В принципе, вопросы религии наместника пока интересовали малоне до того было. Тут бы с городским хозяйством разобраться, где вор на воре сидит, и сам чёрт ногу сломит. Проехав в центральные ворота крепости, погруженный в свои мысли нойон рассеянно кивнул часовым и, спешившись, поднялся во дворец по высокому резному крыльцу с лаковыми перилами и балюстрадой из точёного дерева. Дворец был сложен надёжно, и внешние его воротадубовые, обитые стальюмогли бы запросто выдержать удар любого тарана. Подобные же двери имелись и в дворцовых покоях, и лишь только некоторые были устроены на китайский манерраздвижные, обтянутые промасленной толстой бумагой с красивыми иероглифическими надписямипожеланиями удачи и счастья. Баурджин когда-то и сам баловался каллиграфией, а потому давно уже оценил и красоту рисунка, и изящество стиля.
Сбросив на руки слуг соболью накидку, Баурджин случайно задел рукой серебряный колокольчик. И сей же миг, радостно гомоня, в покои вбежал и девушки! Штук десять, а то и больше, иодна другой краше! Все в одинаковых шальварах из тонкого зелёного шёлка, в алых атласных жилеточках, оставляющих обнажёнными пупки. Китаянки нет, есть и тангуткилучистоглазые, улыбчивые. Впрочем, они все здесь улыбчивые, только вот явно не к месту явились.
Подавив усмешку, Баурджин бросил строгий взгляд на управителя дворца Чу Янявысокого сутулого старика, седовласого, с длинной узкой бородкой:
Это что ещё за детский сад?
Твои наложницы, господин! с достоинством поклонился мажордом.
Ага, наложницы, вот как? наместник саркастически хмыкнул. А я что, их звал?
Звали, господин. Вы случайно задели колокольчик, вот они и пришли.
Пришли Лучше бы явился кто другой! Архитектор или дорожный мастер. А эти девочки Что, они разбираются в строительстве и ремонте дорог?
Чу Янь снова поклонился:
Не думаю, мой господин.
Баурджин недовольно поморщился:
И вообще, откуда они здесь взялись? Остались от прежнего хозяина, ставленника Цзунь Сяна? Нет, конечно, Цзунь Сян в настоящий моментнаш союзник, но это ещё не повод для того, чтобы пользоваться наложницами его людей! Кстати, не думаю, чтоб он был доволен моим появлениям здесь. Ну, что стоите?
Князь обвёл застывших в страхе девчонок долгим насмешливым взглядом:
Пошли прочь, некогда сейчас с вами.
Молча поклонившись, наложницы попятились к выходу
А вот таничего, машинально отметил нойон. Ита. И вон та, крайняя. Волосы какие пушистые, довольно миленькая, да, пожалуй, да Впрочем, сейчас и впрямь пока не до них.
Прочь, прочь!
Мажордом как-то странно посмотрел на князя и быстро подавил улыбку.
Вот что, Чу Янь, обернулся наместник. Пригласите на завтра какого-нибудь знающего архитектора и строителя дорог. Найдутся такие в городе?
Мажордом поклонился:
О, да, господин. Прикажете накрывать стол к обеду?
Прикажу подать обед сюда, хохотнул Баурджин. И без всяких церемоний. Заодно просмотрю бумагивон их на столе, целый ворох!
Все как вы и просили, господин наместник, Чу Янь почтительно улыбнулся. Финансовые отчёты о доходах и расходах городской казны за последние три месяца, схема городской канализации и водопровода, а так же месторасположение фонтанов и колодцев, государственный помечены красной тушью, принадлежащие частным лицамсиней. Так жевот, сверхупроекты ваших распоряжений относительно приговорённых к смерти преступников.
Что за преступники? усаживаясь за стол, вскинул глаза нойон.
Разбойники, воры, убийцы, пояснил мажордом. Не беспокойтесь, господин, по каждому из них проведено тщательное дознание.
А суд? Суд был?
Суд их и приговорил, господин.
Ну, тогда и я не стану ничего менять, обмакнув в яшмовую чернильницу с тушью специально приготовленное перо, князь с неподражаемым изяществом начертал на каждом документе иероглифы «Бао Чжи»свою подпись, чем вызвал неподдельное изумление управителя дворцатот, видать, не ожидал подобного искусства от какого-то «монгола».
Ещё лет шесть назад, готовясь к важной миссии в империи Цзинь, Баурджин выучил тангусткий языкименно под видом тангута, беженца из Си-Ся, он и объявился тогда в Ляояне. Несомненно, Шиги-Кутуку и Елюй Чуцай учитывали и этот фактор при отправке Баурджина в Ицзин-Ай.
Нельзя сказать, что тангутский язык сильно походил на северокитайский диалект чжурчжэньской империи Цзинь, однако многие иероглифы были общими, вот, например, этот«смерть». Или этот«котёл».
Мажордом почтительно поклонился:
Так я отправлю подписанные бумаги начальнику тюрьмы?
Отправляйте, Баурджин махнул рукой, но тут же передумал. Что это ещё за казнь«утопление в котле»?
Под котлом разведут большой костёр, господин, охотно пояснил мажордом. И преступник заживо сварится.
Князь скривился и замахал руками:
Ну нет, так не пойдёт. Не надо! Не надо таких изысков. Попроще, попроще нужно Как у вас тут принято? Вешать? Ломать хребты? Рубить головы?
Попрощерубить головы, господин, Чу Янь почтительно склонил голову. Так уж у нас принято.
Да, но для этого нужны искусные палачи, артисты в своём деле! Есть ли такие? Не столь уж и простое это делорубить головы.
Да, да, конечно, поспешно закивал мажордом. Палачи имеются. Но Осмелюсь ли сказать?
Осмельтесь, осмельтесь, хохотнул князь. Коль уж начали.
Отрубление головы, как бы это сказать Слишком простая и быстрая казнь.
Ну да, ну дагуманная.
И, смею думать, не вызовет в народе достаточного устрашения, как, например, четвертование, сварение в котле или сдирание кожи.
Нет, Чу Янь, я не соглашусь с тобой, решительно возразил Баурджин. Не в страхе дело, а в неотвратимости наказания. И ещёв его справедливости. Судьи, поди, тоже мздоимствуют?
Как и все, мой господин.
Ладно, разберёмся со всеми. Да, вот ещё, князь протянул мажордому только что подписанные бумаги. Пусть из тюрьмы доставят список всех лиц, в ней содержащихся. Подробный, с указанием кто, за что и сколько сидит.
Сделаю, господин, Чу Янь снова поклонился. Из частной тюрьмы тоже истребовать подобный список?
Частная тюрьма? удивился наместник. А что, есть и такая?
Есть, господин. У нас же не такие строгие законы, как в Южной империи, где всё государственное. Есть и частная тюрьма, принадлежит некоему Лигею Во, сделавшему немаленькое состояние на посреднической торговле.
А, так этот тюремщик ещё и торговец?! Надо бы на него посмотреть, познакомиться.
Я прикажу привести его, господин.
Нет. Не сейчас. Сначаласписки. И не забудь на утродорожника с архитектором.
Слушаюсь, господин наместник.
Мажордом ушёл, и тут же слуги принесли обедтушёная в каком-то соусе капуста, пирожки из пшеничной муки, белое и красное сунское вино, жареное мясо, холодец, курица При виде всего этого изобилия, Баурджин сразу же почувствовал, что сильно проголодался и, потерев руки, потянулся к ммм пирожкам, для начала. И к вину. Выпив и закусив пирожком с яйцам и луком, обвёл глазами слуг:
Э, любезные! А вы тут что делаете?
Обеспечиваем ваш обед, господин наместник! бравокак солдат на плацудоложил здоровенный краснощёкий малый.
Обеспечиваете обед? поражённо переспросил нойон. Чёрт возьми, неплохое занятие! Что, все шестеро? А не многовато ли?
Таковы правила, господин наместник, краснощёкий крепыш поклонился. Шестероэти ещё по малому ордеру: держатель запасных палочек для едывдруг те, что у вас, сломаются? это раз; омыватель рукэто два, хранитель полотенцатри, наливатель виначетыре, отгонятель мухпять и общий руководительшесть. Как раз только-только!
Во, молодцы! искренне восхитился князь. Неплохую работёнку себе придумали, что и сказать! Отгонятель мух Да, солидная профессия, а какого мастерства требует! Ну, вот что, парни, Баурджин посерьёзнел. Пока пошли прочь, а завтра я вам работу придумаю. Ну, что встали?
Поклонившись, слуги поспешно покинули помещение.
Ну вот, проводив их недовольным взглядом, нойон потёр руки. Теперь хоть, наконец, нормально поем. Ишь, бездельники Держатель запасных палочек, ититна мать! Это сколько же во дворце подобных синекур? К чёрту, к чёрту всё, да побыстрее.
Несколько успокоившись, Баурджин занялся, наконец, чтением важных бумаг. Надо отдать должное мажордому, ко всему прочему исполнявшему ещё и обязанности секретаря, все документы были аккуратно разложены: прошенияотдельно, отчётыотдельно, все прочиетоже отдельной стопочкой.
Нойон вытащил первый попавшийся документ:
«О переводе Си Ляня, чиновника третьего ранга седьмой степени ведомства общественных амбаров, на вышестоящую должность чиновника второго ранга седьмой степени в виде исключения без сдачи переводного экзамена ввиду высоких морально-этических качеств упомянутого выше чиновника и в связи со служебной необходимостью. Характеристика и рекомендательные письма прилагаются».
М-да-а-а Баурджин только головой покачалсоветская бюрократия отдыхает! Что там ещё?
«Докладная записка об изменении ранжирования системы получения звания учёного шэньши при обязательной сдаче установленных законом экзаменов на следующие категории: выдающийся талант, знаток канонических книг первого, второго и третьего рангов, даровитый учёный, выдающийся учёный, знаток законовс первого по четвёртый рангизнаток письменности, так же, с первого по четвёртый ранги, знаток математики. А так жеи на следующие категории, как то: знающий одну историю, знающий две истории, знающий три истории, знающий книгу Обрядов, знающий Книгу перемен, рекомендованный провинцией, способный подросток».
Прочитав сие, князь только головой покачалкак-то не очень-то ему было охота вникать в необходимость изменения ранжирования. Отодвинув в сторону стопку с «прочими входящими», Баурджин потянулся было к прошениям, но в последний момент передумал и вытащил бумаженцию из пачки отчётов.
«Отчёт школы Гай-цзысоу. Школа имеет учащихся 306 человек, из которых: шесть человексыновья и внуки гражданских и военных чиновников третьего ранга и выше, восемьдесят два человекасыновья заслуженных чиновников, пятнадцать человексыновья обладателей титулов сян гун, остальныедети и внуки городских чиновников четвёртого ранга, и один человекиз деревни Гао-чуй, проходящий по двум рангамрекомендованный провинцией и способный подросток. На содержание школы затрачено столько-то лянов серебра, при сем учащиеся показали следующие знания»
Через пару часов вдумчивого чтения Баурджина уже начало тошнить от названий должностей и рангов, в которых он, что и говорить, понимал пока мало что. И должности, и ранги, конечно, копировали южно-китайскую традицию империи Сун, но весьма своеобразно, не так, скажем, как в чжурчжэнском царстве Цзинь, хотя и там тоже всё было не в точности так, как у Сун.
Даже вино лезло в горло с неохотою! Во, доработался.
Устало потерев виски, наместник позвонил в лежащий на столе золотой колокольчиктот час же явился Чу Янь, почтительно застыв на пороге.
Эточто? взяв в руки отчёт школы Гай-Цзысоу, Баурджин нехорошо прищурился.
Отчёт, господин наместник, несмело доложил мажордом.
Вижу, что отчёт Что он делает у меня на столе, а? В городе что, нет ведомства, которое занималось бы образованием?
Есть, господин. Но традиция требует, чтобы вы
Вот что, Чу Янь, традиции будем ломать, хлопнув рукой по пухлой стопке бумаг, решительно заявил князь. Иначе мы просто утонем в этом бумажном море. Итак, вот по этому конкретному отчёту, по школьному. Баурджин усмехнулся. Как-то он странно составлен. Странно, и я бы даже сказалзапутанно, быть может, даже нарочно запутанно. Ведь что нужно от школы? Что бы готовила молодых людей, обладающих конкретными знаниями. А что мы тут видим? Вот чем «даровитый учёный» отличается от «выдающегося учёного»?
Это разные ранги, господин, и, соответственноразные должности.
Да про должности-то понятно, наместник раздражённо махнул рукой. Ни черта не понятно, в каких областях они специалисты, все эти «учёные»? Вот «знаток математики» или «знаток письменности», «знаток законов»тут всё конкретно, сомнений нет. Кстати, Чу Янь, мне нужен толковый, исполнительный и чрезвычайно работоспособный секретарь
О, господин! мажордом прямо-таки воссиял ликом. Внуки и сыновья самых важных чиновников будут безмерно рады столь высокой чести!
Нет, нойон поморщился. Ты не совсем меня понял, Чу Янь. Эта должность отнюдь не будет синекурой, она не для бездельников, я хочу сказать. Работы, сам видишь, много, очень много. Изменить форму отчётов, наладить прямой контакт с ведомствами, хорошенько пересчитать все расходы, сравнить с доходами, проанализировать Скучать, в общем, некогда. Ты подбери мне толкового человека, а лучшепарочку или сразу трёх, я уж потом сам из них выберу. Да И что б они все обязательно имели звание «знатока математики».
О, таких не столь много, мой господин, поклонился Чу Янь. Математикатрудное дело. Ну, конечно, не труднее изучения канонических книг. Когда вам предоставить юношей?
Как можно быстрее. Да, уже доставили списки из тюрем?
Да, я сейчас их принесу, господин.
Мажордом удалился и тут же вернулся с бумагами на серебряном подносе:
Вот, господин.
Вижу. Ставь же их сюда, на стол.
О-о-о-о!!! Опять! Опять!! Опять!!! Опять эти проклятущие бумаги, в которых сам чёрт ногу сломит и ничего не поймёшь, ни со стаканом, ни без. Ну, казалось бы, тюремный отчёт о содержащихся узникахуж куда проще! Ан, нет!
«О неподчинении, о непокорстве, о прочемосуждено восемьдесят два человека, из которых по первому из десяти золвосемь, по второму из десяти золчетверо, по третьему»
Вот что, Чу Янь. Когда будешь подбирать секретаря, не забудько всему вышесказанному он должен ещё хорошо разбираться в законах.
Молча поклонившись, мажордом неслышно ушёл.
А Баурджин, перейдя от стола на мягкий угловой диван, обтянутый голубым в жёлтый цветочек шёлком, ещё с полчаса читал, пытаясь вникнуть, совершенно непонятнейшие бумаги, пока, наконец, не уснул. А когда проснулся, за окнами дворца уже смеркалось. Умывшись водою, настоянной на лепестках роз, нойон вышел на опоясывавшую весь дворец галерею, покрытую золотистою черепицей, и долго смотрел, как за городскою стеной садиться солнце, освещая багровыми лучами вершины не столь уж и далёких гор. Может, именно по этому эти горы и прозваны Пламенеющими?
После ужина, Баурджин в сопровождении вездесущих слуг прошествовал в опочивальню, где с удовольствием растянулся на широком ложе в компании сочинения какого-то местного поэта и кувшинчика розового вина. Никакими делами князь решил уже сегодня не заниматьсяв конце концов, надо же когда-то и отдыхать. Спасть пока не хотелосьвыспался ужеи Баурджин с удовольствием вчитался в вертикальные столбики иероглифов «Драмы о соловье и розе».
Хоть и не совсем в его вкусе было сочинение, но и его прочёл бы, кабы дали. Так ведь нет, только улёгся, как раздался почтительный стук в дверь.
Ты, Чу Янь? Входи, отложив стихи в сторону, князь приподнялся, на всякий случай нащупав положенный под подушку солидных размеров кинжалмало ли.
Вместо мажордома в опочивальню вошли нет, вбежалиполуголые мальчики! Штук пять, в шёлковых зелёных штанах, с напомаженными прилизанными волосам, с музыкальными инструментамилютнями, барабаном, бубном.
Э-э! в ужасе отпрянул нойон. Вы кто такие?
Выстроившись в шеренгу у ложа, мальчики разом поклонились.
Мы пришли, чтобы скрасить ваш досуг, господин, с улыбкою промолвил один. И будем всячески вас ублажать. Вы останетесь довольны!
А, наверное, вас Чу Янь прислал?
Да, господин.
Так подите же прочь, и позовите сюда этого старика! Ну Чу Янь, ну ублажил, нечего сказать! Ну?! Что стоите! Вон!
Испуганные мальчики, обгоняя друг друга, бросились вон из опочивальни, последний даже зацепился ногой за высокий порог, грохнулся
И тут же вошёл Чу Янь. Совершенно невозмутимый, спокойный:
Я что-то сделал не так, господин?
Не так?! Что это ещё за мальчишки?
Это специальные мальчики для вашей услады. Вы ведь прогнали наложниц
О, Боже мой! О, Христородица! Вот уж не хватало мне на четвёртом десятке прослыть мужеложцем! Ты вот что, Чу Янь, гони их из дворца к чёрту!