Вы знаете, я даже удивился, сколько лет не становился в танцевальный круг, а оказывается, все помню, выдавал коленца без раздумий. Пришлось напрягать все силы, и запасаться терпением, так как вспыхнувшую между девчонками конкуренцию, за право танцевать со мной, необходимо было гасить. Загонять меня до упаду девчата не смогли, но устал я изрядно.
Разошлись по домам, когда начали гаснуть звезды на небе. У меня ещё день отдыха впереди, а всем остальным с раннего утра на полях трудиться.
Я провожал домой Мотрю.
Знаешь Степан, иногда хочется такой любви, от которой можно потерять голову, весело сказала Мотря. К сожалению испытать такую любовь никто не поможет Хорошие парни уже имеют семьи, а тот кто по душе не обращает внимания. Так можно старой девой остаться.
Если ты имеешь в виду меня, то выбрось эту мысль из головы.
Неужели я тебе не нравлюсь?
Ты очень красивая девушка, и лицом и фигурой, ты найдешь себе пару. Я воин, и мне еще рано заводить семью. Вспомни наших предков казаков, они обзаводились семьями в зрелом возрасте, тогда появлялись жены и дети.
Да понимаю я все, с горестью сказало девушка.
Обожгла поцелуем мою щёку и убежала домой.
Второй день отдыха я посвятил исключительно семье. Помогал отцу по хозяйству. Ездил в лес за дровами, пили и колол. Занимался иными крестьянскими работами, то есть отдыхал душой, и приносил пользу.
А ещё выгулял своего старого знакомогоЧерныша. Этот жеребец, стал для отца, своеобразной «палочкойвыручалочкой». Небольшой табунчик, из десяти голов, который был в распоряжении отца шесть лет назад, на сегодняшний день значительно разросся. Более сотни крепких лошадей, паслись на луге. Большая часть его, потомство Черныша.
Кусок чёрного хлеба с солью, Черныш принял, как обычно. Тыкал в меня своей мордой, как бы пытался выяснить, где это я так долго пропадал, и почему не навещал друга. Возраст, он и для лошадей актуален. Нет уже той лёгкости в беге. Тяжело уже Чернышу нести на своей спине, не малолетнего мальчика, а взрослого, и неплохо развитого молодого человека. На подворье отца, возвращался шагом.
Ты посмотри, какой хитрый твой Черныш, кроме тебя никто не смог его оседлать, ни одного человека, кроме тебя не признал, сказал отец, помогая мне с укладкой седла на перекладине. Однажды я хотел его оседлать, так он меня взял зубами за рубаху, и отбросил как щенка. А к тебе ластится, и глаза ласковыми стали.
Может так и надо отец?
Может. Ты завтра утром едешь?
Да. Не хочу опаздывать.
Я отвезу тебя твои вещи. А хочешь, верхом, на Черныше поедешь? Потом я его домой заберу.
Давай верхом, быстрее, и путь сократим.
Хорошо сын. Опять Одарка с Христей расплачутся.
Глава 4
Александровская крепость встретила меня зноем, пылью и тишиной.
Пошёл представляться коменданту крепостиполковнику Таврической дивизии Ивану Петровичу Вырубову. Честно сказать, накручивал себя больше, ожидал увидеть строгого и жёсткого человека. Был приятно удивлены За столом восседал убелённый сединами, без обязательного парика, мужчина, примерно пятидесяти с хвостиком лет. Обветренное и загорелое лицо свидетельствовало, что он бывает не только в кабинетах. Принял меня полковник доброжелательно, показалось даже, что с некоторой жалостью он рассматривал меня.
Ознакомившись с моей отличной аттестацией, только головой покачал. Вызвал, через посыльного, моего непосредственного начальникаподполковника Богдана Ивановича Банк, командира Александровского пограничного батальона, представил. Полноватый, лет под пятьдесят, с бледным цветом лица, в идеально подогнанном мундире, командир на меня не произвёл впечатления бывалого воина.
С остальными офицерами крепости, комендант обещал познакомить на вечернем построении. Я естественно не стал возражать.
На жительство определили мне, небольшой домик в пределах крепости. По словам командира батальона, сейчас свободных мест для офицеров предостаточно, не то, что в былые времена.
Командир батальона, когда мы разместились в канцелярии, посчитал не лишним, познакомить меня с историей Александровской крепости. Вытерев платком вспотевшее лицо, Богдан Иванович, начал рассказ.
В 17681769 годах окраинные земли Российской империи и войска Запорожского Низового подверглись опустошительным набегам Крымской орды, под личным предводительством хана КырымГирея. Больше всего пострадали: Орельская, Самарская и Протовчанская паланки запорожских казаков. Посевы были уничтожены, строения разрушены, люди, кто не успел укрыться в лесах и плавнях, были угнаны в неволю. Бесчинства Крымской орды, привели к разрыву отношений с Турцией и началу войны. Когда противник был вытеснен за пределы Новороссийской губернии и Запорожских вольностей, ЕкатеринаII, обязала Сенат построить новую Днепровскую оборонительную линию. Она должна отделять татарские владения от российских территорий, начиная от Азовского моря, затем по степям, рекам Берда и Конка, упираясь в Днепр, в районе острова Хортица.
Согласно повелению императрицы, началось строительство семи крепостей одновременно. Планировалась, что центром линии будет Кирилловская крепость, однако таковым была избрана Александровская крепость, как наибольшая по размеру, и удобная для посещения. Расстояния до крупных населённых пунктов не превышали сто-сто двадцать вёрст.
В 1770 году строительство крепости началось. Автором проекта былгенерал-поручикМихаил Деденёв. Предполагалось, что крепость будет батальонной, четырехцитадельным укреплением, в форме 32-угловой звезды, и иметь на вооружении 170пушек, 30мортири 6гаубиц. Представьте себе объем земляных работ на территории в сто двадцать гектаров, и сколько для этого нужно людей. Строительство начиналось не на пустом месте. В урочищах Днепра были «зимники» запорожских казаков, здесь же располагался Миниховский ретраншемент, построенный графом Минихом в 1736 году во время предыдущей войны с Турцией.
Примечательно, что начав строительство на казацких землях, называемых Диким полем, Сенат не удосужился проинформировать об этом Кошевого атаманаКалнышевского. Возникали поначалу некоторые недоразумения. Также ЕкатеринаIIразрешила свободное расселение народа вблизи строящейся крепости, однако опасность набегов татар, неурожаи и болезни, препятствовали притоку населения. Вопрос решался за счёт каторжан и ссыльных, пригоняемых к месту строительства крепости.
В 1771 году война с Турцией продолжилась. В связи с этим в мае месяце в недостроенной Александровской крепости, перед походом на Крым останавливались войска под командованием князя Долгорукого. После кратковременного отдыха, солдаты начали заготавливать большое количество фашин, лестниц, осей для повозок и прочего. Леса и кустарники вокруг крепости исчезли более чем на версту.
Летом этого же года русскими войсками в Крыму были одержаны значительные победы, взят ряд городов: Перекоп, Керчь, Судак. Возвращаясь из Крыма, войска 2-й армии останавливались на зимовку в крепости. С этого момента, крепость стала регулярно принимать на отдых войска, следовавшие в обоих направлениях. Для лечения раненых и увечных за пределами крепости были построены госпитали.
Для религиозных нужд солдат Александровского гарнизона и строителей крепости, в 1772 году использовалась церковь-палатка во имя святого Георгия Победоносца. Только через год, из казённых материалом (кирпича и дерева), была построена новая и вместительная СвятоПокровская церковь. А лет через пять на территории крепости, возвели церковь Святого Александра Невского.
После окончания всех войн с Турцией, и полного завоевания Крыма, надобность в мощной Днепровской оборонительной линии отпала. Постепенно гарнизоны из крепостей выводились, сооружения и здания крепостей, передавались местным земским властям. В 1797 году Указом ПавлаI, Днепровская линия была упразднена окончательно. Александровская крепость, пока ещё использовалась по прямому назначению.
Вот в таком месте предстоит вам нести службу, Степан Иванович, подвёл итог своему повествованию подполковник Банк. Откровенно говоря, не совсем удачное. Глушь, одним словом. В гарнизоне есть два офицера, которые служат в крепости с момента её основания, и знаете, я удивляюсь, как они не повредились рассудком от монотонности и однообразия жизни. Я спасаюсь чтением книг, немного рисую. Люблю, знаете ли, выйти на берег Днепра с мольбертом, и находясь в тени деревьев, набросать какой-нибудь пейзаж. Многие офицеры, пытаются скрасить бытие спиртным, просто на просто спиваются. Отдельные, заядлые картёжники, проигрывают все: деньги, имения, украшения своих жён, не редки случаи, когда и самих жён проигрывают. О солдатах и говорить нечего, одни отбросы. Сидит вор на воре, и вором погоняет, прибавьте сюда ещё инвалидов и неблагонадёжных Я вас, Степан Иванович, не стращаю, просто информирую, и буду требовать, чтобы вы, к солдатам относились строго. Этим прохвостам спуску давать нельзя.
Все будет исполнено в точности, ваше высокоблагородие, ответил я, вскакивая со стула.
Полноте голубчик, не вскакивайте, это лишнее, мы не на плацу, у нас все тихо, спокойно, по-домашнему. Вы разместились уже?
Да. Нормальный домик.
Я пошлю вам трёх женщин, пусть они хорошо отмоют там все. А потом наш провизорИван Баграновский, обработает ваше жилище от всякой заразы. Беречься батенька, надо смолоду. И прошу вас Степан Иванович, построже с солдатами, построже. Если у вас ко мне вопросов нет, то ступайте. Да, обедать можно в офицерском собрании, там недурственно готовят, конечно, не ресторация, но вкусно. И выше нос молодой человек, не больше года ещё продержится наша крепость, как боевая единица, а потом все. Не унывайте, скоро увидите большие города, а там девицы табунами и шампанское рекой. Что ещё молодому подпоручику надо!?
Банк отдал мне под командование роту в сто семьдесят душ. Что сказать о личном составе роты. Собрали их с бору по сосенке, то есть из разных родов войск. Здесь были представлены: чистые мушкетеры-пехотинцы, пушкари, коневоды-ездовые, шорники и многие другие. Всем далеко за тридцать, чуть не под сорок. Да, собственно чего я хотел, в крепость направляли солдат дослуживать оставшийся срок, или кто-то попадал в батальон, излечившись после ранений. Комплектование батальона и гарнизона в целом, велось по остаточному принципу. Вот с этими людьми мне предстояло служить.
Начал я, как говорят с места в карьер. Первой была строевая подготовкашагистика, согласно новому уставу ПавлаI. Понимал, что дурость, но мне нужно показать кто в доме хозяин, а вернее, кто в роте командир. Почти месяц гонял. Возроптали мои воины. Где же это видано, чтобы уважаемых солдат, прослуживших верой и правдой, молодой офицерик гонял, как новобранцев? Все люто смотрели на меня, но молчали. Только один солдат, осмелился, открыто высказать своё мнение и неудовольствие. Солдат занимал правый фланг роты, был высоким и широкоплечим крепышом.
Назовись солдат, отдал я команду.
Силантий Тимохин, фузилёр первой роты Александровского пограничного батальона, отрапортовал солдат.
Что тебе солдат не нравится?
Круто берете нас в оборот ваше благородие. Рано ещё вам нас гнуть под себя. Молоды вы больно.
После его слов, в строю солдат послышался еле слышный одобрительный гул.
А не боишься Тимохин, что я за слова твои неправильные, отправлю тебя далеко-далеко.
И так служу далеко от родного дома. А бояться мне нечего и некого, меня бояться надо. Я в родной деревне в кулачных боях в первом ряду завсегда стоял. Нивжисть с ног не сбивали.
Ну-ну, зря ты это сказал. Оставь ружье товарищу и прогуляйся со мной за казарму.
Тимохин покорно выполнил распоряжение, и пошёл следом за мной. Тыльная сторона казармы с плаца не просматривалась.
Давай Силантий, покажи своему командиру, на что способен, предложил Тимохину. Или ты только языком, горазд, трепать?
Зашибу вас ваше благородие, меня на каторгу сошлют.
Ты значит, не только без разрешения разговариваешь в строю, но и приказ командира отказываешься выполнять. Это Тимохин, прямой путь под шпицрутены. Ты этого хочешь? Может, оробел малость? Скажи прямо, и я буду знать, что Силантий Тимохин, может ненароком замочить казённые штаны.
Не оробел. Жалко вас, молоды вы больно, ваше благородие.
А ты представь, что я есть твой самый злейший враг неприятель, и ты должен ударом кулака меня остановить. Исполнять.
Слушаюсь.
Силантий весь подобрался, принял стойку кулачного бойца. Я в свою очередь, боксёрскую стойку. Как говорят, раздайся народразмахнись рука. Так поступил и Силантий. Медленно отвёл назад правую руку, и также медленно провёл прямой удар мне в голову. Это мне казалось, что все выполняется медленно, а Тимохину наоборот, казалось быстро. Я поднырнул под его бьющую правую руку, и произвёл мощный правый боковой удар в челюсть, и сразу же мощный левый боковой в неё же. Мгновенно разорвал дистанцию. Ещё пару секунд Силантий постоял, покачиваясь, с опущенными руками, и с закатившимися глазами. А затем рухнул, как подкошенный. Полный, так сказать нокаут. Наклонился к Силантию, проверил пульс. Все в норме, если можно так сказать.
Неспешным шагом вернулся на плац. Рота стояла не шелохнувшись.
Четверо, марш за казарму, бегом снести Тимохина в лазарет, пусть его штаб-лекарь осмотрит, строгим голосом приказал. Потом живо обратно, доложите мне о его здоровье.
Четверо солдат побежали выполнять мой приказ, а остальной состав роты, можно сказать «ел глазами начальство».
Крайний левофланговый кто? задал я вопрос. Фузилёр Самусенко, услышал в ответ.
Самусенко, бегом в казарму. Передашь обер-музыканту, что я приказал вызвать весь оркестр на плац. Даю им пять минут, не успеют, я им устрою развеселую жизнь с разносом.
Оркестр успел, и по моему распоряжению начал играть один за другим несколько маршей. Под музыкальное сопровождение и шагистика роты улучшилась. Мои занятия были замечены многими офицерами, в том числе и командованием крепости. Попробуй не заметить, когда по территории разносятся звуки оркестра. Два часа с десятиминутным перерывом гонял роту по плацу, но добился чёткого, слаженного шага, и монолитного строя.
Отправил роту на обед. По пути к своему дому, решил заглянуть в лазарет, проведать Силантия. В том, что он выжил, у меня сомнений не было. Не сломал ли я ему чего-нибудь?
Ну и тяжёлая у вас рука Степан Иванович, сокрушённо покачал головой штаб-лекарь Илья Иванович Ивницкий. Ваш солдат имеет вывих челюсти, и ещё окончательно не пришёл в себя. Вправить я не смогу, не обучен, нужно посылать за костоправом в Новороссийск.
Никого никуда посылать не надо Илья Иванович. Позовите четверых крепких солдат, а мне найдите перчатки из толстой кожи. Сами справимся без костоправа.
Не говорить же штаб-лекарю, что в своём времени я наловчился вправлять челюсти. Подобного рода травмы очень часто случались во время боксёрских спаррингов.
Когда перчатки нашлись и солдаты прибыли, пошли к Силантию.
Слушаешь меня внимательно, обратился к Тимохину, после осмотра и изучения вывиха. Когда скажу, откроешь рот, и будешь выполнять мои приказания. Лишний раз не трепыхайся, тебя будут держать товарищи. Дёрнешься, челюсть не станет на место, будет тогда пища проливаться мимо рта. Если понял, кивни головой.
Тимохин часто закивал. Я посмотрел в глаза Силантия, и как мне показалось, увидел там страх. От чего и почему, ума не приложу. Ну ладно, начнём.
Солдаты по моей команде крепко обхватили Тимохина за туловище, а один удерживал ему голову. Я взял Силантия за нижнюю челюсть, потянул вниз и вправо до характерного щелчка, резко убрал пальцы изо рта. Зубы солдата мощно клацнули, что свидетельствовало об успешном завершении процедуры.
Ловко у вас Степан Иванович получилось, с восхищением сказал Илья Иванович. Расскажите, как вы это делали.
Ничего сложного. Такой вывих вправляется легко. Берете за челюсть, тянете немного вниз и в сторону, противоположную вывиху. Слышите щелчок. Все челюсть на месте. Но самое главное в этой процедуре, вовремя убрать пальцы, чтобы болящий, не успел их прищемить зубами.
Порадовали вы меня подпоручик, порадовали. Забирайте своего солдата, он полностью здоров.
В сопровождении плетущегося за моей спиной Тимохина, я подходил к казарме. Солдаты в положенном месте отдыхали после обеда.
Ты Силантий не ходи на обед сейчас, пусть боль немного усядется, не помрёшь до ужина, напутствовал солдата, и языком в роте поменьше мети.
Чем это вы меня, ваше благородие огрели? слегка растягивая слова, с небольшими паузами спросил, Силантий.
Кулаком Тимохин, кулаком.
Я думал, меня лошадь копытом лягнула. Помню, ударил я вас, а потом вижу дохтура, он мне ложку водки в рот льёт Как попал в лазарет, не знаю.
В меня ты не попал, промахнулся. В лазарет твоё тело товарищи отнесли, без памяти ты был.
Вы меня сбили с одного удара?
Нет с двух, но очень точных и сильных.
Так, поди, ж ты, и убить могли?
Мог, конечно, если бы целил не в челюсть, а например, в висок. Уже Силантий, остывал бы ты, и в церкви готовились к отпеванию.