* * *
Всё путешествие дед терроризировал меня по полнойнатаскивая, то в ментальном общении, то в телекинезе, лишь изредка выдавались минуты покоя, когда сам он был чем-либо занят. Телекинез, вписываясь в рамки уже полученных знаний, ничего сверхъестественного собой не представлял. В состоянии изменённого сознания, энергия, выходящая из кончиков пальцев, была отчётливо видна, точку на лбу я давно не использовал, и толкнуть не очень тяжёлый предмет мог запросто.
Трудность сего действия заключалась в непрерывности потока природной силы от сердца, места её скопления, к перемещаемому объекту и обратно, как бы по кругу. Выпускать энергию я умел, а вот, притянуть её же обратновызвало некое затруднение. Однако, в конце концов, я справился и с этим. Вначале добился устойчивого круговорота между широко расставленными руками, затем достиг этого и одной.
Следующий этап состоял так же в посыле природной силы, но уже двумя, так сказать, окружностяминавстречу друг другу. Отправлять и принимать энергию приходилось одновременно. В итоге получились два вращающихся разнонаправленных кольца. Силовые потоки, не сталкиваясь, проходили сквозь друг друга, но ежели между ними находился какой либо предмет, энергия пихала его и, чувствуя встречное сопротивление, будто опутывала. Дальше, объектом можно было манипулировать.
Теория незамысловатая, а вот на практикепорядочно пришлось попотеть. Тем не менее, под конец четвёртого дня плавания, я уже легко, хоть и как-то дёргано, перемещал по своему усмотрению небольшие предметы. Дед же, поднимал килограмм сто, причём, используя одну только руку, однако, видя мои успехи, старый светился как самовар.
Обронённая учителем во время очередного разговора фраза, приоткрыла одну из любопытнейших исторических загадок. Оказывается на месте силы, египтяне таким оригинальным образомс помощью совместного телекинеза, и состряпали свои пирамиды. С тех пор они, концентрируя на вершинах энергию, там и стоят
* * *
Однажды, из-за поворота реки показалась выжженная деревня, вся команда, рассматривая пепелище, заворожённо уставилась на берег. Поселение когда-то было рыбацкимостатки сетей развешанных по берегу близ дюжины остовов сгоревших лодок явно о том свидетельствовали. Пожар, по всей видимости, случился недавно. Огонь, поглотив практически все сооружения, порезвился вволю, лишь на околице устояла пара построек, да и те закоптились по самую крышу.
Пришвартовавшись, живых не обнаружили, впрочем, относилось это и к мёртвымсловно на момент нападения деревня пустовала. То, что мы увидели последствия агрессии сомнений не вызвало, поселение было христианским, обгоревший крест, некогда венчавший часовню, порубленный валялся в грязи, скорее всего, разборки случились на религиозной почве и язычники вдоволь над ним поглумились. Тревожный звонок поступил, однако должного значения ему мы не придали, и как позже выяснилосьзря.
В таком ритме прошло восемь дней, наступил ранний вечер девятого, в скорости планировали вставать на ночёвку. Кама осталась далеко за кормой, приближаясь к Усьве, струг уже шёл по Чусовой.
Дед, в очередной раз, пытаясь связаться со своим загадочным другом, находился в каюте. Мальчишка возился с Беляшом. Атанас, как и положено капитану, зорко вглядываясь в чёрные воды да выискивая коварные топляки, правил судном. Башкиры были поглощены какой-то игрой, отдалённо напоминающей нарды, я, дивясь красотам нетронутого цивилизацией мира, тупо таращился по сторонам.
Струг, разрезая водную рябь, скользил мимо огромных, почти отвесных скал и восхищаться чемимелось. Заходящее солнышко весело подсвечивало угрюмые горы. Принося прелые запахи осеннего леса дул попутный ветер и жизнь казалась безмятежно прекрасной. По ночам наступали заморозки, корпус судна покрывался ледяной коркой, а вчера, ненадолго укутав палубу тонким слоем, впервые налетели "белые мухи". Скоро Покровпод мощным пластом льда встанут реки, и зимовать мы будем на местеежели конечно доберёмся.
Прервал мои размышления огромный чёрный ворон, тот внезапно приземлился на резной нос струга, и пристально глянув в глаза, громко скрежещуще каркнул. От неожиданности да каких-то зловещих ноток присутствовавших в звукепо телу волной прокатились мурашки.
Берегись! узнав птицу и моментально почувствовав опасность, выкрикнул я.
Попытавшись избежать удара, бросился ничком на палубу, однако чуть-чуть опоздал. Огромная, тёмная тень, хоть и не схватила меня, как хотела, но всё же мощным хлёстким шлепком столкнула в студёную рекуна мгновение я потерял сознание. Моментально намокшее снаряжение потянуло ко дну. Ледяная вода взбодрила, я несколько пришёл в себя, вынырнул, проплыл пару метров и снова вниз
Ставшие тяжёлыми доспехи, не давая надолго подняться, тянули в чёрную, стылую глубину. В момент нападения, огибая прибрежные плавни, шли мы по самой стремнине. Весьма мощное течение, прижимая ко дну, несло меня будто тряпичную куклу, вертя да переворачиваятурбуленция была знатная. Время от времени, нечеловеческими усилиями удавалось, вынырнув глотнуть вожделенный воздух. Отнесло далеко, сил не осталось:"Ну, вот и конец"заставить себя всплыть я уже не мог.
Лёгкие сдавил жуткий спазм, полной грудью вдыхаю чёрную, ледяную водуи темнота лишь по пустой голове разносится гулкий звук барабанов, вскоре, унося с собой остатки эго, утих и он.
* * *
Долго ли я пребывал в кромешной тьме и полной тишинеосталось загадкой, однако, возвращение сознания было намного стремительней, чем его исчезновениечик и проекция моего разума, именно так можно было охарактеризовать данное состояние, оказалась в огромном, сером, каком-то многомерном, сюрреалистическом лабиринте.
Узкие и широкие проходы тянулись в стороны, некоторые терялись из вида, другие же, сворачивая, исчезали. Огляделся по сторонамвсюду та же картина, а посмотрев вверх, элементарно остолбенелтам было то же самое.
В очередной раз, осознавая собственную смерть, я медленно опустил взгляд и от ужаса, поскольку боязнь высоты присуща мне с детства, вскрикнул, прямо под ногами расположились всё те же стремящиеся в никуда туннели. Я стоял пятками на самом краю пугающей бездны, носки же, опоры вообще не имели. Покачнувшись, удерживая равновесие, взмахнул руками
"Да и хрен с ним, в конце концов, я умерхуже не будет"с этой мыслью сделал шаг в колодец, и ничего не произошло. Тело моё развернулось на девяносто градусов, и встал я на вертикальную поверхность, по инерции пройдя пару метров, замер. Теперь, для моих органов чувств верхом и низом стали первоначальные перед и зад.
"С ориентациейзасада, промелькнула очевидная мысль. Чудесада и только, гравитация исчезлахотя, не совсем так", попытался перепрыгнуть на потолокне вышло. Сделал шаг в зияющий провал и заново оказался в плоскости первоначального пребывания.
"Странное место, а если мне надобно прямо, как быть?.. Перепрыгнуть, вряд ли получится, хотя"Разбег, прыжок и уже в полёте осознаюне обязательно так напрягаться, достаточно просто идти туда, куда хочется Развернувшись, шагнул в пропасть, но уже с мыслью, не как в прошлый раз упасть на дно, по всей видимости, не имеющего конца туннеля, а продолжить движение по другую сторону от серого чрева провала. Одно движение и пятиметровой ширины безднасзади. Чуть подпрыгнул, с желанием продолжить путь по вертикальной штольне, и уже на месте.
"Точно компьютерная игра интересно, где я был изначально? В какой, так сказать, плоскости? Вроде бы там, вернёмся на исходную позицию, есть, что дальше?"
Стены лабиринта давят на уже крайне неустойчивую психику серой многотонной массой, по ощущениямвроде бы камень, тишина прямо звенящая. Отсутствие звуков весьма угнетаетчувствую себя не в своей тарелке и это нервирует. Отважившись на рассуждения вслух, разрушаю безмолвие:
Надо что-то делать. А что?.. Непонятно наверняка, сие есть преисподня, на рай определённо, не тянет. Выводпойдём вверхможет быть, куда-нибудь выберемся. Пообщавшись, таким образом, сам с собой, завсегда ведь приятно поговорить с умным человеком, подпрыгиваю и несколько ободрённый решением целенаправленно устремляюсь по штольне от первоначального пребывания ввысь.
Порой боковые ответвления лабиринта заканчивались странными дверями, миновал несколько, а когда в поединке между осторожностью и любопытством верх одержало последнееробко подошёл к одной из таковых. Прислонился ухом к ледяной стали её полотна, прислушался и через пару секунд различил не громкий звук, тот точно приближаясь, нарастая от тихого шёпота к пронзительному визгу, перерос в жуткий наполненный болью и скорбью не человеческий крик. От неожиданности, подскочив на пару метров, сломя голову, не разбирая дороги, рву что есть мочиподальше.
Лишь после километрового кросса, приводя в порядок сбившиеся дыхание, оглядываюсь никого.
"Странновесь забег казалосьжуткие преследователи, настигнут вот-вот. Ну, уж на хрен эти двери, как-нибудь без них обойдёмся"порядочно очканув, прекратил бубнить и в абсолютной тишине никуда не сворачивая продолжил путь прямо.
Спустя полчаса, наконец-то в конце туннеля забрезжил неяркий свет, я, окрылённый надеждой и движимый неведомой силой, припустил к вожделенному, как мне казалось, выходу. Штольня упиралась в дверь, однако от предыдущих та разительно отличалась. Нет, внешне была абсолютно идентична, но вот, внутренние чувства прямо-таки ликовалиэто и есть предмет моих поисковточно! В узкую щель между сталью и полом, разрывая унылую серость, выбивалось необычайно яркое и одновременно с тем ласковое сияние. Робко подойдя к двери и не обнаружив ручки, легонько толкнул ту плечомзаперто? Ещё разокпосильней и ещё разокчуть ли не с разбега увы, результат удручил. Съехал спиной по стене, сел на корточки, зажмурился, обхватил голову руками.
"Назад?.. Точно не пойду уж лучше тут сдохну. Хотя, вряд ли получитьсяведь я вроде как умер постучать?.. Нет, вдруг услышат теза другими дверями. А будь что будет"решившись, встаю и лихорадочно начинаю барабанить по стали. Звуки ударов отзвуками эха гулко разносятся по бесчисленным тоннелям, неторопливо в них исчезая.
"Видимо, никого нет дома, а свет?.. Свет элементарно забыли выключить"с этой мыслью, прижимаясь спиной к двери, сажусь на корточки и вслушиваюсь в сгустившийся мрак.
Постепенно пожирая серые стены, как-то неспешно лениво, по туннелю катилась тьма. Поначалу тишина была гробовая, однако по мере приближения мглы, на грани восприятия появился едва различимый шум, тот понемногу креп и наконец, я отчётливо разобрал шелест незнакомого, зловещего языка. Поднимая волосы дыбом, меня сковал ужас.
Вжимаюсь в дверь, замираю, прекращаю даже дышать. Свет, пробиваясь сквозь щель, распространяется в сторону неумолимо наползающей тени шага на два, чётко на этой границе серая мгла, словно наткнувшись на незримую стену, застыла.
Секундное замешательство тварь пришла в бешенствоклубясь густым туманом, не в силах поглотить находящуюся под защитой сияния душу, клочья мрака, бессильно колотя по невидимой преграде, заметались в чудовищном темпе, тихий шелест, перейдя в громкий скрежет, разразился оглушительным визгом
С силой зажмуриваю глаза, затыкаю уши, заваливаюсь набок, застываю в позе эмбриона.
* * *
Рвотный спазм, скручивая тело в бараний рог, пронзает сущность насквозь жадно глотаю драгоценный воздухот резкой боли прихожу в себя. Голова раскалывается, от ужасного напряжения при каждом вздохе лёгкие попросту разрывает. Сквозь слёзырябью застилающие глаза, проступает смутный чёрного цвета человеческий силуэт. Кто-то переворачивает меня на бок и очередной приступ тошноты. Дикая стужа пронизывает до мозга костей, челюсти выдают частую дробь, словно тузик тряпкуменя трясёт жуткий озноб: "Хреново-то как"
Организм после очередного спазма, блокируя боль, отключает сознание: "Опять пронесло, я выжил, везёт будто утопленнику"мелькает последняя мысль и снова мрак.
* * *
В гипермаркете Глобус, как всегдастолпотворение, вроде середина рабочего дня, а людей миллионмашину не припаркуешь.
"Постой опять реальность две тысячи пятнадцатого, блин потерялся я окончательното средневековье, то преисподня, то двадцать первый век, так и умом повредиться недолго"
"А что если я уже того ну, в смысле шизофрения да всё такое, и не было никакого кабана, никакого Прохора Алексеевича, никаких путешествий и переносов сознания тупо расстройство психикидушевная болезнь. Хотя, всё очень реалистично, впрочем, откуда мне знать как там у ниху шизофреников, но с другой стороны если я заболел, то уже знаюбредишь всё равно, что живёшь полноценной жизнью".
"Блиииин!.. Если заболел, значитзаболел. На этом жизнь не кончается, впрочем, существование в состоянии шизофрении, как оказалосьнамного динамичней и весьма интересней. Стоп, слышалдушевнобольные никогда не сознаются в диагнозе, а я почти с этим фактом смирился, следовательно, шанс, что здоровье моё в норме ещё не потерян. А ведь в самом начале, при встрече с Аникой, имели место схожие подозрения, и открестился я от них аналогичным образом"
Брр выгоняя провокационные рассуждения, трясу головой.
Я на заднем сиденье автомобиля, за рулём сидит моё тело с поселившейся в нём навкой, справа дед, водитель ищет место парковки.
"Это что же получаетсянавыки вождения присущи телу, не разуму! Впрочем, хрен с этим всем. Сейчас что-то будет, иначе я здесь бы не находилсявот этого вполне достаточно, а по поводу всяческих теорий и предположений о состоянии душевного здоровьяв следующий раз, в более спокойной обстановке".
Примерно таким вот образом прошли переговоры на высоком уровне то ли мнимой, то ли уже настоящей шизофрении с сознанием, и как только закончился внутренний монолог, салон автомобиля наполнил тёмный густой туман крайне схожий с духом знакомым мне по преисподне. Похоже, видел его исключительно я.
"Что предпринять?.. Как предупредить водителя и пассажира?.."
Кричуне слышат, толкаюрука проходит сквозь тело.
"Если это существо из чистилища, то наверняка, какой-нибудь демон. Как бороться с чертямия ещё не проходил. Что делать?.. Что делать?.. мозг, хаотично перебрав доступные на данный момент варианты, вычленил по искомой тематике, пожалуй, единственный, Сей род изгоняется постом да молитвой"
"Поздно пить боржоми, когда почки отказали пост отметаем, остаётся только молитва".
Тем временем наш автомобиль, медленно катясь по ряду меж припаркованных машин, начал резко разгоняться, у водителя мышцы шеи расслабились, голова упала на грудь.
"Сейчас врежемся в стену, и всем будет трындец"
Схватившись рукой за нательный крестик, принимаюсь громко читать:
Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое тварь заполнившая салон автомобиля стала нервничатьзаклубилась чернотой, подёрнулась рябью.
Да приидет царствие Твое громкий визг резанул по ушам.
Да будет воля Твоя дымка исчезла, салон резко очистился, водитель очнувшись ударил по тормозам.
Яко на небеси и на земли
Скорость километров под шестьдесят. До бетонной колонны стеклянной стены, считанные метры
Хлеб наш насущный, даждь нам днесь
Машина, на скользкой от дождя дороге, идёт юзом, её разворачивает на девяносто градусов
И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим
Меня выбрасывает из салона
И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого, аминь
Так и не узнав удалось ли кому-нибудь выжить в холодном поту прихожу в себя.
* * *
Темно, укутанный в звериные шкуры лежу на чём-то мягком, да терзаюсь вопросом: "Где я? На наш стругмало похоже, качка отсутствует. Не видно, ни зги".
Перейдя в изменённое состояние, осмотрелся: убогая землянкаярко подсвеченная энергией исходящей от дальнего её угла. Ничего особого, аскетизм и нищета, но это если не считать двух икон, вот они-то представляют собой истинное сокровище. Даже в Успенском соборе града Владимира такой мощной силы ни у одного из образов не наблюдалось, её лишь можно было сравнить с потоком энергии исходящим от престола в момент открытия Царских врат. Заинтригованный необычным предметом, встал и, подойдя поближе, дотронулся до краешка Иверского образа Богоматери.