, кивнув на слугу, Ань Цуляй присел на скамью напротив следователя. Никогда не сидит без делавсё что-то носит, мастерит, чистит.
Чистит
Яркий луч солнца, отразившись от сверкающего таза, ударил Иню Шаньзею в глаз.
И вот тут-то я всё и понял! заканчивая рассказ, следователь улыбнулся князю. Сверкающий таз! Помните, мы как-то с вами говорили о передаче сведений путём световых фигур? Вы ещё как-то это всё заковыристо обозвали я даже не вспомню сейчаскак.
Световой телеграф, Баурджин закусил губу. Так вы полагаете, Инь, соглядатайслуга? И передаёт сведения тазом? Хм Не слишком ли сложно?
Думаю, что нет, господин Бао. Всё же этот хитроумный способ оправдывает себя. Разбойники не напали на караван. Почему? Потому что тамслишком уж много воинов. Велика охрана!
И всё же как-то не очень верится. Хотя
Князь вдруг вспомнил то место на скале. И тихонько позвал:
Жэнь!
Да, господин?
Рванувшись на зов, парень споткнулся и последнюю часть пути проделал на брюхе. Впрочем, тут же вскочил, преданно сверкая глазами.
Знаешь одно местечко неподалёку? Там такая гора, лесок, орешник да, и ещёручей.
Знаю, господин.
Будешь каждый день, ближе к вечеру ходить на ручей за водой.
Но, господин, здесь есть родник и куда как ближе!
А ты всем скажешь, что там вода вкуснее! Мол, очень она тебе понравилась. На самом деле будешь следить.
За кем, господин? голос Жэня задрожал от радости. Клянусь, я вас не подведу. Как говорят в нашей деревне
Каждый раз будешь подниматься на скалутам она одна такая высокаяпосмотришь за краской из рыбьего клея на корнях кривой сосны, что растёт на вершине скалы.
За краской? Инь Шаньзей пока тоже мало что понимал.
Да, за краской, терпеливо пояснил Баурджин. Она на рыбьем клеюсохнет долго. И на птичий помёт похоже. Вот как только смажется на корняхнемедленно доложишь нам.
Да, но
А краску мы с вами завтра поутру нанесём, господин Инь. Посмотрим, как и где это получше сделать.
Все действия князя основывались сейчас на строгом расчёте, в первую очередьна высоте и месторасположении солнца в определённый момент времени. По всем прикидкам выходило, что наиболее удобное время для передачи и приёма световых сигналовпримерно два часа пополудникогда солнце окажется у наблюдателя за спиною.
Думаете, он именно с той скалы смотрит? Инь Шаньзей скептически почесал затылок.
Наместник хохотнул:
А там больше неоткуда. Нет, скаласамое удобное место. И видно хорошо, и незаметно подойти можнотам лесок, орешник, оврэш.
Жэнь Сужэнь доложил о стёртой краске уже на следующий лень. А ещё через день в орешнике появились какие-то люди. Отправленный к ручью Ху Мэньцзань заметил, как они поили коней. Как выглядели? Обыкновенно выглядели, как все разбойникиобычные затрапезные одеяния, кольчуги, короткие копья, сабли, конечно желуки со стрелами. Ничего такого.
А таких железных, на деревянных ложах, трубок ты у них не видал? интересовался князь.
Нет, ничего подобного не было.
Может быть, просто плохо смотрел? Или у лиходеев одни револьверы? А может бытьи гранаты имеются?
На всякий случай Баурджин тайно провёл со своими воинами небольшой ликбез, популярно объяснив, чего, возможно, следует ждать от здешних разбойников. Дело значительно облегчалось тем, что всякого рода взрывчатые смеси в тангутском государстве ведалии от южных соседей, и сами любили по праздникам взрывать хлопушки-петарды. Объяснить, что такое граната, не составило особого труда, как и рассказать о «взрывчатых стрелах»пулях. Ма-а-аленьких таких, незаметных, но ужасных по своему действию.
Панцирь из воловьей кожи запросто навылет пробьют! комментировал Баурджин. Тем болеекольчугу.
Воины смеялись: кольчугу, мол, и стрелы пробить могутсмотря как и из какого лука стрелять, уж не говоря об арбалете. В общем, после проведённой беседы, князь решил, что воины вполне подготовлены к огнестрельному бою. Главную ставку сделали на лучникових и расположили в замаскированных ветками секретах, устроенных в горных расщелинах близ дороги. Ещё нескольких особо одарённых стрелковвключая и бывшего дворцового прислужника Лэ Красные ЩёкиБаурджин разместил на возвышенностях по флангам от предполагаемого поля битвыа оно вычислялось довольно легко: вот дорога, вот скалы, вот орешник, ручейпрямой путь к проходящему караванумеж теми горушками илимеж этими. И там, и сям князь посадил лучников и арбалетчиков, с усмешкой вспоминая, как когда-то в далёком детстве смотрели с приятелями приключенческие фильмы про средневековье или ещё более древние века. На экране, сметая на своём пути всё, лавой летела конница, сходились, ломая длинные копья, фаланги, надменно чеканя шаг, шли на варваров римские легионы, и когда «наши»то есть «правильные» герои (греки против персов или русичи против татар и тому подобное) терпели явное поражение (не в фильме в целом, а, как правило, в каком-нибудь эпизоде), кто-то из ребят обязательно шептал: «сюда бы пару пулемётиков». Позже Баурджин-Дубов, конечно, избавился от столь детского взгляда на ведение войнсами по себе «пулемётики» мало что решали. Даже вот сейчас, здесь. Одно дело, когда грохот и шквал пуль обрушатся на совсем неподготовленных к этому людей, и совсем другоекогда этому нападению будут противостоять специально подготовленные воины, заранее предупреждённые о применении противной стороною не совсем обычного вида оружия. И тогда исход битвы непредсказуем, вернееочень даже предсказуем: не зря же Баурджин устроил засаду именно в этом, заранее просчитанном, месте. В конце концов, хороший лучник куда опаснее неумехи с винтовкой, не говоря уже о нагане! Так что, милости просим, дорогие гости.
Караван, господин наместник!
Мысли князя прервал сотник Ху Мэньцзань.
Баурджин кивнул:
Передай всем, чтоб были готовы.
И крепче сжал в руках лук, приготовляясь наложить на тетиву стрелу. Бросаться против револьверов с саблями нойон не считал умной затеей, а поэтому все воины должны были действовать из засады. По крайней мере на первых порах.
Да, вот он каравантянется змеёй по дороге «сейчас бы пару штурмовиков Ил-2». Ха-ха! Сколько ещё до его подхода в удобное для нападения место? Минут пятнадцать-двадцать.
Баурджин оглянулся, посмотрев из замаскированного травою и ветками укрытия вверх на росшие за орешником и ручьём кусты. Вот над ними махнулась сухая веткачёрная, чётко выделяющаяся на фоне зелени. Жэнь Сужэнь подавал сигналидут. Те, кто прятался в орешнике! Идут, идут, гады.
Князя охватило волнение, не совсем обычноетак ведь и бой предстоял не совсем обычныйпрактически на полное уничтожение, ведь именно такой была тактика лиходеев.
Жэнь махнул веткой два раза. Баурджин до боли глазах всмотрелся в широкую расщелину между двумя горушками. Кусты, пожухлая от солнца трава, папоротники. Красиво, в общем.
Оглянулсякараван уже подошёл совсем близко, почти к самой расщелине. Вот осталось всего метров десять да уже можно напасть!
Кху-у-у-у-у! воем пролетел клич.
Вынырнули из расщелины всадники на быстрых конях. Едва только вынырнули Даже выстрела сделать не успели!
Как громко загудел рог сотника Ху Мэньцзаня.
И в опешивших от неожиданности разбойников тучей полетели стрелы. Спереди, из засады, и с боку, с флангов. Хрипя, падали наземь люди и копи. Вот схватился за грудь лиходей в щегольском красном халате и сверкающем шлемеэто был с горушки Лэ Красные Щёки, по прямому указанию князя выцеливая командиров и лиц со странным вооружением.
Окружить? опустив рог, Ху Мэньцзань повернулся к князю.
Нет, дёрнул головой тот. Что-то я не слышу грома, а значитне жалейте стрел.
А их и так никто не собирался жалеть! Сообразив, что с внезапным нападением ничего не выйдет, разбойники трусливо бросились назад, к ручьютам их тоже встретили стрелы. И ни одного выстрела в ответ! Ни нагана, ни винтовки, нислава богупулемёта. Что ж они? Выжидают удобный момент? Да чего уже тут выжидать, когда отступление шайки на глазах превращалось в полнейший разгром и поспешное паническое бегство. Бежали те, кто успел.
А несколько человеквидать, с перепугурванули прямо на Баурджина и сотника.
Не-ет! Не с перепугуименно здесь они и могли уйти: через дорогу в урочище и дальшепустыню. Укрыться в песках, зализать раны. Попробуй там кого-нибудь найдинабегаешься среди барханов и саксаула.
Выпустив пару стрелодну удачно, другуюне очень, князь выхватил саблю и, отбросив ненужную маскировку, выскочил из укрытия, с маху ударив клинком подбежавшего врага. Тот, правда, успел среагироватьне кисейная барышня всё жетоже замахал саблюкой. Да ловко так! Вжик! Вжик! И второй ещё подбежал, пошёл на князя. И третий.
Скосив глаза, Баурджин увидел, как сотник схватился с двумя.
Черт! Ловко нанёс удар этот проклятый лиходей! И нужно ещё иметь в виду остальных двуха они, ухмыляясь, заходили с разных сторон.
Нападать!
Взмахнув саблей, князь рванулся влево, неожиданным ударом поразив, вовсе не ждущего сейчас подобного финта, вражину в руку.
Если противников многотолько нападать.
И сразу жеотпрыгнуть назад. Два прыжкавправо!
Спровоцировать врагов на действия! Пусть тот, правый, думает, что Баурджин хочет напасть на него.
А застыть на полпути! Итреснуть саблей того, кто в центреон, похоже, тут основной.
Улар! Удар! Удар!
Словно молния сверкнула. Теперь снова прыжок. И ещё. Не стоять на месте, смотреть словно бы сквозь врага, улавливая малейшее его движение. Крутиться, словно мельница.
Удар!
Тяжёлая сабля нойона скользнула по кольчуге врага. Отпрянулаотбивая удар справаи тут же, получив ускорение от вражеского клинка, ткнулась остриём во вражий бок, напрочь разрывая кольчугу!
Вражина зашатался, выронил саблю
Что там с ним сталось, князь больше не смотрелбросился на того, что справа Ага! Тот не стал дожидаться, повернулся, да изо всех сил рванул к дороге. А левый А левый уже валялся в траве со стрелою в груди!
И, улыбаясь, подходил к Баурджину Лэ Красные Щёки.
Ты чего здесь? увидев, как справившийся с врагами сотник несколькими прыжками догнал рвущегося к дороге беглеца, князь повернулся к лучнику.
Так тамвсё, победно надув щёки, улыбнулся тот. Всех разогнали.
Пленные есть?
Вы же сами сказалистрелять всех.
Н-да-а, убрав саблю в ножны, Баурджин озадаченно почесал голову. Промашечка вышла.
И тут же закричал сотнику:
Ху! Ху! Оставь его в живых, Ху!
Сотник, кажется, не расслышал Ан, нетвот ловко выбил у развернувшегося лиходея оружие. И ка-ак даст с разворота в морду! Ай, молодец! Бедолага лиходей полетел в придорожную траву, раскинув руки, словно какой-нибудь сбитый аэроплан.
А по дороге уже бежали вооружённые людикараванщики. Да-а, несколько запоздали, братцы.
Вечером, у костра, Баурджин допрашивал взятого сотником пленникапо отзывам остальных попавших в плен лиходеев, тот как раз был из руководства банды. Помощник атамана или что-то в этом роде. Сам главарь шайкитот самый щёголь в красном халатебыл убит Лэ Красные Щёки ещё в самом начале битвы, после победоносного окончания которой Баурджин велел всех обыскатьи пленных, и убитыхна предмет всяких странных предметов. Ничего такого найдено не было! Ни-че-го!
Что же, это просто обычная шайка, каких на караванных тропах хоть пруд пруди? А со слов пленника так и выходило. Обычный разбойничий круг.
И что, у главаря не было никакого необычного оружия? прямую спросил нойон.
Нет, господин!
И ты никогда не слышал оружейного боягрохота, дыма и невидимой смерти?
Услыхав про грохот и невидимую смерть, разбойник побледнел. Ага! Значит, знает что-то, зараза! Знает, но молчит!