Кое-как подняв бессильное тело на плечо, поспешил в путь: «Пока приятель вовсе не расклеился, нужно спешить».
Периодически останавливаясь и пережидая приступы слабости больного, они прошли несколько верст. Наконец, поднялись на невысокий пригорок и увидели темнеющие вдалеке постройки.
Никак село? повеселел Саня. Дотянем. Слышишь. Сейчас обогреемся. Поедим. Деньги у нас есть. Можно весь уезд купить. Сейчас, он бормотал, стараясь приободрить товарища.
Однако тому было совсем худо. Он опустился на грязную землю дороги и, тяжело дыша, закрыл глаза. Поняв, что тот не сможет добраться до спасительного жилья своим ходом, Александр сноровисто подоткнул полы рясы за пояс, крякнул и, взвалив паренька на плечи, двинулся вперед.
Несколько раз он поскальзывался и падал, пару раз отдыхал, но все же донес больного к стоящей на окраине избе.
Есть кто? Эй, селяне? громко позвал он, кое-как доковыляв к покосившемуся крыльцу домишки. Не дожидаясь ответа, распахнул скрипящую дверь и шагнул внутрь.
В полутемной избе первым делом бросился в глаза чистый некрашеный пол. Александр тяжело опустил тело на скамью.
Кто есть живой? вновь позвал Александр.
Чего орешь, ряженый? прозвучал глухой старческий голос.
Волнуясь за приятеля, Александр сразу и не сообразил, что его камуфляж оказался раскрыт. Парнишка приболел, так и не сумев разглядеть хозяина, пояснил он. Мне бы его в тепло, да поесть чего-нибудь.
А гопака не сплясать? сердито проскрипел старик. Ходят, ходят. Спасу нет.
Послушай, дед, не ожидавший, что ему могут просто отказать, обозлился гость. Я не знаю, как там у вас заведено, но коли помощи просят, отказывать как-то не принято. К тому же, я заплачу. Сколько скажешь, столько и дам.
Ишь ты, деньгами как швыряет, ясно дело, чего жалеть, чай, не свое, все также насмешливо отозвался голос. Наконец Александр начал понимать, что слишком много для простого крестьянина знает неведомый хозяин. Он уже внимательней всмотрелся в полумрак. На низеньком стульчике, уложив руки на колени, сидел совершенно седой старикан. Нестриженные волосы связаны в тугой пучок на затылке. А лицо было не разобрать из-за густой белоснежной бородищи.
Извини, хозяин, выдавил он через силу. За приятеля боюсь, плохо ему. Потому и без спроса вперся. Выручай, старче. Совсем плох парнишка. Христом богом прошу.
Ну, это куда ни шло, удовлетворенно фыркнул старик. А то влез, как тать. Чего с ним?
Простыл. Кашель, знобит. Боюсь, как бы ни воспаление легких, ляпнул, незнакомый с медицинской терминологией позапрошлого века, Лис.
Чего воспаление? естественно не сообразил дед. Дай-кось, он, кряхтя, приподнялся и, легко выпрямив не по-старчески сильную спину, шагнул к больному. Уложив его на лавку, поднес сухую ладонь ко лбу паренька.
Сядь пока, кивнул он Саньке на табурет в углу горницы, не мельтеши.
Подкинув в топку несколько березовых поленьев, хозяин порылся в темном углу и вынул небольшой пузырек, заткнутый куском коры. Он силой приподнял голову лежащего навзничь пациента и влил ему в рот содержимое. Андрей закашлялся, но быстро успокоился и совсем скоро задышал ровнее.
Ну вот. Теперь пусть спит малец. Утром будет совсем здоров, пробормотал дед.
Он вновь присел на облюбованное место и внимательно взглянул на тяжело утирающего пот со лба гостя.
Ладно, скидывай одежу, не пристало мирянину в рясе-то быть. А я пока на стол сгоношу. Обедать уж пора.
Дед вынул из печи закопченный котел, с ароматной кашей. Достал пару деревянных тарелок и такие же ложки. Сядь, православный, позвал он скинувшего рясу Александра.
Что? вильнул глазами Лис.
Дед ухмыльнулся и зорко глянул из-под мохнатых бровей:Я ведь и сам могу углядеть. А ты что, колдун? бездумно поинтересовался гость из будущего.
Словно холодом дохнуло в жарко натопленной горнице. Хозяин закаменел. Ты что? Ты какими словами кидаться вздумал? звенящим шепотом спросил он, сверля наивного собеседника взглядом.
Ты извини, дед, если что не так, сообразил Саня, что сморозил глупость. Не местный я.
Что не местный, сам вижу. Не могу в толк взять, откуда? чуть подобрел старик. Темно. А вот чего успел в Москве натворить, ясно видится. Везуч ты, паренек, без меры. Это точно. Однако, не в пользу тебе неправедное-то добро пойдет.
Лис, который и сам за последние дни не раз удивлялся этакому фортелю, подался к странному дедку.
Грешен я, начал он, пытаясь выбрать нужный тон. Слушатель скривился, словно от зубной боли.
Ты это для церкви оставь, коль придется на исповедь пойти. Я тебя про другое спрашиваю, уже в сердцах вымолвил он.
Не повернется у меня язык правду сказать, наконец выдохнул Лис. Все одно тогда не поверишь, а за юродивого меня примешь.
Старик пожал плечами:Вольному воля. Однако. Я, хоть и ведун, но всего знать не могу. Только чую, не прост ты. Так что скажи, а я уж сам решу.
Ох, дед, сам попросил, решился, наконец, Александр и коротко изложил свою историю.
Надо сказать, особого удивления его рассказ не вызвал. Хотя и заинтересовал, несомненно.
А спросил тот вовсе не о будущем, более того, строго наказал не рассказывать ничего. И видно было, свои соображения старик имеет.
Теперь шапку ту ищу, чтоб назад вернуться, признался рассказчик.
Дед тряхнул головой, отвлекаясь от размышлений. Дай руку, шалопут, протянул он свою ладонь. Александр вложил руку в горячую кисть ведуна.
Тот помолчал. После удовлетворенно кивнул и уже другим тоном сообщил:Не соврал, молодец, отрок. Видел я, как ты в палате возник, с горшком тем на голове. Как мешок собрал. И остальное. Но ладно, не мне судить, отмахнулся старый лекарь. А шелом тот в столицу увезен. Выкатился он из угла, да как раз под ноги государыне императрице, когда та с осмотром ходила. Интерес ее взял, показался, матушка и велела его себе, в музею свезть. Благо, что никто о той вещице сказать не смог. Чей, да откуда. Вот и забрали.
Это в Питер, что ли? сообразил Лис. Вон как. То-то, я думаю
Боюсь, не в шапке той дело, а в тебе самом, вдруг добавил старик. Даже мне не ведомо, чем твой путь окончится.
А ты, дедушка, как узнал, что не поп я? вспомнил Александр о встрече.
Дед провел рукой по бородище. Потом махнул рукой, расплываясь в улыбке:Хотел соврать, мол, увидел. Да ладно. Ты, мил человек, иермонаший клобук с послушничьей схимной надел. Так какой же опосля того монах будешь?
Да? Александр расстроенно вздохнул, глядя в слепое окошко. А я, балбес, в таком виде думал в город идти. Сгорел бы сходу.
Дед согласно покивал:Видно, потому ко мне тебя и привело. Судьбы не минешь, непонятно протянул дедок.
Александр устало прикрыл глаза. И пробормотал в полудреме:И так, словно кутенок, тычусь, теперь и вовсе плохо. Знать бы, что здесь к чему, может, все легче было.
Если бы да кабы, не согласился хозяин. Чтоб знать, здесь родиться и жить нужно. А тебе придется так на так выпутываться, его голос уплывал в туман, расплывался. Александр безвольно уронил голову на стол и погрузился в глубокий сон.
Проснулся он от хлопанья крыльев и раскатистого петушиного крика. Казалось, кочет разоряется прямо под ухом спящего. Он приоткрыл глаз и действительно увидел роскошного семицветного петуха, расправившего крылья посреди избы. Саня потянулся, сообразив, что лежит на жестких полатях, укрытый огромным лоскутным одеялом. В полумраке утра заметил спящего на лавке приятеля. «А где хозяин?»мелькнула тревожная мысль опасливого жулика. Однако рассмотрев на высокой печи торчащую гриву, облегченно вздохнул и уже спокойно задремал вновь.
Окончательно проснулся от чувствительного толчка. Хватит почивать, склонился над ним старик. День уж на дворе.
Саня выпрыгнул из-под одеяла и, дрожа от холода, обхватил себя руками. Печь, может, протопить? искательно спросил он невозмутимо занимающегося своим делом хозяина.
Пустое, отмахнулся дед. Дров не напасешься. А зима впереди длинная.
Александр поискал глазами умывальник и, поняв, что с удобствами здесь напряженка, тяжело вздохнул.
Он выскочил во двор и зажмурился. Все вокруг было укрыто блестящим снежным покровом. Обратно вернулся, не задерживаясь ни одной лишней минуты.
Андрей тоже проснулся и лежал укрытый огромным тулупом.
Как ты? поинтересовался Лис, радуясь, что паренек вынырнул из беспамятства.
Благодарствую, ответил парнишка. Ты меня уж не кори, что слег, извиняясь, начал он. Тащить меня опять тебе пришлось.
Ладно, проехали, буркнул Саня, в глубине души чрезвычайно польщенный благодарностью.
Ты поправляйся, все будет нормально, приободрил он спутника. Деду спасибо говори, коли бы не он, совсем худо бы нам пришлось.
Александр подошел к хозяину. Ты уж извини, если что не так скажу, он протянул деду стопку купюр. Вот, возьми, в благодарность, неловко переминался он возле молчащего дедка.
Тот пожевал губу. Вытянул из стопки одну бумажку и кивнул:Ты прибери деньгу-то, не дай бог, войдет кто. Это ж целый капитал, а ты его в куче носишь. Непорядок. Враз подозрение.
Селяне меня хоть и побаиваются, однако, могут и в искус войти, пояснил он.
Александр почесал затылок:Я извиняюсь, но как-то неудобно мне безымянно обращаться. Как звать-то тебя, дедушка?
Старик хмыкнул:С того начинать должно. Имя свое назвать, да поздороваться. Понял? А кличут меня в селе дед Игнат. Так и ты зови. А тебя, так маракую, Саньком кличут. То мне ведомо.
Хотя, много и не знаю. Все, что до того мига, как в палатах появился, темно. Словно и не жил. Ну да оно и понятно. Хотя, врать не стану, не слыхал я о таком. Чудо из чудес история та. Знать, господу так угодно было, чтоб с тобой вышло этакое. И довольно о том.
А сам ты кто? заинтересованно вставил Лис, глядя на благостно швыркающего чай дедка.
Тот хитро зажмурился и, пригладив бороду, стряхивая крошки, раздумчиво ответил:Человечий сын. Только знание мне дано, видеть, что с людьми было, а когда и впредь заглянуть могу. Почто такое чудо господь подарил, не знаю. Вот и живу. Людишек пользую. Когда травами, иль силой божественной. Иной раз спасти выходит. Не всегда, конечно.
Сам-то я из крестьян, однако, учение в молодых годах имел. Да и по свету хаживал. С людьми разными знался. А как понял, что годы давить стали, здесь, под градом великим, осел.
А теперь о себе, милок, поведай. Не про то, какие чудеса в вашем мире стали. То мне без нужды.
Да как сказать? попав под обаяние неспешного изложения рассказчика, невольно принял тот же стиль беседы Александр. Отца не помню. Мать в конторе служила. Кончил школу, поступил в институт театральный. Способности еще в детстве к лицедейству были. Учился легко и думать не думал, что все вдруг псу под хвост развалится. Сколько раз, уже после я про тот случай думал. Ну не судьба ли? Вроде и причин никаких не было, ни знаков. Все шло, как по маслу, и вдруг, в одночасье. Камера, суд. И понеслось. Мать померла, пока в зоне сидел, из дома выписали, вышел, а идти и некуда. Одно осталось. Да нет, вру, когда освободился, зарекся возвращаться. Думал, устроиться и за дело взяться. А тут по новой. И словно на веревке в каземат. И все. Уже и не надеялся вырваться, Александр замолчал, переживая события прошлого. А вот что меня удивило, продолжил он. Я ведь сколько лет по тюрьмам, и жаргон, и нравы в кровь въесться должны были. А как сюда попал, так по-первости только вспоминал. А сейчас, словно и не со мной было. Жаргон, и то не вспоминается. Да и вообще неловко как-то он, не в силах подобрать слова, умолк.
Дедок плеснул в кружку новую порцию травяного настоя:Тут тебе никто не подскажет. Слишком уж чудной случай. Могу только помыслить, что с той жизнью и судьба твоя там осталась. Новый ты стал или нет, это сам слушай. Пока жив, живи. А гадатьпустое дело. Как суждено, так и будет.
Вот, что, отвлекся дед Игнат. Ко мне сейчас народец потянется. Болящие. И с города наезжают, и с окрестных деревень. Я, коли случай выйдет, тебя в оказию сговорю. Езжай ты в Москву. Одежу прикупи, ну, там, чего надо, а после за мальцом возвращайся. Власти вас пока не найдут, но коли решил ехать в столицу, поспешать надо.
Так я же в этом наряде, как ехать-то? развел в недоумении руками гость. Или рискнуть?
Дед усмехнулся и вышел в сени. Вернулся, держа в руках потрепанный малахай и тулуп из овчины:Вот, все лучше, чем голышом-то.
Как умудрились они с приятелем умотать от города настолько далеко, Александр и сам не понял. Телега, на которой его согласился подвезти хмурый мужик, приезжавший к лекарю за настоем от живота, плелась обратно часа три. Но забивать голову не стал. Запомнил дорогу и расплатился с возницей мелкой монетой, едва проехали заставу. Далее шел сам. Впрочем, наряд его, слегка вызывающий для конца двадцатого века, здесь никакого удивления не вызвал. Наоборот, теплый мех, несмотря на непритязательный вид, грел и защищал от пронизывающего ветра.
Уже привычно разыскав лавку выручившего их в первые дни торговца, Александр купил все нужное для экипировки двух путешественников. И хотя не совсем представлял, насколько трудным может выйти путешествие, однако запасался впрок. Сани и лошадей купил, не торгуясь. Возница, получив немалый задаток, согласился доставить покупателя в подмосковное село. Проще всего было с припасами. Легкий морозец обещал усилиться, и Александр не опасался, что харч испортится. Вернулся он вечером. Андрей встретил его на крыльце.
Ты чего это на мороз выскочил? обеспокоенно спросил его Александр вместо приветствия. Только выкарабкался, и опять?
Дедка позволил, почему-то шепотом объяснил приятель. Он ведь все о нас знает. Чудно, но к нему со всей округи люди идут. Всем помогает.
Ладно, пойдем в избу, нужно с вещами разобраться.
Однако подготовка заняла весь следующий день. И хотя дед уверенно заверил, что Андрейка совсем оправился, Александр все же не решался подвергнуть мальца новому испытанию. Править придется именно ему. Александр, который в этом вообще ничего не соображал, мог только надеяться на слово паренька, который заверил, что имел дело с лошадьми. Однако, сколько ни тяни, а пришлось. Попрощались с гостеприимным хозяином и выехали утром третьего дня. Благо, что село стояло почти на самом тракте. Снег уже слегка прикатали, поэтому Андрейка лихо взмахнул вожжами, и лошадки мерно затрусили по зимнику. Лис, укрытый теплым пологом, придремал, но уже к обеду его благодушное настроение сменилось на легкую тревогу. Причиной стала встреча, вернее попутные сани, которые лихо настигли их, обошли, как стоящих, и исчезли далеко впереди. И хотя причин для волнения вроде бы и не наблюдалось, Санек встревожился.
Глава 3
Засветло проехали верст десять, для малоопытного возницы результат просто отличный. А к вечеру остановились на почтовой станции. Маленькое строение, похожее на сарай, имело, все же, теплые конюшни и комнатки для путешественников. Предоставив спутнику заботу о лошадях, Александр прошел в избу. Постоялый двор оказался необычайно загаженным. Хозяин, заросший волосами мужичок, с глазами выжиги, льстиво раскланялся перед гостем, заверяя в качестве пищи и питья. После относительно цивилизованного городского быта и патриархальной чистоты дедкиного жилья условия поразили. «Ладно, потерпим, махнул рукой путешественник. Вон, Радищев тут километраж наматывал, и ничего. Или еще нет? он в очередной раз пожалел, что не придавал в школе нужного внимания изучению русской истории. Хотя, кто мог знать» Ночь прошла спокойно, если не считать отчаянно жравших клопов. Счесанный и злой, Александр, едва рассвело, с облегчением расстался с мрачным местом. Его, почему-то, не оставляло беспокойство. И тревожили вовсе не представители властей.
Телеграфа здесь нет, однако, пару раз их уже обгоняли какие-то повозки с укутанными седоками. Лихачи проносились мимо, и взгляды, которые ловил на себе Лис, казались ему весьма неприятными. Значит, информация идет, и наверняка есть люди, которые не замедлят ею воспользоваться. Я думаю, что нужно быть начеку, поделился он своими тревогами с возницей. Азартно управляющийся с лошадьми Андрейка пожал плечами. Его вера в старшего товарища настолько окрепла, что он даже мысли не допускал, что тот не отыщет выход из сложной ситуации.