«Слом, неожиданно вспомнила девушка слова гадалки, Везде слом! Ничего не прописано, но менять ничего не дадут. Может про это она говорила?»
Вслух ничего говорить не стала. Сергей Васильевиччеловек хороший, но ради службы, похоже, маму родную завербует.
Неожиданный контакт со служанкой давал девушке определенную степень свободы и еще одного единомышленника.
Сергей Васильевич, повернулась к нему девушка, А сколько сейчас квартира стоит?
Не знаю, думал тот о чем-то своем, Смотря комнат сколько и опять как далеко в городе. Вы прислугу-то будете брать?
А выйдет на мое жалованье?
Непременно! утвердил Зубатов, Государство все делает, чтобы мы только о работе и думали.
За разговорами доехали до полицейского управления.
Давай во двор, еще раз тыкнул возницу в спину Зубатов и, наклонившись из экипажа, помаячил жандарму около полосатой будки возле ворот.
Девушка, пользуясь минутной паузой, разглядывала площадь перед управлением. Что-то неуловимо ее беспокоило: взглядыне взгляды; звукине звуки. Может, странно-знакомый дворник с бляхой, что так и зыркает по сторонам?
«Странный дворник, пригляделась Ирэн, Не метет, хоть и с метлой стоит. Не метет Лопотуша? неожиданно узнала она Хитровановского товарища, Здесь?»ужалась она в темноте экипажа.
А тот глянул будто просверлилтак уж внимательно смотрел, как руками пощупал.
Экипаж, грохоча на мостовой, проскочил остаток площади, дворника и закатился в темень каменной арки.
Ирочка, что с вами? повернулся Зубатов и участливо всмотрелся глазами снова сменившими цвет на нежно-голубой, Белая, будто призрак увидели.
Может, и так, уклонилась от ответа девушка, Хотя, если призрак был, так ничего страшного.
Захотите, расскажете, отрезал сыщик, Нам сейчас и без привидений дел хватит.
В кабинете ничего не поменялось. Секретарем на входе сидел все тот же Петр Афанасьевич.
Он глянул на Ирэн мельком и тут же вскочил.
Ироида Семеновна!
Здравствуйте, улыбалась та, чувствуя неподдельную радость молодого мужчины от встречи.
Что делать-то, Ироида Семеновна? начал было он, но его прервал Зубатов.
Не в приемной! выразительно махнул он перчатками, Новости есть?
Полно!
Тогда за мной! шагнул за порог сыщик.
* * *
Значит, не вышла наша затея, Ирочка, ерошил себе волосы, сидя за столом Зубатов, Где просчитались-то?
Сами же говорили, праздники, отозвалась Ирэн.
Праздники-праздники, поднялся и раздраженно вышагивал сыщик. Что это за праздники такие, в которые и работать нельзя? Неужели в Кишиневе служаки настолько верующие, что в пасху решений принимать не могут, дьявол их забери? смахнул он на пол со столешницы телеграфную ленту.
В наше время так же, пискнула с дивана девушка, Если праздникчто угодно, только б ничего не делать.
Надоело все! пошел к окну сыщик, Вон смотрите. Каждый по своему делу катится, лица счастливые, пасха, а в Кишиневе сейчас жизни человеческие отнимают.
Телеграфная лента, что подал ему на входе Петр Афанасьевич, оказалась безжалостной.
Бездействие войск жители столицы Бессарабии приняли как негласное разрешение расправы с соседями-евреями.
Мальчишек впереди с каменьями пустили! поднял с пола белую ленту с буковками Зубатов, И главное, весь город поднялся. Весь! Будто нет власти и вообще ничего человеческого нет! Губернатор бездействует! Единственный, кто пытается достучаться наверх, так это начальник гарнизона Бекман. Но и тот местом своим рисковать не станетнет приказа, он и пальцем не шевельнет, и оружие применять не будет. Что это за еврейский вопрос такой? А в ваши времена как такое решается?
Такого точно нет, ответила Ирэн, И по расовому признаку никто никого не меряет.
Расовый признак? удивился незнакомому словечку Зубатов, А, ну да, от слова раса, и что прямо нигде-нигде?
Ну, неофашисты есть, конечно, но мало.
Неофашисты?
Фашизм возникнет в Германии в тридцатых годах. Прорастет из национал-социализма, начала историю Ирэн, но ее прервал появившийся на пороге Петр Афанасьевич.
Обер-полицмейстер подошли, Сергей Васильевич. Вы просили сказать.
Потом, отмахнулся тот, Захочет настроение себе испортить, сам позовет! Ну, так что там, Ирочка, про фашизм этот?
История о будущем настолько увлекла Зубатова, что он расфантазировался:
Смотри как, азартно рассуждал сыщик, Попади кто сейчас в наше время, найди этого Гитлера, придуши в колыбели, и нету эдакой беды? Сколько народу тогда погибло?
Миллионы.
Ну вот, даже присел на кровати Зубатов, Найти его и уничтожить подлецапрямой резон!
Боюсь, не выйдет, вспомнила слова гадалки Ирэн, Сломится во всем.
Почему так думаете?
Скажите, Сергей Васильевич, начала издалека Ирэн, Вам не кажется, что многое здесь определено и решено не нами?
Врать не буду. Странности имеют место, хмурился тот, Вот только я атеист почти, ну или религия моя скорее свобода выбора, чем что-то другое.
Тогда почему у нас с Кишиневом не удалось? подняла глаза Ирэн. Все знали, как начнется и почему, а получилось, будто и не говорили никому! Выбор-то сделан, а результата нет!
Не знаю, присел на краешек дивана огорченный сыщик, Тут уж как сработали, так сработали.
Ирэн стало жалко Зубатова. Задор у того пропал, и перед девушкой сейчас сидел усталый огорченный мужчина средних лет.
«Даже в росте убавился», задумалась она.
За бесполезной беседой пришло обеденное время.
Пили чай с бубликами и больше молчали.
Еще два часа.
Наконец после трех дня в кабинет вернулся Петр Афанасьевич с очередной путаной белой лентой телеграфного сообщения.
Читать, Сергей Васильевич? глянул он тревожно на расстроенного сыщика.
Давай уж, махнул тот, Плохое?
Час назад губернатор Раабен передал командование начальнику гарнизона Бекману с правом применять оружие. Идут массовые аресты.
Ну, вот, Ирочка, потащил из кармана часы Зубатов, Почти сутки прошли! На что надеялись-то? Ждали, когда само затихнет? почти крикнул он. Петр Афанасьевич молчал, виновато опустив голову, У нас так во всем, повернулся к девушке сыщик, Пока не грянет, не перекрестятся! Сидит каждый в своем углу и на другого надеется, как с Японией-то воевать будем?
С Японией? удивленно поднял голову Петр Афанасьевич.
Ну, это я, к примеру, отмахнулся Зубатов, Япония, Германия. Какая разница? Что у нас там дальше, Ироида Семеновна, чего ждать-то?
Девушка молчала и лишь выразительно смотрела на сыщика. Говорить при молодом офицере она ничего не собиралась.
Ах да, сообразил Зубатов, Вы, Петр Афанасьевич, ленту-то оставьте, я потом почитаю, да стучите по голове Кишинев, стучите! Пускай все детали докладывают! Двери закрылись, и сыщик повернулся к девушке, Смотри-ка, забылся, виновато улыбнулся он, Давно так не расстраивался. И все-таки что там у нас дальше?
Может, с этим закончим? наливала себе чаю девушка, В Кишиневе сейчас, по-моему, самое пекло.
А что мы можем? не вставал с дивана Зубатов, Даже не упредили ничего. Кстати, неожиданно оживился он, А насколько наши события совпали с вашими, ну то, что вы по истории изучали?
Это не моя тема былаподружки курсовая работа. Деталей не помню.
Курсовая?
Ну, доклад, разъясняла Ирэн, Мне бы на ту сторону, я там сразу бы все, что нужно нашла. Может, вместе попробуем, а, Сергей Васильевич? Вдруг получится?
Вместе говорите? думал о чем-то сыщик, Вместе интересно, только Антоновский же сказал, закрылся переход, или не верите?
Неожиданно в памяти Ирэн еще раз выплыла стопка бумаг в чулане «Авроры», на которых она сидела во время перехода.
«Перешли они со мной или нет?», задумалась девушка.
Зубатову она решила пока ничего не говоритьслишком уж ревностно тот относился к работе. Однако Ирэн понимала: бумаги нужно в ближайшее время из чулана добывать.
«Вдруг там еще что, до Богдановича произойдет?»вспоминала она убийство Уфимского генерал-губернатора.
Неожиданно дверь отворилась и в кабинет вошел не больше не меньше, как полицмейстер собственной персоной.
Сидите-сидите, махнул он рукой в перчатке. Всё существо его выражало благожелательность. Хорошо поработали, Сергей Васильевич. Молодцом! Когда в Москву-Петербург поедете? с этими словами он подошел к поднявшейся все-таки Ирэн и поцеловал ей руку.
В Петербург, конечно, надо, грустно улыбался Зубатов, С Москвой-то порядок, но и у вас тут нужно с рабочим движением доделывать.
Да уж, пушил усы полицмейстер, Задала нам Ирочка дел. Весь департамент Российский с ног на голову. И главное, точно-то как все сказали! Раабену губернаторского кресла ввек теперь не удержать. Треть Кишинева в руинах! Покойников-калек без счета, и ведь главное: предупреждали! Сутки телеграфы слали! Честь по чести информацияготовьтесь, будет погром! Мне уж отовсюду звонили, мол, откуда знал, но я ни-ни, кивнул он тревожному взгляду Зубатова, Наши генералы Ирочку сразу в оборот, а нам еще работать и работать, так, когда уезжаете, Сергей Васильевич?
Знаете, Андрей Леонидович, задумчиво проговорил сыщик, рассматривая грузную фигуру шефа полиции, Я пока что у вас в городе обоснуюсь. Начали мы у вас в Ойске эдакую провидческую деятельность, здесь и продолжим. Вы с квартирой-то определились, Ироида Сменовна?
Арина после ухода Ирэн из гостиницы времени не теряла.
Набегалась! собирала она вещи по номеру, Хорошо, у вас пока мало всего, а то я переезды страсть как не люблю.
Оказалось, девушка, невзирая на молодой возраст, служанка с опытом.
Не везет мне только, шустро увязывала она собранное, Только привыкну к людям, полюблю, а они и уезжают. Первый в Петербург с семьей подался. Повышение у него. Мальчишечка-то ихний как плакал, когда прощались. А вот купцов мне не жалко было оставлять. Сам ко мне все время вязался, а хозяйка надутая была, словно графского роду, а рот откроетдеревня деревней. Детишки хорошие у них, правда, а сами
А кто еще был? интересовалась Ирэн.
Из постоянных трое, дрогнул голос девушки, Последнего-то нет уже. Неожиданно в словах ее прозвучало нечто, и расспрашивать больше не хотелось.
Вы четвертая у меня, глянула Арина, В нумерах тоже неплохо работается, вот только суетно и люди все новые, а хочется постоянного чего.
Так что за квартира?
Увидите. Целый день пробегала. Нужно же, чтобы и вода рядом, и лавки, и соседи. Все посмотри, всех расспроси. Черный ход опять же.
Черный ход? о таком Ирэн знала только из книжек.
Как без него? удивлялась Арина, Вы по полицейскому ведомству служитевам он в особенности нужен. Самой незаметно уйти или запустить кого
А откуда ты полицейскую работу знаешь?
Так третий хозяин, которого убили, он как раз по этому ведомству и был, отвечала девушка, и голос ее еще раз предательски дрогнул.
Дом, в котором Арина присмотрела комнаты, стоял на небольшом холме с видом на церковь.
Со звоном колокольным просыпаться благодать! тащила из экипажа немудреный скарб девушка. Каряя лошадь беспокойно фыркала и косила глазом на суету, а вечернее солнце ярко высвечивало золото куполов, роняя в дорожную пыль яркие искры.
Ирэн замерла, неожиданно понимая: такая жизнь надолго.
Нравится? ворковала из-за плеча Арина, Вона ваша комната, ткнула она в окна второго этажа, моя на другую сторону смотрит, и повернулась к извозчику, Помоги-ка вещи занести, крикнула она, Копейку дам!
Ирэн чувствовала: время понемногу останавливается. Суета гостиничных номеров не шла ни в какое сравнение с умиротворенностью пейзажа старого Ойска. Она уже готова была мириться даже с отсутствием ванны.
Скажете, барыня! заливисто хохотала Арина, когда девушка задала ей этот вопрос по дороге, Ванна в доме! Где жили-то до меня? У генерал-губернатора какого али иностранного посла? Не переживайте! Захочется мыться раньше бани, воды нагрею и прямо в комнате все организуем. В первый раз что ли?
Выходило, что с потерей цивилизации Ирэн как ни странно избавилась ото всей домашней рутины.
«Забавно, рассуждала она, Слуги, они, получается, будто родные становятсяпрямо как в книжках. А вот полицейского-то Арина, видимо, любила, вон голос-то как дрожит, когда рассказывает Неожиданно вспомнился Хитрован и Ефейка с Антохой, Смотри, как повернулось, сказала себе девушка и стала прибрасывать, как добывать бумаги из чулана и Хитровановского матраса.
* * *
Время остановилось. Ритмика жизни дореволюционной России покоряла Ирэн все больше. Она уже не вспоминала о телевизоре с обязательным повтором затасканных новостей, где часто только ради объема информации из «мухи дуют слона».
«Теперь понятно, почему на даче у мамы так хорошо, рассматривала девушка через окно солнце, полыхающее красным и падающее за горизонт, По-моему, они там даже радио не слушают».
Поколению, пережившему войну, действительно не было никакой нужды в благостях цивилизации. Похоже, мама и ее приятельницы даже с удовольствием бежали от них, прячась в укромный уголок, зеленеющий посадками и воинствующими сорняками.
Умиротворение наполнило Ирэн. Золотые блики куполов, выбиваемые последними лучиками, завораживали и превращали окружающую картинку в настоящий праздник.
Что на стол городить будем, барыня? заглянула в комнату Арина, Меня уж расспрашивают, какого тут поля ягода заехала? Чем занимается?
А ты? заволновалась девушка, Ты-то что отвечаешь? инструкций Арине она не давала, а полицейское ведомство, насколько она помнила, всегда было в России не в чести. И почему опять барыня? Ирой зови.
Да не стоит по имени, вдруг выскочит где не надо и не переживайте вы так, смеялась та, Я же службу вашу знаю. Мне Ваня-покойничек, при котором служила, все объяснил. Вы у нас, Ироида Семеновна, теперь вдовствуете. Получили наследство. Сами не в себе после смерти немного, вроде как любили сильно мужа своего, почему чужого общества и не ищете. Люди же штука такаяникому неохота о плохом слушать, так что скоро утихнут и донимать не будут.
Небо Ойска стремительно темнело, сдавая позиции, а ночь совсем не спеша набиралась сочности лунного света и моргающих звезд.
Где-то вдалеке по Волге гукнул пароход. Стучали экипажи. Прогуливались, раскланиваясь, парочки, и никому не было дела до сидящей возле окна девушки, занесенной сюда роковым стечением странных обстоятельств.
«Забавно никуда не спешить», усаживалась за вечерний стол Ирэн, с интересом рассматривая, как проворные руки служанки его сервируют.
Арина накрывала на одну персону.
А сама что же? удивилась девушка.
Напробовалась, отмахнулась та, Пока сольне соль, остылоне остыло, сама уж ничего не хочешь.
Ирэн уловила в служанке странную недоговоренность.
Правду говори, потребовала она.
Правду? стрельнула глазами та, Извольте, только нехороша та правда.
Ну, настаивала заинтригованная Ирэн.
Нельзя слугам с барами кушать, швыркнула совсем по-детски носом Арина, Как и по имени зваться. Правило такое. Ровней себя после чувствуешь, огрызаться начинаешь не подумав. Так и до скандала недалеко, а скандалсчитай увольнение. Мне зачем это?
Не все сказала, настаивала Ирэн, Прямо знаю, что не все!
Недаром по полицейскому ведомству служите, загрустила служанка, В самое сердце глянули. Чувствовалось, девушка сердится, но в основном на себя, мол, не получилось утаить. Ванечка мой покойничек тоже настаивал: за столда за стол, а как перехлестнулись мы с любовью, так и заставил в первый же день с ним усесться. Вот и досиделись. Может, если б не делала этого, не было бы сейчас так тяжко, махнула рукой девушка, и в голосе ее послышался надрыв.
Прости, Ирэн не знала, что теперь говорить, и растерялась.
Да ничего, встряхнулась служанка, Время пройдет, отвалится и эта короста
«А с утра нужно в «Аврору» идти, укладывалась Ирэн в заботливо расстеленную постель, Время до обеда есть».
Действительно, расставаясь, Сергей Васильевич вчера заявил, что ждет ее в управлении во второй половине дня.