Нет, решительно отмахнулся Титов, даже поморщился недовольно.
Почему вы так уверены? полюбопытствовал Адам.
Остров ниже стрелки, пояснил Натан.
И что? снова вступила Элеонора.
Тело нашли на самой стрелке, на мысу, приплыло оно со стороны притока. Зачем им тащить тело вверх по притоку, с тем чтобы потом отпустить в вольное плавание? Нет, ерунда, тут что-то иное. Живут здесь язычники, как я понимаю, давно, и если бы это был их обрядтела попадались бы чаще. А если это первый и единственный случай Больше никаких общин нет? Вверх по притоку. Кришнаиты, сатанисты, чернокнижники? мрачно уточнил он. Разумеется, исключительно мирные и безобидные!
Увы, Михельсон выразительно развела руками с таким видом, словно в самом деле сожалела. Мгновение помолчав, добавила веско:Старообрядцы есть. И поповцы, и беспоповцы. С церквями своими, на Москательной буквально дверь в дверь. И костёл на Алексеевской.
Довольно, думаю, этот вопрос мы оставим до лучших времён, поспешил избавить себя от излишних подробностей мужчина, однако осведомлённость Элеоноры оценил и запомнил. А куда Шерепа и Машков запропастились?
Да купчишку тут одного обокрали. Он без малого месяц назад в Москву цеппелином отбыл, дела какие-то там делать, а прислугу в эти дни держать поскупился, всех и выставил. Видать, решил, что в первопрестольной его встретят как родного, а там, глядишь, и вещички перевезёт. Да только что-то там не заладилось, вернулся домойзамки сорваны, всё что было ценного вынесено, чуть только паркет не сняли. Видать, долго, без спешки работали. Вот Шерочка с Машерочкой и поехали. Надолго они там. Пока ущерб опишут, пока осмотрят всё, потом по ломбардам Набегаются. Мы их тут ещё долго не увидим.
Пожалуй, это достойный подражания пример, задумчиво проговорил Титов, поднимаясь с места.
Так судебные раньше вечера не кончат своё дознание, удивилась Элеонора и махнула рукой:Чашки оставьте, я уберу.
Аэлита Львовна, я просто на мост хотел взглянуть, неуверенно попытался отговорить поручик также подорвавшуюся с места вещевичку. Против общества самой Брамс он ничего не имел, но опять садиться на мотоциклет? И в управление порта хотел заглянуть по дороге, а там контингентсами понимаете.
Я с вами, упёрлась девушка и вцепилась в свой саквояж.
Было очевидно, что убеждением тут ничего не добиться, а ругаться не хотелось, поэтому Натан лишь махнул рукой и молча двинулся к выходу, не забыв прихватить фуражку.
Визит в порт затянулся. Здесь было так суетно и шумно, что поручик с некоторой ностальгией вспомнил свою малую родину и службу там, а особенно случай, когда по подозрению в убийстве задержали цыганского барона и весь табор явился его освобождать. В порту, конечно, обошлось без цыган и медведей, обыкновенные взмыленные служащие носились туда-сюда без видимой системы, но общая атмосфера лёгкого сумасшествия показалась очень родной.
Титов решил не спешить и потереться среди людей, прислушиваясь к разговорам и отдельным возгласам: это бывало порой куда полезнее, чем ловить пробегающих мимо людей, отвлекая их от дела.
Всё время поручик краем глаза приглядывая за спутницей, чтобы та не потерялась. Однако вскоре, конечно, не уследил и вынужден был отвлечься на поиски. Пока суетился, влившись в общий людской поток, в мыслях планировал, как именно отчитает рассеянную девицу, и буквально мечтал язвительно заметить, что предлагал Брамс остаться в департаменте.
Однако, когда Аэлита нашлась, у него просто не повернулся язык на подобное: столь испугана незнакомой обстановкой была вещевичка и столь искренне радовалась его появлению, чуть только на шею не бросилась в порыве чувств. И совсем не возражала, когда Титов, лишь устало махнув рукой, взял её за ладонь, словно ребёнка.
За время этих блужданий по сравнительно небольшому, но от избытка народу кажущемуся изменчивым зданию, Натан выяснил, что подобная обстановка для управления порта нехарактерна и продиктована исключительными обстоятельствами. Какая-то баржа что-то там перегородила и села на мель, и теперь в порту пытались решить эту проблему и найти виновных. То есть для разговора с лоцманами момент оказался самый неподходящий, однако Титов решил настоять на своём и воспользоваться служебным положением.
На все эти приключения и поиски подходящего знатока ушло около получаса, еще часа полторана составление примерного перечня мест, откуда могло бы приплыть тело таким образом, чтобы оказаться на мысу.
Аэлита во время разговора, пока мужчины жарко спорили над картой, скучала в углу на стуле, разглядывая небольшую комнатушку неясного назначения, куда привёл служащих сыска один из здешних работников, назвавшийся лоцманом Шалюком. Пожилой, осунувшийся, похожий на бродячую собаку тип вызывал у девушки жалость, брезгливость и радость оттого, что всё общение с ним взял на себя поручик. Сальные полуседые волосы, мундир потёртый и ужасно неопрятный, борода клочками, в которой виднелись крошки едыодин в один облезлый грязный кабысдох.
Вскоре вещевичке наскучило сидеть без дела, она достала из планшета блокнот и карандаш и принялась вспоминать показания приборов. Очень её задела собственная бесполезность: считай, первое серьёзное, настоящее преступление, которое ей доверили, она так надеялась найти на трупе нечто этакое, дать Титову какие-нибудь важные сведения, а в результатепшик! Она, конечно, сделала всё правильно и очень аккуратно, кто же виноват, что злоумышленник оказался таким предусмотрительным? Но эта мысль не успокаивала, и Аэлита решила попытаться выжать из сухих цифр что-то ещё. На теле не могло не быть совсем никаких следов, что-то всё же имелось, просто цифры эти лежали в пределах погрешности приборов и их собственного шума. Но это не мешало попытаться извлечь какой-то намёк, идею. Хоть примерно предположить, каким способом действовал человек, стиравший тень!
За расчётами, а вернее сосредоточенным покусыванием порядком измочаленного уже карандаша, Натан её и нашёл. Был поручик хмур, задумчив и немногословен, молча поймал Аэлиту за руку и двинулся к выходу. Когда шумные коридоры остались позади, Брамс взялась за свою амуницию, чтобы последовательно нацепить всё на себя, и уточнила:
Куда теперь, на мост?
Да, пожалуй, задумчиво кивнул Натан, сосредоточенно хмурясь и глядя больше на реку, чем на девушку, и добавил:Хотя оттуда её точно не могли скинуть.
Почему? удивилась Аэлита. И зачем мы в таком случае туда едем?
Едем осмотреться. Оттуда должен быть неплохой вид на реку, это гораздо нагляднее любых карт. Скинуть не могли по многим причинам, уже хотя бы потому, что оттуда она бы никоим образом не добралась до того места, где её нашли. С местом сброса вообще всё неясно, поморщился Титов и махнул рукой. Ладно, едемте, а то мы тут до второго пришествия простоим.
Погодите, то есть как«неясно»? А о чём же вы полтора часа разговаривали?! изумилась Брамс.
Вот о том и разговаривали, развёл руками Титов, не вдаваясь в подробности: не хотелось признаваться, что задержались они настолько исключительно из-за его недоверия к лоцману. Видите ли, в воду покойницу столкнули совсем рядом с тем местом, где потом нашли, иначе её непременно отнесло бы к противоположному берегу или вовсе увлекло течением дальше.
И что в этом непонятного? нахмурилась девушка.
Непонятно, зачем злоумышленник поступил именно так. Не учёл течения и не заметил, что тело попало в камыши? Бог знает. Едемте, Аэлита Львовна, всё равно эта мелочь без прочих ответов не имеет никакого смысла. Мы ведь даже не уверены, что бедняжку действительно убили.
Мост оказался широким, добротным, каменным, со сторожащими въезд сфинксами, притом высоченным: под его пролётами свободно проплывали пароходы. По нему то и дело грохотали в обе стороны грузовики и цокали подковами лошади. Аэлита послушно остановила мотоциклет с краю дороги, почти на середине моста, и с мрачным неудовольствием уставилась в спину поручика, который только молча подошёл к перилам и облокотился о них, задумчиво глядя в воду.
Вещевичке не хотелось сейчас тут стоять, и вся поездка эта казалась глупой: Титов же сам только что сказал, что с моста покойницу не бросали, так зачем было тащиться через полгорода? Лучше бы они вернулись в Департамент и посетили буфет, право слово! А то две баранки и чашка иван-чаявесьма удручающий перекус.
Натан же глядел на расстилающуюся внизу водную гладь, на облепившие пологие песчаные берега пристани и причалы, подобные опятам на стволе поваленного дерева, на зеленеющий мыс, и рассеянно думал, что местные девушки-самоубийцывесьма храбрые и решительные особы, и лучше бы было, примени они эти свои достоинства к какому-нибудь другому, богоугодному делу. Потому что ему, не трусливому в общем мужчине, который воевал и имел награды, дрался до смерти на дуэлях и готов был рисковать жизнью по долгу службы и велению чести, было на этом мосту очень и очень не по себе. Конечно, не настолько, чтобы бежать в панике, но прыгать отсюда, с высоты десятка саженей, вниз? Поручик думал и не мог представить себе той степени отчаяния, которая могла бы толкнуть его на подобное. Разве что серьёзное помутнение рассудка
Отсюда, сверху, при взгляде на настоящую живую реку, а не на весьма схематичную старую карту, Титов особенно остро понимал всю глупость и несостоятельность тех доводов, которые приводил в недавнем споре. Шалюк был полностью прав. Ни с лодки, ни тем более с моста женщину сбросить не могли, только столкнуть с берега, причём самое большее где-то тут, у подножия моста. Вон там, где длинный песчаный нос прирастал к городу и к железнодорожной насыпи лепились какие-то сараюшки.
И даже с лодки, если подумать и вспомнить календарь (о чём тоже, к стыду поручика, напомнил Шалюк), её не могли сбросить. Нынче нерест идёт, рыбачить с лодок нельзя, и одинокая посудина только привлечёт внимание. Да сейчас и с берега-то удить разрешалось только в городской черте: мол, раз уж рыба такая дура, что не может найти себе более тихое место, так это только её проблемы.
А вскоре эти мысли вылетели из головы поручика. Титов уже просто любовался золотыми куполами, ослепительно блистающими над городом, ярким бархатом майского, свежего ещё, ароматного леса, могучим, тёмным течением широкой реки.
Натан любил продуваемый всеми ветрами Петроград с его закованными в гранит водами, классическими и барочными фасадами, свинцовым холодом Финского залива и переменчивой погодой. Но сейчас, любуясь величайшей рекой русской истории, поручик как никогда остро чувствовал: столицаона там, где-то. Она хороша, она неотъемлемая часть Империи, но настоящая, живая Россиявот она, здесь, перед глазами. Неохватный, захватывающий дух простор, на ладони которого многотысячный город кажется игрушечным.
И что ни делаетсявсё, право, к лучшему. Вот вроде бы и ссылка, или даже бегство, и даром что не за Урал. И поручик, может быть, грустил бы о родных улицах, оставленных друзьях и перечёркнутом прошлом, но радушный город С*** явно симпатизировал столичному гостю, встречая его со всем возможным гостеприимством. Приветствовал ярким майским солнцем, одуряюще высоким чистым небом, вездесущим запахом реки ибуквально с порогаувлекал необычным, интересным делом. И знакомствами, конечно
Натан Ильич, может, мы поедем уже? вырвало его из размышлений одно из таковых знакомств. Вы уже там с четверть часа стоите, углядели что-нибудь нужное?
Углядел, Аэлита Львовна, весело отозвался Титов, оборачиваясь и поправляя фуражку.
Злоумышленника? поинтересовалась девушка, насторожённо косясь на внезапно переменившегося офицера.
Увы, пока только светлые перспективы новой жизни, мальчишески улыбнулся он. Госпожа эксперт-вещевик, у меня к вам интересное предложение: как вы смотрите на то, чтобы по дороге остановиться и где-нибудь плотно отобедать? Баранки были хороши, но это всё же баловство, а не еда.
Зачем по дороге? Можно и в Департаменте, там в буфете недурно кормят, заверила Аэлита, всем своим видом выказывая одобрение идеи поручика.
В двадцать третью комнату Брамс с Титовым вернулись к пяти часам в исключительно благодушном настроении, и там их, на удивление, встретил заметный разор. Шкафы и окна были распахнуты, на столах высились стопки из жёлто-серых, ветхих папок, амбарных книг и разномастных книжных томовв большинстве серых и тусклых, но кое-где даже ярких, золочёных.
Над этим разгромом царила Элеонора с неизменной папиросой в зубах: она неторопливо, со значительным видом проглядывала бумаги, порой вчитывалась в печатный и рукописный текст. На подоконнике вполне уверенно балансировал намывавший окно Чогошвили, негромко мурлыкавший себе под нос какую-то песню на грузинском. Сухо пахло густой архивной пылью и ядрёным нашатырным спиртом.
В честь чего погром? полюбопытствовал Титов, пристраивая фуражку на свободный стол.
Марафет наводим, сквозь мундштук пояснила Михельсон. Тараканов пугаем.
Каких ещё тараканов?
Жирных, последовал не более внятный ответ, затем делопроизводительница отвлеклась от своего занятия и подняла взгляд на начальника. Здесь, к слову, от судебных звонили, новости у них. Вон, в пишущей машинке записка. Они эту красавицу не только разрезали, но даже опознали.
Каким образом? рассеянно проговорил Натан, пробираясь к машинке.
Да бог их знает, я свечку не держала, фыркнула Михельсон.
Так. Аглая Капитоновна Навалова, двадцать лет. Солдатская слобода, Владимирская улица, дом четырнадцать. Что, Аэлита Львовна, прокатимся?
Отчего-то на этих словах Элеонора поперхнулась дымом, а Адам едва не сверзился с подоконника, чудом успев ухватиться за оконный переплёт.
Может, не нужно Аэлите туда ехать? осторожно предложил Чогошвили. Лицо его пошло пятнами лихорадочного румянца.
Почему это? возмутилась Брамс.
Ну, это же Владимирская улица, промямлил обычно бойкий Адам, поглядывая на вещевичку глазами побитой собаки. Что тебе там делать?
Ничего не понял, нахмурился Титов. Чем так примечательна эта улица, что среди бела дня туда нельзя соваться?
Да соваться можно, просто вот Аэлите я бы настоятельно
Да проститутка она, резко припечатала прокашлявшаяся Элеонора, оборвав неуверенное блеяние молодого человека. К счастью, не дав собеседникам времени подумать что-то не то и возмутиться, продолжила:Девка эта покойная. А на Владимирской в Солдатской слободе городские бордели. Пара самых высоких рангом, где благородные отдыхают, на Сокольничьей, а все прочиетам.
Кхм, задумчиво выдал Натан. Аэлита Львовна, может, вам и правда не следует туда ездить?
Он обернулся к девушке в полной уверенности, что найдёт ту в крайнем замешательстве и смущении, однако Брамс выглядела не только не сконфуженной, но совершенно невозмутимой.
Вот ещё глупости, отмахнулась она. Никогда не была в борделе, очень любопытно взглянуть, как там всё устроено.
Аэлита Львовна, при всём моём уважении, вы, кажется, не вполне
Я совершенно «вполне», поморщилась девушка. Карточки их я видела, вряд ли живьём они сильно отличаются, верно?
Карточкиэто вы имеете в виду их билеты, разрешительные документы? осторожно уточнил Титов, с растерянностью поглядывая на Адама, который на этих словах сделался совершенно пунцовым. Элеонора же наблюдала представление с видимым удовольствием и вмешиваться не спешила.
Нет, открытки, спокойно пояснила Брамс. Да вы вон у Адама спросите, он вам покажет, он их собирает. Шерепа очень хвалил.
Он их что, прямо здесь собирает? похолодевшим тоном спросил Натан. Аэлита перемены не заметила, а вот Чогошвили отчётливо шумно сглотнул и немного побледнел. Конечно, ничего серьёзней выволочки ему не грозило, но Адам к подобному не привыквсегда хорошо учился, да и по службе до сих пор нареканий не было.
Не знаю, ответила вещевичка бесхитростно. Мне кажется, он их приносил только похвалиться.
Адам?
Натан Ильич, честное словонет ничего! Один раз было, больше ни разу
Титов смерил его холодным, выработанным за годы службы воспитующим взглядом, потом тяжело вздохнул и махнул рукой, сделав вид, что не заметил, как молодой помощник следователя испуганно и нервно косится на ящик стола.
Чёрт с тобой, я за руку не ловил, не мне и наказывать. Только следи за своими сокровищами лучше.
Если честно, трёпку Чогошвили действительно заслужил. Хранить в полицейском департаменте порнографиюэто же догадаться надо! Но Натан посчитал не лучшей идеей начинать службу на новом месте с такого шага, да и совесть не позволяла. Будь сам Титов образцом благочестия, еще куда ни шло, а так Чья бы корова мычала, как говорят в народе!