А чего же тогда не прибили?
Своих солдат убивать последнее дело, а вот проучить следовало. Надеюсь, сегодняшний урок уразумел?
Уразумел. Спасибо за науку и жизнь сохранённую, Силантий поклонился мне в пояс.
Ладно-ладно, в армии отбивать поклоны не уместно.
Научите меня такому бою ваше благородие. Христом Богом прошу!
Будет свободное время, призову тебя на учёбу, а сейчас иди.
После инцидента с Тимохиным, дисциплина в роте возросла, Силантий был в авторитете среди воинов. Солдаты смотрели на меня с уважением, а некоторые со страхом. Чему удивляться. Время такое, уважают силу. Постепенно мне удалось подтянуть стрелковую подготовку и штыковой бой роты.
Как отмечал подполковник Банк, из разношёрстного сброда, мне удалось сколотить нормальную роту. На наши строевые тренировки под оркестр, собиралась большая часть офицеров крепости. Слышал я от многих одобрительные оценки, а кое-кто, очень не лестно отзывался о моих стараниях. Это так говорили мои недругизлопыхатели, которым я отказал быть партнёром в игре в карты.
Совместно с Силантием, за пределами крепости, в лесочке, оборудовали небольшой «учебный класс». Этот мужик, в два раза старше меня, без каких-либо понуканий выполнял все мои приказы. Учил я Тимохина всему. Боксу, шпажному и сабельному бою, подтягиванию на ветке, которая заменяла нам перекладину. Рассказывал для чего и как правильно нужно поднимать камни. Усвоение программы физподготовки шло своим чередом. В один из вечеров я предложил Силантию перейти ко мне в денщики, мне так удобней будет с ним тренироваться.
Стирать вам порты, ваше благородие, я не пойду, возмутился Тимохин.
Что ты городишь? Чего стирать? Какие порты? Для стирки есть бабы. Мне нужен человек, которого я сам обучу, и который в дальнейшем станет мне помощником, в случае опасности прикроет со спины. А ты говоришь, порты стирать!
Если по воинской справе, так согласный я. Оружие там почистить, или саблю поточить, я завсегда готов. Опять же кулачному бою хочу научиться, как вы.
Ты мне надобен исключительно для воинского дела. Могу просто приказать тебе перебраться в мой дом, но я хочу, чтобы ты сам решил. Подневольный человек, хуже справляется с работой.
Уже решил. Для дела, готовый служить.
Я сидел на пеньке посреди нашего «учебного класса». Только что закончил тренировку с Силантием. Отправил его отнести учебные сабли и шпаги домой, и захватить полотенца. После занятий, у нас обязательными стали водные процедуры с заплывами по Днепру. Знаете, после купания, чувствуешь себя очень даже отменно, кажется, вода смывает всю усталость.
Тихий и спокойный день заканчивался, правда, солнце ещё не коснулось горизонта. Августовский зной уже спал. Вблизи реки дышалось легко, воздух начал насыщаться вечерней речной влагой.
Вдали послышался стук копыт, нарушив тишину и покой вечера. А жаль. По дороге, проходящей, почти вдоль реки ехала карета, запряжённая парой лошадей. Мне до этой кареты не было никакого дела. Едет, ну и пусть себе едет, куда ей надо. Когда карета проехала в десятке метров, я успел окинуть её безразличным взглядом. Зафиксировал, по привычке, величавую посадку кучера на козлах, а также цветочный орнамент, нанесённый по углам кареты. Стук копыт начал удаляться, а значит, ничто мне больше не помешает любоваться вечерней рекой, и наслаждаться отдыхом.
Внезапно заржали перепуганные лошади, и следом прогремел пистолетный выстрел. От неожиданности, я подскочил, и побежал в сторону, потревоживших меня звуков.
Моему взору предстала очень неприглядная картина. Похоже, пассажиров самым наглым образом грабили. Карету с двух сторон окружили четверо мужиков, одетых, кто во что горазд. Двое были с саблями, один с длинным ножом, а четвёртый размахивал пистолетом.
Из кареты вытащили двух женщин, одна постарше, орала так, что от её крика уши закладывало. Вторая, помоложе, была очень бледна и безмолвна. Кучер валялся возле передних колёс кареты, не шевелился.
Разбойники быстро избавили женщин от украшений, и ловко вспоров им платья ножами, явили взорам обнажённые тела. Затем женщин повалили в придорожную траву с понятными намерениями.
Я бросился бегом к месту разыгравшейся трагедии. Мне, почему то хотелось не допустить насилия над несчастными женщинами.
Разбойники меня заметили, но повели себя на удивление спокойно. Правда, попыток, овладения женщинами не предпринимали. Один разбойник, помахивая саблей, шагнул мне на встречу. Эх, была бы у меня моя сабля! Но её нет. Значит, вся надежда на кулаки.
Ты офицер, чего сюда припёрся? с пренебрежением сказал бандит. Смерти своей ищешь?
Хотел посмотреть, кто это в благословенном месте татьбу устраивает.
Приближаясь к разбойникам, старался держать всех в поле зрения. Подойдя поближе, посмотрел на второго разбойника, помахивающего ножом. Этот бандит, который с саблей, проследил за моим взглядом, отвлёкся на мгновение. Это мне на руку. Я бросился к нему, резко перехватив за кисть руки, удерживающей саблю, повернувшись к нему спиной, резко прогнул своё тело вперед.
Хруст сломанной руки, был для меня просто музыкой. Полет через меня, разбойник сопровождал истошным криком. Оборвал я этот крик, мощным ударом кулака в висок. Подхватил саблю.
Не останавливаясь, подскочил ко второму разбойнику, и без затей, рубанул саблей по шее. Так, два в минусе, остались двое.
Отойдя от жертв разбоя, эти двое, без тени страха и сомнения пошли на меня. Один из них высокой, жилистый, со смуглым лицом, похоже, он и есть атаманом этой шайки. В одной руке держал саблю, а другой нож, не значительно, уступающий сабле по размеру. Второй подельник, был как бы квадратным, с какой бы стороны на него не посмотреть. Вооружён был длинным ножом, и небольшой дубиной. От пистолета он избавился, значит, второго нет, уже легче.
Не угомонился, господин офицер? хриплым голосом, спросил атаман. Мы тебя можем отпустить. Ты нас не видел, и мы тебя не знаем.
Внимательно я смотрел за обоими разбойниками. Второй начал обходить меня по дуге. Я сделал вид, что не замечаю этого, якобы полностью поглощённый беседой с атаманом. Сам же постепенно поворачивался таким образом, чтобы моя тень упала чётко передо мной. Приближался вечер, потому тени от деревьев и предметов были длиннее.
Непонятливый ты офицер. Смерть всех уравнивает в званиях, продолжил атаман. Ещё не поздно, можешь уйти.
Ты тоже мог уйти со своими разбойниками. А теперь поздно.
Почему? удивился атаман.
Вот почему.
Резко отпрянув вправо, я пригнулся, и на одних инстинктах, нанёс удар саблей позади себя. Не зря я отслеживал этого разбойника по тени, послышался стон, а затем падение тела. Можно даже не оглядываться, попал я удачно, и скорей всего, я приложил бандита насмерть.
Глаз от атамана я не отводил. Увидев, судьбу своего товарища разбойник забеспокоился и побледнел.
На всякий случай я разорвал дистанцию с атаманом, кто его знает, какой он боец на саблях. Не успел моргнуть глазом, атаман атаковал меня. Сабли высекли искры, и разбойник тут же отпрыгнул. Вид у него был немного растерянный. Ещё бы не растеряться. В течение минуты лишиться всей банды!
Прошу пощады, прохрипел атаман, дай уйти.
Может и дал бы, если бы вы тати поганые, только грабили, ответил я атаману. Так нет же, решили плоть свою разбойную потешить!
Так баба для утехи и живете Отпусти.
Отпущу, только ползком.
Отбив простенький удар атамана, я нанёс ответный, чётко по локтевому суставу. Часть руки с саблей, покинула предназначенное природой место, и упала в шаге от атамана. Он закричал дико, страшно и надрывно. Завертелся на одном месте, пытаясь здоровой рукой зажать обрубок, и остановить, хлещущую из раны кровь. Я добавил в дикий ор атамана, ещё несколько нот, рубанув саблей по коленям с обратной стороны, лишив его возможности, передвижения в вертикальном положении. Осмотрел место схватки, убедился, что живым из разбойников остался только атаман, все остальные, стали, новопреставленными.
Настало время заняться пострадавшими женщинами. Обе были без чувств. Смотрелись они колоритно, лежа обнажёнными на остатках платьев.
Молодая, уже сформировавшаяся, во всех отношениях барышня, напоминала нераспустившийся бутон розы. Грудки остренькие, бедра узкие, кожа белая, волнующие изгибы и иные прелести, загляденье, да и только. Но-но, сейчас не время и не место для более тесного и куртуазного знакомства. Кое-как собрал в кучу остатки платья девушки, подвязал под грудью. Снял с себя камзол, и одел на девушку, полностью прикрыв её наготу. Ростом я значительно выше барышни, потому, в моем камзоле, она просто утонула. Сознание к девушке не вернулось, а может она так хорошо притворялась, выяснять не стал.
Затем подошёл к старшей женщине. Если использовать ту же цветочную терминологию, то можно сказатьотцвели, уж давно, хризантемы в саду. Начал связывать распоротое платье. Услышал за спиной топот ног. Резко встал, подхватив саблю и выпрямился. Со всех ног, ко мне бежал Силантий.
Ваше благородие, что здесь произошло? Разбойники напали? переводя дух, спросил Тимохин. Я только принёс оружие домой, как вломился в дверь караульный. Говорит, стрельбу слышал на берегу. Я и побег. На берегу вы только были.
Выходит, не только я. Разбойники здесь прятались. Напали на карету, пограбили. Женщин хотели снасильничать. Я не позволил.
Это вы всех порубили?
А ты кого-то ещё здесь видишь? Лучше снимай камзол, оденем в него женщину, нечего ей наготой сверкать. Помоги мне перенести их в карету. Не забудь проверить карманы разбойников, они отобрали драгоценности у дам. Нужно вернуть.
Вдвоём мы быстро управились. На запятки кареты забросили тело погибшего кучера. Силантий, в чистую тряпицу завернул всякие побрякушки, найденные у разбойников.
Я залез в карету. Похлопывая легонько по щекам, привёл в чувство старшую женщину.
Не кричите, будьте любезны, вы под защитой русской армии, обратился я к женщине. Мой денщик отвезёт вас, куда вы скажите.
А где эти страшные разбойники? И почему на мне чужая одежда? посыпались вопросы.
От вашей одежды почти ничего не осталось, пришлось обрядить вас и вашу спутницу в наши мундиры. Успокойтесь все уже позади. Вас как величать?
Наталья Григорьевна, я двоюродная тётя Оленьки. Кстати, что с ней?
Она не ранена. Просто обморок, похоже, глубокий. Куда вы ехали?
В немецкую колонию Кронцевейд, там папинька Оленьки, с немцами подряд готовил. Меньше десяти вёрст проехать осталось.
Выйдя из кареты, я подозвал Силантия.
Отвезешь Наталью Григорьевну и её племянницу в Кронцевейд. Мы там были две недели назад, масло коровье, для гарнизона покупали. Только не гони лошадей, а то ещё подумают, что мы их похитили. Когда привезёшь женщин, скажи, чтобы тебя доставили в крепость.
Будет исполнено. Место я это хорошо запомнил ваше благородие.
Силантий занял место на козлах. Взмахнул кнутом, и карета плавно сдвинулась с места.
Прошёлся, собрал все оружие, валяющееся в беспорядке. Посмотрел на ползущего атамана. Метров двадцать ему удалось преодолеть. За ним оставался обильный кровавый след. Ещё чуть-чуть и все, истечёт кровью. Казалось бы, тварь Божья, пожалеть надобно, но почему-то и капли жалости к атаману не появлялось.
Несмотря на уничтожение шайки, на душе радости не было. Было огорчение, что такой райский уголок природы, тихое место, опоганено смертоубийством.
Глава 5
Моё вчерашнее приключение, имело продолжение сегодня. Когда я занимался с ротой на стрельбище, прибежал адъютант коменданта крепости. Я должен был срочно предстать пред ясные очи начальства. Все правильно, Иван Петровичполковник, а ваш покорный слугаподпоручик, выполняющий подчинение, вышестоящему командованию неукоснительно. Приведя себя в порядок, очистившись от пыли, отправился в кабинет коменданта.
Иван Петрович в кабинете был не один. За столом восседал мужчина, лет пятидесяти, в дорогом гражданском платье. Его немаленькие ладони покоились на солидном брюшке. Взгляд светло серых глаз был направлен на меня.
Вот он, наш герой, тыча в меня пальцем, сказал Вырубов, знакомьтесь, подпоручик Степан Иванович Головко. Хочу отметить, боевой офицер. Позвольте вам представить, Степан Иванович
Подождите, Иван Петрович, я хочу сам, сказал, солидный на вид мужчина, вставая из-за стола,пожать руку герою, и представиться. Я Константин Иванович Маврогеди, отец, спасённой из лап разбойников Ольги. Очень признателен вам подпоручик. Вы, рискуя жизнью, спасли моё единственное дитя.
Я выполнял свой офицерский долг, защищая, попавших в беду женщин, отрапортовал я, не сходя с места, стоя по стойке «смирно».
Исполнили, так исполнили, продолжил Маврогеди. Ваш денщик нам рассказал, как вы один, уложили четверых бандитов, не дав им возможности надругаться над моей дочерью. Да и глядя на вас, я думаю, разбойники, могли испугаться одного вашего взгляда или действия. Чувствуется в вас сила и мощь даже на расстоянии. Если у вас, Иван Петрович, все такие молодцы, навроде подпоручика, то нам можно спать спокойно.
Нет, подпоручик Головко у меня один такой бравый офицер, подойдя, полковник хотел похлопать меня по плечу, но в последний момент одернул уже занесенную руку. У него отличная аттестация по окончанию корпуса. Был прилежен в науках. И очень усерден, в исполнении долга сейчас.
Продолжу с вашего позволения Иван Петрович, кивнув головой, сказал Константин Иванович. В честь избавления дочери от опасности, я даю бал. Приглашаю вас подпоручик, посетить нас.
Спасибо за приглашение. Но я не волен самостоятельно распоряжаться собой, и принимать решение об отлучке с места службы. На это мне надо получить разрешение господина коменданта, ответил я Маврогеди, чувствуя, что краснею.
Конечно, Головко, получите разрешение, пришёл мне на выручку полковник. Я вас лично отвезу в Семёновку, поскольку от Константина Ивановича тоже получил приглашение на бал.
Вот и хорошо, жду вас, через неделю,улыбнулся Маврогеди. С вашего позволения откланяюсь, дела, не ждут. Провожать меня не надо Иван Петрович, дорогу я хорошо знаю.
Посетитель вышел, я остался с полковником наедине.
Головко, вы даже не представляете, кого вы спасли!? спросил полковник.
Не представляю. Женщины были в беде, я помог, вот и все.
Скромность, подпоручик это хорошо. А знать таким людей надобно. Константин Иванович из древнего боярского бессарабского рода, находится в близких родственных связях с самими правителями Валахии. Если хотите знать подпоручик, то ему сам светлейший князь Григорий Александрович Потемкин, оказывал знаки внимания. Представляете, какое приданое за Ольгой будет? Вы, на сколько, я осведомлен, первый в семье дворянин, не купаетесь в роскоши. Взяв в жены Ольгу, сможете значительно упрочить своё материальное положение, и занять достойное положение в светском обществе.
А чего вы решили ваше высокоблагородие, что Константин Иванович отдаст мне руку Ольги, если я её попрошу?
Ольга у Маврогеди поздний ребёнок, и единственный. Для её блага он готов на многое. Вы своим геройским поступком, заслужили его благосклонность. Не упустите шанс Головко. Готовьтесь к балу.
Я, откровенно говоря, не знаю, в каком виде нужно являться на балы. У меня нет парадного мундира.
Это сущий пустяк. Обер-каптенармус вас оденет, за счёт казны, вы глазом моргнуть не успеете. А ещё я вам доложу Головко, что у меня на столе лежит предписание из Санкт-Петербурга, по которому, я обязан направить в столицу, молодого, грамотного и толкового офицера. Всему перечисленному, отвечаете только вы, остальные офицеры, либо уже постарели, либо опустились. Я готовлю на вас отношение. Так, что смотрите на жизнь веселее, молодой человек, скоро перед вами откроет свои двери столица государства нашего. Ступайте, готовьтесь, но и от обязанностей не отрешайтесь. Вопросы есть?
Просьба. Если решите отправить меня в столицу, порошу разрешить взять с собой своего денщика.
Да заради Бога, хоть троих денщиков!
Немного ошарашенный таким поворотом в своей судьбе, я пошёл домой. Я, в принципе, не против попасть в Санкт-Петербург, кое-какой опыт уже накопил. А вот подбор молодых и толковых офицеров на окраинах, наводит на размышления. Похоже, в тайне формируется новая армия, и чувствую, воевать она будет, не на границах России.
Дома меня ждал Силантий с накрытым столом. Обеденное время наступило.
Присаживайся Силантий, пригласил я денщика за стол.
Я это делал регулярно, но никак не мог сломать у Тимохина, вбитое в его голову излишнее чинопочитание.
Чем нас сегодня собрание потчует? поинтересовался.
Все как обычно, вкусно и много, отрапортовал Силантий. Хлеба пашеничного наделили, целый буханец. Кушайте на здоровье.
Ты тоже налей себе тарелку.
Не с руки мне рассиживать за одним столом с офицером, ваше благородие. Так не правильно.