Вечером, по пути на встречу с эсерами, я успел удивить Корякова свежей информацией по последнему поручению.
Всего приезжих семеро. Откуда прибыли пока неизвестно но, думаю, что издалека. Один, по описанию тот, что приходил на явку, посетил сегодня одну квартиру на Екатерининском канале. Вот адрес.
Коряков под фонарём прочитал бумажку, там же её и сжёг. При тусклом свете фонаря я успел разглядеть его лицо. Оно было задумчивым. Это дало мне повод спросить у своего спутника, когда мы продолжили путь:
Тебя что-то беспокоит?
Нет просто ладно! Я думаю, ты можешь про это знать. Не так давно к нам пришло сообщение из города Ка чёрт! никак не вспомню названия. Короче, из Сибири. В нём сообщалось, что к нам на подмогу выехала боевая группа в составе семи человек. Командир этой группы, Абрамов Глеб Васильевич, якобы имеет явку в Петрограде. Вот я и подумал, не те ли это ребята?
А что, подхватил я, очень похоже. Может мне поговорить с их командиром?
Нет, охладил мой пыл Коряков. Я сначала доложу комитету. Как он решит, так мы и поступим.
Оно, конечно, верно, согласился я.
МИХАИЛ
На переговоры с большевиками Александрович взял с собой меня. Логика в этом была, поскольку именно я теперь отвечал за подготовку эсеровских боевых групп. Саммит в формате 2×2 проходил в обстановке строгой секретности, в маленькой комнатке с плотно зашторенными окнами, в свете керосиновой лампы. После церемонии представления мои отношения с Ершом приобрели статус официальных. Никаких конкретных вопросов в повестке этой встречи не значилось. По сути, и решался-то только один, общий: быть или не быть объединённому штабу? В нашей прошлой жизни такого штаба не существовало. Теперь он, не без трений, но возник. Это было уже довольно значимое событие. Нам, походу, удалось-таки перевести стрелку и пустить 1917 год по параллельной ветви Истории. Наши партийные босы того что натворили так и не поняли. Вдоволь налаявшись, они постановили: штабу быть! Быть с двумя начальникамиэкая глупость! Хорошо хоть этими начальниками стали мы с Ершом. Нам сразу нашлось что обсудить, потому после саммита я пошёл провожать Ерша до казармы.
Как будем делить власть, товарищ полковник? спросил полушутливым тоном Ёрш, когда мы утвердились в том, что нас никто не слушает. Впрочем, технических средств, необходимых для прослушки в те времена быть не могло, а людей вокруг себя мы всегда могли контролировать. Может, ребята правы, и я становлюсь параноиком?
Никак не будем делить, товарищ майор, в тон Николаю ответил я.
Почему? удивился он. Никогда не поверю в то, что ты решил выступить против единоначалия.
Правильно делаешь, что не веришь. Просто штабом будет руководить Васич, а мы с тобой займёмся каждый своим направлением.
Преклоняюсь перед вашей мудростью, Шеф! восхитился Николай. Вот только как к такому решению отнесутся наши партийные боссы?
А мы их и не будем посвящать в такие тонкости. Им достаточно знать о Глебе, что он просто существует. Кстати, Александровичу я уже доложил, что объявился муж Ольги.
Как вы во время подсуетились, товарищ эсер, съёрничал Николай.
Я промолчал, и моё молчание Ёрш расценил верно: мне не понравилась его последняя фраза. Некоторое время Ёрш размышлял: не начать ли ему извиняться? Но потом, видимо, решил, что дело того не стоит и продолжил как ни в чём не бывало:
То, что, по сути, Васич станет во главе объединённого штаба это понятно, а кому он будет подчиняться формально?
Не тупи, поморщился я, тебе, конечно.
Ах, да, он же почти большевик Но ведь Ольга почти эсерка?
Боюсь, что уже нет, со вздохом произнёс я.
ОЛЬГА
Пребывая в счастливом полусне, я на какое-то время забыла о проблеме, которая образовалась по вине Мишки. Имя этой проблемы мне было известно, теперь пришла пора с ней познакомиться. Я категорически потребовала от Мишки организовать мне встречу с его пассией. «Ради бога!»пожал плечами сексуальный символ грядущей революции и уже на следующий день свёл нас в маленькой кафешке. Этого я и боялась. Любовью, по крайней мере, с её стороны, здесь и не пахло. Такая без расчёта ничего делать не станет, а уж тем более не запрыгнет в чью-нибудь постель. Не знаю, что думала Нина про меня, но кофе мы «кушали» с чувством взаимной антипатии. Мишка всё это видел. Но, кажется, его это совсем не тревожило. Когда мы вышли из кафешки Мишка поймал мне извозчика, а сам остался с Ниной. В уносящих меня санках я затылком чувствовала её победный взгляд. Этот взгляд не давал мне покоя весь день, вызвав, в конце концов, сильнейшую мигрень. Заявившемуся под вечер Мишке я закатила скандал. Глеб смотрел на эту сцену выпученными глазами, Мишка, напротив, смотрел с иронией, и от этого меня ещё больше «несло». Когда я устала орать, Мишка попросил слова.
Всё что ты тут наговорила, если отбросить эмоции, верно, сказал он. И я сам не строю насчёт Нининых чувств никаких иллюзий. Но я должен оставаться с ней как минимум по трём причинам: через неё я поддерживаю связь с Александровичем, мне приятно её общество, связь с ней пользительна моему здоровью.
То есть, ты её не любишь? начала успокаиваться я.
Почему? пожал плечами Мишка. Когда люблюлюблю. Шепчу всякую дребедень на ушко. По мере остывания начинаю фильтровать базар. Так что вам, друзья мои, волноваться нечего. Находкой для шпиона подполковник Жехорский не станет.
Поверила я Мишке и сбросила эту заботу с плеч. Тем более что и других забот хватает. Мало того что у самой в доме два с половиной мужика, половинка, это Коля и лишь потому, что бывает не частотак я ещё каждый день на Крюков канал бегаю: за той шестёркой тоже пригляд нужен.
Глава вторая
НИКОЛАЙ
«Дорогие товарищи! Среди нас есть такие «товарищи», которые нам, товарищи, совсем не товарищи!» Этот анекдот из прежней жизни я вспоминал всякий раз глядя на приторно-слащавую улыбку Саввы Никольского. Вроде бы и свой, большевик, это он передал мне тогда привет от товарища Матвеяа душа не лежит. И, думаю, не ошибусь: нелюбовь у нас взаимная. Теперь Никольский выслужился в батальонные писаря, и именно из его рук получаю я ежедневные увольнительные. Однако сегодня что-то пошло не так. Вместо причитающейся индульгенции я получил отповедь от даже не соизволившего поднять глаза Саввы:
Тебе, Ежов, велено зайти к начальнику мастерских.
От растерянности я задал вопрос для военного человека несвойственный:
Зачем?
Вот тут он блеснул на меня ехидными глазёнками.
Не могу знать, он мне не доложился!
Пребывая в полном недоумении: чего из-под меня начальству треба? я постучал в дверь отгороженного от цеха фанерной перегородкой кабинетика. Получив дозволение вошёл, и не могу сказать, что был сильно обрадован увиденным. Его благородия инженера Полосухина в кабинете не наблюдалось, зато я попал под перекрестие взглядов сразу двух «товарищей». Один, товарищ Матвей, смотрел на меня сурово, а другойскорее заинтересованно. Я сразу вспомнил, где я этого другого видел. На том памятном для меня заседании Петроградского комитета он вёл себя очень тихо и в моём присутствии рта не раскрыл.
Ну, чего ты застыл на пороге? поторопил меня товарищ Матвей. Закрывай дверь и проходи Здравствуй, Николай, протянул он мне руку, когда я подошёл к столу, знакомьсяэто Максим Иванович. Я пожал ещё одну руку. У него к тебе будет несколько вопросов. Ответь на них подробно и без утайки. После этих слов товарищ Матвей поспешил покинуть кабинет.
Вы уж извините, что мы, воспользовавшись отсутствием хозяина, пригласили вас сюда, довольно приятным голосом произнёс Максим Иванович. Просто нам показалось, что здесь никто не помешает беседе. Да вы присаживайтесь! спохватился он. В ногах, как говорится, правды нет.
Что верно, то верно, согласился я, опускаясь на свободный стул. Вот только в том месте, которым сидят, её, вряд ли больше.
Что? удивился Максим Иванович. А потом расхохотался. Как это вы сказали? сквозь смех переспросил он. В том месте, которым сидят, правды ещё меньше? Обязательно поделюсь этой шуткой с товарищами!
Ну, это как вам будет угодно, не стал я спорить. Но только задавайте ваши вопросы, а то у меня ещё дел по горло.
Да, конечно, сразу посерьёзнел Максим Иванович. И вот мой первый вопрос: у вас какое образование?
Да, почитай, никакого, ответил я. Грамоте и счёту обученвот и всё образование.
И как же вы при сём умудрились изобрести столь необычное оружие?
Это вы про «Самопал»? Так в госпитале от безделья и придумал. Вроде баловства. Это уж потом я про ружьецо товарищам рассказал.
Не только рассказали, но и чертёж предоставили.
Я смотрел на свои руки, чувствуя на лице обжигающий взгляд Максима Ивановича.
Какой такой чертёж? Это вы про рисунок что ли? Так сколько я с ним намаялся. В голове вроде всё понятно, а на бумагу переложить не могу. Меня потом господин инженер Борисов долго пытал, что да как.
Это мне известно, кивнул Максим Иванович. Но тот же Борисов сказал, что ему показалось: рисунок ваш скорее похож на умышленно испорченный чертёж, чем на безграмотную мазню.
Так это он верно сказал: показалось ему.
Пусть так, неожиданно легко согласился Максим Иванович. Тогда у меня к вам будет другой вопрос: вы часто бываете дома у Михаила Жехорского?
Этот вопрос мне понравился гораздо меньше предыдущего, но я старательно изобразил, что припоминаю.
Ну, заходил пару раз по делам штаба, а что?
И как давно вы знакомы?
И что он докапывается, или нарыл уже чего?
Как нас вместе в штаб определили, так и познакомились.
Не раньше?
Не. Может, оно, и виделись где, но знакомы точно не были.
А у меня есть сведения, что вы встречались у казарм задолго до создания штаба и о чём-то оживлённо беседовали.
Да не, брехня.
Ну, брехня, так брехня! Максим Иванович проворно встал и протянул руку. Идите по своим делам, товарищ Николай!
Я направился к двери и, как бы вспомнив, обронил с порога:
До свидания!
Я бы сказал: до скорого свидания! донеслось мне в спину.
МИХАИЛ
помяните моё слово, этот Максим Иванович в чём-то меня подозревает!
Не пори горячку, урезонил Ерша Васич. Если и подозревает, то точно не в измене. Иначе он бы тебя так легко не отпустил.
А почему ты решил, что он меня отпустил? возразил Ёрш. Может, сейчас наше прибежище окружают его бойцы?
Если бы это было так, то мы бы уже об этом знали, спокойно парировал Васич. Поймав мой вопросительный взгляд, он пояснил:Я выставил сегодня охранение. Пусть хлопцы потренируются.
В комнату заглянула Ольга.
Похоже, к нам гость, сказала она.
Ну, что я вам говорил?! воскликнул Ёрш.
Угомонись, поморщился Васич. Гостьне гости. Раз пришёл один, значит без дурных намерений.
Из прихожей послышался звон колокольчика.
Оленька, встреть гостя и проводи к нам, попросил Васич.
Мужчине, который впереди Ольги вошёл в комнату, было где-то около сорока. Приятное лицо его показалось мне знакомым. Я посмотрел на Ерша, а Васич на Ольгу. Оба мотнули головой: Ёрш утвердительно, а Ольга отрицательно. Что означало: это Максим Иванович, и он не вооружён.
Вот видите, Николай, улыбнулся Максим Иванович, наша встреча, как я вас и предупреждал, оказалась скорой. Вы меня не представите?
Охотно! В отличие от открытой улыбки Максима Ивановича улыбка Ерша выглядела несколько натянутой. Друзья, позвольте представить: представитель Петроградского комитета РСДРП большевиков Максим Иванович. А это, за вашей спиной, ОльгаМихаил ЖехорскийГлеб Абрамов.
Присаживайтесь, на правах хозяина дома предложил я гостю стул, и поведайте нам, с чем пожаловали?
Вы не поверите, товарищи! расположившись на стуле, воскликнул Максим Иванович. Всего несколько дней занимаюсь вашей четвёркой, а у меня уже голова кругом идёт. Так помогите поставить её на место!
Сначала расскажите нам о причинах вашего недуга, а уж потом мы подумаем, как и чем вам помочь, предложил я.
Ну, что ж, извольте Максим Иванович окинул нас долгим взглядом, переводя глаза с одного на другого. И начну я, с вашего позволения, с Глеба Васильевича. Ольга простите, не знаю вашего отчества, повернул он голову к стоящей у него за спиной нашей боевой подруге. Владимировна, подсказала Ольга. Ольга Владимировна, не будете ли вы столь любезны, перейти за стол, а то у меня от вашего взгляда шея немеет. Да и сидеть, когда вы стоите
Ответом ему послужил лишь насмешливый взгляд. Максим Иванович коротко вздохнул, пожал плечами и повернул голову к столу.
Итак, Глеб Васильевич. После того как вы, посетив старую явку на Васильевском острове, обозначили прибытие вашей группы в Петроград мне было поручено провести проверку и по её итогам принять то или иное решение.
Почему именно вам была поручена проверка Глеба? спросил я.
Максим Иванович вновь пожал плечами.
Не знаю. Мне как-то не пришло в голову обсуждать партийное задание. Молодец, от ответа ушёл довольно ловко. Так вот, результаты проверки оказались поистине удивительными. С одной стороны, Глеб Васильевич предстал прямо-таки светлой личностью. Отличный организатор, знаток военного дела, дерзкий и изобретательныйотъём крупной суммы денег у Каинского купца весьма впечатляет. А с другой стороны, светить эта личность начала только после появления на станции Каинск-Томский, до этогонепроглядная тьма. Нет, я, конечно, знаком с романтической историей, в которой любовь смешалась с революцией, притом не с одной. Но никаких источников подтверждающих достоверность этой истории ни в Питере, ни в Москве мне обнаружить не удалось. Кроме одного. Я имею в виду вас, Странник, посмотрел на меня Максим Иванович. Вы единственный человек, который знал Глеба Абрамова до его возвращения в Россию.
Лёгкое покашливание за спиной заставило Максима Ивановича повернуть голову в сторону Ольги.
Прошу прощения, но вас, Ольга Владимировна, я почитаю с Глебом Васильевичем за единое целое, потому и не упомянул.
Прочтя во взгляде Ольги, что прощён, Максим Иванович вернул голову в исходное положение.
Будучи человеком дотошным я решил разобраться, что же представляет собой теперь уже Странник. Имея немало друзей среди эсеров, мне это удалось довольно легко. И вновь я столкнулся с той же проблемой, как и в случае с Глебом Васильевичем. Все рассказы о подвигах Странника и Ведьмы, которым есть очевидцы, относятся к временам нынешним. Прошлое их во мраке. Пока я ломал голову над тем, что сие может означать, ко мне подошёл небезызвестный вам, Николай, Савва Никольский и доложил, что самолично видел, как Ежов встречался возле казарм с человеком по описанию очень похожим на вас, Михаил. И было это задолго до того, как вы стали вместе работать. И вот тут мне стало по-настоящему нехорошо. Почти в центре Петрограда в одной квартире собираются четыре человека, которые самым активным образом включаются в революционную борьбу, принося ощутимую пользу. При этом у троих нет реального прошлого, а у четвёртого прошлое плохо согласуется с настоящим. И как прикажите мне в этой ситуации поступить?
Высказавшись столь откровенно, Максим Иванович в ожидании нашего ответа заметно расслабился. И то, он теперь как бы перебросил груз своих проблем на наши плечи. И мы пригрузились, каждый по отдельности пытаясь решить непростую задачу. Потом три взгляда сошлись на мне. Всё ясно. Друзья наделяют меня полномочиями для принятия решения. Быть по сему!
Глеб, принеси, пожалуйста, «Тигр», попросил я Васича.
Когда тот вернулся с карабином, я предложил нашему гостю:
Взгляните на это ружьё.
Максим Иванович со знанием дела осмотрел оружие, потом посмотрел на меня.
Очень интересно, но после «Самопала» Ежова уже не так необычно.
Вы так думаете? я достал из ящика стола лупу и протянул Максиму Ивановичу. Посмотрите год выпуска.
По мере того как он вглядывался в затёртые цифры лицо его бледнело. Наконец он поднял глаза и оглядел нас почти безумным взглядом.
ГЛЕБ
Молодец Макарыч! Коль пошла такая пьянкалупи правдой. Наша правда она почище любой кувалды будет: так вдарит, что либо совсем мозги вышибет, либо повёрнутые на место вставит. Этому, похоже, вставила. Сидит, слушает рассказ Михаила о том кто мы и откуда и потихоньку розовеет. Отходит, значит. Вот и ладно. А то я уж хотел Ольгу за валерьянкой посылать. Мы в разговор не встреваем. Макарыч, он «базар» хорошо фильтрует и лишнего не скажет. Вот только закончил не совсем понятно.