- Роман, Драгутин!
Оба, к счастью, были живы и практически невредимы. Лёгкая рана первого представляла собой лишь царапину на боку, в то время как второй и вовсе оказался не задет. Сербы, из числа выкупленных у османов ещё тогда, в обмен на жизнь брата Баязида II, Джема. Их не зря включили в число отправляющихся вместе с Раталли сразу по нескольким причинам. Знание местного языка? Несомненно, но оно было лишь самым очевидным и не самым главным. Так говорил Чезаре Борджиа, а не верить ему в таких делах Раталли давно уже разучился. По словам Борджиа, главная ценность что Драгутина, что Романа состояла в умении понимать происходящее в Зете, а к тому же посоветовать в случае неожиданностей, как лучше действовать. Именно посоветовать, поскольку решение принимать должен был исключительно Раталли. Только отмахиваться от советов о таком Винченцо и не помышлял.
- Что прикажете, магистр?
- Что тут происходит, Драгутин?змеёй прошипел магистр, прихватив советника за шиворот.Кто эти наёмники османов, почему их так много, как они тут вообще оказались? И тише говори, не хочу, чтобы нас слышали.
- Я сейчас покажу.
Вежливо освободившись от хватки командира, младший рыцарь Ордена Храма подтащил одно из тел, после чего при помощи кинжала оголил нижнюю часть тела и при помощи кинжала же продемонстрировал, приподняв оную, часть тела, отличающую мужчину от женщины.
- Смотрите, магистр, он обрезанный. А лицо, волосы, глаза не осман, не мавр, не мамлюк или ещё кто. У других будет то же самое. Нас навестили янычары. Я ответил на один ваш вопрос. Два других только мысли. И не нужно здесь. Опасно. Стены имеют уши, да, но тут не только стены.
Короткие фразы, резкий и грубый акцент Но Драгутин, когда требовалось, чтобы его понимали, чаще всего разговаривал именно так. Чужие языки давались ему не очень хорошо, однако серб, хлебнувший не только плена, но дважды чуть не до смерти забитый за попытки побега, был человеком упорным. Потому не только воевал под знаменем освободивших его, но и всеми силами старался двигаться вперёд. И вверх. Отсюда и достигнутое положение уже младшего рыцаря в Ордене вкупе с возможностью через некоторое время стать и большим, нежели теперь.
Что до янычар, так он почти сразу понял, кто именно напал, просто говорить раньше времени не видел смысла. Зато теперь, когда сражение закончилось, пришло время не мечей, а слов. Роман, с которым он сдружился ещё там, в плену, тоже многое мог порассказать. Пока же
- Тогда попробуй не узнать, так послушать, что будут гвоорить эти вот, - Раталли ожёг взглядом стражников господаря.Я поговорю со Стефановичем. Может быть что-то расскажет.
Сразу поговорить с Марко у Раталли не получилось. Беготня, суета,дополнительная охрана, чтобы во второй раз до посольства короля Италии уж точно не добрались. Многочисленные извинения от самого Стефановича и других придворных господаря, ниже по значимости и влиянию. Обещания, что завтра сам Георгий Черноевич вновь примет посла и обязательно продолжится не завершённый прошлый раз разговор Ожидаемо, но в то же время и немного печально. Винченцо осознавалпри дворе господаря кишат купленные султаном, им же запуганные, а также те, кто просто предпочитал прикрывать глаза и не вмешиваться, не веря в то, что Зета продержится хотя бы несколько лет, не говоря уж о более долгом сроке. Слишком несоизмеримы были силы маленького осколка Сербии и целой империи. А потому магистру предстояло быть не просто умным и хитрым, но ещё и очень осторожным. Если за его головой -отделённой от тела или нет, говорящей или безмолвнойначалась такая охота, то даже для простого выживания предстояло потрудиться.
Зета Когда некоторое время назад Раталли узнал, куда именно ему придётся направиться во главе посольства, то сначала удивился, затем рассмеялся в итоге же схватился за голову, поняв, какой сложности задачу ему предстояло решать. Чезаре Борджиа никогда не ставил перед собой малых задач, стремясь из любой ситуации получить всё возможное и даже из камней выжать родниковую воду. Только сам король не мог оказываться одновременно в нескольких местах, да и очутившаяся на его голове Железная корона не позволяла совершать кое-что из того, что можно было делать раньше. Зато имелись доверенные люди, в малое число которых входил и он, Винченцо Раталли.
Признаться, он почти ничего и не знал о том княжестве, куда его вознамерился послать король. Слишком малую значимость оно имело, да и то разве что для Османской империи и Венеции, с которыми граничило. Но пришлось изучать, причём начиная ещё с тех времён, когда существовали такие государства как Дукля и Рашка, последнее из которых, освободившись от влияния Византии, стало Сербским королевством. А первое Дукля тоже вырвалась из «объятий» Константинополя, проливая реки крови. Далее были сложные отношения двух родственных по населению стран, в результате слившихся в единое целое. Раскол, снова отдельное существование, но м учётом общих инетерсов И печальное событие, приведшее к краху как Сербии, так и более мелких союзных государств после битвы с османами на Косовом поле.
Вот тогда и начался закат Зеты и не только, он же распад и постепенное завоевание османами с одной стороны и Венецией с другой. Да и Венгрия подсуетилась, поглотив Белград и немалое число других городов. Впрочем, в сравнении с османскими завоевателями поглощение кусков венецианцами и венграми являлось куда меньшей бедой для тех, кто обитал на этих землях. Не зря же в ту самую Венгрию со временем бежало огромное число сербов, образовав целое сословие так называемых «граничар», ставших некой порубежной стражей, первым поясом защиты от растущих аппетитов Османской империи.
Однако, к Зете то относилось скорее косвенно. Хотя В любом случае, к середине нынешнего века немалая часть княжества оказалась подвластна Венеции. Верхняя же часть, преимущественно горная, сохранила независимость и более того, опиралась как раз на Венецию в противостоянии туркам. Господарь Зеты, Стефан Черноевич, приходившийся нынешнему родным дедом, довольно успешно противостоял тогдашнему султану, сохраняя власть над землями и порой даже пытаясь продвинуться на прежние рубежи. Хороший тогда был правитель у княжества Был, но умер.
Пришедший же ему на смену сын, Иван Черноевич, начал правление с того, что попытался напасть на Венецию. На того из двух соперников, который был при любом рассмотрении менее опасен, на землях которого новых подданных уж точно не продавали в рабство, девочек не насиловали и не продавали в гаремы «любимой пятнадцатой женой» и не отрезали яйца мальчикам, готовя из тех евнухов. Ума у князя Ивана было гораздо меньше, чем у его отца. Потом, правда, не то советников послушался, не то сам начал немного использовать разум Примирился с Венецией и даже воевал в союзе с республикой против османов. Воевал и в результате этих совместных действий освободил от османов земли Герцеговины. А затем вновь рассорился, теперь уже с родственниками жены из-за того, кто какой частью освобождённых земель будет править. Опять здравый смысл уступил иным чувствам. Снова это привело к бедам, теперь уже более серьёзным. Султанские войска, воспользовавшись кровавой сварой, хлынули сперва в Герцеговину, а затем и в саму Зету, опрокидывая ослабевшие после междоусобиц войска защитников. Незадачливый господарь бежал в Венецию.
Казалось, это должно было хотя бы частично прибавить ума человеку. Так? К сожалению для самого Черноевича, его семьи и всего княжества Зета такового не произошло. И это несмотря на то, что фортуна Ивану благоприятствовала.
Как именно? Смерть султана Мехмеда II и последовавшая за ней по сути междоусобная война между возможными наследниками престола. Османам было не до Зеты, и Черноевич, не без помощи венецианцев собравший войско и поддержанный венецианским же золотом, вновь сумел не просто войти на земли княжества, но и занять прежнее положение. Население, что и неудивительно после пары лет хозяйничанья в Зете турок, встретило старого-нового правителя как освободителя, всячески помогая и поддерживая. Казалось бы, укрепляйся, пользуясь поддержкой венецианцев, пытайся опереться и на других, кому турки были совсем не друзьями Но нет, Черноевич и тут показал себя не самым умным человеком и малосостоятельным правителем. Он начал лебезить перед султаном Баязидом II, признав свой частичный вассалитет и не только это.
Поганец стал торговать своей семьёй, чем уже показал слабость и готовность предать и продать кого угодно. Отправил своего младшего сына к султану в качестве заложника, а дальнейшая судьба Станишатак звали младшего сына господарябыла весьма печальной. Османы с давних времён славились тем. что посланных слабовольными правителями заложников превращали в лишённые воли и гордости создания. Там, в Османской империи, Станиша быстро заставили принять ислам под именем Скендербека. По слухам, принял он не только ислам, но и кое-что со стороны своей задницы, но тут свидетельств не было. Зато и подозрений хватало, особенно учитывая почти повсеместное распространение среди османов и прочих мавров того самого содомского греха.
Это случилось более десятка лет тому назад, но совершенно не забылось среди жителей княжествакак знати, так и простого народа. Да и попытки Черноевича заискивать одновременно перед Османской империей и Венецией не могли остаться незамеченными. Слишком были открыты, очевидны для любого наблюдателя, умеющего немного думать. Слуг двух господ никто не любит, а если они ещё и слабы, то их рано или поздно готовятся поменять. Правда поменять просто не успели, ибо Иван Черноевич умер. Вот ему то на смену и пришёл старший сын по имени Георгий, который до сих пор сидел на престоле в Цетинье, едва-едва удерживаясь на нём.
Особенно печальным было понимание того, что из трёх сыновей Ивана ЧерноевичаГеоргия, Стефана и Станишалишь первый хоть как-то подходил как господарь Зеты. Судьба младшего, так и продолжавшего находиться заложником у турок, была известна всему княжеству. Средний же, Стефан, не слишком старательно скрывал, что желает занять трон брата, опираясь исключительно на милость султана Баязида II.
Что же старший? Продолжал кланяться и улыбаться сразу всем сильным мира сего, кто был заинтересован в Зете: султану, венецианскому дожу теперь и королю Италии вкупе с понтификом, поскольку почуял их серьёзный интерес к делам княжества. Потому и посольство Раталли было принято со всем почётом, и встреча с господарем состоялась быстро, и насчёт торгового договора между Италией и Зетой стоило только упомянуть. Зато касаемо договора иного, оборонительного, понятно против кого направленного
Винченцо, тем более руководствуясь полученными от Чезаре указаниями и советами от помощников-сербов, понимал, что главная причина колебаний Черноевичастрах. Страх первым делом перед султаном Баязидом, который уже готовился напасть на Венецию, а по дороге войско без особых сложностей могло раздавить и войска Зеты. С ними, войсками, дела обстояли неважно. Хваталодля маленького княжества, конечножелающих сражаться, но вот качество оружия и доспехов, количество боевых коней и крепость замков да городских стен Про артиллерию вообще вспоминать не стоило из-за почти полного её отсутствия, равно как и обычного огнестрельного оружия. И предательство, которое цвело пышным цветом, подкармливаемое османским золотом, обещаниями и османскими же угрозами.Раталли знал, что тут нужно было делать, что бы сделал его король и великий магистр. Но этот Георгийсовсем другое дело. Он даже явного доброжелателя османов, своего родного брата никак не ограничивал ни в свободе перемещения, ни даже в возможности встречаться с самыми разными людьми, многие из которых были открыто враждебны нынешнему правителю княжества. Такой глупости Раталли понять до конца так и не мог, хотя искренне пытался. Ведь поняв, как думает господарь Зеты, легче добиться желаемого на переговорах.
И вот оно, случившееся нападение. С одной стороны, удайся оно, и вряд ли Чезаре Борджиа послал бы второе посольство вслед за первым, не будучи уверен в том, что его вновь не перебьют. С другойтеперь ему, Винченцо, будет куда легче навязать господарю Зеты если и не оборонительный союз, то нечто на него похожее. Не зря Чезаре снабдил его в дорогу добрым десятком разных договоров, от наиболее желаемого до едва-едва приемлемого. Сейчас же имелись шансы воплотить в жизнь что-то из верхней их половины. Для начала хватит и этого, а потом Потом всё будет зависеть от разумности Георгия IV Черноевича. Хорошо, если сын окажется разумнее отца и братьев. Иначе Но тут уж дело не его, а Чезаре. Король он, ему и решать, что делать с другим государем.
Сейчас же Винченцо ждал, что скажут люди, кого он послал разузнать о том, что говорят в крепости по поводу попытки янычаров убить посла Италии со всеми сопровождающими. Это также было важным. Порой из слухов и случайных обмолвок можно очень многое понять. Понять, а затем действовать. Кто знает, может быть кому-то в княжестве придётся и умереть. Не сразу, не напоказ, а от тех «естественных причин», в которых так хорошо разбирается «аптекарь ада», как втихомолку называли Чезаре Борджиа его враги. И наиболее вероятным «гостем в рай», по выражению всё того же Борджиа, мог стать Стефан Черноевич, брат господаря Зеты
Глава 3
Глава 3
Неаполь, май 1495 года
Неаполь Древний и славный город с богатой историей, в недавнем прошлом столица самого крупного итальянского государства. Теперь же всего лишь одно из звеньев «золотой цепи», подвластной Изабелле Католичке. Вот в этот город извилистая линия жизни привела и меня, поскольку воплощаемые планы не то чтобы требовали, но намекали на желательность присутствия там.
Именно в Неаполе временно находился Гонсальво де Кордовалучший, пожалуй, военачальник среди подданных Изабеллы Трастамара. Он и должен был стать командующим испанской частью союзных войск в неотвратимо надвигающейся войне. Помимо него, прибыл и глава госпитальеров Пьер дОбюссон, которому и вовсе не светило отвертеться от самого непосредственного участия в заварушке с османами. Больно уж хорош и удобен был Родос в качестве одной из главных баз нашего флота. Крит, Кипр, иные, более мелкие острова, подвластные Венецииэто немного не то. Те ещё союзнички, доверие к которым болтается приблизительно на уровне плинтуса, стремясь упасть ещё ниже. Прошедшая война с французами это во всей красе продемонстрировала.
Пока же можно было просто прогулятьсяпусть и в сопровождении нехилой такой охраны - по улицам Неаполя, малость расслабиться, заодно и Бьянку немного пошпынять, благо она предоставила шика-арный такой повод. Собственно, именно это я сейчас и делал.
- Вот вроде бы умная девушка, воительница, с недавних пор целая герцогиня Форли А понять простейшие стремления, движущие некоторыми хитрыми созданиями, так и не удосужилась, - за словами последовала имитация подзатыльника, от которого Бьянка уворачиваться даже не пыталась, лишь виновато вздыхая.Ты же эту начинающую интриганку не первый месяц знаешь, неужели не могла сообразить?
- А кто бы мог? - проныла воительница, сейчас пытающаяся прикинуться ветошью.Я же привыкла, что она постоянно рядом бегает, вот всё обо мне и узнала. Совсем всё. И что пить мне много не нужно, что я тогда плохо помню и плохо понимаю. Праздник ещё этот.
- Праздник, ага, куда ж без него. Он почти месяц тому назад был, а всё как было, так и есть. Хорошо ещё отец не узнал, что с некоторых пор происходит в отдельно взятой спальне славного города Рима. Представляешь себе громкость крика, который будет им издан и на кого он окажется направлен? Придется тебя. горе ты моё, всюду с собой таскать, чтобы тебя Нет, пытать, бросать в темницу и тем более убивать точно не станет, ибо знает меня и то, как к тебе отношусь. Но вот насчёт совмещения плётки и твоей задницытут уже стоит опасаться. Будешь потом с неделю спать на животе и передвигаться осторожным шагом.
- У-у
- Именно так. А то и не одна таким образом пострадаешь. Отцы, они частенько стоят на страже «девичьей чести» своих дочерей. Хотя в подобных случаях сторожи не сторожи всё едино без толку.
Кивает в ответ, демонстрируя вину и раскаяние которые если и есть, то в дозах микроскопических. Оно понятно, не в первый раз эта тема в разговорах всплывает. И с ней и с этой переживающей гормональный взрыв девицей по имени Лукреция. Затейница, чтоб ей пусто было! Праздник, ага, тот самый день рождения, как раз после окончания официального приёма. Весьма ранним утром меня, уж не помню по какой причине, понесло к сестрёнке. Вроде бы хотел уточнить какую-то мелочь по поводу намеченных ближе к концу месяца мероприятий с её обязательным участием или что другое не суть как важно. Важным же было то, что, а точнее кого я обнаружил в комнатах юной Борджиа.