Ну вот. А эти расисты имперские, объясняя и оправдывая рабство, торги, питомники и те же Паласы, главным аргументом выдвигают, что цветныене люди. Так с кем же, чёрт возьми, они тогда трахались?! И как совместить законы об осквернении расы с Паласами?!
Алексей смущённо покраснел.
Я не очень знакомс этим.
Жариков, успокаиваясь, улыбнулся.
С законами или Паласами? Ничего, коллега, это естественно. Законы возьмёте в Библиотеке, вряд ли есть в переводе, но разберётесь. А по Паласам есть материалы у меня, у доктора Аристова. И у парней информации много. Если сумеете уговорить их поделиться. Но сначала проработайте законы, договорились?
Хорошо, коллега, встал Алексей. Спасибо. Уже поздно.
Я всё равно на дежурстве, засмеялся Жариков.
Когда Алексей попрощался и ушёл, Жариков достал свои тетради. Спешить некуда, так что запишем всё тщательно, подробно и продуманно.
В раздевалке Майкл убрал в свой шкафчик халат с шапочкой и посмотрел на часы. За полночь уже, и сильно. Домой, что ли? Так больше ж некуда. Дом комната в меблирашках. Дом на время. Так им говорили, когда они только устраивались, и да, так оно и есть. А если они с Марией решат жить вместе, то придётся искать новое жильё, квартиру. У Марии хозяйка неплохая, но вдвоём им там будет тесно. И разрешит ли хозяйка. Одно делоприходящий, как говорят, ухажёр, и другоепостоянный жилец. Так-то им вдвоём с Марией хорошо. Без всех этих Мария такая же, как и он, и перегорела тоже, и ей этого не нужно. Им потому и хорошо, что не надо ни притворяться, ни врать
Майкл тряхнул головой и захлопнул шкафчик. Всё, с утра в школу, надо выспаться, да нет, хотя бы поспать. А все эти штуки с сексологиейда на хрена ему это никак не нужнопобоку. Им с Марией и так хорошо.
* * *
Уютно потрескивает огонь в камине, за окном ветер перебирает ветви деревьев, тишина и покой.
Хорошо-то как!
Рад, что сбагрил их в посёлок? хмыкает Фредди.
А что, тебе одиноко? отвечает вопросом Джонатан.
Фредди одобрительно отсалютовал ему стаканом.
К их возвращению стройка в посёлке практически закончилась, и ждали их разрешения переселяться. Из барака потихоньку перетаскивали ту мебель, что решили взять с собой. Сэмми без устали мастерил кровати, столы, стулья и табуретки. Стеф проверял немудрёную, но для многих незнакомую технику, заодно объясняя и инструктируя. Весь сушняк в окрестностях и совсем не нужные щепки и обломки из Большого дома стаскивались в сарайчикиу каждого дома свой! на зиму. И наконец приехал священник из «цветной» церкви Краунвилля и торжественно благословил каждый домик и семью, живущую в нём, чтоб жили в достатке и согласии. Опустевшие выгородки вымыли и
И что же здесь теперь будет, масса?
Мамми вытерла руки о фартук и посмотрела на Джонатана.
Комнаты для приезжих, сразу ответил Джонатан.
Это как Чак, что ли, масса? изобразила мыслительное усилие Мамми.
Да, Мамми, улыбнулся Джонатан. Ну и для сезонников, если понадобятся. Вот и сделаем как у Чака. Кровать, стол, два стула или табуретки, и для вещей.
Ага, ага, масса, закивала Мамми. А у Ларри выгородку тоже не трогать?
Пусть, как есть- кивнул Джонатан. И Чака тоже.
Ну да, масса Джонатан. Слышал, Сэмми?
Это не к спеху, остановил её рвение Джонатан.
К удивлению Фредди, Вьюн и Лохматка не переселились в посёлок, а остались жить в конуре у конюшни. И кошка на кухне осталась.
Теперь после обеда имение затихало, и они с Джонатаном оставались вдвоём. Как той зимой, когда они только-только приехали и начали обживать руины
- Жить здесь будем.
Фредди не спрашивал, но Джонатан хмуро кивнул.
Больше негде.
Они стояли в рабской кухнеединственном неразорённом месте.
А в чём проблема, Джонни? У плиты хуже, чем у костра?
Джонатан вздохнул.
Нет, конечно.
В самом деле, рабство отменено, они здесь вдвоём, и спать на дворе только потому, что кухня эта рабская, просто глупо. Здесь в окне даже стёкла сохранились, рама, правда, очень щелястая.
Давай, Джонни, подтолкнул его Фредди. Надоело под снегом спать.
Заделать щели, хотя бы самые заметные, проверить дымоход и пустить обломки рабских нар на растопку. Целы бак для воды, котлы для каши и кофе, листы противней. Они распахнули для света дверь и разбирали завалы. Здесь не били и не ломали, просто разбросали как попало и куда попало.
Джонни, проверь колодец, а я затоплю.
Мы же его уже смотрели.
Тогда бери ведра и таскай воду. Я лохань нашёл.
Она течёт.
Пока ты воды наносишь, я её заделаю.
Когда ковбою что приспичит, то спорить не только бесполезно, но и опасно. В Аризоне это и лошади, и люди знают. Лошади с рождения, людиесли выживут. Джонатан выжил, поэтому взял вёдра и пошёл к колодцу.
К его возвращению в плите пылал огонь, а Фредди придирчиво осматривал на просвет большую лохань для рабской стирки. А когда бак был наполнен, в кухне стало настолько тепло, что они сняли куртки.
Грейся, я холодной принесу.
Ты мыться, что ли, вздумал?
Можешь ходить грязным, великодушно разрешил Фредди, надевая куртку. Но упустишь кофе, вздрючу по-тогдашнему.
Джонатан подошёл к плите. От открытойдля света и теплатопки и чугунных кругов конфорок шёл ровный сильный жар. На кофейнике задребезжала крышка. Он выдернул из джинсов рубашку и, обернув полой ладонь, отодвинул кофейник на кирпич. Не остынет и не выкипит. Вошёл Фредди с вёдрами.
Тихо. Можем расслабиться.
Джонатан усмехнулся.
Расслабляйся. Я послежу.
Время и места такие, что спать и расслабляться лучше по очереди и автомат держать под рукой.
Грейся, буркнул Фредди, щупая бак.
И он не смог уйти, оторваться от этого тепла.
Лохань была достаточно поместительной, чтобы мыться сразу двоим, но на такое безрассудство они не пошли. Он залез в парящую воду первым. И Фредди молча согласился с такой очерёдностью: после горячей ванны выходить с автоматом на холодне для его спины такие фокусы.
Горячая вода, жёлтая едучаяон прямо чувствовал, как отслаивается от тела грязьпена, красные отсветы от огня в топке на стенах. Джонатан сидел в лохани и мылся собственным бельёмстара ковбойская хитрость, как совместить мытьё и постирушку.
Фредди поставил перед топкой принесённый из Большого Дома стул и устроился, как у камина.
Подошвы не подпали.
Поучи меня. Пошарим завтра по соседям. Может, чего и валяется. Без присмотра.
Здесь ты уже всё видел?
Фредди хмыкает.
Думаешь, корову мы здесь в кустах найдём?
Резонно.
Он ещё немного посидел в остывающей воде и вылез. Сток оказался не забит, и опорожнить лохань удалось без помех.
Давай, твоя очередь.
Угу, Фредди, качнувшись, снял ноги с плиты и встал. Низко вешаешь.
Быстрее высохнет.
Джонатан расправил на натянутой над плитой верёвке свои вещии, вздохнув, стал одеваться. Фредди уже наполнил лохань и с мечтательно предвкушающим выражением расстёгивал рубашку. Стул он переставил к лохани, чтобы, не вставая. Дотянуться до оружия. Джонатан застегнул пояс с кобурой и взял свой автомат.
Пойду пройдусь.
Фредди сбросил на пол к сапогам джинсы и полез в лохань. Шумно выдохнул сквозь зубывода оказалась несколько излишне горячейи сел, почти исчезнув в клубах пара.
Валяй.
Выходя из кухни, Джонатан плотно прихлопнул дверь. Было уже совсем темно, но отсвечивал иней, белёсой коркой затянувший землю и стены. В загоне фыркали и переступали лошади. Сена им задали вволю, так что не замёрзнут. Скрипят, сталкиваясь под ветром, ветви в саду. Интересно, хоть что-то там уцелело, или всё выжгло? А в остальномтишина. Мёртвая тишина. Но Фредди прав насчёт коровы и всего остального. Хозяйство должно быть хозяйством. Иначе из прикрытия оно станет косвенной и от того более неприятной уликой.
Обойдя дом и службы, Джонатан вернулся в кухню. И первое, что увидел сквозь клубы параэто торчащие из лохани голые ноги Фредди и над ними нацеленный точно ему в лоб глазок дула.
Закрой дверь, сквозит, сказал Фрудди, опуская и откладывая кольт на стул.
Как это ты через дверь не выстрелил?
Подозревал, что знаю входящего. Как там?
Тихо, как в могиле.
И в могиле неплохо, когда не ты в ней покойник, философским тоном ответил Фредди, глубже опускаясь в воду.
Джонатан пристроил автомат, чтоб не мешал и был в пределах досягаемости, снял и бросил на табурет куртку, взялся за кофейник.
Налить?
Сделай хаф-на-хаф. Бутылка в мешке.
Джонатан достал из мешка Фредди бутылку дрянного виски.
Кофе пьют с коньяком, Фредди.
Кофе, а не эту бурду. Наливай, Джонни.
Джонатан налил в две кружки до половины горячего кофе и долил из бутылки.
Держи. Говорят, для прогрева хороша русская водка.
А мне говорили, что её пьют холодной, Фредди отхлебнул из кружки. А ничего, главное, что горячее.
Джонатан кивнул и сел у плиты. Что ж, могло быть и хуже. От мелкой банды они отобьются, а крупной здесь уже делать нечего. Есть крыша над головой, кой-какая утварь для начала вполне достаточно. Жар от выпитого разливался по телу, смешиваясь с печным.
Подлить горячего?
И туда, и туда.
Джонатан поставил кружку на край плиты и встал. Зачерпнул из бака ковш кипятка.
Вставай, а то ошпарю.
Фредди, кряхтя, втянул в лохань ноги и встал во весь рост. Джонатан аккуратно влил с краю горячую воду.
И хватит с тебя, а то сваришься.
Угу, Фредди, стоя, допил свою кружку, сел обратно и отдал кружку Джонатану. Только горячего теперь сделай, и блаженно вздохнул:Это я к загробной жизни готовлюсь.
Понял, кивнул Джонатан. В следующий раз я тебе лохань на плитуц поставлю. Для полноты ощущений.
Она деревянная, не нагреется.
Зато загорится.
Спасибо, Джонни, задушевно поблагодарил Фредди, принимая кружку с дымящимся, как и лохань, кофе.
И потянулись минуты тишины, наполненной треском огня в топке, бульканьем воды в баке и шумом деревьев за стенами.
Наконец Фредди отставил кружку, встал и собрал своё плавающее в воде бельё, вздохнул ещё раз и вылез из лохани. Джонатан снял ноги с плиты и встал. Фредди кивком поблагодарил его, развешивая бельё. Лохань опорожнили в сток, Фредди оделся, и они снова сели у плиты допивать кофе.
Завтра в город смотайся. Возьми крупы, муки. Ну, обычный набор. Кастрюли, вроде, целы.
Резонно. Но по одиночке пока лучше не ездить и не оставаться. А припасы попробуем и здесь поискать.
Думаешь, не всё выжрали?
Посмотрим
Так началась их жизнь в имении. На следующий день припёрлась какая-то плохо сбитая банда. Пятерых они уложили, а одномураненомудали ускакать, чтобы навёл шороху. А тех закопали рядом с двумя из Большого дома. А потом появился Сэмми. И пошло, и поехало
Джонатан глубоко вздохнул, расслабленно оседая в кресле.
Ну да, так оно и былокивнул Фредди. Помню. На выставку поедем?
А чего нет?
Приглашение на осеннюю выставку собак ждало их в имении, когда они вернулись, уладив все дела в Колумбии и других штатах. Прочитав короткий, но весьма вразумительный текст, Фредди сразу пошёл на конюшню к Роланду.
Знаешь?
Да, масса, Роланд, сидя на полу, перебирал шерсть Лохматки, выпутывая набившиеся туда колючки.
Фредди сел на ларь с овсом, с интересом разглядывая Роланда. На языке вертелось: не был ли Роланд рабом у хозяйки питомника, но спросил Фредди о другом.
И что ты знаешь об этой выставке?
Она каждую осень, масса, когда собаки к зиме обрастут. Ну, как лошадиные, только вместо скачектравля. Сто крыс запустят в ящик, к ним собаку и смотрят, за когда она их всех передушит, Рол вздохнул. Большие деньги можно выиграть, масса.
Ну, где выигрывают, там и проигрывают, хмыкнул Фредди. А как готовят собак к выставке, знаешь?
Роланд снова вздохнул.
Немного, масса. Так-то они маленькие ещё, на сотню рано пускать. И это тримминговать их надо, масса.
Тренировать? Фредди решил, что Рол переврал именно это слово.
И это, масса, но вот то мисси Бетси сама это делала, а к большой выставке нанимала ещё. Я-то держал только, ну, подавал, что велели, и купал. А, и снова:тримминговала она сама.
Понятно, кивнул Фредди. И когда их обрабатывают? опасаясь споткнуться на новом слове, Фредди удачно его избежал.
Ну-у, масса, замялся Рол. Ну недели за две.
А выставка в ноябре, успеемвстал Фредди. А Вьюна ты уже ьлже? он кивком показал на лежавшую животом кверху Лохматку.
А как же, масса, гордо ответил Роланд. Ежели не запускать, то это не трудно, масса.
Странно всё-таки, что Вьюн и Лохматка не ушли с Роландом. Хотя конуру, правда, Рол соорудилзагляденье.
Ну, так как, Джонни?
А отчего ж нет, повторил уже не вопросом, а утверждением Джонатан. Когда само плывёт, грех отказываться. Свяжемся с этой председательшей, подготовим собак и поедем.
На много не рассчитывая.
Понятное дело. Но попробовать можно. И стоит.
Фредди кивнул.
И снова тишина. И покой. Эндрю уже должен был получить открытку. Парень умён, сообразит. Со Стэном рассчитались. Недёшево, конечно, обошлось, но ведь не принесёшь вот так запросто даже не конверт, а чемоданчик, пришлось и остальных полицейских подкормить. Сто тысяч инвалидам-полицейским, оставшимся на службе обществу. А их всего пятеро. Двадцать тысяч от анонимного жертвователявполне понятно. Для знающего. Как и открытка «Привет из Алабамы». И с Колченогим всё уладилось
День только начинался, и в «Утренней звезде»баре Колченогогобыло тихо и пустынно. Он прошёл к столику в углу и сел, упираясь спиной в кирпичную кладку. Расторопный официант, ни о чём не спрашивая, подал кофе и ушёл к стойке. И почти сразу из тёмной двери в углубольших денег стоило Колченогому это стекло, зеркально-чёрное с одной стороны и прозрачное с другойвышел сам Колченогий и захромал к нему через зал.
Рано встаёшь, Фредди.
Ты тоже не залёживаешься, Рип.
Хочешь делать дела, усмехнулся Колченогий, поменьше спи.
Главного вопроса; чего такой гость припёрся в такую раньблагоразумно не задавали, но от ответа он и не собирался уклоняться.
Не проспи Луизиану, Рип.
Колченогий сглотнул.
А что? Есть свободный пай?
Сколько возьмёшь, всё твоё.
Колченогий снова сглотнул, взял из стаканчика на столе бумажную салфетку и промокнул выступивший на любу пот.
Кто ещё?
Ты первый.
Теперь надо дать собеседнику проглотить и переварить новость, а пока выпьем кофе. Хороший, кстати, и совсем не фуфло, а настоящий.
И чего ты хочешь, Ковбой? совсем тихо спросил Колченогий.
Забудь о лагернике, Рип.
Колченогий молча смотрел на него, и он, добивая, сказал:
Его не было, нет и не будет. И заказа не было.
Наконец, Колченогий всё понял и кивнул.
Как скажешь, Ковбой
Нет, здесь проблем не будет. И две недели они могут спокойно отдыхать.
ТЕТРАДЬ СОТАЯ
К октябрю заметно похолодало. Деревья в жёлтой и красной листве, в палисадниках доцветают золотые шары, на огородах и в садах последние хлопоты, горькие осенние запахи, ворохи палой листвы.
Андрей шёл, подбивая носком ботинка листья. Что ж, всё он просчитал и подготовил. В цеху договорился, что в понедельник не выйдет и отработает в следующее воскресенье. Здесь чисто. Даже не спросили зачем ему понедельник, вернее, решили всё за него
В загул идёшь, Андрюха?
А в понедельник головка бо-бо.
Понедельникдень тяжёлый.
Без опохмелки никак не обойдёшься.
Он и не спорил. А теперь к Эркину. Предупредить и на вокзал. А сумку он ещё вчера собрал.
У «Беженского Корабля» к нему подбежала Алиса.
Андрюха, привет! А я гуляю!
Привет, племяшка, Андрей слегка дёрнул её за торчащую из-под беретика косичку. Двоек много огребла?
А вот и фигушки тебе, я меня пятёрки одни, вывернулась из-под его руки Алиса. Я до обеда гуляю.
Ну, гуляй, милостиво разрешил Андрей.
И уже у подъезда с ходу в него врезался выскочивший из подъезда Дим.
Аг-га! сгрёб его в охапку Андрей. Ну как, купил папка серебряную пулю?
К его удивлению, Дим не смутился и не покраснел. Бесстрашно и ясно глядя в глаза Андрею, Дим выпалил: