Так здесь мастер? опять раздалось за забором.
Дан неторопливо встал со своего некоего подобия табурета, на котором сидел и который сам и соорудил, и поставил на широкую полку, в клеть, которую уже сооружал с помощью Вавулы и Семена, свой, наполовину расписанный кувшин. Затем вытер о тряпицу перемазанные в глине и краскеглазури руки.
Ты бы, это, не медлил, сказал нескладный Вавула. Самого тысяцкого ждать заставляешь.
Дан шагнул в дверь, оставленную открытой Семеном. Переступил порог и остановился. На широком, густо поросшем травойза исключением тех мест, где ее, траву, основательно вытопталиподворье гуляло неяркое новгородское солнышко. Вода в лужах, образовавшихся на дворе после недавнего дождя, почти впиталась в землю и лишь темный цвет травы выдавал недавнее местонахождение луж. В дальнемот сараяуглу усадьбы, на верхушке старой вишни, чирикала какая-то птица и где-то у соседей хрюкали свиньи
Блин, подумал Дан, все-таки жить хорошо!
На двор, через гостеприимно распахнутую Семеном калитку, уже протискивался высоченный новгородский тысяцкий. Позади тысяцкого топталось еще пару крепких человек.
Здоров ли есть, мастер Дан, увидев Дана, еще издали, первым, что несказанно удивило Семена и Вавулукак так, ведь боярин и не просто боярин, а сам новгородский воевода первым поздоровался с простолюдиномприветствовал его тысяцкий.
Здоров, шагнув навстречу, сказал Дан. И ответно, без поклона, поздоровался:Здоров ли есть, боярин Сейчас Дана уже не напрягала подобная форма приветствия, но в первые дни Ни Домаш, ни Семен с Вавулой просто не понимали его короткого:Привет!, Здорово! или Здравствуй!И Дану приходилось напрягаться каждое утро, чтобы выдать при встрече с ними:Здоровы ли есть Однако, при этом, он постоянно думал:Ну, нафига мне знать о его здоровье? Если оно мне до лампочки И ему нафига мое здоровье? А теперь, вроде ничего, приспособился. Впрочем, и Вавула с Семеном и Домашем тоже привыкли к его выражениям, типа:Мое почтение!, Респект всем и уважуха!или более короткому:Привет! Здорово!
Тысяцкий, конечно, пришел не за тем, чтобы разучивать приветствия из 21 века. Он явился потому что, как догадывался Дан, семена, посеянные Даном при разговоре с высшим начальством Новгорода, дали всходы. То есть, боярыня Борецкая, новгородский посадник и новгородский тысяцкий обдумали пламенную речь Дана и решили предпринять некоторые шаги. В какой именно областиэкономической, политической или военной, Дана не интересовало, да и не было важно. Главное, что лед тронулся. А еще это значило, что Историю, все-таки, можно изменить. Она, история, если только Дан попал в собственное Средневековье, Средневековье собственного мира, не является незыблемой как того он боялся. Хотя, естественно, подозрение, что он, все же, попал в какой-нибудь параллельный мир существовало.
Дан давно ждал этой новой встречис боярыней Борецкой, с посадником и тысяцким, но уж никак не думал, что один из нихтысяцкий Василий, сам придет к нему.
Пока тысяцкий со своими двумя сопровождающими шагал по двору, Дан подметил, как он быстро срисовал взглядом все, что происходит на подворье, и не просто скользнул поверху, а именно срисовалчто где лежит, сколько и кто, где и как стоит.
Забавно, подумал Дан. За кого же он меня принимает? И что за провожатые у него? Следующие за тысяцким двое крепких мужичковтоже с закрученными, как у тысяцкого и Домаша, в косички волосами и бородой и цепкими взглядами, больше походили на спецназовцев будущего, чем на обычных вояк. Коими они, по идее, должны были быть.
В дом пригласишь? весело блестя глазами, спросил тысяцкий у Дана. Дану резко поплохело и он почувствовал себя не в своей тарелке. Куда приглашать-то? Ведь домом, пока, ему служил сарай, где стоял гончарный круг и где работал Вавула. Вернее, часть этого сарая, отгороженная от гончарного круга и от клетей с сырой посудой. К тому же в этом сарае спал и Лаврин. Слава богу, второй из учеников, Зинька, был новгородцем и ночевать бегал домой. Впрочем, в дальнейшем Дан планировал приобрести себе тоже какой-нибудь сруб, но это, туда, ближе к осени. А сейчасКуда приглашать-то тысяцкого?
Однако развиться комплексу неполноценности у Дана не дал сам тысяцкий. Он снова улыбнулся и произнес:Хотя, нет. Давай-ка, лучше, сядем прямо тут, на солнышке.
Дан, разумеется, был только за.
Крякнув, дылда-воевода уселся на бревно-завалинку у сарая.
Садись, хлопнул он широченной, похожей на лопасть весла, ладонью по отполированной долгими сидениями коре бревна. Говорить будем. Видишь, послушал твои слова, подобрал себе подручных, кивнул головой тысяцкий на следующих за ним по пятам людей. Посидите, пока, там, сказал он сопровождающим мужичкам, указывая на бревна возле печи для обжига глины.
Ого, подумал Дан, однако, похоже, моя вставка-рассказ о спецназе, используемом в будущем, здорово впечатлила его, и устроился рядом с воеводой.
Эх, хорошо-то как! почти дословно повторил слова Дана новгородский воевода и с удовольствием вытянул длиннющие ноги.
Я, ведь, чую, не смотря на Дана, едва тот уселся, произнес воевода, ты не отрок Давно не отрок. Тысяцкий помолчал, и уронил:Хотя и молодо выглядишь. И, тут же, без перехода, спросил:Ты где в сражениях участвовал?
Глава 7
Дан присмотрелся. На дороге были одни московиты.
Непонятненько, сам себе сказал Дан. Он попал в ситуацию, в которой ни в коем случае не желал оказаться. То есть, перестал контролировать обстановку. А этого Дан боялся больше всего и всеми силами старался избегать. И потому что людей в его отряде было минимум и он не хотел рисковать ими, и потому что это были его люди, которых он сам обучал и к которым он привык. А главноепотому что на кону стояло, и Дан это слишком хорошо понимал, будущее Новгорода.
Хотев, тихонько позвал Дан. Темноволосый ладожанин-ижора со славянским именем Хотев, в маскировочной накидке поверх брони и накинутом поверх шлема капюшоне, подполз к нему.
Пройди вдоль дороги к деревне, шепнул ему Дан. посмотри, нет ли кого позади московитов.
Ладожанин разрядил уже готовый к бою арбалет, сунул болт в колчан и бесшумно исчез за елями.
Всадники быстро приближались.
Черт, мучительно думал Дан, что делать? Грохнем сейчас все болты, а татары следом беспрепятственно проскочат. А, если Хотя, какой к дьяволу проскочат, им без проводника в лесу делать нечего Ну, а, вдруг, это не просто татары? А подданные хана из приволжских лесов? Какие-нибудь предки чувашей или еще кто? Им лес дом родной. Обойдут нас по кругу, да еще и ударят в спину Хотя Стоп, одернул себя Дан, что за мысли? С какоготакого бодуна им обходить нас сзади, вставать ни свет ни заря и красться по лесу? Им что, кто-то конкретно нашепталв этом месте вас ждет засада..? Блин, непонятно, какого черта татары и московиты разделились?
Подумав, Дан все же решил подстраховаться. Чуть приподнявшись на своем месте у корня большой разлапистой ели, он, подражая пернатому ночному охотнику с кисточками на ушах, громко заухал. Замолчал, подождал несколько секунд и повторил крик ушастого филина снова. По существующей в отряде системе условных знаков, крик днем ночного хищника означал только одноУдвоенное внимание! В лесу могут находиться враги!
Отряд Дана являлся диверсионной группой, средневековой диверсионной группой. Успех же любой диверсионной группы, как понял Дан еще в армии, зависит от согласованности ее действий. А также от возможности в нужный момент скорректировать свои действия. Что требовало наличия в отряде хорошо налаженной связи. Однако, поскольку электронных гаджетов, необходимых для решения данной задачи, в 15 веке просто не существовало, то Дан, по подсказке Домаша, рискнул использовать, в качестве таковых древнюю воинскую придумкузвуки окружающей природы. Но слегка ее доработал. Уханье совы, волчий вой, далекая трещотка дятла Ничего необычного и удивительного для княжества, почти вся территория которого покрыта густыми лесами. Связь хорошо вписывалась в колорит звуков местной фауны и не вызывала, не должна была вызывать, никакого подозрения у потенциальных врагов В тоже время она была довольно информативна и проста.
Морось все также неприятно обволакивала лесную дорогу и отливающую вдали тускло-серым воду озера.
Копыта коня пробили траву и всадник-московит в кожаной рубашке-поддевке и мягком подшлемнике на голове, с уложенными в скатку позади седла броней и шлемом, проехал-проплыл рядом со спрятавшимся Даном. Московиты, уповая на то, что в такую рань лесные дороги безопасны, решили не утруждать свои телеса панцирями и бронями дощатыми и отправились в путь налегке.
Дан подождал, пока последний наездник, воин на явно чужом крестьянском конькесвой, скорее всего, получил серьезную рану в ходе вчерашней стычки-засадыпересек некую незримую черту, после которой он, как цинично прикинул Дан, в ближайшие 10 минут с вероятностью 90 процентов должен был стать трупом Чавкала под копытами коней сырая земля, усыпанная хвоей, оставались следы копыт на земле И тогда Дан коротко протявкал, подражая рыжей лисе-Патрикеевнехотя Дан еще ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь в Новгороде называл лисицу Патрикеевной.
Короткие хлопки и арбалетные болты сбросили с коней сразу с полдесятка всадников. И тут же тихое утро взорвалось воплями и ржанием поднимаемых на дыбы лошадей. Клацнули выдираемые из ножен клинки, загудел воздух от подхватываемых клевцов и чеканов. Но не успели всадники сообразить, что произошло, как толстые арбалетные стрелы-болты опять проредили их ряды и еще трое ратников повалились с коней Лесная дорога превратилась в бедлам. Стонали раненные, упавший с коня воин с плешивой, под свалившимся с головы подшлемником, головой и арбалетным болтом в боку, застрял ногой в стремени и волочился по траве за конем. Еще один московит, пожилой усатый дядька, стоял на земле на четвереньках с торчащим из шеи оперением болта и, хрипя, выплевывал кроваво-красные сгустки
Сквозь крик, ржание, стоны раненных и глухое шлепанье вонзающихся в плоть арбалетных болтов, Дан услышал далекий птичий посвист. Отправленный к деревне Хотев давал знатьвсе чисто. На дороге никого нет.
На месте засады творилось нечто невообразимое. Остававшиеся в живых ратники московского князя пытались уйти из-под обстрела. Сообразив, что устроившие им нежданную встречу люди вовсе не торопятся, во мгле моросящего серого утра, скрестить с ними мечи и надеяться на честный бой не приходиться, одни разворачивали коней, рассчитывая вернуться назад в озерную деревню, другие, наоборот, понукая коней, рвались вперед Прямо к перегораживающему лесную дорогу завалу. Двое московитов сорвались вместе с конями с обрыва. А может и сами, спасаясь от обстрела, прыгнули в озеро. А один, или самый тупоголовый или совершенно безбашенный, заорав нечто нечленораздельное, метнул в ельник, откуда летели болты в московитов, свою пику. Затем, вытащив изогнутый татарский клинок, атаковал густую хвойную поросль, пытаясь прорубиться сквозь сплошную стену веток и стволов. Два арбалетных болта под разными углами, мерзко чавкнув, вошли ему в грудь. Но безбашенный, заросший ярким рыжим волосом бугай, который, казалось, вытяни из стремян ноги, достал бы ими до земли, снова приподнялся в седле, невзирая на торчащие из груди арбалетные болты, и рубанул саблей по ельнику. Куча еловых иголок осыпалась на землю, упали куда-то срубленные ветки. Бугай опять занес саблю, но, вдруг, замер, словно задумавшись, опустил руку с саблей и молча повалился на шею коня.
Дан увидел несущихся почти прямо на него двух всадников. Всадников, собирающихся вырваться из капкана. Быстро перезарядив арбалет и прицелившись, Дан нажал пусковой крючок Тяжелый болт с такой силой пробил грудь первого из наездников, что отбросил его назад, на круп лошади. Московит, скакавший следующим, тут же пригнулся к шее лошади, стремясь слиться с лошадью воедино Еще чуть-чуть и он бы стал счастливчиком, сумевшим обмануть судьбу, но вмешались, старые, еще дославянские, хозяева этих мест, духи-лембои тверских лесов. И, то ли лошадь испугалась прогудевшего мимо болта, толи у всадника дернулась рука, однако вместо того, чтобы скакать в деревню, назад, конь заплясал юзом и следующий арбалетный болт вошел в спину счастливчика.
Те, кто пытался прорваться вперед по дороге, тоже далеко не ушли. Они застряли у завала из деревьев, сооруженного на повороте, там, где дорога уходила от озера в лес. Там их и перестреляли.
После уничтожения московитов, Дан еще минуту сидел, прикрытый густыми лапами ельника, приходя в себя и прислушиваясь к звукам в лесу до тех пор, пока не увидел, как на месте расстрела московского отряда появилась, будто вынырнула из-под землитолько что не было и раз, возниклафигура Лариона в маскировочной накидке. Это было одно из обязательных правил в его отряде, правило командира, которое Дан активно продвигал и в сознание командующего новгородскими ополчением, тысяцкого Василия. Данное правило гласилоотряд является боевой единицей лишь тогда, когда у него есть командир. Поэтому подвергать опасности жизнь командира не следует, особенно, если можно этого избежать! Данное правило существовало в отряде не потому что Дан, будучи командиром, сильно дрожал за собственную шкуру, а потому что в любом отряде, во все времена и у всех народов, командир является не только организующим началом, но еще и символом, знаменем, на которое ориентируется весь отряд. Дан знал слишком много примеров из истории, от античности до покинутого им 21 века, когда весть о смерти командира превращала солдат в неуправляемое стадо, а победу в поражение. А значит, первым на месте только что закончившегося побоища всегда оказывался кто-нибудь из его янычар, но не сам Дан. Сейчас таковым был Ларион. Остальные же 9 человек, оставаясь в засаде, внимательно наблюдали за ним и за лежащими на дороге, среди убитых или бьющихся в агонии раненных лошадей, воинами-московитамиа, вдруг, кто-нибудь из них только прикидывается мертвым Это тоже было железным правилом в отряденикогда всем сразу не выходить из засады. И ждать, пока вышедший первым не подаст знак.
Держа арбалет на взводе, Ларион, бывший тверичанин Ларион, осторожно прошел по дороге, между лежащими московитами. Ткнул носком поршня-башмака одно из неподвижных тел, приблизился к обрыву, с которого, вместе с лошадьми, сорвались в озеро двое московских всадников И, неожиданно, яростно вскрикнув, спустил тетиву арбалета. Тяжелый болт ушел вниз, к воде и, тут же, стон-вопль донесся из-под обрыва, а Ларион вскинул вверх руку с двумя поднятыми пальцами.
Дан выскочил из своего укрытия за корнями старой могучей ели садясь в засаду, каждый присматривал неподалеку еще, как минимум, одно место, куда можно было быстро переместиться после первых четырехпяти выстрелов. Это тоже являлось обязательным к исполнению правилом в отряде. Дабы стрелков не могли тупо вычислить и столь же тупо уничтожить и ринулся к обрыву над озером, но его опередили двое в маскировочных накидкахЯнис и Рудый. Тетивы их арбалетов слитно щелкнули и вопль-стон внизу оборвался.
Под обрывом, на узкой полоске земли, между стеной обрыва и гладью озера, с двумя арбалетными болтами в спине и одним в бедре, уткнувшись лицом в песок, лежал ратник-московит. Под ратником расплывалось кровавое пятно, а его руки, время от времени, судорожно дергались и тогда он царапал пальцами сырой песок. Неподалеку от него, на мелководье, наполовину залитый водой, придавленный своей лошадью, лежал второй московит. Он был уже мертввероятно, пострадал при падении, а потом не смог выбраться из-под лошади и захлебнулсялошадь же его еще дышала и даже пыталась поднять голову из воды Впрочем, явно переломаные ноги не оставляли ей никаких шансов на жизнь. Вода и здесь была окрашена в красный цвет. С такими же переломанными ногами, метрах в 10 от московита и его лошади, частично в воде, частично на песке лежала еще одна лошадь. В отличии от первой эта была мертва. Земля и вода здесь тоже были пропитаны кровью.
Рудый, Янис, сказал Дан двум янычарам,добейте лошадь. И этого, указал он на лежащего под обрывом, дергающего рукой московита, заодно
Мертвых московских ратников стащили на дорогу. Дан насчитал ровно 12 трупов, не считая тех двоих, что лежали внизу, под обрывом. Их не стали поднимать наверх. Вторая часть московского отрядататары, так и не появились. Остались татары в деревне, вернулись назад или подевались куда, для Дана осталось загадкой Раненных московитов, к сожалению, не было и не у кого было узнать причину этого. Ну, да, бог с ними. Во всяком случае, в лесу татар не было, а это главное. А куда они уже подевалисьне суть важно. Возможно, после гибели в засаде бояринакомандира отряда, московиты и татары рассорились. И татары решили не выходить из деревни и, вообще, вернуться назад Или московиты постарались их просто забыть в деревне.